После войны

После войны

Оказавшись на Западе, он пережил немало неприятных минут. Диаспоряне припомнили Оглоблину борьбу с «буржуазным национализмом». Но он выкрутился. И опять стал сочинять «научные труды». Такие же, как в СССР, только меняя «плюсы» на «минусы» и наоборот. Скажем, Мазепа у него из «предателя украинского народа» превратился в «украинского патриота» и «великого государственного деятеля», «шведские захватчики» стали «союзниками», а «блестящая победа под Полтавой» оказалась «Полтавской катастрофой» и т. п.

Александр Петрович состоял в целом ряде «научных» организаций, созданных украинской диаспорой, и оглоблиноведы считают это доказательством его значимости в ученом мире. Дело, однако, в том, что организации эти, несмотря на свои солидные названия, занимались преимущественно не наукой, а пропагандой «украинской национальной идеи». Следовательно, членство в них характеризует Оглоблина как пропагандиста, но не ученого.

Ученым же (рискну это утверждать) он вообще не являлся. Научная часть оглоблинских писаний на поверку оказывается простым пересказом сочинений других авторов (часто при этом не указывается первоисточник). Там же, где Александр Петрович пытается выступать в качестве самостоятельного исследователя, его работы перестают быть научными. Очень уж необоснованные (чтобы не сказать – глупые) выводы, тенденциозность, подмена фактов домыслами – это не наука.

И еще одно замечание. На мой взгляд, неправомерно причислять Оглоблина к тем персонажам нашей истории, которые смели «свое суждение иметь». Его «суждения» всегда совпадали с мнением, господствовавшем в среде его обитания, независимо от того, была ли эта среда компартийной, нацистской или диаспорной «национально сознательной». Он был типичным хамелеоном и никем больше.

Впрочем, свое мнение я никому не навязываю. Те, кто именует Александра Петровича «светочем мировой науки», имеют право оставаться при своих убеждениях. Стоит ли прославлять Оглоблина или нет – каждый волен решать сам.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.