17 суток их мутило в трюмах
17 суток их мутило в трюмах
Путь на Кубу был тяжелым. Температура внутри судовых трюмов нередко достигала 50 градусов Цельсия. Пища выдавалась два раза в сутки в ночное время. Многие продукты — хлеб, сливочное масло, рыба, мясо и овощи — из-за высокой температуры быстро портились. В таких условиях не обошлось без болезней и даже смерти одного из коков: он скоропостижно погиб от гепатита. Похоронили его по морскому обычаю — зашили в брезент и опустили в море.
Высадка войск и выгрузка оборудования производилась ночью, без участия кубинцев. До конца кризиса американская разведка считала, что на острове от 7 до 10 тыс. советских военнослужащих, в действительности же их оказалось 42 тысячи! Об этом американцы узнали, лишь когда документы по кризису были рассекречены.
Среди тех, кого Москва отправила тогда оказывать Кубе братскую помощь, был полковник в отставке, а тогда — молодой лейтенант одной из ракетных частей стратегического назначения Василий ШАРИЙ. Приведем его воспоминания, о тех событиях — как они виделись не из штабов, а из «окопов» холодной войны.
Из дневника лейтенанта Василия Шария.
«В начале лета 1962-го по нашей дивизии поползли слухи о командировке за границу, возможно, с техникой. По одному стали приглашать в штаб для туманной «ознакомительной беседы». Всем задавали одни и те же вопросы: «Как вы относитесь к длительной командировке? Как переносите жаркий климат? Есть ли возможность на время отправить семью к родителям?» Чувствовалось, затевается что-то нешуточное — род войск-то серьезный. Страну командировки не знал никто.
В августе, когда объявили день погрузки, уезжали с радостью, неизвестность мучает куда как больше. Первая остановка — военная часть в городе Николаеве, там мы должны были перегрузиться на судно. В один из дней нас собрали в складском помещении, где прямо на полу, разложенные по размерам, лежали кучи гражданской одежды: рубашки, костюмы, плащи, шляпы, обувь довольно приличного качества. Подобрав «гражданку», каждый почувствовал себя резидентом, готовым к переброске в тыл врага. Да и торговое судно, на котором предстояло плыть, называлось «Партизан Бонивур» — славное название для нашего десанта.
На верхнюю палубу погрузили бортовые машины и прицепы. Их обили фанерой с надписями «Автоэкспорт», «Трак-тороэкспорт». Грубовато, конечно. Если там действительно трактора и машины, зачем закрывать и подписывать? Верхнюю часть трюма переделали под казарму. По стенам укрепили нары для солдат и сержантов — их было порядка 350 человек, многовато для такого судна.
Команду о посадке на судно мы получили в середине сентября. Проходила она конспиративно. Ночью к кораблю подали товарный состав с людьми. Но солдаты и офицеры не выходили из вагонов, а шли по составу к головному вагону. И только из него переходили на трап корабля.
Несведущему человеку и не понять, что на корабль садится тьма народу. Солдаты спускались в трюм, офицеры занимали каюты. Трап подняли, товарный состав тихо отогнали, корабль отошел от причала и остановился. Тут же раздалась команда — переодеться в «гражданку», а форму сдать.
Через два часа к кораблю подошел катер, и на борт поднялся седовласый генерал-лейтенант из Министерства обороны. Всех собрали в солдатском трюме. Генерал произнес пафосную речь: «Вы совершаете патриотическую миссию по оказанию помощи нашим друзьям. Вы должны оправдать то доверие, которое оказывают вам наши партия и весь советский народ.». Ни о том, кто эти наши друзья, ни о стране, куда мы плывем, не было сказано ни слова. После этого генерал спустился на свой катер, а мы в полночь снялись с якоря.
Мы гадали: куда плывем? Ясность появилась, когда нас опять собрали в затхлом трюме. Находясь в Атлантике, командиры кораблей вскрывали пакеты и узнавали о курсе на Кубу, и солдатам объявляли, что корабли идут не в Ледовитый океан (как ходили слухи), а в сторону Карибского моря. Зачитали приказ министра обороны и постановление Совмина об оказании братской помощи народу Кубы. Тут же была зачитана справка о политическом и экономическом положении острова.
