Сухопутные броненосцы

Сухопутные броненосцы

Танки — это нелепая фантазия и шарлатанство… Вскоре здоровая душа доброго немца успокаивается, и он легко борется с глупой машиной.

Из немецкой пропаганды Первой мировой

Надежда победить противника исчезла. Первым фактором, решительно повлиявшим на такой исход борьбы, являются танки.

Выступление в рейхстаге 2 октября 1918 г.

Бронированные подвижные машины на поле боя имеют долгую историю. Не углубляясь в описание осадных башен, гуляй–городов, «war carts», туров и вагенбургов, пере­местимся во вторую половину XIX в., эпоху мощных, при этом достаточно компактных и надежных паровых двигателей.

Первый «безрельсовый поезд» создали братья Диетц еще в 1841 г. Он представлял собой поезд из 6 вагонов и тяжелого десятитонного парового трактора, работая на перегонах Париж—Сен–Жермен и Бордо—Лабурн. В 1854 г., во время Крымской войны Джеймс Бойделл (JamesBoydell) предложил паровой трактор для транспортировки грузов по бездорожью. По некоторым данным, тягачи «Баррел—Бойделл» успешно до­ставляли английским войскам под Севастополем артиллерийские боеприпасы. Только… в виде «вездеходных» повозок на конной тяге, паровой тягач испытывался уже после войны в Вулвичском арсенале (по информации Криса Эллиса). Уже тогда Джеймс Коуэн (James Cowen) предлагал защитить двигатель броней и поставить на тягач орудие, но идея была отвергнута как «варварская». Немецкие войска исполь­зовали дорожные локомотивы Фаулера, заказанные в Англии, во время войны с Фран­цией 1870—1871 гг. Два таких локомотива за неделю перевезли в обход разрушенного железнодорожного туннеля 1000 т боеприпасов и 50 т угля, позднее, при осаде Парижа, перевозя и орудия. В русской армии паровые тягачи приняли участие в турецкой кампании 1877—1878 гг. По Л. Д. Гоголеву, часть из них была отечественного производства — завода Мальцева. Мощность двигателя — 10 л. с., масса — 9,8 т. По плохим дорогам тягачи доставляли грузы до 6—7 т. Всего же за 15 месяцев войны 12 тягачей с 11 прицепами перевезли около 5000 т (или, по другим данным, 558 070 пудов), однако после войны из?за ненадобности командованию артиллерией были разобраны. Любопытно, что в Первую мировую из?за использования паровых тягачей как средства механической тяги немецкая тяжелая артиллерия будет страдать недостаточной подвижностью до 1916 г.

Первые импровизированные бронепоезда использовались во время революции 1848 г. в Австро–Венгрии, в Гражданской войне США и Франко–прусской войне — при осаде Парижа. Англичане в Египте (1882), Судане (1885) и Индии (1886) ставили на же­лезнодорожные вагоны железные плиты, мешки с песком и орудия.

Тем временем англичане широко использовали в колониях паровые трактора, на­званные в корпусе королевских инженеров «паровыми саперами» (Steam Sapper). По понятным причинам англичан интересовал транспорт, не привязанный к рельсам. Пер­вый трактор–тягач, «Принц Артур», испытывался в 1868 г. Боевое крещение трактора прошло в 1873 г., во время экспедиции против племени ашанти в Западной Африке.

В 1892 г. Бенджамин Холт открыл фирму «Holt manufacturing Со.», выпускавшую тракторы с паровыми двигателями. С 1894 г. по 1904 г. было выпущено около 130 тракторов.

С началом Англо–бурской войны бронированные или, как их тогда называли, блин­дированные (6–мм броней или котельным железом) поезда снова пошли в бой. Англи­чане обычно использовали 76–мм орудия, а иногда — 150–мм и даже 220–мм в головном и замыкающем вагонах. Число вагонов в блиндированных поездах не превышало 10, а, как правило, составляло 3—4.

Англичане также использовали бронедрезину Симмса — «перевернутую ванну» в 1,4 т, с 5—7 мм брони, керосиновым мотором в 7 л. с. и пулеметом «максим». Экипаж 4 человека, дальность 320 км. Дрезина была построена в 1899 г., в 1900 отправлена в Найроби (Кения) и далее в Южную Африку, о позднейшем применении ничего не известно.

Кроме блиндированных железнодорожных поездов, англичане применяли и безрельсо­вые, то есть двигающиеся по обычным дорогам. Такой поезд состоял из блиндированного автомобиля–тягача, трех блиндированных повозок (своеобразные прото–БТРы) и двух 150–мм артиллерийских орудий. 6–мм броня из хромоникелевой стали защищала от пуль винтовок Маузера даже на расстоянии 6 м.

Однако, несмотря на столь широкое применение всех вышеперечисленных агрегатов, англичане не рассчитывали всерьез использовать их против сильного противника из?за явной уязвимости. Читатели «Капитана Сорви–Голова» Луи Буссенара, конечно, помнят эпизоды противоборства бурских и английских поездов. Один из наиболее знаменитых эпизодов произошел 15 ноября 1899 г., когда английский бронепоезд угодил в засаду буров с двумя «пом–помами». Свыше 50 солдат попали в плен, вме­сте с ними — и мало кому тогда известный журналист, искатель приключений Уинстон Черчилль.

Вместе с XX веком наступала эра господства двигателей внутреннего сгорания…

Один из первых бронеавтомобилей фирмы CGV (Charron, Girardot et Voight — Шар­рон, Жирардо и Вуа) был показан на Парижской выставке в 1902 г., заинтересовав французскую армию.

