1. Ценностный фундамент критики

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

1. Ценностный фундамент критики

Томас Сас[458] родился 15 апреля 1920 г. в Будапеште. Семья его была достаточно обеспеченной, во всяком случае намного более обеспеченной, чем те, в которых появлялись на свет другие антипсихиатры. Отец – очень успешный адвокат, занимавшийся земельным бизнесом, мать – домохозяйка: она управляла хозяйством и поддерживала своего мужа. В доме была прислуга, гувернантки и няни. Томас Сас был вторым ребенком в семье, и интеллектуальное соперничество с братом Георгом (старше Томаса на два года) весьма способствовало его развитию. Впоследствии Георг стал химиком и осел в Цюрихе.

В течение восьми лет Сас посещал гимназию, где показал себя не только как хороший ученик, но и как успешный спортсмен. В большом и настольном теннисе он неоднократно становился чемпионом гимназии. Несмотря на занятия спортом, крепким здоровьем с самого детства Сас не отличался. Он переболел всеми детскими инфекционными болезнями: ветряной оспой, коклюшем, корью, скарлатиной и дифтерией. Врачи постоянно говорили о возможной сердечной болезни. Правда, что на самом деле с его сердцем, так и не выяснили.

Сасу, как и большинству детей, отчасти нравилось болеть: можно было не ходить на занятия, быть в центре внимания и валяться в постели. Многочисленные недомогания, по его собственному признанию, научили его притворяться больным. Он частенько оттягивал свое выздоровление: научился врать, что чувствует себя плохо, симулировал кашель и тошноту, притворялся, что у него температура, поднося градусник к лампе. Таким образом, интуитивно он довольно рано начал понимать разницу между симуляцией и настоящей болезнью[459].

В 1938 г. после прихода к власти Гитлера родители Саса стали задумываться об эмиграции. Несмотря на то что семья была атеистической еврейской семьей, и даже отец не отличался религиозностью, перспективы семейного бизнеса, образования детей, да и собственной безопасности вызывали сомнения. Брат отца, дядя Отто, был математиком и несколькими годами ранее перебрался в Америку, в Цинциннати. Так же решил поступить и отец Саса. 25 октября 1938 г. Сасы высадились в Новом Свете. Этот день Сас всегда будет называть днем своего второго рождения.

Сас практически не знал английского (он вспоминал, что были времена, когда в автобусах он не понимал ни одного слова), да и к евреям в Америке тогда относились не очень хорошо, но в феврале 1939 г. ему удалось поступить в колледж при Университете Цинциннати, где работал его дядя, и он стал изучать физику. Правда, хотелось ему совсем другого. Душа его больше лежала к медицине. Он считал, что интеллектуальные и образованные люди обязательно должны интересоваться тем, как они устроены и как функционирует их тело. В противном случае «это напоминало вождение автомобиля без знания того, что находится под капотом»[460]. Сас хотел освоить медицину не как практику, а как теорию и знание.

В 1941 г. Сас заканчивает бакалавриат по физике и поступает на медицинский факультет Университета Цинциннати, который заканчивает в июне 1944 г., а в 1945 г., после года интернатуры в Бостоне и Цинциннати, он получает диплом доктора медицины. В 1946 г. в Чикаго он начинает обучаться психиатрии и психоанализу.

Еще в юности под влиянием старшего брата Сас стал увлекаться литературой, историей, философией, политикой. Он читал Шекспира и Гете, Адама Смита и Джеферсона, Джона Стюарта Милля, Марка Твена, Толстого, Достоевского, Чехова, Оруэлла, Камю, Сартра и др. Кроме того, в 1930-е годы в Венгрии, по его собственным воспоминаниям, воздух был буквально пропитан психоанализом, поэтому еще до отъезда в Америку Сас читал некоторые работы Фрейда и Ференци. Уже тогда он понял, что положение как психиатрии, так и психоанализа пока оставляет желать лучшего. Психиатры были агентами психиатрии как тюремной системы, а психоаналитики вели со своими клиентами бесполезные беседы, ничуть не приближаясь к ним на самом деле[461].

