Четырежды монополист
Четырежды монополист
Представьте, всего шесть лет назад многие задавались вопросом: «Кто такой Путин?». Или «Who is Mr. Putin?» — популярен был именно англоязычный вариант, ибо первой его озвучила, как говорят нынче, американская журналистка. Вопрос прозвучал в Давосе в начале 2000-го года и был адресован российской делегации во главе с тогдашним премьером М. Касьяновым.
Первый министр замешкался и после долгого молчания выдавил из себя несколько ничего не значащих слов. Надо полагать, сегодня Mr. Kasianov, предпочитающий проводить вынужденный досуг в Лондоне, был бы гораздо красноречивее……
Впрочем, общество и сейчас не слишком информировано о взглядах президента на жизнь, его предпочтениях и антипатиях. Даже бытовые планы на будущее — чем он думает заниматься после 2008-го — остаются тайной за кремлевской печатью.
И это несмотря на то, что телевизионщики освещают каждый шаг Владимира Владимировича. А крупнейшая газета страны публикует «мемуары» его любимой суки, написанные каким-то пронырливым щелкопером.
Но если о Владимире Путине как человеке нам до сих пор мало известно, то о Путине как политическом явлении, о созданной им системе власти можно говорить с достаточной определенностью. И в этом смысле всенародно растиражированные «мемуары» президентской собачки имеют далеко не только анекдотический характер.
Это одна из выразительных примет новой политической эпохи. Не менее характерная, чем запоздалые прозрения самого богатого узника России М. Ходорковского, обнародованные в сенсационной статье «Левый поворот» («Ведомости», 01.08.2005). И столь же запоздалое красноречие экс-премьера Касьянова, отставленного аккурат в середине выборной двухходовки 2003–2004 годов.
Именно в тот период окончательно оформился новый феномен российской жизни, звучно поименованный аналитиками — ПУТИНИЗМ. Перед думскими выборами-2003 в отставку отправился «серый кардинал» Кремля А. Волошин. Легендарный Стальевич, доставшийся Путину в наследство от Ельцина. А накануне президентского марафона пришлось расстаться с премьерским креслом и другому назначенцу «семьи». «Президент обретает свое самостоятельное лицо в политике, — констатировали эксперты. — После выборов мы увидим нового Путина, самостоятельного Путина, а не «составного», «коллективного»» («Независимая газета», 03.11.2003).
Чтобы внимательнее вглядеться в это «самостоятельное лицо», яснее понять, что же представляет из себя путинизм в действии, обратимся к тем нашумевшим избирательным кампаниям.
Путешествие в недавнее прошлое представляет не только исследовательский интерес. Наше общество больно амнезией: сегодня забывает то, что произошло вчера. Поэтому мы и совершаем одни и те же ошибки, в том числе и на выборах. Пора бы научиться помнить! Надеюсь, моя книга поможет в этом.
Проанализировав методы, стереотипы, внутреннюю логику, цели созданной президентом системы, можно с большой степенью точности предугадать ее действия во время близящихся выборов. Тем более, что, судя по всему, режим выдохся, окостенел, утратил творческое начало и готов использовать обветшалый предвыборный арсенал. Только что объявлено о регистрации партии «Патриоты России» — римейка проекта «Родина», реализованного в 2003-м с целью оттянуть голоса у КПРФ и тем самым обеспечить «Eдиной России» конституционное большинство в Думе, готовое беспрекословно штамповать любые законопроекты Белого дома и Кремля.
Если власть решила и в дальнейшем использовать старые схемы, то обществу, очевидно, следует быть готовым к повторению вооруженного конфликта в Дагестане, с которого началась операция «Преемник», плавно переросшая в выборную кампанию 1999–2000 годов: случайно ли в Махачкале опять, чуть не каждый день, гремят взрывы, а спецслужбы не предпринимают решительных действий, дабы подавить террор? И к психологической войне против оппозиции, характерной для кампании 2003-2004-го. Boйне, «зачистившей» политическое пространство настолько, что на президентские выборы — с предрешенным результатом — электорат пришлось заманивать распродажами на избирательных участках и даже 500-рублевыми скидками при оплате ЖКХ, как это сделали в Якутске («Независимая газета», 11.03.2004).
Нам предстоит стать свидетелями новой волны чудовищных фальсификаций. Манипуляций с миллионами «мертвых душ» — даже не фантастических, а фантасмагорических, ибо они отдают не только уголовщиной, но и темной мистикой. Наглой безнаказанности организаторов подтасовок и прочих прелестей российской избирательной системы.
Причем на этот раз напряжение возрастет многократно — число нарушений увеличится в пропорции, так как выборы совпадают с очередной операцией по определению Преемника. А главное, потому, что после окончательного отстраивания административной вертикали, низведшего губернаторов до роли президентских порученцев, а партийных лидеров — до глядящей в руки клиентелы Кремля, пирамида власти опрокинулась, оперлась на вершину, и на ее острие оказался один-единственный избранник, занимающий президентское кресло. Можно с уверенностью утверждать: за то, чтобы посадить в него своего ставленника, развернутся такие бои, будут задействованы столь радикальные, если не сказать — дикие методы, что общество еще не раз содрогнется.
Что же нового привнес режим Путина в технологии политстроительства, в частности, выборные? Генеральной стратегией команды питерских стала монополизация ресурсов. Поскольку в избирательной кампании ключевую роль играет информационный ресурс, начали с него.
Надо думать, первоначально предполагалось поставить под контроль все СМИ. Подобная мысль чуть ли не с неизбежностью должна была зародиться в головах чекистов, вместе с Путиным перекочевавших из провинциального, несмотря на все столичные претензии, Питера в Москву.
Однако буржуазная эрэфия — это вам не Советский Союз. Обеспечить прямой контроль не получится: ни сил, ни средств не хватит!
