В Интернациональный секретариат

В Интернациональный секретариат

Дорогие товарищи!

Цель настоящего письма — обменяться мнениями по поводу бурного стачечного движения в Испании. В своей второй брошюре об испанской революции[562] я подробно останавливался на одной из возможных перспектив: революционное массовое движение бурно развивается без правильного руководства и приводит ко взрыву, который силы контрреволюции могут использовать для разгрома пролетариата. Из такой перспективы, как указано уже в самой брошюре, вовсе не вытекает, разумеется, для коммунистов роль тормоза революционного движения. Я не сомневаюсь, что у нас на этот счет разногласий не будет. Но я хочу несколько подробнее остановиться на вопросе, так как он может получить большое практическое значение.

Прежде всего, необходимо отдать себе ясный отчет в том, что бурный стихийный стачечный разлив совершенно неизбежно вытекает из характера самой революции, являясь в известном смысле ее основой. Подавляющее большинство испанского пролетариата не знает организации. За время диктатуры выросло новое поколение рабочих, лишенное самостоятельного политического опыта. Революция пробуждает — и в этом ее сила — самые отсталые, самые забитые, самые угнетенные трудящиеся массы. Формой их пробуждения является стачка. Через посредство стачки разные слои и группы пролетариата заявляют о себе, перекликаются друг с другом, проверяют свою силу и силу своих врагов. Один слой заражает и пробуждает другой. Все это в совокупности делает абсолютно неизбежным нынешнее стачечное половодье. Коммунисты меньше всего могут пугаться его, ибо в нем-то и выражается творческая сила революции. Только через эти стачки, со всеми их ошибками, «излишествами», «эксцессами» — пролетариат поднимается на ноги, собирается воедино, начинает чувствовать и сознавать себя как класс, как живая историческая сила. Революции никогда еще не совершались под дирижерскую палочку. Эксцессы, ошибки, жертвы — все это неизбежно вытекает из природы самой революции.

Если бы коммунистическая партия сказала рабочим: «Я еще слишком слаба, чтобы руководить вами, поэтому подождите, не напирайте, не вступайте в стачечные бои, дайте мне окрепнуть», то партия сделала бы себя безнадежно смешной, пробуждающиеся массы перешагнули бы через нее, и вместо того, чтобы окрепнуть, партия ослабела бы.

Даже если вполне правильно предвидеть известную историческую опасность, это еще не значит, что ее можно устранить при помощи голого резонерства. Нет, устранить опасность можно только имея необходимую силу. А чтобы стать силой, коммунистическая партия должна полностью стать на почву развивающегося «стихийного» или полустихийного стачечного движения; не для того, чтобы тормозить его, а для того, чтобы учиться руководить им в процессе боевого руководства, приобретать авторитет и силу.

Было бы ошибочным считать, что нынешнее движение вызывается анархо-синдикалистами. Эти последние сами находятся под непреодолимым напором снизу. Руководящий слой синдикалистов изо всей силы хотел бы тормозить движение. Субъекты вроде Пестанья[563], вероятно, уже сегодня сговариваются за кулисами с предпринимателями и администрацией о том, как лучше ликвидировать стачки. Завтра многие из этих господ окажутся палачами рабочих, причем, расстреливая рабочих, они, как русские меньшевики, будут читать проповеди против «стачечного азарта» и пр.

Можно не сомневаться, что именно по этой линии пойдет дифференциация среди анархо-синдикалистов. Более революционное крыло будет приходить во все большее противоречие с синдикал-реформистами. Из среды этого левого крыла будут неизбежно выходить путчисты, героические авантюристы, индивидуальные террористы и проч.

Разумеется, мы ни одной из разновидностей авантюризма покровительствовать не можем. Но мы должны заранее себе отдать отчет в том, что приближаться к нам будет не правое крыло, борющееся против стачек, а левое, революционное синдикалистское крыло. Элементы авантюризма смогут быть тем легче преодолены, чем яснее и скорее революционные синдикалисты убедятся на деле, что коммунисты не резонеры, а борцы.

Официальную партию сейчас обвиняют в авантюристической политике в области стачек. Я лично не могу об этом судить за недостатком данных. Общая установка партии в предшествующий период делает, однако, это обвинение вполне вероятным. Но именно поэтому есть опасность того, что, обжегши пальцы, партия может круто повернуть вправо. Величайшим несчастьем было бы, если бы рабочие массы пришли к выводу, что коммунисты, как и синдикалисты типа Пестанья, хотят сверху вниз поучать массы, вместо того чтобы вместе с ними подниматься снизу вверх.

Резюмирую. Опасность «июньских дней» остается, несомненно, самой грозной опасностью в перспективе. Но более непосредственной опасностью для коммунизма может стать отвлеченное резонерство, «умничанье», абстрактное уговаривание, которое революционным рабочим будет казаться просто пессимистическим карканьем.

Левая оппозиция не должна ни на минуту забывать, что опасности, вырастающие из развития революции, побеждаются не выжидательной осторожностью, а смелостью, смелостью и еще раз смелостью.

2 августа 1931 г.