Блиндированные автомобили рассматривались немцами как усиление кавалерии или оборонительной позиции, для быстрого удара во фланг атакующему или обороняющему­ся противнику, как средство внезапного обстрела патрулей и штабов. Кавалерийским дозорам и связным предполагалось дать средства оповещения кавалерии о приближаю­щихся броневиках, чтобы она могла заблаговременно укрыться. Отмечалось, что воз­вращение «повозки» назад можно затруднить размещением своих «повозок» поперек дороги, натягиванием каната, поваленным деревом и защитой таких завалов стрелка­ми. Поднимался даже вопрос о заблаговременной пристрелке артиллерии по тем пунк­там, которые бронеавтомобиль не сможет миновать. Но лучшим средством были бы та­кие же «повозки», причем хотя бы одна из них должна была иметь легкое орудие именно для обстрела автомобильных «повозок».

В США полковник Дэвидсон, с 1898 г. экспериментируя с пулеметными трициклами (на базе машины Duryea с мотором в 6 л. с.) и квадроциклами, в 1902 г. создает два паровых автомобиля, вооруженных пулеметами Кольта. В 1910 г. Дэвидсон воору­жает два кадиллака пулеметами для борьбы с воздушными шарами, позднее к оборудо­ванию добавятся поисковые прожекторы и радио (!). Наконец, в 1915 г. он же предлагает армии бронеавтомобиль с двумя пулеметами, защищенными щитками. «Косное царское», т. е. американское правительство не оценило усилий изобретателя, и броневик использовался только в учебных целях.

Гораздо более перспективными оказываются испытания в 1904— 1905 гг. трактора Холта с траками, объединенными в замкнутую цепь — гусеницу («Caterpillar», одно­именная торговая марка будет зарегистрирована в 1910 г.). Пока еще без вооруже­ния…

Британская империя также не осталась в стороне — еще в 1898 г. Фредерик Симмс на выставке в Ричмонде показывает прототип разведывательной машины на базе квад­роцикла De Dion?Bouton с двигателем в 1,5 л. с. на газолине (вероятно, первую ма­шину такого типа в мире). «Моторазведчик» еще не имел брони, кроме щитка пулеме­та «максим».

В бою бронеавтомобили впервые использовались итальянцами. В 1911 г. «Изотта–Фраскини» предложила на базе своих спортивных автомобилей трехтонный броневик с 4–мм броней, 2 пулеметами (1 в башне и 1 в корпусе) и скоростью в 60 км/ч. Несколько таких автомобилей вместе с «Фиатами», вооруженными в Турине, прибыли в 1912 г. в Ливию и приняли участие в боевых действиях против Турции.

Первый макет танка был спроектирован в 1911—1912 гг. офицером австро–венгер­ского железнодорожного полка Бурштыном. Его «Моторгешютц» (Motorgeschutz) был отклонен, несмотря на получение немецкого и австро–венгерского патентов.

Бельгийцы, выпускавшие автомобили «Минерва», обшитые 5–мм броней, с пулеметом, иногда — 37–мм орудием, стали первыми, кто применил их в сражениях мировой вой­ны. Эти броневики, по описанию Эдварда Пауэлла, терроризировали немцев, прорывая подвижный фронт, уничтожая аванпосты или кавалерийские патрули, минируя мосты или туннели и возвращаясь обратно к своим. Бельгийским военным атташе в Париже Огюстом Коллоном был даже сформирован корпус бронированных автомобилей (Corpsbeige des Autos?Canons?Mitrailleusses) «Пежо» и «Минерва», с технической служ­бой, группами мотоциклистов и велосипедистов. В апреле 1915 г. корпус был от­правлен на фронт в район Фландрии, но в грязи затопленных полей броневики не могли проявить себя. Поэтому в сентябре того же года экспедиционный корпус до­бровольцев (по сведениям Бойена, 360 человек, 10 бронеавтомобилей, 7 мотоциклов, 10 грузовиков для материально–технического обеспечения) направился в Россию, где и воевал с лета 1916 г. по 1917 г., покинув ее территорию только в апреле 1918.

24 августа 1914 г. полковник Жан Батист Этьен (Эстьен, Estienne) сказал: «По­беда в этой войне будет принадлежать тем, кто первым поставит пушку на вездеход­ный аппарат». Французы в 1914 г. также уже использовали бронеавтомобили «Рено», с пулеметом или 37–мм орудием. Но бронеавтомобили не годились для прорыва линий колючей проволоки по бездорожью, поэтому срочно разрабатывались новые машины.

Наиболее проработанный проект принадлежал Этьену, в августе 1915 г. наблюдав­шему испытания тракторов Холта (закупленных в мае) в болотах у Соммы. Машина имела бы длину 4 м, ширину 2,6 м, высоту 1,6 м и вес 12 т. Экипаж составлял 4 человека, толщина брони — 15—20 мм, вооружение — 37–мм пушка и 2 пулемета. Дви­гатель мощностью 80 л. с. позволял двигаться со скоростью 9 км/ч, минимальная скорость равнялась 3 км/ч. Оба пулемета имели круговой обстрел, а 37–мм пушка была предназначена специально для поражения бронированных пулеметных точек. Этот «броненосец» мог преодолевать рвы и окопы (без бруствера) шириной до 2 м, а так­же тянуть на подъеме 20° бронеприцеп весом 7 т с 20 солдатами.

Но пока 9 декабря «в металле» был показан бронированный обычной сталью трактор Холта «Baby» с мотором в 45 л. с. и резаком. В перспективе на нем могли устанав­ливаться два пулемета Гочкиса— в лобовом листе корпуса и башенке на крыше. И снова был сделан резонный вывод, что его маневренность оставляет желать лучшего.

Позднее Этъен доработал проект вместе с Брилье, инженером завода Крезо, кото­рый раньше и занимался тракторами Холта. 14 января 1916 г. в письме французскому главнокомандующему Этъен писал:

«Атакующее подразделение должно состоять из одной пехотной роты и двух броне­носцев. Обычно такое подразделение наступает па фронте 200 м. Следовательно, по­требуется 400 броненосцев на фронте 40 км. Наступление необходимо начинать но­чью, с таким расчетом, чтобы на рассвете внезапно захватить артиллерийские пози­ции противника и тем самым дать возможность находящимся наготове войскам резерва выступить в полной безопасности, как только станет светло.