Тогда решили действовать «цивилизованно»: накануне думской кампании приняли Закон «О гарантиях избирательных прав граждан» — с соответствующими поправками в Уголовный кодекс. Одной из таких гарантий должен был стать строжайший контроль над СМИ, дабы под видом освещения выборов они не занимались агитацией. Подпункт, обозначенный анекдотическим значком «ж», определял, что агитацией являются действия, «побуждающие избирателей» или даже только «имеющие целью побудить» голосовать за кандидатов (цит. по: «Независимая газета», 31.10.2003).
Помню, какой ужас наводила эта формулировка на всю пишущую братию: любое суждение — о власти и об оппозиции, о политической, а пожалуй, и об экономической ситуации в стране, регионе и отдельно взятом поселке можно было подвести под злосчастный подпункт «ж», расценив как агитацию. А тогда — будьте любезны — получите первое предупреждение! В случае повторного издание закрывалось.
Фактически это означало запрет на освещение деятельности оппозиции. Ну и, разумеется, на критику власти. Петь ей дифирамбы, понятное дело, не возбранялось: посмотрели бы мы на Вешнякова и иных прочих руководителей избиркома, если бы они отважились закрыть газету или телеканал за благожелательное освещение деятельности «Единой России» и лично господина Путина В. В.
В 2003-м такое откровенное подавление инакомыслия еще вызывало противодействие. Журналисты подали иск в Конституционный суд, и старый фрондер Валерий Зорькин, незадолго перед тем вновь назначенный его председателем после драматической отставки осенью 1993 года, злополучный подпункт отменил.
Оппозиционеры вздохнули с облегчением. Зря! Власть успела перестроить стратегию: тотальный контроль был признан излишеством. Обнищавшее население и так почти перестало читать прессу: мнение изданий с тиражом в несколько тысяч и даже десятков тысяч экземпляров не могло серьезно повлиять на настроение общества. А крупнейшие газеты, равно как и телеканалы, этот главный калибр политической пропаганды, к 2003 году уже не отваживались перечить Кремлю.
Сравнивая условия, в которых проходили парламентские выборы 1999-го и 2003-го годов, наблюдатели подчеркивали: «…Выборы-99 были отмечены поляризацией телеканалов, острой конкурентной борьбой между ведущими — Доренко и Киселевым, Сванидзе и Леонтьевым. В 2003 году ситуация совсем иная: на всех телеканалах единомыслие и единоначалие. Телеведущие хором поют осанну партии власти и осуществляют «групповое изнасилование» ее главного соперника КПРФ» («Независимая газета», 08.12.2003).
О «групповом изнасиловании» коммунистов скажу особо: КПРФ — крупнейшая партия оппозиции, и отношение к ней неизбежно накладывает отпечаток на весь выборный марафон. А пока займемся арифметикой. Как утверждали эксперты, общее время, отведенное на телеканалах «Единой России», составило 642 минуты, СПС — 396, КПРФ — 316, ЛДПР — 230, «Яблоку» — 197, «Родине» — 188 («Независимая газета», 01.09.2004).
Явное доминирование «Единой России» отчасти объясняется количеством затраченных ею средств, что, между прочим, тоже свидетельствует о жестком администрировании: в «демократической» России любая партия власти, будь то «Наш дом — Россия», «Единство» или «ЕР», всегда имеет преимущественный доступ к финансам. «Медведи» затратили на агитацию 172 млн. 627 тыс. руб. — больше, чем другие партии. Для сравнения: их основные конкуренты — коммунисты — смогли выделить на эти цели 48 млн. 882 тыс., почти в четыре раза меньше («Коммерсант», 05.12.2003).
Но не зря говорят: не в деньгах или, во всяком случае, не только в деньгах счастье. СПС отвалил за рекламу почти столько же средств, сколько «ЕР» — 170 млн. 107 тыс. Причем львиную долю отдал телеканалам, опередив по этому показателю «медведей»: 114 против 90. Партия Грызлова по расходам на ТВ заняла даже не второе, а третье место, пропустив вперед ЛДПР со 107 млн. (там же). А между тем на экране царила партия власти, а не жириновцы и не СПС.
Именно царила! Дело не только в хронометраже. На телекартинке «ЕР» в поте лица обустраивала Россию. Шойгу метался по стране, возводя дамбы на пути разлившихся рек и принося в замерзающие дома долгожданное тепло. Лужков объезжал Москву за рулем зиловского «бычка» и, к радости трудового люда, грозил позакрывать казино и прочие злачные места, расплодившиеся в столице.
Несмотря на громадье совершаемых дел, энергии лидеров хватало и на другое. Телевизионщики с умилением показывали, как Шойгу вместе с легендарным советским вратарем В. Третьяком тренирует юных хоккеистов, а Грызлов играет в футбол вместе с тренером национальной сборной Г. Ярцевым.
Подчеркнутая коммуникабельность, согласитесь, не слишком характерная для нашей политэлиты, предназначалась в основном для многомиллионной аудитории центральных телеканалов. На встречах с избирателями в провинции из чиновных агитаторов перло застарелое «барство дикое». Показателен эпизод в Новосибирске. Выступая на местном заводе, Сергей Шойгу уверял, что задача «Единой России» — «дойти до каждого совхоза, цеха, дойки». Но когда рабочие разговорились, министру это не понравилось. Действительно, вопросы были не из приятных. К примеру: «Ответьте, как собирается «Единая Россия» решить проблему постоянного ухудшения уровня жизни? Почему вы там приняли закон, что теперь ЖКХ постоянно дорожает?.. Вы собираетесь как-то это решать или только будете летать за народные деньги и встречаться с начальниками?».
