Логическая история цивилизации на Земле Дополнительные доказательства моей теории (часть вторая)

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Логическая история цивилизации на Земле

Дополнительные доказательства моей теории

(часть вторая)

Чем для меня хороши книги К.В. Керама и Тура Хейердала

1. Керам

В книге «Боги, гробницы, ученые» им рассматриваются в основном не исторические умствования, а конкретные результаты археологии. Это первое.

Во — вторых, Керам рассматривает не одну какую — нибудь древнюю страну в чрезмерных подробностях, затуманивающих суть, а весь мир, практически все археологические данные, существовавшие на 1950 год. А это — совсем недалеко до 2004 года.

В третьих, автор как бы интуитивно чувствует, что имеющаяся в наличии хронология, выдуманная как я доказал в «Платоновской» академии Козимо Медичи, несколько глуповата, за что я его сразу же полюбил. Любви прибавило то, что автор не шибко — то преклоняется перед «основоположниками». Термин этот я многократно объяснял.

В четвертых, все свои данные, собранные со всего света, Керам не пытается обобщать, приводя только некоторые соображения других авторов, весьма скупые, например, об Атлантиде. А я как раз и построил свою «Логическую историю» на обобщениях всех известных исторических сведений. Поэтому его данные для меня особо приятны.

В пятых, мне очень не понравился доктор исторических наук В.И. Гуляев, представляющий эту книгу читателям. По следующим причинам:

— он осмелился написать к чужой книге «Послесловие». Насколько мне известно, послесловия пишут к своим книгам сами авторы, если находят это нужным. Все остальные пишут к книгам свое мнение о них, притом желательно не под одной и той же обложкой, а в специально предназначенных для этого местах:

— он в этом «послесловии» пишет: «Фактические ошибки и неточности, содержащиеся в авторском тексте, были либо исправлены при редактировании, либо снабжены соответствующими комментариями». О «соответствующих комментариях» я скажу в процессе своей работы, ибо у меня в распоряжении есть как текст автора, так и текст этих «соответствующих» комментариев. Что касается «исправлений при редактировании», то это сущий разбой. Это ведь то же самое, что «редактируя Пушкина» какой — нибудь осел от рифмоплетства стал бы менять по своему усмотрению непонравившиеся ему мысли и рифмы гения. Притом не сообщая нам, читателям, что и как он менял;

— как все «основоположники» г — н Гуляев имеет рабов. И выдает их труд за свой собственный, заранее дав им соответствующие инструкции, что и как писать. Примерно так помещик позапрошлого века говорил о своих крепостных крестьянах: «Я намолотил, я накосил, я заготовил» и так далее. Это видно из следующего. На фронтисписе написано: «Послесл. и коммент. В. Гуляева». У слова «Комментарии» в конце книги стоит звездочка, отсылающая нас к сноске: «При составлении комментариев использованы материалы К.С. Горбуновой (Книга статуй), Р.И. Рубинштейна (Книга пирамид), Г.Х. Саркисян (Книга башен), Р.В. Кинжалова (Книга ступеней)».

Выходит, упомянутые рабы внимательнейшим образом читали главы книги, но не для собственного удовольствия, так как «материалы» этого чтения вручили г — ну Гуляеву. Точно так же, как крепостные, обмолотив урожай с барского поля, засыпали его в закрома помещика. Различие с барином лишь то, что он упомянул мимоходом маленькими буквами, на какие никто никогда не обращает внимания, своих крепостных. Помещики вообще этого не делали. Но ведь уже 143 года прошло от отмены крепостного права. И неужели он думает, что сами упомянутые рабы не в состоянии самостоятельно продать свой урожай?

Я бы, может быть, и не стал бы об этом писать (сие крепостное право до сих пор нам привычно), но я шибко не согласен ни с «послесловием», ни с большинством комментариев Гуляева. Слишком уж они дурственны. И слишком идеологичны. Причем идеология — людоедская, по Первозаконию.

Теперь о составе моей работы на основе труда Керама.

Я доказал в своих работах, что вся цивилизация на Земле произошла трудами торгового племени, евреев, родом из Йемена, вернее, с безводного плато на границе Саудовской Аравии с Йеменом. И можно было бы успокоиться. Но я не могу уже отказаться от чтения исторических книг. И в каждой из них я нахожу все больше и больше доказательств моей точки зрения. И рука так и тянется к клавиатуре компьютера. Сами знаете, как приятно находить сочувствие. Только это «сочувствие» мне надо немного доказать, ибо «сочувствующие» даже не догадываются об их ко мне сочувствии. Поэтому, разве это труд для меня? Это же — радость. Вернее, труд в радость, коего у обливающихся потом землекопа и лесоруба не найдешь.

Поэтому я буду цитировать или пересказывать отдельные положения, высказанные Керамом, и обращать их себе на пользу.

10.09.04.

2. Хейердал

Он закончил свою книгу «Ра» («Армада — пресс», М., 2002) следующими словами: «Вот моя гипотеза на этот счет: «может быть, мы преуспели потому, что плыли в океане, а не по карте».

Не каждому дано плыть в океане, многие плавают по карте, и я в их числе. И, собственно, не в этом дело, а в том, насколько оба плавания логичны. Когда покорители Эвереста хотели бы нам доказать своим восхождением, что большинство людей могут сделать то же самое, они нелогичны, сами того не подозревая. А вот те, которые под горой подсчитали, каков процент погибших на горе, притом самых что ни на есть приспособленных и физически выносливых, логичны, говоря, что это для большинства — утопия. Поэтому тем, кто взбирается на горы, спускается под землю и в океан, переплывают его, — слава, так как они дают пищу для ума тем, кто плавает по карте. А тем, в свою очередь, кто плавает по карте, вообще не видев океана, но логично выстраивают заимствованные данные от плавателей по океану тоже — слава, ибо теоретическая математика немного выше математики сугубо вычислительной. Нескромно я и к себе это отношу.