В те времена психоанализ в Америке становился популярным, и Чикагская школа, основанная Францем Александером, до сих пор считается одной из самых ярких в истории психоанализа. Психоаналитически ориентированной была и психиатрия в Университете Чикаго, поскольку до основания Института психоанализа Александер был профессором университета, и его идеи способствовали обращению психиатрии к психоанализу. Поэтому интернатуру по психиатрии Сас проходил там же, в клинике Университета Чикаго, и она была исключительно амбулаторной. Это была его принципиальная позиция. Сасу удалось избежать интернатуры в психиатрической больнице, поскольку там он должен был бы способствовать недобровольной госпитализации и использовать для лечения электрошок. За всю свою психиатрическую практику Сас никогда не работал в психиатрических больницах и имел дело только с амбулаторными больными, пришедшими к нему добровольно. В интервью Рэндоллу Виатту он говорит: «Никогда за время своей психиатрической – психотерапевтической – практики я не выписывал лекарств. Я никогда не назначал и не делал инсулиновых ком и электрошока. Я никогда никого не госпитализировал. Я никогда не свидетельствовал в суде, что преступник не отвечает за свое поведение. Я никогда не встречался с пациентами недобровольно. Я пришел в психиатрию с широко открытыми глазами. Я никогда не считал психиатрию или психотерапию частью медицины»[462].

Надо признать, что в этом отношении Сас радикальным образом отличается от его соратников по цеху антипсихиатрии. Для Лэйнга, Купера и Базальи непосредственное столкновение с реальностью психиатрической больницы было отправной точкой. И этот опыт был для них основополагающим именно потому, что они пережили его сами, будучи врачами и одновременно агентами психиатрической институции и ее противниками. Отсутствие подобного опыта станет решающим для стиля Саса и проблематики его творчества.

В 1950 г. Сас закончил свое психоаналитическое обучение в Чикагском институте психоанализа, в 1951 г. завершил специализацию по психиатрии и женился. В 1954–1956 гг. проходил обязательную военную службу во флоте. После этого он получил должность профессора психиатрии в Сиракузах (США), которую занимал до конца жизни.

Популярность Саса, так же как и популярность других антипсихиатров, проходила периоды нарастания и угасания. Пик его известности пришелся, разумеется, на 1960-е годы, когда после выхода «Мифа душевной болезни» в Сиракузы прибывало множество студентов и любопытствующих, чтобы из первых рук познакомиться с его революционными для того времени идеями. Во второй половине 1970-х его известность пошла на спад. Тогда и антипсихиатрия переживала времена забвения. Однако в середине 1980-х о нем опять вспомнили, и его идеи пережили новый виток популярности, связанный уже с его правозащитной деятельностью.

Внимание к творчеству Саса связано с эволюцией его собственного творчества. Он издал книг чуть ли не больше, чем все остальные представители антипсихиатрии вместе взятые. Он говорил о психиатрии и психосоматике, о психоанализе и психотерапии, о правах человека и философских проблемах, он регулярно писал злободневные письма редакторам журналов, выпустил несколько книг собственных высказываний на разные темы. Поэтому закономерно, что его идеи развивались: менялись темы, акценты, приоритеты, векторы критики, неизменным оставалось одно – структура его работ. Из книги в книгу она оставалась одной и той же.

Творчество Саса эволюционировало в направлении снижения специализированности. Его первые работы были ориентированы на профессиональное научное сообщество. Постепенно они получили более широкое звучание. Сас писал о важных социальных проблемах, его статьи и книги стали обращаться к широкой общественности, к непрофессиональной аудитории. Множество его идей было отражено в газетных и журнальных статьях, вышли карманные версии его книг.

Ян Полс в своей работе «Политика психического заболевания: Миф и власть в творчестве Томаса С. Саса» выделяет следующие хронологические этапы творчества Саса:

• первый период (до 1956 г.) – некритическая разработка проблем психосоматики и ортодоксального психоанализа;

• второй период (1956–1961 гг.) – развитие острой критики по отношению к психиатрии и работа над «Мифом душевной болезни»;

• третий период (1961–1970 гг.) – развитие идей «Мифа душевной болезни» и нарастание критики вплоть до «Фабрики безумия»;

• четвертый период (1970 г. – до настоящего времени[463]) – разработка идей политической философии, отход от критики психиатрии изнутри к рассмотрению ее с политико-философских позиций, перенос внимания на широкие социальные проблемы[464].

При этом Полс оговаривается, что, за исключением работ о психоанализе, большинство работ Саса основано на развитии идей, высказанных еще в 1961 г., а не на разработке новых теорий. Поэтому хронологическая периодизация его творчества в целях систематизации его воззрений не вполне приемлема.