О том, что произошло дальше, поведал корреспондент «НГ». Рабочий, задавший вопрос, поднялся и направился к выходу. Министр остановил его: «Куда же вы? Я вас слушал, теперь вы сядьте и послушайте». Шойгу, по крайней мере, обращался на «вы», его свита отбросила церемонии: «Охранник зло бросил пожилому рабочему: «Сядь!» — и что-то забормотал по рации».
Вот так демократия! Сядь и слушай! А не то…
Но самое любопытное, что же ответил Шойгу. Он прибег к испытанному приему — задал встречный вопрос: «Теперь вы мне ответьте: почему вы развалили великую страну, почему мы теперь должны Чехии, Венгрии, Хорватии, которые умещаются на территории вот этого завода… Почему у нас были «горячие точки» — Карабах, Тбилиси и другие?» («Независимая газета», 13.11.2003).
Нет, как вам это нравится: такие-то претензии предъявляет простому работяге министр, входивший с первой половины 90-х в правительство «реформаторов»! Тех самых деятелей, которые ответственны и за развал страны, и за ложь вокруг событий в Тбилиси, и за многое другое.
О первых лицах державы принято говорить: они отвечают за страну. Но э т и, как мы еще раз могли убедиться, понятия не имеют об ответственности! Зато напористо требуют ее от других.
Лидер «Единой России» Б. Грызлов с возмущением отозвался о кандидатах от оппозиции: они «не готовы отчитаться» за свои дела («Время», ОРТ, 01.12.2003). И никто не осмелился напомнить главному «медведю»: отчитываться за дела — привилегия (и обязанность!) партии власти. Оппозиция не допущена к управлению страной. Все, что она может, — это разрабатывать альтернативные программы и предлагать их обществу. И она готова была это сделать в ходе предвыборных теледебатов. Но как раз от участия в них Грызлов и его партия уклонились. В нормальной демократической стране подобное поведение вызвало бы взрыв негодования, и на выборах отмолчавшимся не поздоровилось бы. Но в России и это сошло с рук!
Более того, отвечая на вопрос социологов ВЦИОМа, какая партия, по их мнению, одержала победу в теледебатах, большинство респондентов назвали… «Единую Россию». Вот как задурили «дорогих россиян»!
Еще бы: сам гарант, президент, товарищ Красно Солнышко, «прописанный» в Кремле, поучаствовал в агитации, удостоив верных приспешников августейшей похвалы. ««Единой России», — заявил Путин в интервью телеканалу ОРТ, — удалось не скатиться в популизм» («Время», ОРТ, 30.11.2003). Истинный смысл этих слов стал ясен год спустя, когда «Единая Россия» использовала свое влияние в Думе, чтобы продавить Закон 122.
Но накануне выборов обыватели слушали президента, жмурясь от предвкушения счастливой жизни, Путин обещал: «Если Дума будет дееспособной, тогда и президенту удастся много полезного вместе с парламентом… Через четыре года это будет другая страна… Депутаты, которые придут в Думу, будут менять Россию» (там же).
Для того, чтобы изменения происходили в нужном направлении (теперь-то мы знаем, в каком: реформа ЖКХ, отмена бесплатного образования и здравоохранения — и впрямь «другая страна»), телевидение развернуло настоящую войну против главного конкурента «Единой России» — КПРФ.
Дабы избежать обвинений в пристрастности, сошлюсь на сторонних наблюдателей из «НГ» — издания, в симпатиях к «левым» не замеченного. «Антигероем на первых трех «кнопках» стала КПРФ. Новые телекиллеры действовали развязно и без оглядки на ЦИК. В сеансах разоблачения КПРФ использовались и старые приемы — с рассказом о подозрительных финансовых операциях. И новые: исповеди «прозревших» коммунистов, лжемузеи и лжепамятники Зюганову, голоса «разочаровавшихся» пенсионеров и ветеранов. А также мелкие партии-клоны (типа «Партии пенсионеров»), использовавшие бесплатные эфиры исключительно для травли КПРФ» («Независимая газета», 08.12.2003).
Одной пропагандой дело не ограничивалось. Чтобы показать событие на экране, его зачастую необходимо организовать. В противовес KПРФ власть создала множество партий и мелких группок. Выступление одной из них не без иронии запечатлел корреспондент Би-би-си: «Около полудня я увидел направляющуюся к памятнику Карлу Марксу в центре Москвы группу пожилых людей (человек тридцать-сорок) с новехонькими (было ощущение, что только что из магазина) флагами Советского Союза. Один из стариков на мой вопрос: «По какому случаю митинг?», помявшись, произнес: «Ветераны против Геннадия Зюганова… и его руководителей».
Непонятные слова в более понятном варианте, без упоминания руководителей, повторил в ответ на мой вопрос молодой человек с кожаным портфелем, тепло поздоровавшийся с ветеранами. Прибывшие вместе с ним другие молодые люди быстро раздали пожилым активистам превосходного типографского качества плакаты, на которых седой человек в советской военной форме с медалями говорил что-то гневное в адрес КПРФ.
Рядом с памятником автору «Капитала» уже стояли замечательные звуковые колонки — таких я никогда не видел на шумных уличных акциях КПРФ или «Трудовой России». И минут через пять после того, как демонстранты, флаги, плакаты и колонки были готовы, рядом с митингом появились съемочные группы Первого канала и PТP» (ВВСRussian.com).
Используя информационный повод как спусковой крючок, за дело принимались мастера жанра. Особенно отличились Андрей Караулов и Сергей Брилев. Они одновременно выдавали один и тот же компромат на Зюганова, но при этом сохраняли выражение неподкупной независимости на лицах и, кажется, претендовали чуть ли не на первооткрывательство.
