§ 2. Хосров Великий: натиск на запал (540–579 гг.)
§ 2. Хосров Великий: натиск на запал (540–579 гг.)
Весной 540 г. войска Хосрова перешли границу империи. Объектами вторжения были Сирия и Киликия. Оставив в тылу хорошо укрепленный Киркесий и небольшую крепость Зенобию, Хосров подошел к городу Сурону. Неизвестно, входило ли в планы царя взятие Сурона, но неподалеку от города конь Хосрова громко заржал и ударил о землю копытом. Находившиеся при царе маги истолковали это событие как доброе предзнаменование, говорившее о том, что Сурон обречен стать добычей персов. По совету магов была начата осада города.
Во время первого штурма успех сопутствовал защитникам Сурона, однако было ясно, что силы не равны, и на второй день осады суронцы отправили к Хосрову послов с предложением заплатить выкуп в обмен на снятие осады. Выслушав представителей горожан, царь решил пойти на хитрость. На словах он согласился с предложением жителей Сурона и вместе с их посольством отправил в город несколько воинов в качестве сопровождения с секретным заданием: после открытия ворот они должны были положить между порогом и створом ворот какой-либо предмет, чтобы их нельзя было закрыть на засов, что и было сделано. Впустив возвращавшихся от Хосрова людей в город, стражники не могли, как ни пытались, прочно закрыть ворота; отворить же их вновь, чтобы освободить от помехи, они боялись из-за опасения, что в город беспрепятственно войдут персы. В результате возникшей у ворот заминки персидское войско, стремительно подойдя к Сурону, ворвалось в город. Он был сожжен и разрушен, а жители перебиты либо обращены в рабство. Впрочем, пленные суронцы были вскоре освобождены Хосровом за выкуп в 2 кентинария, который согласился выплатить епископ соседнего с Суроном города Сергиополя Кандид. Поскольку необходимой суммы у священника на тот момент не было, он пообещал царю выплатить деньги в течение года, дав в этом расписку и поклявшись самыми страшными клятвами выполнить обещание. Чем закончилась эта история с выкупом за пленных суронцев, мы увидим чуть ниже.
Поскольку основной целью Хосрова был захват Сирии и ее столицы Антиохии, антиохийцы делали все возможное, чтобы подготовить город к осаде. Однако времени для проведения всех необходимых работ было явно недостаточно. По этой причине было принято решение откупиться от Хосрова. Прибывшая к царю делегация антиохийцев во главе с епископом Мегасом убеждала Хосрова взять деньги и, не осаждая город, возвратиться в Персию. В конце концов царь согласился покинуть владения Византии при условии, что антиохийцы выплатят ему сумму в размере 10 кентинариев золота. Посольство Мегаса, вернувшись в Антиохию, изложило горожанам требования Хосрова. Несмотря на все аргументы, приводившиеся Мегасом в пользу принятия условий царя, горожане упорно отказывались от уплаты слишком большого, как им казалось, выкупа.
Параллельно с этим войско Хосрова осадило Гиераполь, однако, несмотря на все старания, не могло его взять. Не желая напрасно тратить время и силы, царь потребовал от гиерапольцев выкуп, пообещав в обмен на это прекратить осаду. Горожане приняли условия Хосрова и выплатили персам 2 тысячи либр серебра.
От Гиераполя войско Хосрова двинулось к Верое. Укрепления Верой были не такими мощными, как в Гиераполе, и, кроме того, они давно не ремонтировались. Зная это, Хосров, вновь стремясь избежать потерь, запросил у веройцев выкуп в размере 4 тысяч либр серебра, угрожая в противном случае начать штурм города. Сначала веройцы согласились с требованием царя, однако затем выяснилось, что они могут уплатить лишь половину необходимой суммы; остальные деньги они обещали передать Хосрову чуть позже. Поскольку царь был непреклонен, жители города укрылись в цитадели и приготовились к осаде.
Войдя в Верою, персы сожгли город и попытались штурмом овладеть его акрополем, но потерпели неудачу. Тем не менее участь осажденных была бы плачевной (у них кончались запасы воды), если бы не усилия того же Мегаса, возвратившегося к этому времени из Антиохии. Епископ слезно умолял Хосрова отпустить веройцев, и в конце концов тот уступил его просьбам: всем укрывшимся в городской цитадели было дозволено покинуть ее и удалиться в безопасное место. Однако лишь немногие из воинов, защищавших Верою, согласились уйти вместе с ее жителями — основная часть веронского гарнизона перешла на сторону персов, ссылаясь при этом на длительную невыплату жалованья.;
В связи с тем, что жители Антиохии отказали Хосрову в выплате требуемой им суммы, следующей жертвой персов стала столица Сирии. После штурма, длившегося несколько дней, воинам Хосрова удалось овладеть городом. Располагавшиеся здесь боевые части успели почти в полном составе покинуть Антиохию, и оставшееся без всякой защиты мирное население оказалось всецело во власти победителей. Много жителей города погибло, но основная их часть была взята в плен. Сам же город персы разграбили и выжгли дотла.