Броненосец, располагая всем необходимым для передвижения в темноте, должен все время находиться впереди пехоты, укрывающейся либо в окопах на исходном рубеже, либо, как это бывает чаще, в последней захваченной траншее противника до тех пор, пока броненосец световым сигналом не предложит ей следовать за ним. Ведя с ближней дистанции орудийный и пулеметный огонь, он обеспечивает продвижение пехоты, а ночью задним фонарем указывает ей направление. Там, где через проволочные заграждения прошел броненосец, пройдет и взводная колонна. Солдаты прыгнут в траншею и очистят ее от противника. При этом они будут находиться под непосредственной защитой броненосца, который, следуя впереди колонны, уничтожит все укрепления и заграждения обычного типа. Как только траншея будет захвачена, броненосец пересечет ее и двинется дальше, в то время как пехота сосредоточится в захваченной траншее для нового броска.

Со стратегической точки зрения преимущество нового боевого средства состоит в том, что оно дает возможность предпринять внезапно широкое наступление без арт­подготовки».

Таким образом, по мнению французских исследователей, Этьен предвосхитил основ­ные принципы боевого применения танков.

Но еще ранее британский полковник Эрнест Суинтон, изучая опыт военных действий во Франции, 20 октября 1914 г. высказал идею использования такого же усовершен­ствованного трактора Холта как вездеходного истребителя пулеметов. Гусеничный трактор Холта уже использовался на войне как артиллерийский тягач, а теперь дол­жен был иметь броню и пулеметы. Тем не менее британский Военный кабинет отклонил эту идею.

К тому времени Королевские военно–воздушные силы уже успешно применяли в авгу­сте 1914 г. бронеавтомобили для патрулирования и защиты передовых аэродромов в Бельгии. Они же под руководством капитана Мюррея Суэтера предложили «сухопутный броненосец» для атаки вражеских траншей. Другой идеей ВВС была «Большая машина» — трицикл с двенадцатиметровыми колесами и тремя башнями. Фрэнк Митчелл отмечал, что эти машины надеялись применить даже для переправы через Рейн.

В начале 1915 г. особому комитету была поставлена задача спроектировать маши­ну, которая должна была:

1) преодолевать рвы глубиной в 1,5 м;

2) иметь запас горючего на 32 км;

3) взбираться на скаты крутизной до 45°;

4) иметь на вооружении 1 пушку и 1 пулемет;

5) экипаж численностью в 10 человек;

6) вес, достаточный для обычных мостов.

Были выделены деньги па постройку прототипов и проведение испытаний. Испытыва­лись машины Пэдрейла (вдохновителя Уэллса), Киллен–Стрейта и Баллока. На основе тракторов Баллока, привезенных из США, Уильям Триттон и лейтенант Уилсон (Виль­сон) спроектировали первую модель танка — «машину Линкольна». «Линкольн» показа­ли 10 сентября в Линкольне, но Суинтон забраковал его из?за недостаточной прохо­димости — преодолевались траншеи только в 1,2 м и вертикальные препятствия в 60 см вместо 130. К концу ноября был готов новый вариант машины, получивший прозвище «Маленький Вилли» — из?за внешнего сходства с Уилсоном. Но и этот прототип не удовлетворял возросшим требованиям по преодолению рва в 2,44 м и стенки в 1,37 м. Поэтому «Большой Вилли» получил гусеницы поверх ромбовидного корпуса, что стало символом танков Первой мировой. Ресурс гусениц станет одной из ключевых проблем не только первых танков, но и их последующих поколений. Чтобы понизить центр тяжести, от орудийной башни отказались, разместив 2 57–мм морских орудия Гочкиса (с эффективной дальностью стрельбы до 1800 м) и 4 пулемета в спонсонах. «Большой Вилли» успешно прошел испытания 2 февраля 1916 г., и Ллойд Джордж заказал 150 таких машин. Серийный танк Марк–I (или Mk I) выпускался в двух версиях — «самец» с двумя орудиями и четырьмя пулеметами дол­жен был атаковать вражескую артиллерию и фортификацию, а «самка» с 5—6 пулемета­ми (4 Виккерса и 1—2 Гочкиса) прикрывать его от атак пехоты. Для облегчения по­воротов и преодоления траншей сзади к танку шарнирно крепился хвост с 2 металли­ческими колесами.

В феврале 1916 г. полковник Суинтон писал о предполагаемой тактике танков:

«Танки прежде всего уничтожают пулеметные точки противника и могут быть ис­пользованы в качестве подсобного средства во время атаки пехоты…

Поскольку шансы на успех атаки зависят главным образом от новизны применяемых средств и внезапности, следует предполагать, что вторая атака окажется уже менее успешной, чем первая. Поэтому не следует применять небольшое количество танков, например, использовать их по мере изготовления [буквально — «ручейки» танков]; их существование должно сохраняться в строгой тайне вплоть до того момента, когда можно будет применить все танки одновременно для осуществления крупной операции. Участки фронта, где танки будут введены в бой, должны тщательно выбираться с учетом возможностей машин: каналы, реки, глубокие железнодорожные выемки, леса и т. п. делают местность труднопроходимой для танков.

Все танки пойдут в атаку одновременно, открыв огонь из своих пулеметов по брустверу первой траншеи. Когда они пройдут три четверти расстояния и вызовут на себя ружейный и пулеметный огонь противника, пехота поднимется с исходного рубе­жа. Ее задача — достичь немецких укреплений вскоре после того, как танки пройдут окопы противника или возьмут их под продольный огонь.

При правильном использовании танки позволят сохранить высокий темп наступления и быстро проникнуть в глубь немецкой обороны, чего до сих пор нельзя было осуще­ствить даже ценой огромных человеческих жертв. По–видимому, танки придадут на­ступлению мощь, необходимую для преодоления последовательно расположенных оборо­нительных рубежей, считающихся неприступными. Быстрота передвижения обеспечит живучесть танков в бою. Одни танки не могут выиграть сражение, они являются лишь помощником пехоты и предназначены для уничтожения препятствий, которые до настоящего времени останавливали ее продвижение.