Признаюсь, я не без симпатии смотрю «Момент истины», но вот на что обратил внимание: вальяжный ведущий разоблачает людей, близких к власти или некогда входивших во власть. Однако тех, кто сегодня стоит на вершине, он предпочитает не трогать.
Характерна вызвавшая большой резонанс передача о варварской эксплуатации сахалинских нефтегазовых месторождений западными концессионерами. К слову, информация, озвученная Карауловым, уже проходила в прессе. Но, конечно, телеэффект с газетным не сравнить. Основными антигероями передачи стали В. Черномырдин, давно растерявший былое влияние, и Г. Явлинский, вечный аутсайдер выборов любого уровня.
А что же нынешняя власть? Почему она ничего — или почти ничего — не делает для того, чтобы исправить ситуацию? В беседе с местным депутатом ведущий благосклонно выслушал его рассказ о решительных мерах, предпринятых несколько лет назад Путиным, но стоило сахалинцу заикнуться о том, что дальше первых шагов дело не пошло, как Караулов с присущей ему доверительной бесцеремонностью оборвал его. О президенте — либо хорошо, либо ничего: такова сегодня формула «истины».
Караулов и Брилев утверждали, будто у традиционного спонсора коммунистов, руководителя корпорации «Росагропромстрой» В. Видьманова обнаружена растрата бюджетных средств, будто его сын, банкир, помогает отцу перекачивать народные деньги в заграничный офшор. Талдычили о какой-то вилле на Кипре, о заводе на том же «острове любви», принадлежащем якобы Г. Зюганову. Уверяли, что лидер КПРФ — хозяин гостиницы на Кубе.
Верхом черного пиара стала телепрограмма «Господа с гексогеном», где коммунистов пытались связать с чеченскими боевиками. Безо всяких доказательств, разумеется.
Показательно: после выборов ни одно из обвинений, прозвучавших на всю страну, не получило, что называется, «судебной перспективы». О «миллиардной» растрате Видьманова, о заводах и гостиницах Зюганова, а заодно и о монструозных «господах с гексогеном» тихонько забыли…
Руководство компартии обращалось в ЦИК, Генпрокуратуру, президентскую администрацию с требованием прекратить травлю, взывало к профессиональной чести журналистов, к справедливости, к закону. Были представлены распечатки программ 1-го и 2-го каналов: с 3 октября по 9 ноября «Единая Россия» упоминалась 46 раз — только положительно, КПРФ — 38 раз, из них 30 — отрицательно («Независимая газета», 28.11.2003).
Недобросовестность телевещателей была столь очевидна, что заместитель гендиректора Первого канала М. Гельман в интервью радиостанции «Эхо Москвы» признался: «Геннадий Андреевич Зюганов написал нам справку, в которой подсчитал, сколько раз упоминалась «Единая Россия», коммунисты и т. д. В принципе, действительно, некоторое предпочтение существует» (цит. по: «Независимая газета», 28.11.2003).
«Некоторое предпочтение» — это, конечно, эвфемизм, попытка прикрыть благопристойной формулировкой бессовестную дискриминацию оппозиции. Медиаменеджеры воспрепятствовали равному доступу партий к эфиру, нарушив таким образом важнейший принцип демократических выборов. Ясно, что они не решились бы действовать с таким демонстративным пренебрежением к закону, если бы не команда из Кремля.
Обозреватель «Советской России» справедливо отмечал: «Жестокость и интенсивность манипуляций были таковы, что вся эта кампания подпадает под определение психологической войны. Это действия абсолютно недопустимые на территории своей страны. Они считаются недопустимыми в мирное время даже против населения страны — потенциального противника» («Советская Россия», 18.12.2003).
В ситуации, когда одни партии придерживаются принятых правил, а другие развертывают против них войну, нетрудно предугадать, кто выйдет победителем. В ходе избирательной кампании Кремлю удалось оторвать от КПРФ почти половину ее традиционного электората.
Конечно, на плачевный для коммунистов результат повлияла не только недобросовестная позиция электронных СМИ, но и просчеты идеологов самой компартии. Им не удалось организовать контригру, сформулировать понятную и привлекательную для населения альтернативу правительственному курсу. Я уже писал об этом на страницах «Нашего современника» (№ 11, 2003 г.). Не буду повторяться.
Помимо информационного, Кремль без зазрения совести использовал административный ресурс. Еще одна новация, родившаяся при Путине, — региональные списки «Единой России» возглавили популярные губернаторы. Тем самым достигался двойной эффект. Избиратель голосовал не за далекую от местных проблем «Единую Россию», а за с в о е г о лидера, успешно решающего конкретные вопросы. Ну и чиновники, в поте лица объезжавшие города и веси, одаряя ветеранов и матерей-одиночек, поощряя лучших комбайнеров и победителей конкурсов учителей, грозя карами оппозиционерам и прочим строптивцам, эти неугомонные исполнители высочайших распоряжений вкалывали не на партбоссов в Охотном ряду, которые о них, чиновниках, слыхом не слыхивали и никогда не услышат, а на своего губернатора, который в случае «правильного» голосования отметит усердие и приятнейшим образом наградит.
Как показали итоги выборов, те же чувства и упования руководили значительной частью сотрудников избирательных комиссий. Официально они неподотчетны местным чиновникам и подчиняются только ЦИКу. Что любят подчеркивать даже в дружеских разговорах. «У меня один начальник — Вешняков, да и тот в Москве, а здесь я полностью независим», — уверял меня сельский учитель, на старости лет возглавивший избирательную комиссию.
Так-то оно так, но тот, кто поездил по России и знает, как в ней устроено житье-бытье, понимает, сколь относительна эта независимость. Надо, допустим, выехать в областной центр. У кого попросишь машину? Приходится идти на поклон в местную администрацию. Починить помещение? Обращаешься туда же. Приедет проверяющий из Москвы — надо накормить-напоить гостя. Опять в администрацию! Все завязано на хозяина района. Или области.