Овладение Антиохией было большим успехом Хосрова. Столица Сирии являлась, по сути, ключом ко всему византийскому Востоку, и теперь, после ее падения, персидская армия выходила на оперативный простор. Кроме того, в результате взятия города в руки персов попали находившиеся здесь колоссальные богатства, что нанесло огромный материальный урон экономике восточных областей империи. Не меньший ущерб хозяйству причинил и угон в плен жителей Антиохи; в большинстве своем это были опытные ремесленники, их переселение в Персию сильно ударило по византийскому ремесленному производству, крупнейшим центром которого на востоке как раз и являлась Антиохия.
В ходе последовавших после падения Антиохии переговоров Хосров все же согласился пойти на перемирие и покинуть византийскую территорию, но при условии, что ему будет выплачена сумма в 50 кентинариев золота, а затем он будет ежегодно получать по 5 кентинариев в качестве компенсации за охрану персами Каспийских Ворот, поскольку это было нужно не только Персии, но и Византии. Окончательный вариант мирного договора должен был быть согласован позже, на встрече послов обеих сторон.
От Антиохии Хосров со свитой направился к Селевкии — городу, расположенному на побережье Средиземного моря в 130 стадиях от столицы Сирии. Совершив здесь ряд религиозных обрядов, царь вновь вернулся под Антиохию. Войску был объявлен сбор, и вся персидская армия, покинув лагерь, двинулась на юг, к Апамее. Хосров обещал не трогать город, взяв с горожан тысячу либр серебра, однако, войдя в него в сопровождении двухсот отборных воинов, тут же нарушил обещание и потребовал отдать ему все сокровища, находящиеся в Апамее. Понимая, что сопротивляться армии персов они не смогут, апамейцы были вынуждены передать царю все имевшиеся у них золотые и серебряные запасы. Получив то, что хотел, Хосров повернул на восток и продолжил движение в направлении Персии. Оказавшуюся на его пути Халкиду ждала участь Апамеи: от халкидян царь потребовал уплатить выкуп и выдать ему всех находившихся в городе воинов. Отдав Хосрову собранные общими усилиями 2 кентинария золота и убедив его, что воинов в Халкиде нет (хотя на самом деле они были тщательно укрыты горожанами), жители города сумели избежать осады и неминуемого взятия города вражеской армией.
Оставив Халкиду, персидская армия направилась к Евфрату, форсировала его и подошла к Эдессе. Первоначально Хосров собирался взять город штурмом, однако затем отказался от своего намерения и, взяв с Эдессы 2 кентинария золота, подступил к Даре.
Дара являлась одним из основных опорных пунктов империи на территории Месопотамии. Поэтому, в отличие от других городов, оказавшихся на пути Хосрова, здесь имелся многочисленный гарнизон под командованием талантливого военачальника Мартина, способный оказать противнику серьезное сопротивление. Кроме того, мощные крепостные укрепления Дары делали ее почти неприступной. В результате все попытки персов овладеть городом закончились неудачей, что заставило Хосрова вступить с Мартином в переговоры. Получив от византийского полководца тысячу либр серебра, царь покинул территорию империи и ушел в Персию.
Известие об осаде Дары заставило Юстиниана отказаться от намерения продолжить с персами переговоры о мире, поскольку, попытавшись взять эту крепость, Хосров нарушил выдвинутое чуть раньше им же самим условие о прекращении Византией и Персией враждебных в отношении друг друга действий.
По возвращении в Персию Хосров приказал построить для пленных антиохийцев недалеко от Ктесифона новый город, названный Антиохией Хосрова (местные жители называли его «Румаган», т. е. «Римский город»). Он был спроектирован как точная копия Антиохии на Оронте, со всеми имевшимися в ней общественными зданиями и сооружениями, с полным соблюдением антиохийской планировки улиц, расположения жилых кварталов и т. д. Население Антиохии Хосрова имело привилегированный статус, во главе городской общины был поставлен христианин, а сам город находился в прямом подчинении царю.
Планируя свои боевые действия на следующий, 541 год, византийцы постарались учесть ошибки, допущенные ими в период кампании 540 г. Именно этим следует объяснить тот факт, что весной 541 г. византийские войска готовились первыми, не дожидаясь вторжения персов на территорию империи, перейти границу Персии. Судя по всему, на эту экспедицию Юстинианом возлагались большие надежды — командующим готовившейся к вторжению в Персию армии был назначен специально отозванный сюда из Италии Велисарий, сопровождаемый к тому же опытными офицерами, воевавшими вместе с ним против готов. Кроме того, много сил и средств потратил Велисарий на приведение вверенных ему войск в состояние полной боевой готовности, поскольку находившаяся здесь армия страдала от нехватки обмундирования и вооружения, а ее боевой дух был крайне низок.
Одновременно с Велисарием готовился к продолжению боевых действий и Хосров. Для него главной задачей на предстоящую кампанию (а как покажут дальнейшие события, и на много лет вперед) являлось овладение Лазикой, часто, согласно древней традиции, называемой в источниках Колхидой, что было обусловлено целым рядом причин. Прежде всего, захват Лазики означал бы для Персии получение выхода в Черное море и потенциальную возможность прямого вторжения на Балканский полуостров. Кроме того, территория Лазики являлась своего рода буферной зоной между кочевыми народами Северного Кавказа и Византией, и потому пёреход этих областей под власть Персии создавал для персов и кочевников предпосылки для организации совместных действий против империи.