Тур Хейердал, плавая на бальсовом плоту «Кон — Тики» из Южной Америки в Полинезию и на папирусных лодках «Ра» и «Ра–2» из Марокко на остров Барбадос на западе Атлантики, сделал величайшее дело. И я этими данными на правах плавающего по карте воспользуюсь. Только, если бы поплыл я, то я бы никогда не выбрал этих маршрутов, ибо они дают недопустимо мало информации, какую можно было бы получить за те же деньги и здоровье.

Во — первых, на Тихом океане (см. другие мои работы) я поплыл бы с филиппинского острова Самар по летнему Противопассатному течению и попал бы точно в город Панаму. Ибо одни только древнейшие каменные мосты через речки на Филиппинах и само название острова Самар дают больше оснований, чтобы сделать именно так. На папирусных лодках я ни в коем случае не поплыл бы из Марокко, я поплыл бы из Нигерии, и был бы в Америке в два раза быстрее, даже еще скорее. К этому меня бы привели мои прежние исследования в результате плавания по карте и не только по водной, но и по земляной. Ибо, если хочешь из Африки добраться до Центральной Америки через Атлантику надо сделать именно так не потому, что так ближе, а потому, что история Нигерии и Ганы дают больше оснований поплыть через океан. (См. другие мои работы).

Во — вторых, Тур Хейердал со товарищи не сделали самого главного вывода из своих тяжких плаваний, который вопиет. Они хотели показать, что можно плавать на речных нильских судах через океан, но они вовсе для этого не предназначены. И плаванье это доказало стопроцентно — поломками рулевых весел, которые не могли работать дольше самого начала первого же шторма. Весла — бревна из «сосны без единого сучка диаметром 16 сантиметров» на лодке длиной 10 метров» не выдерживали даже случайного шквала в тихую погоду.

Но весла эти нужны только в единственном случае, если используется парус с не стопроцентным попутным ветром, а чуть боковым (95 процентов случаев), когда весла используются в качестве шверта или киля. Поэтому главным выводом должно было стать: с рулевым веслом можно плавать только около берега, только чтобы быстрее пристать к нему в случае надвигающейся бури, но не плавать через океан. Тогда через океан нельзя пользоваться парусом, если ветер чуть боковой, а он всегда (95 %) — боковой. Океан можно преодолевать, только дрейфуя по течению. И в соответствующем месте сам Хейердал это подтвердил, написав, что фактически «Ра» дрейфовала вместе с течением через океан, а не целенаправленно плыла.

В третьих, если можно куда — то доплыть, отдавшись течению, то, как об этом узнают там, откуда ты отплыл? Ведь ты уплыл без возврата. Именно поэтому я отверг переселение торгового племени через Атлантику, так как переселяться — не рыбачить, подготовка совсем иная. И именно поэтому я доказал в других своих работах, что из Центральной Америки можно попасть только в Ирландию и Шотландию, (см. статьи про Кецалкоатля). Но никак — обратно в Африку. И именно поэтому освоение Панамского перешейка началось не с Атлантики, а — с Тихого океана. Именно поэтому древнейшая цивилизация Западной Африки пришла в упадок, когда вычерпали все золото на Гане и увезли через Западный Судан (Гана, Дагомея, Нигерия, Нигер, Чад) на Нил, в Эфиопию и Йемен. Заметьте, «возвращение» через Огненную землю я не считаю возможным.

Другое дело плаванье по Пассатному течению и противотечению в Тихом океане с Филиппин. Тут на всем пространстве океана до самой Америки сплошные острова и плавать можно с пересадками, примерно как на электричках добираться от Москвы до Владивостока. Или на рейсовых автобусах, курсирующих между соседними городами, от города к городу. Кроме того, тут в любое время можно возвратиться, от первого острова, от второго, от третьего и так далее. Достаточно немного проплыть по меридиану на север или на юг, чтобы попасть с противотечения на течение. И можно все рассказать. И это будет уже лоция. Причем, чем ближе к Филиппинам, тем она точнее и объемнее. Больше риска только от середины, и в самом конце он увеличивается до неприемлемого. Кроме того, возвращаться с самых дальних островов легче получается не на сами Филиппины, а — в Японию. Вывод делайте сами, хотя можно и мои труды почитать.

Осталось упомянуть только об изоляционистах и диффузионистах. К последним относиться Хейердал, доказывая весьма успешно, что древняя культура Центральной Америки заимствована из Старого Света. И он считает, что — из Марокко. Но сам тот факт, упоминаемый Хейердалом, что древнейшие города Марокко завалены выше древних стен многометровым слоем отбросов, говорит о том, что культура завяла на корню и сама себя потопила в своем собственном дерьме. И передавать за океан было уже нечего. А вот Восток и сегодня — величайшая кладовая культуры, и она жива. Только совершенно твердолобый снобизм Западной Европы и нынешней Америки не дает ей ходу.

Я — то еще больший диффузионист, чем Хейердал, ибо у меня есть для него полная и непротиворечивая теория. Именно поэтому я считаю изоляционистов (дескать, все культуры независимы) совершенно тупоумными. Больше мне о них нечего сказать.

А теперь, давайте, читать вместе упомянутую книгу Тура Хейердала.