Танки чаще всего выводятся из строя артиллерией. Поэтому… задача артиллерии должна состоять в оказании помощи танкам, то есть артиллерия должна вести интен­сивный огонь по основным районам артиллерийских позиций противника, а также уни­чтожать полевые пушки и орудия траншейной артиллерии, расположение которых в глубине обороны точно установлено. В этом будет одновременно заключаться и по­мощь пехоте. Чтобы усилить замешательство врага в момент танковой атаки и скрыть от него истинную природу этих машин и их продвижение, выгодно использовать дымо­вую завесу».

Т. е. и англичане верно видели проблемы, с которыми столкнутся танки, и наме­тили пути их решения. Опять?таки предполагаются комбинированные действия сов­местно с пехотой и артиллерией, постановка дымовых завес, учет местности и т. п. Танки должны были применяться внезапно и массированно, отличие английской такти­ки — прорыв и последующее вклинение в оборону должны были осуществляться непо­средственно пехотой.

Танковый комитет и французы настаивали на отсрочке, чтобы сломить германскую оборону именно массированным и внезапным ударом английских и французских танков с подготовленными экипажами, весной 1917 г.

Однако в бой на Сомме 15 сентября 1916 г. пошли уже первые 49 танков из до­ставленных во Францию 60. На исходную позицию прибыло только 32 танка, в дальнейшем действовавших группами по два–три против ключевых точек обороны. Экипажи были крайне утомлены суточным переходом, и не спали ночью, но стремились в бой. При этом большинство экипажей впервые видели инструкции к многочисленному оборудованию, а также карты и аэрофотоснимки района предполагаемого наступления.

Выдвижение началось в 5.30 утра. 9 из танков пошли в атаку впереди пехоты, 9 не поспели за пехотой, но помогали в очистке захваченной местности, 9 сломалось, а 5 застряли в воронках, усеивавших поле боя. Каждому танку было установлено время выдвижения — в большинстве случаев за 1,5 часа до рассвета, чтобы танки смогли прибыть к рубежу атаки вовремя. В результате был захвачен господствовав­ший над местностью хребет, но утрачена стратегическая внезапность — в дальнейших боях уже сотни танков долго не помогут добиться решающего успеха. При этом танки были использованы строго наперекор записке Суинтона — англичане повторили ошибку немцев с химическим оружием. Даже конструкция первых танков не подходила мягкой почве, усеянной воронками. Вероятно, в успех мало кто верил, и бой было решено сделать «экспериментальным». Необходимо также учесть, что после тяжелых потерь летом того года моральный дух войск был крайне низок, и его требовалось срочно поднять.

25 и 26 сентября танки использовались под Тиепвалем. Хотя 9 из 13 танков сразу застряли, остальные помогли пехоте захватить укрепленные позиции. Под Гедекуром (Гведенкуром, Gueudecour) пулеметный танк успешно взаимодействовал с гранатомет­чиками и аэропланом, зажав большую группу немцев в траншее. В плен сдалось 8 офицеров и 362 рядовых, англичане потеряли 5 человек. Операция по захвату 8 танкистами полуторакилометровой траншеи заняла всего час.

Были сделаны выводы, что в бою один на один танки легко уничтожают пехоту без средств противотанковой борьбы и пулеметы, проволочные заграждения успешно про­рываются. В целом танки резко поднимали моральный дух пехоты, снижали ее потери и увеличивали общий темп наступления. Также необходима разведка местности и состояния грунта. Грунт проверяли наиболее простым способом — втыкая в него офицерский стек.

Тем временем в январе 1917 г. немцы, по данным Дютиля и Федосеева, формируют специальные «батареи ближнего боя» для борьбы с танками из шести 77–мм полевых пушек, стреляющих осколочно–фугасными гранатами с дистанции 1000—1500 м, позднее с 500 м — как наиболее эффективной дистанции.

На Мк II, выпускавшемся с марта 1917 г., отказались от колесного хвоста, на Мк Ш планировали установить накладные бронеэкраны. От камуфляжа танков также отка­зались. Теперь все танки окрашивались в коричневый цвет и снабжались маскировоч­ными сетями для защиты от авиаразведки.

В апрельских боях у Арраса разбросанные на широком фронте танки вязнут в рас­путице (также использовались «волчьи ямы», замаскированные листовым железом или землей, с пулеметами позади в качестве приманки), расстреливаются чужими и свои­ми пушками и без поддержки пехоты не могут развить успех, хотя и могут захваты­вать отдельные пункты на глубине до 10 км, в одиночку действуя в расположении противника до трех часов. Позднее Митчелл полагал, что, если бы в распоряжении англичан была рота легких быстроходных танков, победа стала бы решающей. А пока отрабатывались приемы движения вдоль траншей и загона пехоты в глубь блиндажей. Начали вестись дневники боевых действий танков.

В свою очередь, оборона дополняется специально выделенными «пехотными батарея­ми» и батареями в глубине позиций, бронебойными пулями, минометами и гранатами, а также ямами с водой. Макеты танков устанавливаются на простые колеса, автомо­бильные шасси или даже на плот. Благодаря результатам работы тяжелой артиллерии, имевшей наблюдателей, командир 3–го артиллерийского полка писал даже, что успеш­ность стрельбы по танкам не зависит от позиции батарей.

11 апреля три танка атаковали деревню Монши, не дождавшись заградительного огня и поддержки пехоты, — их атака была отложена, но танкистам никто не сооб­щил. После полуторачасового боя танки были подбиты своей же артиллерией, и толь­ко затем пехота пошла вперед, заняв деревню. Попытка кавалерии атаковать немец­кие позиции окончилась ее отступлением в беспорядке. Таким образом, по словам Митчелла, было доказано, что один пулемет за проволочным заграждением в состоя­нии отбить атаку целой кавалерийской бригады.