Непосредственным же поводом для вторжения персидских войск именно в Лазику стала адресованная Хосрову просьба послов лазского царя Губаза помочь мм избавиться от византийцев, чье хозяйничанье в стране все сильнее раздражало местных жителей. Окончательно переполнило чашу терпения Губаза возведение Юстинианом в Лазике приморской крепости Петры, где расположился византийский гарнизон, контролировавший ситуацию в стране и являвшийся центром византийского владычества в Лазике.
Для введения противника в заблуждение Хосров и его ближайшее окружение держали информацию о планах персов в отношении Лазики в глубокой тайне, а официально распространялись сведения о том, что царь планирует провести лето 541 г. в Иберии с целью организации обороны ее северных границ от вторжений кочевников.
Византийские лазутчики, получив, таким образом, неверные данные, непроизвольно дезинформировали Велисария, создав у него иллюзию неготовности персов к войне.
Выступив из Дары, армия Велисария двинулась в направлении Нисибиса. Подойдя к городу, византийцы расположились лагерем в 42 стадиях от него. Это было связано с опасением Велисария, что в случае сражения в непосредственной близи от Нисибиса персы (в случае своей неудачи) легко смогут укрыться внутри городских укреплений. Однако воины одного из отрядов расположились всего в 10 стадиях от Нисибиса и, невзирая на предупреждения Велисария, «сняли с себя доспехи и, не обращая никакого внимания на неприятелей, начали бродить безо всякого порядка, поедая растущие там огурцы» (Proc. Bell. Pers. II. 18. 18). Заметив оплошность византийцев, командир нисибисского гарнизона Навед тут же предпринял вылазку и атаковал их. Ромеи были рассеяны и обращены в бегство, а в руки персов попало их боевое знамя. Спасла положение своевременная помощь Велисария, заметившего клубы пыли, вздымавшиеся над атакованным лагерем, и быстро направившего туда подмогу. Атака персов была, таким образом, отбита, и они были вынуждены укрыться за крепостными стенами. А захваченное знамя было выставлено на стене Нисибиса и в насмешку над византийцами «украшено» связками колбасы.
Простояв под Нисибисом еще некоторое время, Велисарий так и не решился начать осаду столь мощной крепости и двинулся к расположенному примерно в 20 км восточнее городу Сисавранону, который охранялся отрядом из 800 человек. Несмотря на свою малочисленность, гарнизон Сисавранона оказал упорное сопротивление. Первый штурм закончился тем, что воины Велисария были отброшены от стен города и понесли значительные потери. Поскольку захватить крепость с ходу не удалось, на военном совете было принято решение взять город в осаду. Однако все закончилось быстрее, чем ожидали сами византийцы; от пленных персов стало известно, что в Сисавраноне очень мало продовольствия, и по этой причине продержаться долго гарнизон крепости не сможет. С целью избежать напрасного кровопролития Велисарий направил в Сисавранон парламентеров, сумевших убедить жителей и воинов города добровольно сдаться в обмен на сохранение им жизни и имущества в полной неприкосновенности. Крепостные укрепления Сисавранона были разрушены. Взятых в плен персов отправили в Константинополь, а позднее — в Италию, где они приняли участие в войне против готов.
Пока Велисарий находился в Месопотамии, персидские войска подошли к Петре и начали ее осаду. Им удалось, несмотря на мощные крепостные укрепления, сделать подкоп под одну из городских башен и разрушить ее. Тогда же был смертельно ранен организатор обороны — один из местных торговцев по имени Иоанн, который успешно руководил действиями оборонявшихся, пресекая попытки Хосрова овладеть городом. Оказавшись в критическом положении (персы были готовы устремиться в пролом и ворваться в крепость, защитники которой пали духом после смерти Иоанна и не могли оказать серьезного сопротивления), находившиеся в Петре люди вступили в переговоры с Хосровом и, получив у него гарантии личной и имущественной неприкосновенности, открыли ворота.
Тем временем приближалась осень. Овладев Сисавраноном, византийская армия поспешила вернуться на свою территорию. Так же поступил и Хосров: оставив в захваченной Петре гарнизон, он с остальной армией отправился на зиму домой.
Весной 542 г. Хосров во главе многочисленного войска вновь перешел границу империи и подступил к Сергиополю. Вероятно, главной целью Хосрова было получение от местного епископа Кандида денежного выкупа, который тот в 540 г. пообещал Хосрову за отпущенных на свободу пленных суронцев. Епископ, согласно данным им клятвам, должен был уплатить царю 2 кентинария золота в течение одного года; однако минуло уже около двух лет, а обещанных денег Хосров так и не получил, что и побудило его двинуть войска к Сергиополю.