Аналогии повсюду

(Хождение с Керамом по мукам)

«Позарастали стежки — дорожки, позарастали мохом — травою…»

Современные историки доподлинно знают, что некогда великие и древнейшие города были брошены их жителями. Жители растворились, а города за редким исключением разрушились, покрылись лесами, песками и стали «полезными ископаемыми» археологии. На Востоке эта штука объясняется войнами, заканчивающимися тем, что усталые победители, бросив пики и луки, брались за ломы и заступы и разрушали города. Попробовали бы сегодня, даже и с помощью так называемого «тротилового эквивалента». Врял ли бы получилось. За океаном войны хоть и были, но следов разрушений нет, все только зарастало дичайшими джунглями, поэтому историки решили, что города просто оставлены населением с тем, чтобы построить точно такие же города на новом месте. Дурнее не придумаешь. Как в Старом свете, так и в Новом.

Вот, например, Керам пишет о Центральной Америке: «На протяжении всей истории майя их земледелие носило крайне примитивный характер. Это было так называемое подсечное земледелие. Облюбовав тот или иной участок в джунглях, они валили все деревья, а затем, когда деревья подсыхали, они их сжигали незадолго до начала дождей. Когда сезон дождей заканчивался, земледельцы выкапывали с помощью длинных заостренных палок ямки и бросали туда зерна маиса. Сняв урожай с этого участка, крестьянин переходил на другой. Поскольку удобрения отсутствовали полностью (если не считать органических удобрений, которые использовались вблизи поселений), земля должна была каждый раз длительное время находиться под паром. Так мы подходим к правильному, как нам представляется, объяснению причин, заставивших майя в короткий срок забросить свои прочные города и сняться с насиженных мест.

Поля истощались. Требовалось все больше и больше времени, чтобы то или иное поле «отлежалось» под паром. Вследствие этого крестьянин был вынужден все дальше и дальше углубляться в джунгли, выжигая здесь новые и новые участки, и тем самым отдаляться от города, который он вынужден был кормить и который без него не мог существовать; в конце концов между ним и городом оказалась выжженная и истощенная степь. Великая цивилизация Древнего царства майя прекратила свое существование потому, что она лишилась своего базиса. Цивилизация без техники еще возможна, но цивилизация без плуга — нет! Голод — вот что заставило народ тогда, когда между городами оказалась лишь сухая и выжженная степь, отправиться в странствование.

Народ поднялся, оставив города и пустоши, и, пока на севере отстраивалось Новое царство, джунгли медленно возвратились в свои прежние пределы, окружив покинутые храмы и дворцы, пустоши снова стали лесом, и этот лес, разросшись, поглотил постройки, скрыв их на доброе тысячелетие от людских взоров. В этом и заключается разгадка тайны покинутых городов» (конец цитаты).

Сразу же приведу и другую цитату, о Двуречье, по другую сторону Земли: «Араб принялся ему (археологу Ботте) настойчиво доказывать, что он из отдаленной деревушки и не раз слышал о желании «франка» и хочет им помочь. Кирпичи, испещренные надписями, ищет он? Так их целая куча в Хорсабаде, там, где находится его деревушка! Он знает это совершенно точно, он сам сложил печку из таких кирпичей, и все в его местности издавна поступают так же. <…> Имя араба забыли. <…> Этот первый ассирийский дворец явился не только сенсацией для европейского мира, но и важным научным открытием. До сих пор колыбелью человечества считали Египет, ибо нигде в другом месте история цивилизации не прослеживалась так далеко в глубь веков, как в стране мумий. О Двуречье до этого сообщала лишь Библия — для науки XIX века «сборник легенд». К скупым свидетельствам древних авторов относились с большим почтением. Они представлялись более достоверными, но нередко противоречили друг другу, и сообщаемые в них даты трудно было согласовать с датами Библии.

Открытие же Ботта свидетельствовало о том, что в Двуречье действительно некогда существовала по меньшей мере такая же древняя, а если признать теперь сведения Библии достоверными, то даже еще более древняя, чем Египет, блистательная и величественная цивилизация, которая в конце концов была уничтожена огнем и мечом. <…>

Вечером, успешно завершив первую часть работы, Лэйярд отправился в сопровождении шейха Абд ар — Рахмана домой. На следующее утро транспорт (с откопанной гигантской статуей полу — льва — полу — мужика — мое) направился к реке. Вдруг буйволы, тащившие этот чудовищный груз, останавливаются, выбившись из сил. Ни крики, ни понукания, ни удары бича не могут заставить их тронуться с места. Тогда Лэйярд обращается за помощью к шейху, и тот предоставляет в его распоряжение людей и веревки.

Вместе с Лэйярдом шейх ехал впереди, показывая дорогу, далее следовали барабанщики и флейтисты, которые изо всех сил били и свистели в свои инструменты, «за ними двигалась повозка: ее тащили около трехсот человек, оравших во всю силу своих легких. Их подгоняли и понукали надсмотрщики и кавассы (полицейские). Заключали шествие женщины; своими пронзительными криками они подбадривали мужчин. Вокруг джигитовали конники Абд ар — Рахмана, они носились взад и вперед».

То есть, по моему мнению, дело обстояло абсолютно точно так же как и за океаном при «эксперименте» ученых по доставке каменной глыбы весом тонн в пятьдесят, имитирующей древних майя. Это я видел в научно — популярном фильме «Би — Би — Си». Или точно таком же «эксперименте» на острове Пасхи по поднятию на — попа такого же веса древнего Истукана.