Не говорю о личных проблемах. А ведь руководители избирательных комиссий — не птички небесные, которые не помышляют о завтрашнем дне. Особенно много проблем в райцентрах и деревнях — как раз там, где и происходит большая часть фальсификаций: подключение к воде и газу, обеспечение топливом, отвод удобной для хозяйства земли и пр., и пр. Все это в воле местного начальства. Хочешь — не хочешь, а прислушаешься к его указаниям.
Впрочем, не будем гадать, чем руководствовались труженики ведомства Вешнякова. Результат говорит сам за себя: «Единая Россия» собрала 36 процентов голосов — больше, чем три другие партии, прошедшие в Думу, вместе взятые!
Торжество подпортили заявления оппозиции о том, что результаты были сфальсифицированы. По утверждению Ассоциации некоммерческих организаций в защиту прав избирателей «Голос», данные протоколов примерно на 15 процентов отличаются от цифр, помещенных на сайте ЦИК («МК», 27.01.2004).
Поведавший об этом «МК» систематизировал наиболее типичные способы фальсификации.
1. Члены комиссии расписывались за избирателя, который не был на участке. В Ставрополе, например, пришедший голосовать мужчина обнаружил, что он уже, оказывается, «проголосовал»: избиратель попался въедливый, написал жалобу, но в избиркоме ее не приняли.
2. Практиковался вброс бюллетеней — в урнах их оказывалось больше, чем выдавали при голосовании. На некоторых участках, по утверждению газеты, зафиксировано до ста вброшенных бюллетеней. Более всех, по словам журналистов, этим отличался Татарстан, где наблюдатели находили целые пачки «вброса».
3. Протоколы низовых избиркомов подделывали: «Многие независимые наблюдатели, — свидетельствует «МК»», — уверены, что председатели избиркомов… фактически нарисовали «ЕР» убедительную победу» («МК», 27.01.2004).
Были обнаружены многотысячные приписки. Аналитики КПРФ и «Яблока», изучив о ф и ц и а л ь н ы е протоколы по одному из федеральных округов, установили: «Избирательными комиссиями незаконно были учтены и отражены в протоколах почти 226 тысяч избирательных бюллетеней, которые вообще не выдавались избирателям для голосования» («Независимая газета», 24.06.2004).
Геннадий Зюганов заявил, что повсеместно завышалась явка избирателей. Между прочим, данные о явке — головоломная загадка л ю б о й российской избирательной кампании. Не составили исключения и выборы-2003. В Иркутской области к 12.00 по местному времени проголосовало всего 9 процентов, в Красноярском крае и того меньше — 2 (NEWSru.com). Как известно, самый дисциплинированный электорат — пенсионеры. Они голосуют с утра. Более молодые избиратели далеко не столь обязательны, многие и не думают выполнять свой гражданский долг. Каким же образом эти лежебоки умудрились сделать то, что не удалось дисциплинированным пенсионерам — поднять планку проголосовавших до среднестатистических 50 с лишним процентов?
Еще одна электоральная загадка — демографический взрыв, приходящийся аккурат на момент выборов. В 2003 году число избирателей выросло на 2 миллиона. Тогда как, по уверениям демографов, «за год возможно увеличение контингента избирателей примерно на 300 тысяч» («Независимая газета», 02.12.2003). «Данные избиркомов, — иронизирует газета, — почти в семь раз превышают «демографические возможности»!»
Зацепившись за эту нестыковку, журналисты обнаружили поразительный факт: никто толком не знает, сколько в стране избирателей. Считалось, что избиркомы получают данные от МВД. Но в ходе расследования выяснилось, что в паспортные столы никто не обращается, да в МВД и нет единой системы учета. Избиркомы адресуются в ЖЭКи, а затем уточняют данные через адресно-справочные бюро. Процедура многоступенчатая, открывающая широкий простор для манипуляций. Фактически избиркомы могут назвать любую цифру, а потом приписать голоса «мертвых душ» нужной партии или кандидату.
На жалобы оппозиции ЦИК отреагировал с эмоциональностью, неприличной для инстанции, обязанной сохранять нейтралитет. Данные параллельного подсчета, представленные Зюгановым, председатель Центризбиркома Вешняков назвал «шулерством», прибавив: «То, что сейчас говорит Зюганов, свидетельствует о полном непрофессионализме и политиканстве в этом вопросе» («Независимая газета», 11.12.2003).
Вообще, сотрудники ЦИКа подчеркнуто демонстрировали неприязнь к оппонентам «Единой России». Корреспонденты запечатлели сценку в коридорах Верховного суда, куда в конце концов переместились прения: «Вышли представители Центризбиркома, но находиться в одном подъемнике с противной стороной (экспертами компартии. — А. К.) отказались. «Нет уж! — бросила советник правового управления ЦИКа Ирина Гришина. — Хватит и зала суда»» («Независимая газета», 18.11.2004).
Откуда эти «страсти роковые»? Ведь избирком всего лишь регистратор поданных голосов, своего рода коллективный арифмометр. Какие эмоции у арифмометра? И если они все-таки безудержно рвутся наружу, не является ли это очевидным свидетельством ангажированности?
Впрочем, все эти условные наклонения отпали сами собой, когда Центризбирком отказался признать правомерность претензий оппозиции под иезуитским предлогом: протоколы, выданные наблюдателям, неправильно оформлены, а потому, дескать, не имеют юридической силы. Но кто, как не сотрудники ведомства Вешнякова, эти протоколы выдавали? Непревзойденный цинизм: сами испортили документы (не исключено, что сознательно), а потом развели руками — что вы нам какие-то бумажки суете?