Сначала царь попытался хитростью овладеть городом, направив в Сергиополь группу воинов якобы с целью произвести учет имевшихся там богатств, однако сарацин по имени Амвр (христианин по вероисповеданию), служивший в войске персов, тайно предупредил сергиопольцев о готовящейся ловушке. Узнав, что горожане отказались отворить ворота перед посланными им людьми, Хосров направил на штурм Сергиополя, гарнизон которого насчитывал всего около двухсот солдат, 6 тысяч воинов. Силы были явно неравны, и жители города, едва отбив первый штурм, были готовы сдаться на милость победителя, но тот же Амвр вновь пришел на помощь, он сообщил оборонявшимся, что в лагере персов заканчиваются запасы воды и осада не продлится долго. Так и вышло: уже на следующий день персидский отряд оставил свой лагерь под Сергиополем и вернулся к Хосрову. Потерпев неудачу у стен города, Хосров, однако, не имел возможности довести начатое дело до конца — и без того было потрачено слишком много времени. Поэтому он вместе с войском продолжил рейд по византийским владениям и вступил на территорию Евфратисии, намереваясь отсюда вторгнуться в Палестину. Поскольку ситуация на восточной границе накалялась, Юстиниан был вынужден вновь отправить туда Велисария.
Центром сбора византийских войск стал город Европ на Евфрате. Узнав о сосредоточении здесь крупных сил, Хосров направил к Велисарию посольство, главной целью которого было разведать обстановку и, по возможности, выяснить планы византийцев.
Во время переговоров обе стороны пытались взвалить вину за продолжение боевых действий и неудачу при попытке заключить мирный договор друг на друга. Реального результата переговоры, конечно же, не принесли, однако персидский посол сообщил царю много ценной информации, которая сводилась в основном к тому, что войско Велисария прекрасно подготовлено и вступать с ним в сражение очень рискованно. Кроме того, до Хосрова стали доходить сведения о том, что в Палестине, куда он намеревался вторгнуться, началась эпидемия чумы. Таким образом, обстановка для продолжения боевых действий персам не благоприятствовала. Пообещав Велисарию, что он и его войско мирно покинут пределы Византии, Хосров двинулся назад. Правда, о своем обещании шаханшах тут же забыл, едва увидел неподалеку от маршрута продвижения своей армии город Каллиник, совершенно беззащитный по причине ремонта крепостных сооружений и отсутствия здесь какого-либо войска. Беспрепятственно проникнув в Каллиник, персы обратили в рабство всех жителей города (за исключением успевших скрыться представителей местной знати), полностью разрушили его крепостные укрепления и лишь после этого вернулись домой. Поскольку опасность на востоке миновала, Велисарий тут же был вновь отозван в Италию для продолжения войны с готами.
В 544 г. Хосров двинул свою армию против Эдессы, рассчитывая взять реванш за неудачную осаду этого города четыре года назад. Расположившись неподалеку от Эдессы, гарнизоном которой командовал Мартин, Хосров начал с того, что приказал находившимся в его войске гуннам подойти к городским стенам и захватить пасшиеся там стада овец. Казалось бы, задача была нетрудной: кроме пастухов, никто не мог препятствовать гуннам в выполнении поручения царя. Однако на помощь отбивавшимся от противника пастухам из Эдессы выступили отряд воинов и вооруженные горожане. Заметив это, Хосров направил на помощь своим союзникам дополнительные силы. В результате совершенно незначительный на первый взгляд инцидент перерос в настоящее сражение, начавшееся рано утром и завершившееся лишь после полудня. Решительного успеха не добилась ни одна из сторон; и персы, и византийцы считали себя победителями в этом бою.
На следующий день горожане попытались вновь, как и четыре года назад, договориться с Хосровом о выкупе, однако это предприятие закончилась неудачей; царь потребовал у представителей города выдать ему все имевшиеся в Эдессе богатства, на что те ответили отказом. Разгневанный шаханшах отпустил послов и отдал приказ о начале осады.
Теперь персы сделали ставку на сооружение напротив городских укреплений искусственного холма, с которого можно было бы беспрепятственно обстреливать стены и сам город из осадных орудий. Защитники Эдессы пытались разными способами помешать реализации этого плана: под насыпь делался подкоп, против строивших ее солдат совершались вылазки, их обстреливали из луков и пращей, — но все было безрезультатно. Неоднократные попытки горожан возобновить переговоры и прийти с Хосровом к соглашению о размере необходимого выкупа также не увенчались успехом.
В конце концов византийцы сумели-таки расстроить планы персов; под строившуюся насыпь был сделан еще один подкоп, куда воины поместили стволы сухих деревьев, облили их кедровым маслом, серой и асфальтом, а затем подожгли. Таким образом, сделанное из толстых бревен основание холма начало постепенно выгорать. Чтобы скрыть от персов источник появившегося из-под земли дыма, византийцы начали метать в сторону насыпи сосуды с горящим углем и зажигательные стрелы. Тушившие огонь персы полагали, что дым идет именно от этих предметов, и до определенного времени не придавали значения клубам дыма, поднимавшимся над насыпью. Когда же, наконец, нападавшим открылась истинная причина появления над возводимым сооружением дыма, было уже поздно: бревенчатый каркас прогорел, и насыпь стала совершенно бесполезной.
Потерпев неудачу в этом начинании, Хосров все же не собирался отказываться от своих планов и предпринял против Эдессы еще несколько штурмов, которые, однако, не принесли персам желаемого результата. Становилось ясно, что до наступления осени город взят не будет. Это заставило царя пойти на переговоры с командующим эдесским гарнизоном. По соглашению, заключенному между Мартином и персидскими военачальниками, Хосров, взяв с жителей Эдессы 5 кентинариев золота, дал им взамен грамоту, гарантировавшую городу неприкосновенность. После этого персидское войско во главе с царем отправилось домой.