Через все этапы творчества Сас проносит характерную логику повествования и характерный стиль, которые не раз становились предметом специальных исследований. Мэри Элизабет Гренандер ставит его в ряд с Сократом и Аристотелем и называет высказывании Саса смелыми и эффектными[465]; Генри Вайнхофен характеризует его стиль как сенсационный, а содержание работ – как абсолютно ненаучное[466]; Сидни Коэн замечает, что Сас постоянно допускает логические ошибки, внутренние противоречия, прибегает к семантическим уловкам и неправомерным аналогиям[467]. Ян Полс называет Саса великолепным стилистом, с предельной ясностью и живыми образами способного выразить весьма сложные проблемы на простом языке, его книги читаются словно романы[468]. В оценке его стиля нет единства, и эти оценки часто связаны с симпатией или антипатией к его теории или к нему самому.

Пишет Сас действительно очень ярко, призывно, критично, со страстью, часто используя смелую терминологию и неологизмы, прибегая к кавычкам и курсивному выделению. Анализируя стиль Саса, Ян Полс отмечает следующие его черты: 1) начало аргументации с заключения и вывода; 2) многократные повторения некоторых утверждений; 3) условная псевдоаргументация со структурой «если верно А, то верно и В, где А – утверждение, которое еще должно быть доказано»; 4) подмена значений – провозглашение одного из значений понятия единственным[469]. Алан Стоун находит в работах Саса ложное отражение фактов[470]; Манфред Гуттмахер указывает на обилие дезинформации в «Законе, свободе и психиатрии»[471]; Энтони Клэр отмечает манеру Саса в своем повествовании и критике опираться на определения и словарные статьи[472]; Глейсер указывает на антисинтетическую склонность Саса к синтетическим рассуждениям[473]; эту игру дихотомий Стоун называет основным принципом концептуальной структуры идей у Саса[474]. Полс на основании обилия критических отзывов заключает, что стиль Саса весьма беден в плане аргументации, что он скорее морализаторствует, чем проникает в суть, скорее вызывает сомнение, чем дает ясное понимание, скорее обличает, чем убеждает[475]. Надо признать, что все характеристики Полса как раз и описывают критическую ориентацию, которую Сас реализует почти во всех своих работах.

Все работы Саса отличаются ярко выраженным ценностным компонентом. Лэйнг, Купер и Базалья, разделяя ценности эпохи шестидесятых, борются за идею, продвигают свое понимание психического заболевания. В основе их протеста лежит методологический посыл – иной подход и полученные на его основании выводы, поэтому можно сказать, что они ведут борьбу за другую позитивность (за что Сас, кстати, их критиковал). Основная тенденция Саса – критицизм, и критикует он современное общество во имя утверждения определенных ценностей, поэтому критика Саса носит ярко выраженную ценностную окраску.

К. Фулфорд всячески настаивает на том, что «Сас справедливо сопротивляется ярлыку “антипсихиатр”. Он – не противник, а скептик психиатрии»[476]. Этот скептицизм, по мнению Фулфорда, базируется на положении о том, что психическое заболевание является мифом и метафорой. Однако, на наш взгляд, если повнимательнее присмотреться к критицизму Саса и критицизму других антипсихиатров, то становится совершенно ясно, что это утверждение верно с точностью до наоборот. Именно Сас является противником психиатрии, поскольку скептицизм других антипсихиатров позволяет им двигаться дальше: предлагать альтернативные теории, реформы. Протест Саса больше напоминает не ожесточенную борьбу, а скептическую критику.

Отстаивая свои идеи, Сас с готовностью вступает в любую полемику. Можно собрать целую библиотеку статей и фрагментов монографий, в которых или Сас оспаривает чьи-то идеи, или кто-либо нападает на идеи Саса. Наверное, история этих споров заслуживает отдельной книги, и, возможно, кем-нибудь она и будет написана. Достаточно любопытен в этом отношении недавно вышедший сборник «Сас на линии огня», в котором собраны как хвалебные, так и резко критические статьи, касающиеся различных аспектов его идей. После каждой статьи приводится ответ Саса, причем даже в хвалебных статьях он находит дискуссионные моменты, которые проясняет и уточняет, исходя их своих взглядов[477].