Недовольным Вешняков насмешливо посоветовал обращаться в суд. И началась тяжба. Поначалу областные суды принимали дела о фальсификациях к рассмотрению, но затем, как по команде, начали спускать их в районы. Там разбирались неспешно и в конце концов отказывали истцам. Приходилось снова обращаться в область…
До Верховного суда оппозиция добралась почти через год. В роли истцов выступали две партии — КПРФ и «Яблоко» — и ряд известных общественных деятелей и журналистов. Ответчиком был назван Центризбирком.
Здесь я прерву судебную хронику и обращусь к читателям: я понимаю тех, кого утомляет и расстраивает копание в процедурных подробностях. «Да какая разница, как они это делают, все и так знают: выборы нечестные!» — воскликнут разочаровавшиеся. Но как раз этого и добиваются махинаторы — отказа общества от борьбы! Тогда судьба любых выборов, а заодно и наша с вами судьба, будет определяться ими. Противостоять им можно только одним способом — разоблачая.
Скажете: по-другому надо — пора выходить на площадь! Я готов. И в каждой статье к этому призываю. Вы-то сами выйдете? Вот для того, чтобы вытащить тысячи инертных из дому, нужно показывать, как — с помощью каких ухищрений, с каким размахом и цинизмом — нас обманывают.
А посему продолжим.
Список нарушений занял 228 страниц! Кроме того, суду передали 14 картонных коробок с «доказательными материалами».
Нарушения разделили по группам:
1. Неравный доступ к СМИ. Государственные каналы отдали «Единой России» почти 40 процентов эфирного времени.
2. Предоставление заведомо ложной информации о кандидатах. «ЕР» включила в партийный список 37 губернаторов, министров и других известных лиц, которые и не собирались работать в Думе.
3. Фальсификации при подсчете голосов. Несоответствия между официальными протоколами по одномандатным и федеральным округам обнаружили в документах 73 окружных избиркомов из 225.
Истцы просили Верховный суд признать официальные результаты выборов сфальсифицированными.
Процесс не раз заставлял вспомнить эпиграмму Пушкина о «судье глухом». Судья был и впрямь глуховат, во всяком случае к доводам оппозиции. Вот отрывки из отчетов, публиковавшихся в «HГ»: «Вчера слушания продолжалось в привычной манере: одно ходатайство сменяло другое, и на каждое судья отвечал отказом» (18.11.2004); «Вчера на очередном слушании… суд отказал оппозиции в вызове всех запрошенных свидетелей» (23.11.2004).
Как видно, Кремлю удалось подчинить себе не только четвертую власть, но и третью — судебную.
Конечно, как и в любой системе, здесь случаются незапланированные сбои. В том числе и связанные с выборами. В 2004-м году городской суд Петербурга вынес сенсационное решение: признать недействительными результаты выборов в Думу по округу 207. Нарушения были вопиющими! В частности, на шести избирательных участках в течение нескольких часов выдавали бюллетени, в которых были вычеркнуты все кандидаты. Затем выдачу приостановили, а спустя еще некоторое время привезли нормальные бюллетени. Однако голосование на злосчастных участках было сорвано. He смогли сделать свой выбор 12 тысяч человек («Независимая газета», 26.08.2004). Между тем за победителя — А. Морозова — проголосовало всего на 8 тысяч человек больше, чем за ближайшего конкурента. Голоса избирателей, лишенных возможности выразить свою волю, могли кардинально повлиять на общий результат.
Казалось бы, и спорить нечего: надо назначать новые выборы. Но тут вмешался Верховный суд и отменил «вольнодумное» решение нижестоящей инстанции.
ВС предпочел отмахнуться от доводов петербургских юристов, а заодно и от здравого смысла. Надо полагать, это было сделано демонстративно: ни при каких условиях результаты отменены не будут!
Что же получило общество в итоге? Думу, где две трети мест занимают сторонники президента. Я уже упоминал, что в 1999-м году люди голосовали за «Единство» в надежде, что, поддержав власть, они получат ее покровительство. Тогда говорили и так: «Дума с правительством все время спорят, а если будут заодно, наконец начнут дела делать». Скорее всего, той же логикой руководствовались избиратели и в 2003-м, голосуя за «Единую Россию»: я вовсе не склонен утверждать, что успех «медведей» — результат одних лишь выборных махинаций, значительная часть общества действительно поддержала «ЕР».
Увы, надеждам не суждено было сбыться! Причем обманутыми оказались и простые избиратели, и депутаты-победители. «Единороссы» рассчитывали не только на взаимодействие с правительством, но и на участие в нем. То был чуть ли не главный их лозунг во время избирательной кампании. На вершине успеха Б. Грызлов подтвердил: ««Единая Россия» и ее фракция будут предлагать свои кандидатуры в состав будущего правительства» («Независимая газета», 23.01.2004).
Начальник «медведей» замахнулся и на большее — в чаду восторга он неосторожно обмолвился: «Мы должны стать партией, которая избирает президента» («Независимая газета», 27.01.2004).
В Кремле отреагировали мгновенно: из центрального аппарата «Единой России» было уволено более с т а человек — фактически весь избирательный штаб. С одной стороны, здесь проявился деловитый цинизм победителей: выборы закончены, всем спасибо, а теперь не угодно ли вон! Но с другой, такая массовая и поспешная зачистка аппаратчиков, обеспечивших «единороссам» беспримерный успех, свидетельствовала и о том, что президент не желает поощрять наполеоновские планы триумфаторов. Тогдашний секретарь генсовета «Единой России» Валерий Богомолов поспешил объявить чистку «оптимизацией количественного состава». Спустя несколько месяцев «оптимизировали» и его самого.
Партия, которая играет решающую роль в выборе президента, в России сегодня не нужна, даже если это партия власти, — подытожили аналитики. Звучали и более энергичные комментарии: «Недавние триумфаторы получают под зад коленом» («Независимая газета», 27.01.2004).