Между тем Юстиниан не оставлял надежд достичь мирного соглашения с персами. На всем протяжении войны 540-х гг. басилевс, несмотря на непримиримость, а зачастую и вероломность Хосрова, искал пути к прекращению военных действий, разорявших хозяйство восточных областей Византии и приносивших казне неисчислимые убытки. Достаточно вспомнить, что буквально в самом начале войны, когда Хосров еще осаждал Антиохию, императором уже предпринимались попытки перевести вооруженный конфликт в мирное русло.
Воюя на два фронта (и с готами, и с персами), империя не могла добиться прочных успехов ни в Италии, ни в Азии — этого не позволяли сделать ни материальные, ни людские ресурсы Византии. Кроме того, Юстиниану явно не хватало талантливых полководцев. Велисарий был вынужден буквально разрываться между Апеннинами и Месопотамией, стараясь успеть и там, и здесь, а сменивший его на посту командующего войсками на Востоке Мартин явно уступал своему предшественнику, не имея, кроме всего прочего, того авторитета в армии, которым пользовался Велисарий.
Продолжение войны было чревато для империи и внутренними потрясениями. Ярким индикатором обострения социально-политической обстановки в стране стало случившееся в 532 г. так называемое восстание Ника, во время которого судьба власти Юстиниана висела чуть ли не на волоске, и немалую роль в усилении недовольства жителями империи своим правителем сыграли непрекращавшиеся все его царствование войны, в том числе и на востоке. Осознание опасности народного возмущения, стремление к сохранению своей власти и недопущению повторения произошедших в 532 г. событий, безусловно, подталкивали императора к скорейшему заключению мира с персами.
В свою очередь и Хосров, вероятно, понимал, что дальнейшее продолжение войны с Византией в данный момент теряло смысл. Многие восточные города империи (Антиохия, Эдесса, Каллиник, Дара, Халкида и др.) были либо разорены выплатой Хосрову огромных денежных сумм в качестве выкупа за отказ царя от осады, либо захвачены и разграблены персидской армией. Поживиться здесь какой-либо богатой добычей в ближайшее время было просто негде, и война была бы для персов бесполезной тратой времени и сил. Кроме того, к середине 540-х гг. Хосров, судя по всему, окончательно определил приоритетные задачи своей внешней политики в западном направлении на ближайшую перспективу. Главной заботой Персии становится выход к Черному морю, и первой успешной акцией, явно направленной на достижение этой цели, стало описанное выше взятие Петры — центра византийского влияния в Лазике.
В конце концов, после многочисленных уловок и демаршей, сопровождавших отказы Хосрова I от рассмотрения мирных инициатив Юстиниана, в 545 г., во время приема очередного посольства от императора, правитель Персии согласился пойти на переговоры о мире. Однако предложение послов Константиана и Сергия заключить между Византией и Ираном длительный и прочный мир не вызвало у царя положительной реакции. Заявив, что по-настоящему крепкий мир не может быть установлен без предварительного перемирия, во время которого стороны смогут спокойно обмениваться посольствами и обсуждать окончательные условия мирного соглашения, Хосров изъявил согласие заключить с Византией перемирие на пять лет при условии, что Юстиниан выплатит ему значительную сумму денег. О том, чтобы возвратить империи захваченные в Лазике территории (имелась в виду, прежде всего, Петра), о чем поначалу просили царя Константиан и Сергий, не могло быть и речи.
Получив известие о том, что Хосров не прочь заключить (а по сути дела — купить) перемирие, Юстиниан тут же принял условия персидской стороны, ко двору шаханшаха было доставлено 20 кентинариев золота, а затем был подписан договор о прекращении на пятилетний срок боевых действий.
Основным препятствием к завоеванию персами Лазики являлся лазский царь Губаз, в лояльности которого персы имели все основания сомневаться. Хотя в 541 г. он и просил Хосрова о помощи в борьбе против усилившегося византийского влияния, однако было понятно, что при благоприятных обстоятельствах и в случае чрезмерной опеки со стороны персов царь лазов точно так же обратится за поддержкой к Византии. Решить эту проблему можно было только одним способом — устранить Губаза.
Вторая часть плана Хосрова состояла в том, чтобы переселить лазов за пределы их страны, разместив вместо них новых жителей из числа персов или иных, проживавших на территории Сасанидской державы, народов. Это, безусловно, была задача-максимум, однако в случае успешного исхода операции по устранению Губаза не исключено, что Хосров попытался бы решить и ее.
В начале 549 г. шаханшах приступил к реализации своих намерений в отношении Лазики и ее правителя. В Петру, находившуюся в то время в руках персов, был направлен отряд из 300 отборных воинов во главе с Фабризом — персом, принадлежавшим к одному из знатных иранских родов — роду Зикхов.
Именно Фабризу была поручена секретная миссия во что бы то ни стало уничтожить лазского царя, предупредив саму возможность вступления лазов в сношения с византийцами. Сделать это было решено обманным путем, вызвав Губаза в Петру под предлогом необходимости ознакомления его с планами Хосрова в отношении Лазики. Над царем лазов нависла смертельная опасность. Помощь пришла совершенно неожиданно и оттуда, откуда ее никто не мог ждать.