Однако приведу слова шейха: «Поразительно! Поразительно! Нет бога, кроме аллаха, и Мухаммед пророк его! Во имя Всевышнего, о бей, скажи мне, что ты собираешься делать с этими камнями? Потратить так много денег ради подобных вещей! Неужто и в самом деле твой народ черпает из них мудрость? Или, может быть, прав кади, который говорит, что они попадут во дворец царицы, где она будет вместе с остальными неверными поклоняться им? А что касается мудрости, то ведь эти истуканы не научат вас лучше производить ножи, ножницы и материи, в чем, собственно, англичане и проявляют свою мудрость! Великий аллах! Вот лежат камни, которые были погребены здесь во времена святого Ноя, мир праху его, а возможно, и задолго до потопа! Многие годы живу я в этой стране. Мой отец и отец моего отца разбивали здесь до меня свои палатки, но и они никогда не слышали об этих истуканах. Вот уже двенадцать столетий правоверные — а они, слава аллаху, только одни владеют истинной мудростью — обитают в этой стране, и никто из них ничего не слыхал о подземных дворцах, и те, кто жил здесь до них, тоже. И смотри! Вдруг является чужеземец из страны, которая лежит во многих днях пути отсюда, и направляется прямо к нужному месту. Он берет палку и проводит линию: одну — сюда, другую — туда. «Здесь, — говорит он, — находится дворец, а там — ворота», и он показывает нам то, что всю жизнь лежало у нас под ногами, а мы даже и не подозревали об этом. Поразительно! Невероятно! Откуда узнал ты об этом — из книг? С помощью волшебства или тебе помогали ваши пророки? Ответь мне, о бей, открой мне секрет мудрости!».

Не думаю, что нынешний индейский вождь из тех мест, где проживали майя, меньше бы удивлялся и именно в тех же словах, разве что не упоминал бы Аллаха. Он ведь ныне католик.

Обратимся напрямую к Навуходоносору словами Керама: «Его предшественники употребляли для постройки обожженный на солнце кирпич — сырец, который под воздействием ветра и непогоды довольно быстро выветривался и разрушался. Навуходоносор стал применять при постройке укреплений по — настоящему обожженный кирпич. От строений более ранней эпохи в Двуречье не осталось почти никаких следов, кроме гигантских холмов, именно потому, что при их сооружении применялся непрочный и недолговечный материал. От строений времен Навуходоносора осталось почти так же мало следов по другой причине: из — за того, что на протяжении долгих столетий местное население смотрело на их развалины как на своего рода каменоломни и брало там кирпич для своих нужд. Та же участь постигла во времена Средневековья языческие храмы Древнего Рима. Современный иракский город Хилла и многие окрестные поселения целиком выстроены из кирпичей Навуходоносора (это совершенно достоверно, ибо на них стоит его клеймо), и даже современная плотина, отделяющая воды Евфрата от канала Хиндийе, в основном построена из кирпичей, по которым некогда ходили древние вавилоняне; не исключено, что какие — нибудь археологи будущего, раскопав остатки этой плотины — ведь когда — нибудь и она придет в ветхость и будет разрушена, — решат, что это тоже остатки строений времен Навуходоносора».

А ведь прелестно, не правда ли? Ведь воинам — победителям, не надо менять саблю на кайло, лук и стрелы на — лом и кувалду. Без них потомки справятся. Хотя в другой своей работе я уже приводил древний рисунок, на котором победители действительно ломают город, и дал ему исчерпывающее объяснение: это они ищут еврейские сокровища, вернее — оборотный капитал. Так как евреи бегут из города на этом же рисунке, не сказав завоевателям ни слова, где же их сокровища искать. Вот и ломают, притом зиккурат — это такая интересная штука (см. другие работы).

А как же быть с майя? Которых никто не завоевывал. Они сами, вроде, всех завоевали. Притом были такими искусниками во всем, что даже сам Картье им мог позавидовать. И это не я говорю, а сам герр Керам. И наука у них была такова, что нынешние нивелиры, теодолиты и прочую землемерную технику по их постройкам можно поверять. А длительность года у них была более точно определена, чем в григорианском календаре папы Григория какого — то, поныне у нас действующего. А тут не нашли ничего лучшего «подсечного земледелия» имени Керама. Пришлось города переносить, такие циклопические. Как будто мы не знаем ныне, что такое построить город. Как будто мы не знаем даже по газетам, как осваивалась Сибирь в смысле земледелия. Выжигали — то тайгу единственный раз, и не в выжиге главная трудоемкость, а в выкорчевке оставшихся пней, это и есть 99 процентов работы. И даже 800–сильным современным бульдозерам эта задачка — непростая. Не лучше ли посмотреть, что такое — город?

Я неоднократно доказал, что ни одному народу на Земле в первобытном состоянии не нужны города, они даже чрезвычайно вредны народам, так как прекращается охота, рыбалка, собирание «лесных даров» и земледелие. Не на балконах же вместо цветочков в горшочках пшеницу растить. Не в подворотнях грибы и ягоды собирать. Не в канализационных стоках рыбку ловить, не в жилых кварталах охотиться. Чем жить — то? Именно поэтому все первобытные народы живут деревнями, небольшими деревнями, расположенными подальше друг от друга, чтоб не мешать и не соперничать. И стаи диких животных именно так живут. И даже косяки рыб. Но города возникли. И любой дурак, будучи не ученым историком, а практичным человеком, должен ответить на этот вопрос. И без фантазий.