«Единороссов» не допустили и к дележу мест в кабинете. Вице-премьерский пост не в счет. Либеральный экономист А. Жуков не был связан с аппаратом «Единой России» и неизменно держался подчеркнуто обособленно.
«Единороссы» не только ничего не приобрели (материальная сторона победы, разумеется, остается за кадром), но и многое потеряли. Когда «ЕР» не имела конституционного большинства, администрация президента обхаживала членов фракции. Каждый голос был на счету. После победы подобную деликатность в Кремле сочли излишней. «Медведей» разделили по группам, чуть ли не поротно, каждой группе приставили командира и фактически запретили рядовым депутатам не то что «высовываться» с законопроектами, но даже выступать в СМИ без согласования с начальством. «Согласовывать общение с прессой следует после консультаций либо с руководителем фракции «Единая Россия», либо с одним из его первых замов», — цитировали газеты внутрипартийное распоряжение («МК», 17.01.2004).
Я сказал, что материальная сторона победы скрыта от общества. Но после такого обесценивания (в прямом и переносном смысле слова) депутатского голоса можно предположить, что и финансовое положение народных избранников ухудшилось. В прежние времена их бюджет пополнялся за счет лоббирования законопроектов. С введением принципа единоначалия приходится рассчитывать только на зарплату. А на нее, даже многотысячную депутатскую, согласно народной мудрости, не проживешь…
Хотя нам-то какое дело до проблем господ депутатов! Кого обманули круче всего, так это народ. Он ждал ответственного кабинета — правительства, сформированного по итогам всеобщего голосования, а потому и подотчетного народу. Не дождался! Он надеялся на приход в Думу ярких региональных лидеров, которые могли бы развернуть законотворцев лицом к насущным проблемам людей. Не пришли! Народ надеялся на проведение социальной политики — ее обещали. Даже опытные обозреватели ожидали движения страны «влево». А одним из первых законов, принятых Думой, стал 122-й.
Кругом обманув избирателей, «Единая Россия» стала отгораживаться от них. В прямом смысле слова. Тот, кому приходится бывать в Думе, знает, что при Грызлове-спикере вокруг здания появились металлические ограждения, а у проходов, как на блок-постах, замаячили фигуры с автоматами — в дополнение к офицерам ФСО, стоящим на входе в само помещение. Новоявленных охранников одели почему-то в черную униформу. Поучительно: «демократы» пугали, что патриотическая оппозиция, в случае успеха, приведет с собой «чернорубашечников». А их привела «Единая Россия»…
В газетах промелькнул любопытный документ — информация и. о. руководителя аппарата Госдумы, предназначенная для депутатов: «Уважаемые депутаты! Информируем вас о том, что в связи с принятием Государственной Думой ряда федеральных законов, вызвавших повышенный интерес со стороны части населения Российской Федерации, Аппаратом Государственной Думы и Федеральной службы охраны (Комендатурой) проводятся мероприятия по усилению безопасности Думы» (цит. по: «Независимая газета», 28.07.2004).
Вчитайтесь в этот шедевр канцелярского повытчика, с характерным обилием заглавных букв и засильем туманных фраз! «В связи с принятием… законов, вызвавших повышенный интерес со стороны… населения». Дата под документом — 09.07.2004 — позволяет понять, о каких законах, точнее, конкретном законе идет речь: все о том же 122-м. Но почему парламент, только что избранный населением Российской Федерации, обнаружив интерес этого самого населения к своей работе, в срочном порядке устанавливает металлические решетки и ужесточает пропускной режим, понять решительно невозможно!
Во всяком случае руководствуясь нормальной логикой. Казалось бы, радоваться надо: депутаты — люди публичные, а тут — «повышенный интерес».
Помню, в начале девяностых в Верховный Совет приезжали со всей России. И даже из отколовшихся республик — беженцы в поношенной одежде, зачастую с детьми. Их пропускали в здание. В Думе первых созывов детей уже не было видно, но какие-то ходоки из деревни, чуть ли не в кирзовых сапогах, военные из дальних гарнизонов в полинялых камуфляжах, румяные старушки-активистки туда захаживали. А теперь — стоп! Мордоворот-чернорубашечник развязно кричит по рации: «Слышь, проверь, такой-то записан?». И после паузы, получив ответ: «Нету вас!». И сразу переходя на «ты»: «Отойди, не мешай проходу!».
А ведь это не только манера общения. Разительно отличающаяся, надо отметить, от профессиональной вежливости офицеров ФСО. Это символ отношения новой Думы к народу.
Депутат-коммунист Иван Мельников справедливо возмущался: «Я в Думе третий срок, но с таким цинизмом сталкиваюсь впервые. Парламент — орган народного представительства. От кого же он защищается? От тех, чьи интересы призван отстаивать. Депутаты, которым понадобилась такая защита, судя по всему, отлично понимают, что избиратели не приемлют тот «антисоциальный пакет» законов, который сейчас изо всех сил протаскивают правительство и фракция «Единая Россия». И тем не менее они его проталкивают, надеясь укрыться от избирателей за ударопрочными стеклами и спинами ОМОНа» («Независимая газета», 08.07.2004).
Перейдя в руки «единороссов», Дума не только растеряла симпатии избирателей и утратила значительную часть былого влияния. Итог значимее и прямо скажу — трагичнее. Она отреклась от роли, которая предопределена самой идеей разделения ветвей власти. Парламент, непосредственно представляющий общество, призван уравновешивать государственную (исполнительную) вертикаль, состоящую из чиновников-назначенцев. По сути своей, он в какой-то мере всегда оппозиционен по отношению к исполнительной власти: характерный пример — Конгресс Соединенных Штатов. Что касается России с ее еще неустоявшейся демократической системой, ежеминутно рискующей сорваться в авторитаризм, то Дума изначально была в жесткой оппозиции к режиму. «Левые» неизменно получали в ней большинство. Это давало возможность сдерживать наиболее людоедские инициативы правительства.
