В современном Вавилоне

В современном Вавилоне

Мы оставили океанский великан лайнер и сразу же очутились в объятиях огромного города. Впрочем, «в объятиях» – это не то выражение, которое может передать наши ощущения того момента. Нас окружали непрерывный грохот и безостановочное движение. Казалось, что все и вся, что находилось в городе, грохотало и двигалось, за исключением самих небоскребов. А то, что способно было издавать звуки, шумело, гудело, кричало, скрипело, завывало.

Со всех сторон теснились каменные и металлические громады домов. Даже нормальные для Европы улицы здесь казались узкими. Смещались общепринятые пропорции между шириной улиц и высотой домов. Неудивительно, что наш сын Анатолий спросил с интересом:

– А что, в этом городе американцы живут всегда или только днем?

Пришлось ему объяснять:

– Да, всегда. Однако в нем живут не только американцы, здесь, на 61-й улице Нью-Йорка, находится советское генеральное консульство, на машинах которого мы сейчас едем. В этом городе, таким образом, живут и советские люди.

Не скажу, что мое первое впечатление от этого современного Вавилона намного отличалось от того представления, которое сложилось по литературе, в том числе после знакомства с произведениями американских авторов – Т. Драйзера, Д. Лондона, Э. Хемингуэя и других. Но все же, очутившись, как говорят, в чреве этого громадного чудовища, намного яснее и рельефнее отдаешь себе отчет в том, что человек с помощью техники может создавать то, что, по существу, его природе враждебно. А ведь, казалось бы, надо стремиться строить то, что ласкает взгляд, позволяет наслаждаться силой ума и мастерством рук.

Тяжелые, грустные картины, нарисованные К. Марксом и Ф. Энгельсом при описании жизни рабочих в английских городах, намного уступают тем, что предстают перед людьми, которые впервые прибывают в США из Старого Света. В городах, особенно в рабочих кварталах, остро ощущаешь, что здесь попирается само человеческое достоинство. Виноват в этом капитал со своим ненасытным стремлением к наживе. В последующие месяцы и годы, как и все находившиеся в Америке по долгу службы советские люди, я убедился, что Нью-Йорк – не исключение. Увиденное и услышанное в нем в той или иной мере характерно для всех американских городов, особенно крупных.

В консульстве мы провели менее суток. Пользовались гостеприимством его сотрудников во главе с генеральным консулом СССР Виктором Александровичем Федюшиным. Затем отправились в Вашингтон, куда после пятичасового путешествия поездом в пульмановском вагоне и прибыли.

Итак, столица США. В то время Вашингтон, если судить по городскому шуму и уличному движению, был в сравнении с Нью-Йорком гораздо более спокойным городом. Так, впрочем, дело обстоит и сегодня. В Вашингтоне нет крупной промышленности. Доминируют мелкие предприятия, всякого рода мастерские, представляющие собой симбиоз фабрики и магазина. Уже тогда цветное население составляло около половины жителей города.

Столица США была, да и сейчас остается, в основном городом чиновного люда. Чтобы из Вашингтона управлять огромным государством, правящему классу требуется механизм – многочисленный штат служащих разных ступеней действующей иерархии.

Важной частью этого механизма является его внешнеполитическая и дипломатическая служба. Именно с ней советскому посольству необходимо иметь дело прежде всего. У меня сразу же начались визиты, в первую очередь в Государственный департамент.

Бросилось в глаза, что с организацией визитов для меня как нового дипломата, занимающего второе по положению место в посольстве, дело шло довольно гладко.

Тут я должен сделать оговорку, что к Уманскому со стороны официального аппарата Вашингтона проявлялось какое-то настороженное отношение. Вначале я считал, что кто-то в Государственном департаменте его невзлюбил и решил «насолить» советскому послу. Не случайно американская пресса не переставала распространять разные выдумки, носившие персональный характер. Короче говоря, общего языка между послом и представителями администрации из числа тех, кто занимался внешнеполитическими делами, так и не было найдено. Все это приходилось учитывать и мне, как новому человеку, очутившемуся на поверхности бурного океана политической жизни. К тому же все происходило в то время, когда опасность фашистской агрессии против Советского Союза стала приобретать все более рельефные очертания.

Президента Франклина Рузвельта впервые я увидел в Вашингтоне на открытии национальной художественной галереи. Несмотря на физический недуг, он выступал с речью стоя, опираясь на соответствующие приспособления, аккуратно скрытые за трибуной.

Смотрел я на него и думал о его мужестве и воле. Постоянно борющийся с тяжелейшим заболеванием человек, он выглядел на трибуне спокойным, уверенным.

Нет, не мог я тогда предполагать, что судьба подарит мне несколько лет частых встреч с ним. Все это будет в период суровой войны с германским фашизмом.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.