Города придумали евреи, торговое племя, об этом у меня полно других работ, но и здесь немного остановлюсь на этом деле. Сначала возникли так называемые фактории в гуще аборигенов. Евреи в них жили, возили, прятали, охраняли свои товары и вели обмен с приходящими туда аборигенами. (Читайте другие мои работы, например, об архитектуре). Но евреи никогда не работали руками, только — головой. Особенно им противен был труд земледельца, амхаарца, презренного человека. Вспомнили Каина? И Авеля они бы не полюбили, если бы сами не были из пастухов, но не только за это. Авель — это тип животновода, разводящего и пасущего людей с меньшим количеством извилин в голове. Вот в чем дело.

Торговое племя, двигаясь от ареала к ареалу, вбирало в себя весь опыт народов, а ведь даже самое отсталое племя в районе нынешней благодатной Калифорнии догадалось, как избавляться от горечи желудей, падающих с дуба. Имея в своей голове в запасе разнообразные технологии, торговое племя совместило торговлю с производством в своих факториях. Вот тогда — то и превратилась фактория в город. И город стал пополняться рабочим людом из окрестных деревень, причем никаких рабов у торгового племени отродясь не было, и даже сегодня. Раб неэффективен и евреи это отлично знали намного раньше Маркса, хотя Маркс — тоже еврей. Эффективен оплаченный рабочий, только надо уметь с ним управляться. Поэтому рабство в те времена — это совсем не то, о котором пишут в книжках, и рабы не те, которых захватили на войне в плен. Рабы — добровольные работники. Именно поэтому так быстро начали расти города. И только там, куда добралось торговое племя, даже через океан в Центральную Америку.

Добровольный и оплаченный раб, правда, оплата его весьма своеобразна, что и ныне это видно, должен в душе своей представлять торговца богом, благодетелем и высшим существом. Тогда с ним легко обращаться, примерно как с домашней собакой или коровой, за краюху хлеба перед дойкой — вся твоя. Для этого есть религия, притом — любая. Функции городов удвоились: торговля и товарное производство. Причем товаром стало и пропитание, какового в городе не найдешь в каменных джунглях. Вот тогда — то и возникло противоречие между городом и деревней, в котором шибко хорошо разбирался еврей товарищ Ленин. Только корни его не оттуда растут, откуда их вырастил этот не столько придурок, сколько властолюбец.

Корни этого противоречия лежат глубже, в Каине и Авеле, но об этом у меня есть другая статья. Скажу лишь здесь, что и поныне труд деревенского амхаарца оценивается точно так же, как и во времена Каина и Авеля, то есть совершенно по — людоедски несправедливо. Несмотря на «дотации» крестьянству во всех развитых странах. Подумайте над этим. Ибо эти «дотации» все равно когда — нибудь придется объяснять. Хотя бы самим себе. И я уж не говорю о российском крестьянстве, каковому и дотаций даже нет, не считая солярки перед уборочной, за каковую они отдают весь свой урожай, питаясь за счет огородов.

Итак, города мы построили по всей Земле. Притом, практически — совершенно одинаковые (загляните в другие мои работы). Пора их разрушать.

Людоедский общественный строй

Так, что у нас там говорит обо всем этом деле пропагандист археологии в отношении майя? Вот что: «А в промежутке между посевной и уборкой урожая крестьяне вместе с рабами занимались строительными работами. Без телег и вьючных животных доставляли они каменные блоки; без железа, меди и бронзы, только лишь с помощью каменных орудий высекали великолепные статуи и памятники. В своем мастерстве они не только не уступали египетским строителям пирамид, но, по всей вероятности, превосходили их».

Давайте — ка, посмотрим на это своими сегодняшними глазами. Во — первых, попробуйте представить себе, что всю рвань и пьянь со всей деревенской Московской области пригнали строить, например, лужковские небоскребы в «Москва — Сити». Много они настроят? Тем более что сооружения майя были несколько посложней, если сравнить времена и технологии. Кроме как тачками, автомобилями и бульдозерами они ничем другим служить не могли.

Во — вторых, крестьяне — майя собирали по три урожая в год, так что их можно было звать именно в краткое межсезонье, как раз тогда, когда требовался экскаватор или подъемный кран.

В третьих, сами же евреи научили крестьян добывать удобрения со дна озер, я об этом читал в другой книжке. Правда, не о том, что евреи научили, а о том, что майя именно так делали. Так что и в межсезонье у них была работа.

В четвертых, крестьяне — майя отдавали своим «богам» две трети своего урожая. Одну треть, собственно богам, то есть духовенству, и одну треть — инке, то есть самому умному торговцу, каковой осуществлял светскую власть. То есть, примерно, как и нынешнее, и недавнее советское, и совсем давнее помещичье российское крестьянство. А со своей трети еще и налоги платили, на свечки, ладан, «местное самоуправление» и так далее. «Амхаарцам» в деревне стало жить невыгодно. В городах же, напротив, «пролетариат» снабжался всем необходимым примерно как колхозное стадо, не разжиреешь, но размножаться можно. Именно этот пролетариат и строил господам все, что надо: пирамиды и прочие усыпальницы и храмы. Причем всякий имел специальность, и только, когда надо было тащить что — то тяжелое, усилия объединялись.

В пятых, поэтому сначала в города шел приток из деревень рабочей силы, совершенно так же, как и при ленинской, сталинской, брежневской «индустриализации». Потом поток пришлось ограничивать, так как в городах нечего стало жрать, ибо у меня есть еще пункт и в шестых.