Теперь противовеса не существует. Провал коммунистов стал катастрофой не только для сторонников Зюганова, но и для демократии в России. Да-да! Сколько раз за минувшие годы соперники обвиняли коммунистов в авторитарных замашках, антидемократизме. А когда «левое» большинство в Думе рухнуло, даже присяжные «демократы» уразумели, кто сохранял систему сдержек и противовесов. «Самое опасное, — заявил В. Вахштейн, главный аналитик избирательного штаба партии «Яблоко», — не поражение СПС, а поражение коммунистов. Это удар по демократии, который стал возможным благодаря широкому использованию административного ресурса в традиционно коммунистических округах» (ВВСRussian.com).
Выборы-2003 окончательно расчистили политическое пространство для Путина. В ходе избирательной кампании он последовательно монополизировал четвертую, третью, а фактически и вторую ветви власти. Теперь ему приходится на ходу создавать хотя бы видимость противовеса — Общественную палату. Этакий симулякр народного представительства.
Но даже если бы Путин искренне захотел восстановить систему сдержек и противовесов (сомневаюсь, что его демократические поползновения простираются столь далеко), то и тогда он бы не смог этого сделать. Ибо независимо от воли Владимира Владимировича, путинизм как политическое явление подразумевает монополизацию власти. Реализует себя в тотальной монополизации.
…История пронизана символами. В сущности это художественный текст, зачастую превосходящий произведения искусства по выразительности.
В день выборов два события доминировали в информационном поле. Волеизъявление народа и благополучные роды любимой лабрадорихи Владимира Владимировича. Причем этому второму, домашнему торжеству услужливые теле— и прочие комментаторы придавали едва ли не такое же значение, как и электоральному триумфу пропрезидентской партии…
В этих условиях реализовать преимущество и подтвердить монополию на первую, теперь фактически единственную президентскую власть было делом техники. Неинтересно рассказывать. Наверное, и сам Путин без энтузиазма вовлекся в вялую борьбу, разворачивавшуюся где-то на уровне ножек — никак не выше — его кремлевского кресла.
Достаточно напомнить, что ни один серьезный политик — за исключением С. Глазьева — не рискнул бросить вызов президенту. Испытанные участники выборных баталий — Г. Зюганов и В. Жириновский, напористый новичок Д. Рогозин — благоразумно выставили дублеров.
Тональность кампании характеризует дифирамб, буквально пропетый какой-то калмычкой на встрече Путина с избирателями: «Все женщины связывают с вами, Владимир Владимирович, счастье и процветание нашего отечества, а также будущее наших детей и внуков!» («Независимая газета», 29.03.2004).
Надо полагать (попробуй только предположить обратное!), будущее внуков и правнуков связывали с Путиным и все мужчины, а далее — по профессиям: работники машиностроения, лесного комплекса, путейцы, авиадиспетчеры, дипломаты, свиноводы, милиционеры, ловящие мафиози, мафиози, откупающиеся от ментов, и даже олигархи, предусмотрительно посаженные Владимиром Владимировичем в тюрьму или сосланные на Ривьеру. Словом: «Спасибо вам, товарищ Сталин, за то, что вы живете на земле!».
Скажете, несерьезно? Но помилуйте, как можно всерьез говорить о выборах — борьбе программ, воль, социальных ориентаций, когда несколько кандидатов заявили, что они участвуют в выборном марафоне только для того, чтобы поддержать действующего президента? Об этом во всеуслышание объявил спикер Совета Федерации C. Миpoнов. To же намерение продекларировал Д. Рогозин, выдвинувший от имени «Родины» экс-банкира Геращенко: «Выдвижение Геращенко — это и есть поддержка Путина» («МК», 26.01.2004).
Как это ни смешно, Рогозин сказал правду: если бы «Родина», лихо разогнавшаяся на парламентских выборах, единодушно поддержала своего лидера Сергея Глазьева, борьба могла бы хоть немного обостриться. Заблокировав Глазьева и выставив вместо него человека, который и не думал ввязываться в схватку, Рогозин действительно поддержал Кремль.
Глазьеву пришлось выдвигаться самостоятельно. И тут же он почувствовал, что значит административный ресурс. На выборах в Думу власть неявно, но благоприятствовала «Родине»; теперь перед ним будто стена выросла. Одна за другой срывались его встречи с избирателями. В Нижнем Новгороде отключилось электричество. В Екатеринбурге местное отделение МЧС объявило, что поступил сигнал, будто здание заминировано.
Вновь отличилось телевидение. Неугодного Глазьева игнорировали. В последние, самые важные дни перед 14 марта ведущие новостных программ просто не упоминали о нем. Нет такого — и точка!
Со своей стороны, коммунисты провели мониторинг предвыборного телеэфира. С 12 февраля по 10 марта информация об Ирине Хакамаде заняла 10,8 процента времени новостных программ, о Николае Харитонове — 9,5 процента, об Олеге Малышкине — 7,15 процента. В то же время Путин получил 62,15 процента информационного эфира («Независимая газета», 12.03.2004).
В информационно-аналитических программах Хакамада упоминалась 275 раз, Глазьев — 264, Харитонов — 242, Малышкин — 180 раз, Путин — аж 1584 раза, больше всех остальных кандидатов вместе взятых (там же).
Особенно запомнилась проведенная в лучших советских традициях трансляция встречи кандидата Путина Владимира Владимировича с доверенными лицами. Федеральные телеканалы вели ее в течение 30 минут.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.