После печального опыта первых боев танкистов на полигонах учили преодолевать ямы, подъемы, ездить по выемкам с поворотами и «нырять ласточкой» в воронку глу­биной 6 м, затем, вылезая из нее, идти в бой впереди пехоты, вместе с ней и по­зади нее. Артиллеристы учились стрелять из орудий по вспышкам, командиры танков — расшифровке аэрофотоснимков. Времена, когда танкисты не могли ответить на ко­варные вопросы, например, как радиатор соединяется с дифференциалом, уходили в прошлое.

Отрабатывались способы связи. Ближняя связь осуществлялась красными, зелеными и белыми дисками. Так, белый цвет означал «вперед», красный и белый — «враг в небольшом количестве», красный, белый, зеленый — «враг отступает». Для связи на большие расстояния до ноября 1917 г. применялись лампы Альдис (безуспешно) или чаще всего голуби.

Английские танки типа Мк IV были спроектированы в декабре 1916 и выпускались с марта 1917 г., в мае прибыв во Францию. Они весили 27—28 т, имели улучшенную вентиляцию и глушитель мотора. Экипаж состоял из офицера и 7 солдат—водителя, двух стрелков, двух артиллеристов, двух заряжающих и двух механиков.

Чтобы избежать воздушной разведки, днем танки без приказа запрещалось двигать даже на метр. По воспоминаниям Дугласа Брауна, ночное выдвижение к полю боя было одной из наиболее выматывающих и нервных операций. От электричества воздержива­лись даже внутри танков, поэтому командир танка мог показывать водителю направ­ление только огоньком сигареты, белым платком или картой. Один застрявший танк останавливал всю колонну позади себя. Час за часом проходил в зоне досягаемости артиллерийского огня, от которого танки даже не смогли бы укрыться. На то, чтобы преодолеть 5 км, иногда уходило почти семь часов.

1 июня 1917 г. плотность танков достали 3 на км фронта в первом эшелоне и 3,5 во втором. После артиллерийской подготовки и подрыва мин у Мессин 36 танков атаковали ошеломленного противника и раздавили его пулеметные гнезда, затем шла пехота. 25 танков достигли предельного рубежа атаки для первой фазы прорыва. За­тем 22 танка с пехотой создали основу для глубокого прорыва, так и не состоявше­гося. Но зато именно танки помогли отбить все контратаки противника. Отмечались случаи использования подбитых танков в качестве «очагов» обороны и применения первых транспортных танков Mk I и Мк II. На вторых заделывались амбразуры спон­сонов, двигатель усиливался до 125 л. с., а вооружение состояло из одного пулемета Льюиса. Такие танки доставляли на поле боя снаряды и патроны, а затем эвакуировали раненых.

Срезав Мессинский выступ и захватив господствующие высоты, союзники получили возможность для большого наступления. Но дальнейшие бои в течение трех с лишним месяцев (с 31 июля по 6 ноября) привели к потерям сотен тысяч человек в обмен на продвижение от 2,5 до 8,5 км. По описанию участника боев, «дорога имела вид бой­ни, усеянной обломками, сломанными повозками, мертвыми и умиравшими лошадьми и людьми. Я должен был пройти по сотням их, так же как по кускам тел людей и жи­вотных, раскиданных повсюду». Местность была усеяна воронками, наполненными во­дой.

Уже в первый день боев под Ипром из 107 танков 33 были подбиты артиллерией, 22 сломались. Два танковых батальона были расстреляны в узких дефиле. Погибли 9 офицеров и 27 солдат, 29 офицеров и 168 солдат ранены, 9 пропали без вести.

После четырех дней непрерывных дождей танки, несмотря на уширение каждого пя­того трака, вязли в топком и болотистом грунте, вперед могли вырваться только отдельные машины — как правило, в бою удавалось принять участие только одному танку из десяти. Танкисты пытались вернуться на дороги, предпочитая мины такому бездорожью, но мощности двигателей не хватало на разворот. Танки могли только медленно продвигаться вперед сквозь полужидкую грязь. В итоге танки затаплива­лись через ходовую и спонсоны, экипажи сидели по колено в воде, двигатели глох­ли.

Подтвердилась возможность выдвижения танков в предутренней темноте, как под Аррасом и у Мессин. 8 танками без артподготовки, но с дымзавесами была захвачена группа из 4 бетонных дотов — из двух немцы бежали без боя, еще два были разбиты танковыми снарядами через двери. Потери англичан в этой операции ограничились 15 ранеными в пехоте, 2 убитыми и 12 ранеными в танках вместо предполагаемых 1000 человек, если бы атаку производила только одна пехота. Из необычных случаев можно отметить «дуэль» танка с небольшим орудием, установленным на поезде, — поезд отступил, командир танка получил Военный крест.

Но еще более необычным был бы танковый десант на побережье Фландрии между Нью­портом и Остенде. С трех барж–понтонов длиной 210 м и водоизмещением 2500 т пла­нировалось высадить из Дюнкерка 9 танков, А—5 гаубиц, несколько полевых батарей и дивизию (3 бригада, порядка 13 000—14 500 человек) пехоты. При этом осадка барж носом составляла всего 45 см. Танки, оснащенные специальными «башмаками» на траках гусениц и стальными рампами, преодолели бы пологую со стороны побережья стену–мол высотой в 9 (!) м.

В противотанковой обороне использовались бетонированные огневые точки и око­панные броневые каретки Шумана.

11 октября Черчилль сообщил наблюдавшему за выполнением заказа на танки пол­ковнику Стэрну, что военное министерство считает танки ошибкой. Логика докладов с фронта была проста — танки не могут действовать на плохом грунте, на поле боя грунт всегда будет плох, следовательно… Кроме того, уже утрачен моральный эф­фект внезапности, и по итогам боев нет смысла в массовом использовании танков. Через несколько дней программа на 1918 г. была сокращена с 4000 машин до 1350, а возражавший Стэрн снят с должности.