В шестых, замученные и спившиеся пульке (водка), которой их бесперебойно снабжало торговое племя, ибо оно и выдумало этот «напиток» по всей Земле, включая Россию, Германию, Кубу и Шотландию, стали разбегаться по сельве (по ихнему — тайга, джунгли). Совершенно так же, как пишет один из англичан, посетивших Московию в 16 веке: «Иные деревни по миле и более длиной, стояли совершенно пустые, народ весь разбежался», кто куда, в основном в сторону Урала. Крестьянские же майя через дебри двинулись на полуостров Юкатан.

Теперь перейдем к горожанам и их «богам» в форме прибывших из — за океана патрициев. Сначала все шло хорошо. Примерно как до войны в России. Построили майянскую «Магнитку», потом «Днепрогэс», потом взялись за «преобразование природы». Только это у них называлось несколько по — иному. Так как войны у них не было как у нас с вами, то вскоре все закончилось «началом великих строек коммунизма», а жрать в городах стало совсем нечего. Только дурных нефти и газа у них под землей не было. Вернее, никто не знал, что они под землей все — таки есть. И продавать их было некому. А теперь представьте себе, что в России сегодня тоже нет ни нефти, ни газа, ни леса, ни алмазов, ни никеля с платиной на Крайнем Севере. Или все это есть, но никому за нашими границами не нужно. Что бы мы сегодня в своих городах кушали? Или мне приводить цифры, какую малую часть потребляемого продовольствия мы производим в своих «рубежах»? Тогда не спорьте, все бы наше население городов наполовину немедленно бы вымерло, особенно пенсионеры и дети, а остальная половина незамедлительно оказалась бы в тайге, на подножном корму. И города бы опустели точно так же как города майя.

А элита что бы делала? Естественно, сперва бы послала разведку: посмотреть, где гуще всего население. А потом бы перебралась, и по той же самой методике и начала бы строить новые города. К этому времени их бывший народ совершенно бы опростился, забыл, как он что — то делал под руководством своей прежней элиты, стал бы совершенно естественен. И эксперименты с ним можно было начинать по второму кругу.

Я думаю, вы не совсем исчерпывающе поняли мою мысль. Тогда взгляните на себя с той стороны, которую я укажу. Недавно, в 2001 году, я проехал поездом от Москвы до Новокузнецка, около четырех тысяч верст. До этого я лет тридцать летал только самолетом. И до этого, с 1986 по 1992 год я посетил около 20 стран, от Европы до Японии и Австралии. Так вот, во время этой железнодорожной поездки меня обуял ужас. И я его даже не буду описывать, так как расплачусь и не смогу закончить. Наша деревенская страна невообразимо ужасна, она — хуже даже по сравнению с тем племенем, которое, ранее неизвестное, на днях открыли в Африке.

А теперь представьте, что из российских деревень уедут последние учителя, врачи, деревенские механики и агрономы. Чтобы стать «челноками» или продавцами в городских магазинах. Потом в российских деревнях отключат электричество, так как некому будет за ним присматривать. Все, это будет 15 век. И можно снова «осваивать» земли и народы от Казани до Тихого океана. Казаков звать. Ермаков, которые «на тихом бреге Иртыша» отдадут богу душу, завоевывая нашей элите новые «земли».

Так. Что же пишет г — н Керам об аналогичной ситуации у майя? «Подобный общественный строй, а он, насколько мы можем судить, оставался неизменным на протяжении веков, таил в себе зародыш гибели. Культура и наука — и в той и другой области жрецы добились немалых успехов — становились постепенно культурой и наукой лишь избранных. Этой культуре не хватало питательных соков снизу, не было никакого обмена опытом. Ученые все чаще и чаще обращались к звездам, и только к ним, забывая о земле, а ведь только из этого источника они могли в конечном счете черпать свои силы. Они забывали о поисках средств для того, чтобы отвести грядущую опасность. Только этим совершенно поразительным высокомерием духа, свойственным высшим слоям майя, можно объяснить тот поистине удивительный факт, что народ, который достиг таких выдающихся успехов в науке и искусстве, не сумел додуматься до такого важного и в то же время примитивного орудия, как плуг».

Имея в виду то, что вы читаете не только эту мою статью, но и другие мои работы, сообщаю, что в Йемене, на родине евреев, было практически то же самое, что и у майя: соседство величайшей промышленно — производственной культуры с примитивнейшим земледелием. В древнем Йемене еще тогда, когда не было никакого древнего Египта, древних Вавилона и Шумера, процветали горные предприятия по добыче и переработке золота, серебра, меди и только сведение немногочисленных лесов при добыче древесного угля прекратило эту деятельность. Первое стекло появилось тоже в Йемене. Первые хлопок и индиго произведены тоже здесь. Но, до сих пор в Йемене пашут сохой, вручную убирают по 2–3 урожая в год. Но, главное, заметьте, именно в Йемене начали производить наркотик (кат). В Южной же Америке кату тут же нашли замену — коку (кок). И, разве вы не замечаете однозвучность, несколько стершуюся за века?

К этому следует добавить, что майя никоим образом, (см. другие мои работы) нельзя отделять от столь же высоко цивилизованных инков, тольтеков, сапотеков, муисков, ацтеков и так далее. Это все одна и та же цивилизация, растущая из одного корня, недаром она так резко отличается от окружающих первобытных племен Южной и Северной Америки. Начиная к северу от Калифорнии и к югу от нынешних стран Центральной Америки. Как небо и земля.

Это небольшое отступление дает мне право перейти к гибели месопотамских и египетских городов, остатки которых я только что проиллюстрировал. При этом обратить ваше внимание на то, что не войны были главной для этого причиной. Но, сперва сделаем экскурс в современность, в советскую современность.