Один знатный лаз по имени Фарсан, незадолго до того повздоривший с Губазом и после появления в Петре Фабриза являвшийся советником последнего, забыв старые обиды, тайно предупредил царя о готовящемся против него вероломном заговоре. В результате план Фабриза рухнул как карточный домик: Губаз, предупрежденный Фарсаном о коварном замысле персов, в Петру, само собой разумеется, не явился. Более того, осознав, в какую беду он чуть было не вверг (или уже почти вверг) свою страну, призвав в нее персов, Губаз окончательно порывает с Персией и открыто обращается за помощью к Юстиниану, прося у него прощения за прошлые прегрешения и помощи в борьбе против персов. Фабриз же, не добившись поставленной цели, вместе со своим отрядом был вынужден оставить Лазику и вернуться в Персию.
Обращение Губаза к Юстиниану с просьбой об оказании помощи дало императору удобный повод для восстановления сильно пошатнувшегося византийского влияния в Лазике. В первую очередь Юстиниан рассчитывал вернуть Петру и таким образом вновь установить контроль над царством лазов. Кроме того, скорейшее установление византийского контроля над морским побережьем Лазики было необходимо еще и потому, что персидский царь уже предпринимал попытки доставить в Петру крупные партии корабельного леса для строительства флота, предназначавшегося для совершения нападений на причерноморские владения Византии (а возможно, и для осуществления десантов на балканском побережье). Лишь чистая случайность (пожар, возникший в результате удара молнии и уничтоживший находившиеся в Петре запасы древесины) помешала персам приступить к строительству своего военного флота на Черном море. Медлить дальше было опасно.
Ответом императора на просьбу Губаза стала отправка в Лазику восьмитысячного (семь тысяч византийцев и одна тысяча цанов) войска во главе с командующим восточной армией империи Дагисфеем, который был молодым военачальником и лишь недавно получил свое новое назначение, сменив вновь отбывшего в Италию Валериана.
После того как войско Дагисфея вступило на территорию Лазики, к нему присоединились отряды лазов под командованием самого Губаза. Объединенная византийско-лазская армия подошла к Петре и осадила ее, поставив тем самым под удар все достижения персов в Лазике. Понимая, что положение Петры и ее гарнизона критическое, Хосров направил в Лазику Мермероя — пожалуй, самого талантливого на тот период персидского полководца, — предоставив под его командование 30-тысячную армию.
Появление Мермероя резко изменило расстановку сил в Лазике и осложнило положение осаждавшего Петру византийско-лазского войска. В такой ситуации Дагисфей и Губаз приняли новый план: одну часть войск оставить под Петрой и продолжить ее осаду, а другую часть перебросить восточнее, на охрану горных проходов, через которые шла дорога, ведущая из Иберии, откуда должен был появиться Мермерой, в Петру. Сам Губаз, поскольку персы продвигались по левому берегу Фасиса, должен был охранять правый (северный) берег реки, отделявшей северную густо населенную и более развитую часть Лазики от южной, с редким населением и весьма отсталым хозяйством.
Разработанный Дагисфеем и Губазом план был на первый взгляд достаточно хорош. Действительно, хотя у персов и был явный численный перевес, в бою в горных теснинах это не имело такого значения, как на открытом пространстве, и византийцы, невзирая на свою малочисленность, были способны оказать Мермерою достаточно эффективное сопротивление, не прерывая при этом осаду Петры, успешный исход которой сделал бы дальнейшее пребывание персидской армии в Лазике весьма проблематичным. Охрана же Губазом более развитого в экономическом отношении правобережья Фасиса не давала Мермерою возможности, с одной стороны, разорять хозяйство Лазики, а с другой — обеспечивать свое войско всем необходимым, поскольку путь персов лежал по безлюдным и пустынным районам, тянувшимся вдоль южного берега реки.
Однако реализовывалась эта, в общем-то, вполне продуманная программа действий из рук вон плохо, в чем была «заслуга» исключительно Дагисфея. Вместо того чтобы поставить на пути персов прочный заслон (ибо именно от него зависела судьба не только осады Петры, но и всей кампании 549 г.), византийский военачальник направил на охрану ведущих к Петре горных проходов всего сотню (!) воинов. Несмотря на все свои усилия, эта горстка храбрецов не смогла сдержать напор 30-тысячной армии Мермероя. Уничтожив около тысячи персов, византийский отряд был в конце концов буквально сметен напором противника; оставшиеся в живых укрылись на близлежащих горных склонах, наблюдая, как солдаты Мермероя проходят мимо них в направлении Петры.
Тем временем Дагисфей со всем своим войском осаждал Петру, действуя при этом крайне неумело и нерешительно. Первый подкоп, сделанный византийскими солдатами под крепостную стену, разрушил ее часть, но оказалось, что сразу за ней находится пристроенное вплотную к стене каменное здание, и потому ворваться в город через образовавшийся пролом не удалось. Если учесть, что Петра долгое время находилась в руках византийцев и они должны были знать точный план крепости, то подобная оплошность выглядит весьма странно. Тем не менее по чьей-то (в конечном же счете — самого Дагисфея, не спланировавшего осаду со всей необходимой тщательностью) халатности усилия осаждавших Петру воинов не увенчались успехом.