Начались океанские будни. Забот у офицеров никаких. Техника закреплена надежно, солдаты в «самоволку» не пойдут, еда готовится вовремя. Плывем, играем в карты, питаемся по режиму — одно удовольствие! Но как только подойдешь к люку в трюм с солдатами, раздаются крики, будто война или революция: «Хлеба давай!» Дело в том, что на дорогу в 17 дней плавания хлебом запастись нельзя — при влажном воздухе и жаре он мгновенно плесневеет. А выпекать хлеб на корабле в таком количестве нереально. Сухарей, которые выдавались солдатам по установленной норме, молодым здоровым парням явно не хватало. Проблема хлеба оставалась, пока не добрались до Кубы и не установили там полевые хлебозаводы.
Жара в трюмах достигала 50 градусов, никакая вентиляция не помогала, а кондиционеров не было. А людей мутит, морская болезнь сразила почти всех. Огромным облегчением стал момент выдачи людям летней одежды. Вообще, стойкости наших солдат я поражаюсь. Да и американцы не могли поверить в том, что в трюмах, раскаленных, как адское пекло, могло быть переброшено более 40 тысяч советских военных! Наше путешествие на Кубу заняло 17 суток. Духота, тропическая влажность, никаких элементарных условий, чтобы умыться, постирать носки, сменить белье. За время пути трюм стал напоминать настоящую душегубку.
А выходить на палубу запрещалось, вдруг людей зафиксируют самолеты-разведчики! В трюм, как в тюрьму, через люк спускали большие термосы с едой. Дышать свежим морским воздухом солдат выпускали по 7–8 человек и в строго отведенное время. Лишь однажды сразу всем удалось целых два часа подышать свежим воздухом. Вот как это произошло.
Утром на 13-е сутки случилось приключение. Солдат, пошедший на корму мыть термос для еды, не удержался, потерял равновесие и упал вместе с ним за борт. Оказавшийся случайно рядом другой солдат бросился в воду на помощь. «Люди за бортом!» — тут же пошло по цепочке капитану. Но пока прозвучал его приказ «Стоп, машина!», судно ушло на приличное расстояние. Тути было решено поднять на палубу из трюма всех, чтобы в слепящей солнечными бликами воде искать людей. Самое интересное, что при падении термос закрылся крышкой и остался на плаву, его мы видим, а ребят — нет. Наконец, крик: «Вон они!» Заметить-то заметили, а как поднять на борт? Бросили спасательные круги, и корабль стал делать боковую качку, чтобы подогнать их к барахтающимся в воде солдатам. Круги они поймали, но без шлюпки вытащить ребят из воды — никак. И тут, как всегда, проявилась наше русское раздолбайство и надежда на «авось». Ни одна из восьми шлюпок, закрепленных по краям палубы, не была готова к спуску. Одни полностью забиты какими-то вещами и оборудованием, а у пустых не работали двигатели. И все это выясняется только сейчас — с руганью и суетой. В итоге нашли исправную шлюпку, расчистили ее от всякого хлама и стали ее спускать. Но когда она коснулась воды, волной от винта ее потянуло под корабль. Сильный удар о борт — и шлюпка, как спичечный коробок, разлетается в щепки. В воде оказываются еще шесть человек.
Двое из них получили травмы. Срочно спускают еще одну шлюпку. Сначала она подобрала травмированных солдат, потом поплыла за виновниками происшествия. Крики, шум! С грехом пополам нашли и подобрали ребят на спасательных кругах и даже злополучный термос выловили. Операция по спасению длилась часа два. Уже позже, на Кубе, солдату, который, не задумываясь, бросился в воду на помощь товарищу, командир вручил наручные часы, подарок по тем временам очень весомый!
После обеда к нам в каюту заглянул боцман и сказал, что нас с Гибралтара, оказывается, сопровождает подводная лодка. Выяснилось, что с субмарины заметили нашу спасательную операцию и командир подлодки запрашивал по радиосвязи, какая нужна помощь. Мы были удивлены и обрадованы — выходит, не одни в океане, а даже под охраной!»
Данный текст является ознакомительным фрагментом.