Французы тоже решают воспользоваться новым оружием — уже к весне 1917 г. гене­рал Жоффр рассчитывал иметь 400 танков. 21 февраля 1916 г. в Венсенне были произведены испытания опытных образцов танков. Тем временем Этьен стал генера­лом, и ему было поручено командование «штурмовой артиллерией», как назвали танки французы.

25—26 февраля 1916 г. французские заводы получают заказы на 400 танков «Шней­дер». Танк «Шнейдер» имел вес в 13,5 т, экипаж 6 человек, специально разработан­ную 75–мм пушку в 12 калибров в уступе по правой стороне танка, и 2 пулемета Гочкиса. Использовались боеприпасы от 75–мм скорострельной пушки образца 1897 г., но с уменьшенным зарядом. По Дютилю, стрельба до 200 м была очень точна, наибольшая дальность действительного огня — 600 м. Мотор в 40—65 л. с. (номинал и максимум) обеспечивал скорость на поле боя 4 км/ч и радиус действия в 60 км. 15 апреля 1916 г. первое танковое подразделение прибыло в форт Тру–д’Ан–фер, близ Марли–ле–Руа.

27 апреля 1916 г. консорциум FAMH (Forges et Acieres de la Marine et d’Homeocourt) в городе Сен–Шамон получил без ведома Этьена заказ на 400 танков «Сен–Шамон», первоначально называвшихся Р. 16. В результате французские заводы вместо помощи конкурировали друг с другом. Тяжелый танк «Сен–Шамон» был разрабо­тан «вдогонку» танку «Шнейдер» на основе значительно увеличенной ходовой части трактора Холта. Первоначально он имел вес 23 т, экипаж в 8 человек, одну 75–мм длинноствольную пушку с углом горизонтальной наводки 8° и 4 пулемета, ту же скорость на поле боя — 4 км/ч, уступая в маневренности и проходимости, радиус действия — 60 км. Слишком узкие гусеницы постоянно застревали на мягком грунте, но зато «Сен–Шамон» лучше «Шнейдера» поднимался по крутым склонам. В танке «Сен–Шамон» впервые была установлена электротрансмиссия. Любопытно, что в свете дебюта английских танков Жоффр 20 сентября изменил требования к своим танкам, предпочтя 120–мм орудию более скорострельное 75–мм и пулеметы.

В теории танковые группы должны были состоять из двух отделений, имеющих по своему типу танков каждая. На практике недочеты конструкции, быстрый износ и недостаток запчастей серьезно ограничивали боевое применение.

По статистике Дютиля, к началу апреля 1917 г. вместо 400 танков каждого типа армия располагала 208 танков «Шнейдер» и 48 «Сен–Шамон». Из них было боеготово только 160 в десяти группах и только 100 имели броню, усиленную против бронебой­ных пуль. К этому времени немцы, наученные английскими танками, успели подгото­виться, в частности, расширив траншеи до 4—5 м.

16 апреля в 6.30 132 танка «Шнейдер» начали атаку на реке Эна, но в 8 часов при переправе через реку часть танков попала под огонь немецкой артиллерии. Один из отрядов под командованием майора Боссю преодолевает первую линию немецких окопов. Пехота проделывает проходы для танков, и к 11 часам они подходят ко вто­рой линии, где их снова встречает огонь артиллерии, 4 танка застревают в окопах, командирский танк подбит, Боссю погиб. Пехота останавливается, и выдвинувшиеся танки расстреливаются пушками. В 17 часов французы пробуют атаковать еще раз, но пехота снова не идет за танками, что будет «бичом» танкистов еще многие десяти­летия… Вместо быстрой атаки на рассвете через захваченные пехотой передовые позиции танки вынуждены были большую часть дня находиться на открытой местности под огнем. Всего французы потеряли четверть личного состава (34 убитых, включая 9 офицеров, 37 пропавших без вести — 7 офицеров и 108 раненых, из них 17 офицеров) и 76 танков (более половины машин), из них 57 уничтожено артиллерией. Тем не менее танки показали способность прорывать немецкий фронт, особенно применяемые на узком участке — 50 танков на 1 км и 82 танка на 2 км.

5—6 мая 19 «Шнейдеров» пошли в бой вместе с 12 «Сен–Шамонами», но смогли про­двинуться только на 500 м, уничтожив

Иллюстрация 2: «Сухопутные броненосцы» Герберта Уэллса — еще одна попытка заглянуть в будущее

Иллюстрация 3: Российский взгляд на действия бронечастей в грядущей войне

Иллюстрация 4: Безрельсовый бронепоезд

Иллюстрация 5: Паровой трактор — предвестник первых танков

Иллюстрация 6: Танк Лебеденко — неудачный опыт отечественного танкостроительства

Иллюстрация 7: Фото английского Mk из российской прессы времен Первой мировой войны

Иллюстрация 8: Немецкий танк A7Vс экипажем

Иллюстрация 9: Французский танк «Рено» (американская модель) взбирается на Mk VIII «Либерти»

Иллюстрация 10: Немецкое 77–мм орудие, установленное на автомобиль, захваченное русскими вой­сками

Иллюстрация 11: Опыты российской армии с «мотопехотой»

Иллюстрация 12: Солдат российской армии в защитной кирасе

Иллюстрация 13: Использование кирасы в качестве защиты при стрельбе

Иллюстрация 14: Бронированный каток российского производства, захваченный немцами

Иллюстрация 15: Хорошо оборудованное укрытие российской армии на фронте

Иллюстрация 16: Применение газов французской армией. Вид с аэроплана

Иллюстрация 17: Английский солдат демонстрирует трофейный немецкий противогаз

Иллюстрация 18: Английский противогаз

Иллюстрация 19: Солдаты российской армии в противогазах

Иллюстрация 20: Показательное преодоление заграждений из колючей проволоки. Россия

Иллюстрация 21: Стрельба пулеметного расчета по воздушным целям

Иллюстрация 22: Пулемет «максим», установленный на мотоцикл и используемый для стрельбы по аэропланам

Иллюстрация 23: Французские самолеты на аэродроме

Иллюстрация 24: Немецкий налёт на лагерь союзников. Вид с воздуха.