Возьмем, например такие города, в которых до недавнего времени делали исключительно танки, исключительно экскаваторы или что — нибудь иное, и больше — ничего. И даже — только отравляющие вещества типа зарина и зомана. Или никому не нужные по нынешним временам, советские еще, автомобили. Или такой город как Новокузнецк, в котором только четыре крупнейших металлургических завода, и больше практически — ничего. При этом вы не можете мне возразить, что каждое из таких производств когда — нибудь становятся ненужными, совершенно ненужными, и особо ярко это видно на зарине, зомане, танках и даже — на примере автомобилей «Жигули». Причины тут разные, но суть одна: город умирает, так как его для чего — либо другого приспособить нельзя. Но тут мне нужно маленькое отступление.

Я много повидал на своем веку и мне есть, что сравнивать. Весь западный мир и те страны, которые были стянуты в эту орбиту, рассредоточивают практически свое производство возможно равномернее и возможно более мелкими единицами, покрывающими всю страну. И даже старинные гиганты индустрии стараются разделить и разбросать осколки возможно подальше друг от друга. Доходит до того, что, например, в какой — нибудь небольшой деревне создают небольшое производство каких — нибудь уникальных вещей, например, шестеренок диаметром больше 4 метров и весом больше 5 тонн каждая. И вся страна только там их заказывает, так как они — лучшие. Это, конечно, несколько утрированно, но зато — понятно.

О нашей стране я, кажется, уже сказал, поэтому перейду к другим странам азиатской формации. Уж не случайно ли все они, как и их города, как назло, получаются всегда с концентрированным монопроизводством? Весь Ближний Восток — на нефти, где нефти нет — там хлопок. Целые города ткут ткань, чеканят посуду и картинки, лепят из глины и обжигают посуду, и так далее и тому подобное. И уж, если какой — нибудь район сеет рис, то ничего другого не сеет. Другой сеет табак и вертит из него сигары, и больше — ничего. Только заметьте, все это идет из древности и даже пример Запада по деконцентрации производств на них не действует. Мало того, производства здесь, включая бывший Советский Союз, заранее планируются и строятся так, чтоб не было гибкости в номенклатуре производимого товара, чтоб, не дай бог, вместо танковой полковой радиостанции мог получиться бытовой радиоприемник или, тем более, телевизор. Именно поэтому в нынешней России ни хрена не получается с так называемой конверсией. Согласно этой конверсии из литейного производства танковых башен может получиться только чугунная сковородка и даже — без тефлонового покрытия. Ибо танковую броню тефлоном не покрывали. Покрывали чем — то другим, к сковородкам неприменимым.

Вывод же из всего этого — застывшее время, о котором и пишет герр Керам. А как следствие застывшего времени — необходимость бросать на произвол судьбы уже ненужные города. Но это — только общая причина. Ее надо расшифровать.

Основа общей причины, как ни странно это звучит, — жадность при лености и дурости, и именно этот триумвират, в частности, производит застывшее время, так что я не знаю даже, — с чего начать.

Если издалека, то надо начать с большой разницы в интеллекте аборигенов и торгового племени, внедрившегося среди них. Это сильно мне напоминает Миклухо — Маклая, высадившегося в среду людоедов, которые сразу же дали ему без всяких с его стороны потуг имя Человека с Луны. Разница в том, что Миклухо — Маклай был ученым, а торговое племя — торговцами, сантименты которым ни к чему, главное — прибыль. Именно в таком ранге Человеков с Луны евреи начинали «работать с населением». Сие описано у меня уже в других работах.

Поэтому евреям так же легко доставалась неограниченная власть, которая зиждется ни в коем случае не на насилии. А только лишь на том, что они по абсолютно любому вопросу могли, как говорится, обвести вокруг пальца не только толпу дикарей, но и всех их вождей, включая их не слишком заботливых богов и духов.

Дальше я мог бы даже не продолжать. До сих пор самые дураки из дураков элиты считают, что плебс — глуп, весь, как один. Поэтому изощряться в предпосылках добровольного рабства нет необходимости.

Отсюда — леность, сестра легкости своей жизни и подчинения плебса. Из — за лености нет смысла приобщать аборигенов к своим научно — техническим достижениям, исключая самые необходимые, например, с большим успехом долбить камни. Разумеется, работать руками элита перестает совершенно, только — головой. И все это (астрономия, математика, письменность, магия как наука, архитектура и так далее) вертится только в кругу элиты. А плебс таскает и колет камни, выращивает маис и так далее.

И вообще плебс надо как можно больше загрузить работой, чтоб плебеи ни минуты не сидели без дела. Посмотрите на прошлый российский социализм, и мне не нужно будет долго объяснять. Достаточно сказать, что у нас целых 70 лет подряд было больше всех в мире рабочих дней в году, а толк от этого и сегодня виден невооруженным взглядом. Мы 70 лет подряд возводили никчемные «пирамиды» всех родов, перечислять — не хватит бумаги.

Легкость управления плебсом вызывала несокрушимую уверенность, что так будет вечно. А пренебрежение к уму отдельных представителей плебса не давало обновляться головам элиты, вскоре в ней остались одни дураки. Это и по нынешним нашим российским правителям видно.

Но и город — то был не один на Земле. Поблизости были другие города, возведенные тем же торговым племенем, только уже не слишком дружным. Даже нынешняя родня, живущая в разных концах, например, России, не слишком — то дружна и отнюдь не спешит на выручку друг к другу, предпочитая тихо ждать наследство, а иногда и поторапливать его весьма недостойными способами. А уж это говорит о том, что не вся родня — сплошные дураки, некоторые весьма остроумны, вернее, хитроумны. И тут уж недалеко от того, чтобы неудачник бросил город на произвол судьбы, а родня — поможет. Слово конкуренция тогда не знали, но сам — то факт был, надеюсь.