Вскоре, в результате устройства второго подкопа, подведенного уже под другой участок стены, образовался еще один пролом, через который отряд воинов из 50 человек во главе с армянином Иоанном проник-таки в крепость. Вошедшие в город солдаты с громким боевым кличем ринулись в бой в надежде на то, что остальное войско последует за ними и Петра будет взята. Однако, не имея соответствующего приказа, люди Дагисфея остались на своих местах, и воины Иоанна, многие из которых получили ранения, были вынуждены отступить.
Чтобы выиграть время и дождаться подхода армии Мермероя, командир персидского гарнизона, происходивший из знатного иранского рода Михран, вступил с Дагисфеем в переговоры, обещая в скором времени (после согласования ряда деталей) сдать Петру без боя. После этого осада города вообще была прекращена.
Пока шла безуспешная осада Петры, войско Мермероя успешно преодолело свой путь и находилось на подступах к городу. Узнав об этом, Дагисфей тут же снял осаду и отступил на север, стремясь, по всей видимости, укрыться на правом берегу Фасиса; в арьергарде византийского войска шел отряд цанов. Увидев, что византийцы уходят от Петры, персы попытались совершить вылазку с целью грабежа брошенного со всем имуществом лагеря, однако цаны заметили это. Они заставили противника отступить и, видимо, будучи сильно обозленными на Дагисфея и всех византийцев вместе взятых из-за неудачной осады, лишившей их богатой добычи, разграбили и сожгли византийский лагерь. Забрав с собой все, что было можно, цаны ушли домой.
Так непростительное бездействие Дагисфея спасло Петру от взятия византийцами. Ярким подтверждением полководческой бездарности этого военачальника служит и тот факт, что, войдя в Петру, Мермерой обнаружил здесь всего 500 оставшихся в живых воинов, причем около 350 из них имели различные ранения, в том числе и тяжелые; иначе говоря, менее пяти сотен персов сумели выдержать осаду восьмитысячного византийского войска. Мермерой имел все основания сказать, что «государство ромеев достойно слез и стенаний, ибо они дошли до такого бессилия, что никак не могли одолеть полторы сотни персов, даже не защищенных стенами» (Proc. Bell. Pers. II. 30. 17).
Персы отремонтировали поврежденные при штурме укрепления Петры и оставили в ней новый трехтысячный гарнизон. После этого персидская армия двинулась обратно, но во время прохождения по горным районам Лазики она постоянно подвергалась внезапным нападениям со стороны ромеев и лазов. Кроме того, многочисленному войску Мермероя крайне не хватало продовольствия, и о том, чтобы снабдить им еще и гарнизон Петры, в сложившейся ситуации не могло быть и речи. По этим причинам Мермерой решил покинуть пределы Лазики, оставив здесь только пятитысячное войско во главе с Фабризом.
Воины Фабриза расположились лагерем на южном берегу Фасиса и занялись грабежом близлежащих лазских селений с целью пополнения продовольственных запасов Петры, однако место для лагеря Фабриз выбрал крайне неудачно: как раз здесь Фасис можно было легко перейти вброд, о чем персы не подозревали. Этой оплошностью и воспользовались их противники: внезапно перейдя реку, лазы одновременно с ромеями ударили по персидскому лагерю.
Воины Фабриза спали, когда ранним утром на них обрушились войска Дагисфея и Губаза общей численностью 14 тысяч человек. Персидское войско было почти полностью уничтожено. В руки победителей попали весь обоз, боевые знамена, большое количество оружия, денег, лошадей, мулов. В результате успешно проведенной операции позиции персов в Лазике были временно ослаблены.
В 550 г. в Лазику вторглось большое персидское войско во главе с Хорианом — полководцем, «очень опытным во всех военных делах» (Proc. Bell Goth. VIII. 1). Под его началом находился и многочисленный отряд союзных персам алан. Против персов выступило объединенное византийско-лазское войско под командованием Дагисфея и царя лазов Губаза. Обе армии расположились в районе Мухирисиса, на противоположных берегах реки Гиппис. Ромеи и лазы решили перейти Гиппис и атаковать первыми.
В произошедшем сражении ромеи, осознавая превосходство персидской конницы, спешились и действовали, выстроившись глубокой фалангой. Не имея возможности прорвать вражеский строй с помощью тяжелой кавалерии, персы и аланы начали обстреливать противника из луков. Тем же отвечали ромеи и лазы. Событием, решившим судьбу сражения, стала гибель от одной из стрел персидского военачальника. После этого персы и аланы бежали с поля боя и были вынуждены возвратиться в свои пределы.
Однако этот успех не смог спасти Дагисфея от императорской опалы, вскоре из-за неудачной осады Петры годом раньше он был обвинен в сговоре с персами и заключен в тюрьму. Место Дагисфея занял полководец Бесс.
Новый командующий попытался исправить ошибку своего предшественника и с шеститысячным войском осадил Петру, гарнизон которой насчитывал 2300 воинов. Ромеи находились в трудном положении: подвести к крепости тараны было невозможно из-за того, что ее стены находились на крутых склонах, а сделанный подкоп не привел к обрушению участка укреплений. Выручили Бесса находившиеся в византийском войске сабиры, соорудив тараны особой конструкции (они имели небольшой вес, и потому их можно было вручную подтащить к стене, невзирая на неровность рельефа). Однако даже такой ход ромеев не поставил персов в тупик: они стали забрасывать рушивших стены врагов сосудами с зажигательной смесью, и дело византийцев оказалось на грани краха.