Иллюстрация 25: Первый аэроплан И. И. Сикорского, 1910 г.

Иллюстрация 26: Запуск немецкого аэростата

Иллюстрация 27: «Крылатая мина»

Иллюстрация 28: Траншейный миномет

Иллюстрация 29: Австрийские орудия, захваченные под Львовом

Иллюстрация 30: Немецкий огнемет, захваченный российской армией

Иллюстрация 31: Мотоцикл, бронеавтомобиль «Штандарт» и автомобиль российской армии

Иллюстрация 32: «Мотопехота» российской армии

несколько огневых точек на фронте в 5200 м и отбив контратаки германцев. Это обошлось в 6 подбитых «Шнейдеров». В результате «Шнейдеры» были временно отозва­ны с фронта, им усиливали бронирование и улучшали пожароопасную топливную систе­му, смещая баки назад. Поэтому масса танков превысила 14 т. Улучшалась вентиля­ция и обзор.

Как ни удивительно, но, осмыслив боевой опыт, англичане и французы как будто поменялись ролями — теперь английские танки рассматривались как средство страте­гического прорыва, а французские — как средство поддержки пехоты.

23—26 октября шесть дивизий, поддержанные тремя дивизионами «Шнейдеров» (38 машин), тремя — «Сен–Шамонов» (20) и почти 2000 орудий перешли в наступление с ограниченной целью — захватить дорогу Шмен?де–Дам и срезать выступ под Мальмезо­ном. Теперь особое внимание уделялось координации действий различных родов войск: 5 радиотанков поддерживали связь, 2 спешенных кирасирских батальона были специально обучены сопровождению танков в бою. Авиация наблюдала за продвижением пехоты и танков, а также за передвижением немецких резервов, засекала огневые позиции противотанковых орудий. Артиллерия, чтобы избежать глубоких воронок, вела огонь по проволочным заграждениям с взрывателями мгновенного действия. На фронте в 11—12 км удалось продвинуться на 6 км вглубь с потерей 8 000 человек и двух «Сен–Шамонов». Танкисты потеряли 38 убитых, 7 пропавших без вести и 119 ра­неных. Немецкие потери были гораздо больше: 38 000 человек убитыми, 12 000 — пленными и 200 орудий. Хотя поврежденные танки эвакуировались, недостаток запасных частей сокращал боеспособность танковых частей более чем наполовину,

Отбитие первых танковых атак привело к некоторому самоуспокоению — в августе 1917 г. в сводке по группе армий кронпринца говорилось: «Танк бессилен против наших средств обороны, в частности — против артиллерии». Новыми приемами стали пропускание пехотой танков вперед, и отсечение вражеских пехотинцев.

Тем временем начальник штаба английского танкового корпуса полковник Джон Фул­лер, знаменитый впоследствии танковый теоретик, предлагал крупномасштабный тан­ковый рейд, вде танки могли бы показать свои качества наилучшим образом. Однако Нев–Шапель как место удара был отклонен из?за недостатка пехоты для поддержки танков. Наступление под Камбре было более выгодным — здесь могли помочь французы. Комбинированный удар пехоты, танков, кавалерии и авиации взломал бы немецкий фронт, при этом канал святого Квентина обеспечивал бы фланговую защиту от контратак. По словам Фуллера еще летом 1917 г., «если мы посмотрим на разложенную карту Франции, мы тотчас же найдем нужную нам местность. Она лежит между Скарпой и Уазой, болотами Фландрии к северу и Арденнами к юго–востоку. По этому волнистому пространству наступали германцы в 1914 г., и по нему, всего вероятнее, их погонят обратно, если стратегия считается с местностью, а тактика с оружием». Одним из преимуществ Камбре был лучший грунт. Бригадный генерал Тюдор (Tudor), артиллерист, также поддержал идею наступления у Камбре — здесь он мог бы проверить теорию «тихой пристрелки» артиллерийского огня.

Совершенствовались и танки. На опытном танке устанавливалась 6–дм гаубица. На ряде танков монтировался кран для эвакуации подбитых машин. На части «самок» Мк II и Мк Ш в одном спонсоне размещали радиостанцию с аккумуляторной батареей, в другом оборудовали место радиста, для натягивания антенны на крыше рубки устанавливалась мачта с растяжками.

Теснота (кроме высоты), плохая подвеска и вентиляция первых танков, множество выхлопных газов из моторов, установленных в боевом отделении, создавали невыно­симые условия экипажам. Мотор запускался пусковой рукояткой при помощи усилий 3—4 человек, рисковавших получить обратный удар ею. При работающем двигателе, не­смотря на глушитель, общаться можно было только жестами. Температура внутри танка достигала 50—52 °, а для более поздних немецких танков — даже 86 °. Поро­ховые газы при стрельбе также не улучшали атмосферы. При езде по пересеченной местности танкистов, кроме водителя, швыряло с одного места на другое. Поэтому нередко во время боя экипажи предпочитали вылезти из танка навстречу неприятель­скому обстрелу и укрыться под машиной, чем терпеть поистине адские условия вну­три. При более или менее благоприятных боевых условиях танк мог пройти не больше 100—112 км, после этого он должен был идти в капитальный ремонт. Продолжитель­ность службы гусениц также не превышала 200 км.

27 июля был создан первый танковый корпус. Для наступления англичане стянули шесть дивизий пехоты, три дивизии кавалерии, три танковые бригады (по 3 танковых батальона в каждой), свыше 1000 орудий (вплоть до 12–дм и 15–дм гаубиц) и мощные воздушные силы — почти 300 самолетов.