К чему эта критика ведет и что отражает? Многие исследователи творчества Саса сходятся на том, что эта критика подчас существует ради самой себя. Так, Марсело Берлим, Марсело Флек и Эдвард Шортер отмечают, что «на протяжении 40 лет Сас выдвигал многочисленные заявления относительно лечения пациентов с расстройствами психики, но ни одно из них не было подкреплено данными исследований, которые бы опровергли или подтвердили их»[478]. Майкл Шварц задается таким же вопросом. «Что бы произошло, – пишет он, – если бы его идеи стали общепринятыми, если бы господствующие представления о болезни и расстройстве были заменены на противоположные им идеи Саса? <…> В отсутствии попыток эмпирической фальсификации или ратификации большая часть утверждений Саса о психических заболеваниях является тем, что можно бы было назвать метафизикой или мировоззрением…»[479].

Есть и еще один ценностный момент, который, напротив, роднит Саса со всеми остальными антипсихиатрами. Борясь за человека, Сас всегда встает на сторону больного. Это приводит к постулированию ценностной позитивности болезни и ценностному оправданию поведения пациента. Об этом открыто говорит и сам Сас, поскольку в каком еще, как не в этом смысле следует рассматривать его утверждения о том, что психическое заболевание есть лишь метафора, скрывающая ценностную стратификацию общества.

Сас ратует за ценности гуманизма. Действительно, не случайно в 1973 г. Американская гуманистическая ассоциация присвоила ему почетное звание «Гуманист года». Он борется за гуманное отношение к человеку, причем не за изменение теории и мировоззрения, а за трансформацию отношения. Возможно, именно поэтому одной из сфер его деятельности является защита прав пациентов. Сас настаивает на борьбе за гуманистические ценности, но меньше говорит о возможности развития гуманистической психиатрии, поскольку для него любая система верований, даже та, которая защищает человека, возникает с единственной целью – установить власть над людьми. Совсем не важно, на чем основана эта система – на религии, науке или этике. Гуманизм Саса поэтому сопряжен с критическим отношением ко всякому организованному протесту: по его мнению, организованные движения, борющиеся за человека, часто оборачиваются своей противоположностью. Борьба Саса – это борьба во имя борьбы. «Самая простая и самая древняя из человеческих истин… – пишет он, – это то, что жизнь – тяжелая и трагическая борьба…»[480].

Во множестве своих работ Сас описывает себя как либертарианца. Основной ценностью для него является свобода как ценность абсолютная, всегда бо?льшая, чем ценность здоровья. Анализируя содержание свободы в «Этике психоанализа», он выделяет два диаметрально противоположных значения этого термина. Само понятие в современном его смысле появилось, как он отмечает, в эпоху Просвещения, и потому оно имеет индивидуальный и позитивный смысл. Свобода означает становление человеческой индивидуальности, автономности, подлинности, ответственности. Другой смысл начинает формироваться в XVIII в. и окончательно оформляется в XIX в., и это свобода как политическая революционность. Эта свобода имеет негативный смысл «свободы от», от притеснения и подавления, от рабства и проч. Сас идентифицирует эту «свободу от» с коллективной свободой и подчеркивает, что для человека имеет большее значение «свобода для». По этой причине не менее важно для него понятие автономии.

Автономия, по Сасу, не дана человеку, и он не утрачивает ее в обществе, как это происходит у Лэйнга и Купера. Она может быть обретена только через усилие, в постоянном развитии, обучении, в непрерывной ответственности за свое поведение. Центральная задача человека – стать автономным человеком, при этом автономный человек для Саса – это то же самое, что и нравственный человек. Сас подчеркивает: «Автономия – это позитивное понятие. Это свобода развивать свое “я” – накапливать знания, совершенствовать навыки, принять ответственность за поведение. И это свобода управлять своей собственной жизнью, выбирать одну из множества альтернатив, не нарушая свободы других»[481]. Вообще, понятия общества и автономии, власти и автономии для Саса – противоположные понятия. Автономия – это неизменно угроза власти. Только прогрессивная свобода, независимость и ответственность способствуют тому, чтобы человек был человеком; прогрессирующее порабощение, зависимость и безответственность приводят к тому, что человек превращается в вещь.

Принципы либертарианства применительно к психиатрии и государству означают для Саса недопущение вмешательства правительства в реализацию индивидуальных прав, в область договорных и добровольных отношений между людьми; полное разделение медицины и государства; протест против недобровольной госпитализации в психиатрические больницы; одобрение отмены положения о недееспособности психически больных и принятия ими ответственности за преступления[482]. Уважение к правам человека и его свободе для Саса – условие для сохранения свободного мира и его развития. На основании таких ценностных принципов формируются его идеи.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.