Тут можно привести с десяток, даже сотню примеров, но пусть этим занимаются экономисты, у них это лучше выйдет, я же займусь плебсом. Ему — то что делать? Его ведь с собою торговое племя не возьмет, бросит вместе с городом. Заметьте, плебс ничего не умеет из того, что умела городская элита, а бестолку камни тесать и таскать — поищите дураков в другом месте. Вот теперь вам будут ясны слова аборигенского шейха, приведенные мной выше, насчет того, что и прадеды его на этом месте (Вавилоне) ставили свои кочевые палатки и кирпичи таскали на свои очаги с клеймом самого Навуходоносора. А если и сейчас непонятно, то почитайте современные газеты. Там многажды расписано как великие ученые из разных там советских «наукоградов» после снятия их с российского бюджета не супермаркеты открыли, не банки создали, и даже не высокотехнологичные производства, а все как один пошли в челноки. Это ведь — то же самое, они гранили «камни науки», а когда гранить стало нечего, вернее, за огранку перестали платить деньги, они пошли кочевать. Или челноки — не современные кочевники?

Вы заметили, что я пока обхожусь абсолютно без войны? Только заметьте еще, что если даже и война, и город как Варшава разрушен до основания, то если данный город нужен, то он немедленно будет восстановлен и доживет до наших дней. Повторяю, если он нужен всем без исключения поколениям. Заметьте также, что ненужные сегодня сталинские лагеря, которые даже не островки по имени «Ахипелаг ГуЛАГ», а настоящие города, ныне — в едва заметных развалинах, которые также трудно найти в тайге как древние города майя в сельве. А ведь время прошло с эры Хрущева всего лишь — ровно сорок лет.

Третья причина, кажется я перешел к подобию войны, — так называемые казаки — разбойники, видимые «следы» которых есть по всей Руси, но и — по всему миру. Только к «ряженым» нынешним российским казакам это не относится. Во — первых, они уже не разбойники лет сто — сто пятьдесят, во — вторых, я их историю знаю лучше, чем они сами (подробности — в других моих работах). В третьих, казаки — разбойники ведут свой род, примерно как от Ноя или самого Авраама, от — торгового племени, и я их нашел даже в Египте. Ибо даже в русских сказках все разбойники за исключением Ильи Муромца (вообще — то и он оттуда же) — «евреины». А если так, то перескажу частичку своих исследований.

Не все евреи в торговом племени умны, предприимчивы и удачливы в торговле. Есть и такие как, например, Маркс — умен, но не предприимчив. А тогда ведь не было чисто писательского труда, которым с учетом спонсорства Энгельса удалось бы нарожать стольких детей. Притом заметьте, я уже вам говорил, что иногда родня живет между собой хуже, чем с чужими людьми. Но, будучи одного поля ягода, неудачники из торгового племени лучше всех знают, где, как и какой можно ограбить караван. Из этой — то предпосылки и родились, например, в Египте «кази» — древнейшие разбойники, которые только ближе к нашему времени слегка изменили свое название, в казаков. И двор у наших нынешних казаков до сих пор называется по — еврейски «баз», откуда и произошли впоследствии «греческие» базилевс и базилика. А самым первым, доподлинно известным нам, и самым крупнейшим казаком — разбойником был Александр Македонский. Причем заметьте, даже дурак поймет, если ему объяснить, что в те времена невозможно было завоевать столько государств, сколько «завоевал» Македонский. Я имею в виду не ограбить по порядку, а именно завоевать, в смысле — удержать всю эту уйму государств хотя бы на неделю.

Именно поэтому, когда возникло товарное производство в городах, торговля сосредоточилась там же, а торговые караваны, посланные за экзотикой, раз в десять сократились. И отдельные мелкие банды всяких там Ильей Муромцев вынуждены были или бросить свой разбой, или объединяться в крупнейшие банды под командой Александров Македонских. Вот, кажется, и все объяснения.

Эти банды могли только воевать и грабить, ничем править они не могли, ума маловато. Поэтому, взяв город, разворошив наугад тайники, съев и выпив там все что можно, Македонские шли брать другой город. Примерно так через полгода, может быть и раньше. Или чуть — чуть позже. В основном это зависело от удачливости по раскурочиванию зиккуратов (см. другие мои работы, по архитектуре).

Разумеется, как только грабители уходили, все возвращалось тут же на круги своя. Плебс, не считая примкнувших к разбойникам плебеев, был на месте. Патриции, не считая трех — пяти неудачников, — тоже на месте. В зиккурате никогда ничего полностью отыскать нельзя, придется перелопатить миллионы тонн, на что у разбойников никогда не хватало ни времени, ни терпения. Так что и оборотный капитал, за малым исключением, — тоже был на месте. Так что же могло задержать возрождение? Уж не Македонский ли? Так он же уже — аж в Индии. Или в Египте, или вообще, черт знает, где. Неужели Вавилону стоять как брошенной невесте, когда и производительные силы, и производственные отношения — как в марксовом «Капитале».

Самолетов, сами понимаете, в те времена не было, телеграфа — тоже. Да и какого черта Македонский, даже получив телеграмму со «скороходом», бросит новый перспективный грабеж, чтоб возвратиться к разбитому корыту? Разве что лет через пяток. Но разбойники столько никогда не жили. Даже сегодня. Максимум до тридцати пяти — сорока лет, и то — начальники. Рядовым же срок жизни — не больше двадцати пяти — тридцати, и то при современной медицине.