Атака была построена на внезапности и стремительности. Поэтому огонь артилле­рии должен был быть открыт внезапно лишь в момент начала атаки. До того орудия «пристреливались» без выстрелов — с учетом состояния атмосферы, износа и темпе­ратуры стволов. Часть батарей должна была обстреливать осколочными и дымовыми снарядами вражеские батареи, коммуникации, командные и наблюдательные пункты; большая же часть батарей была предназначена для устройства огневого вала, за ко­торым должны были прорываться танки и пехота. Авиация должна была действовать как «летающая артиллерия», обстреливая и бомбя вражеские позиции, а также аэро­дромы, тыловые железнодорожные станции и склады. Таким образом, впервые танки, артиллерия, пехота, конница и авиация работали комбинированно.

Танковый корпус, находившийся под командованием генерала Эллиса (Elles), со­стоял из 3 бригад, каждая в составе 3 батальонов. Батальоны подразделялись на три роты, которые вступали в бой, имея четыре взвода по 3 боевых машины в каж­дом. Во взводах было по 1 пушечному и по 2 пулеметных танка.

Кроме того, каждый батальон имел 6 транспортных танков, каждая бригада — 3 ра­диотанка для связи с авиацией и штабами, и некоторое количество танков для пере­возки деревянных волокуш–при–цепов, с нагрузкой выше, чем у транспортных танков — 14 т горючего, боеприпасов, продовольствия и воды. Технический резерв был со­ставлен из учебных танков.

Всего в бою приняло участие 476 машин, из них 378 — боевых танков и 98 —специ­альных. Из специальных танков 9 осуществляли радиосвязь, 54 перевозили топливо и боеприпасы, 1 — телефонное имущество, 2 — мостовое оборудование, 32 были оснаще­ны кошками–якорями на четырехметровых стальных тросах и должны были растаскивать проволочные заграждения для прохода кавалерии.

Для преодоления немецких окопов танки перевозили на крыше огромную, более трех м длиной и полутора толщиной, весом 1,75 т, связку фашин (хвороста), привязанную цепями. Водитель танка мог отцепить фашину изнутри. Всего было заказано и спешно изготовлено 400 фашин. В теории в танковом взводе впереди двигался пушечный танк, за ним на дистанции около 100 м следовали по обеим сторонам оба пулеметных танка и пехота сопровождения — четыре взвода. Пушечный танк направлялся к траншее и уничтожал проволочное заграждение, но траншеи не переходил, а смещался влево и открывал огонь, прикрывая пулеметные танки и подавляя стрелков в траншее. Левый пулеметный танк проходил вперед через разрушенное заграждение, сбрасывал свою связку в траншею, переходил через нее и подавлял своим огнем гарнизон траншеи, поддерживая взвод «чистильщиков окопов». Третий танк проходил по этому же месту к следующей траншее, сбрасывал в нее свою фашину, переходил через траншею и также открывал огонь, не прекращая его до подхода пехоты. После этого пушечный танк, имея на себе свою связку фашин, мог обеспечить дальнейший переход окопов, лежащих впереди. Поэтому танкисты усиленно тренировались с пехотой. На тренировках на крыши танков усаживалось до полувзвода пехоты, но в бою танковые десанты еще не применялись.

Только одному танку на 10 часов работы требовалось 318 л бензина, 22 л мотор­ного масла, 182 л воды, 68 л тавота, 3 кг смазочного масла. Поэтому не менее важной заботой являлось оборудование головных складов горючего и боеприпасов на выжидательных позициях танковых частей, расположенных в 4—8 км от германских по­зиций. Железная дорога работала образцово, перевезя за две недели не менее 750 000 л бензина, около 23 т смазочных веществ, 5 млн патронов и 54 000 57–мм сна­рядов.

Сами танки выгружались как можно позднее — за 2—5 ночей до начала атаки. Со станции выгрузки они двигались ночью собственным ходом на выжидательные позиции. Там машины осматривались, получали боеприпасы и пополняли горючее. В ночь перед наступлением они должны были поротно перейти на исходные позиции, которые нахо­дились на расстоянии около километра от неприятельских линий. Также были приняты меры для маскировки шума при помощи огня минометов и пулеметов. В среднем пере­довому батальону придавалось 12 танков. Для борьбы с ранее выявленными немецкими батареями были выделены танковые части передней волны (как это и предлагалось еще в 1916), и авиация.

С целью сохранения секретности разведка офицерам «тяжелого отряда пулеметного корпуса» была разрешена очень поздно. Несмотря на это, операция смогла быть под­готовлена настолько обстоятельно, что путь каждого танкового взвода до проволоч­ных заграждений был отмечен белым трассировочным шнуром. Хотя позднейшие коммен­таторы, например, Степной, отмечали, что едва ли танкисты

в сумерках и в условиях артподготовки могли видеть шнуры. Благодаря принятым мерам маскировки еще 16 ноября немцы считали, что «крупномасштабные атаки в бли­жайшее время маловероятны». Частично они были введены в заблуждение регулярно разгружавшимися (и тайно снова отвозившимися на место) танками севернее Арраса. Однако 18 ноября были захвачены два пленных, сообщивших, что на 20 ноября плани­руется атака с участием танков. Однако немцы почти ничего не успевали сделать — только передвинуть штурмовые группы, сообщения о готовящейся атаке достигли фронта за несколько минут до начала наступления.

К 2 ч. ночи 20 ноября танки заняли исходные позиции. В 6.10 с расстояния около километра от противника (чтобы их не могли преждевременно увидеть или услышать) они двинулись в атаку. Машины шли на малой скорости, почти бесшумно. Через 10 минут был открыт огонь — первая серия снарядов легла бы в расположении противни­ка в тот момент, когда танки примерно перейдут через линию передовых частей сво­ей пехоты. Фугасные и дымовые гранаты ставили подвижный огневой вал с удалением на 200 м от головных танков.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.