Бесс был вынужден лично повести своих воинов на штурм. На другом участке стены, который персы считали неприступным, отряд армян незаметно взобрался на укрепления и начал теснить противника. В итоге город был взят. Оставшиеся в живых персы засели в цитадели; после отклонения предложения сдаться они подверглись обстрелу зажигательными снарядами и сгорели заживо. Укрепления Петры были разрушены, а немногочисленные пленные отправлены в Константинополь.
Весной 551 г. персы во главе с Мермероем направились было к Петре, но, узнав о произошедших там событиях, подступили к Археополю и осадили его. Находившиеся в войске персов сабиры соорудили переносные тараны того же типа, что и год назад под Петрой. Осаждающие подвергли ромеев ураганному обстрелу из луков, забрасывали их дротиками. Как пишет Прокопий Кесарийский, «со всех сторон дела римлян были плохи, везде грозили им опасности, и они испытывали самые тяжелые бедствия» (Proc. Bell. Goth. VIII. 14). Но в критический момент боя византийцы совершили вылазку, застав противника врасплох; к тому же взбесились находившиеся в персидском войске слоны. Следствием этого стало всеобщее отступление персов, завершившееся их отходом в Мухирисис.
Тем временем в Константинополе шли переговоры между Юстинианом и послом Хосрова Исдигусной о заключении мира. В результате к 552 г. стороны договорились о пятилетнем перемирии с тем, чтобы за это время урегулировать свои отношения по поводу Лазики и сарацин. Кроме того, империя обязывалась выплатить персам 26 кентинариев золота.
Перемирие было весьма негативно оценено византийской элитой, считавшей, что за эти пять лет персы так укрепятся в Лазике, что изгнать их оттуда впоследствии будет невозможно. Усилили эти настроения и произошедшие вскоре события: персы обманным путем овладели крепостью Уфимерей, взяв, таким образом, под свой контроль большую часть Лазики. Многие лазы, видя происходящее, поддавались на увещевания персов, подкрепляемые к тому же раздачами продовольствия, и переходили на их сторону. В результате в течение 552–553 гг. положение персов в Лазике стало более прочным, нежели в предшествующие годы.
Показательно, что обе стороны не спешили соблюдать достигнутое перемирие. Инициатива в возобновлении боевых действий принадлежала персам, поскольку Юстиниан был занят обороной границы на Дунае и отнюдь не горел желанием ввязываться в конфликт на востоке.
В 554 г. в Лазику вновь вступила персидская армия во главе с Мермероем. Против него действовало византийское войско под командованием Мартина и его полководцев — Бесса, Бузы и Юстина. Опорным пунктом византийцев являлся город Телефис, где находился гарнизон под руководством Мартина. Все горные проходы, ведущие к Телефису, были взяты под усиленную охрану; опасные участки, где наладить охрану было трудно или невозможно, заблокировали завалами, засеками и т. п. Таким образом, Телефис превратился в неприступную крепость с развитой системой оборонительных сооружений. Взять город обычным путем было невозможно.
И тогда Мермерой пошел на хитрость. Публично было объявлено, что персидский полководец тяжело болен, а чуть позже возникли все усиливавшиеся слухи о его смерти, причем умершим Мермероя считали даже многие из приближенных к нему людей. Находившиеся в персидском лагере византийские шпионы, естественно, сообщили об этом командирам телеФисского гарнизона. Эффект был именно тот, на который и рассчитывал Мермерой: византийские воины, узнав о его «смерти» и считая, что персы, оказавшись без полководца, не отважатся на какие-либо активные действия против Телефиса, стали терять бдительность, все меньше и меньше обращая внимание на противника, деморализованного, как им казалось, смертью своего командира.
Внезапно Мермерой, скрывавшийся в почти никому неизвестном месте, «ожил». Воодушевленные его появлением персидские войска стремительным марш-броском преодолели оставленные византийцами без присмотра укрепления на подступах к Телефису и осадили сам город.
Теперь ситуация резко изменилась, и в безвыходном положении оказался византийский гарнизон в Телефисе. Долго сопротивляться войску Мермероя город не мог, в связи с чем Мартин принял решение оставить Телефис и отступать к Олларии (Хитрополии), где стояли войска Бесса и Юстина. Но стремительность и неожиданность действий Мермероя нарушили все планы византийских военачальников. Арьергард, прикрывавший отход армии Мартина из Телефиса к Олларии, не смог сдержать натиск персов и ворвался в византийский лагерь под Олларией вместе с преследовавшими их персидскими всадниками. Началась паника, которой поддались не только отступавшие из Телефиса, но также воины Бесса и Юстина. Очень быстро отступление переросло во всеобщее бегство. Бежавшие от Мермероя византийские части остановились лишь у Острова — города, построенного на искусственном острове в междуречье рек Фасис и Докон в 150 стадиях от Телефиса. Как с нескрываемым сарказмом пишет об этом Агафий, «такой дневной переход совершили эти благородные воины в своем поспешном бегстве» (Agath. II. 21).
Достигнув значительного тактического успеха, Мермерой решил не осаждать Остров: слишком мощными были укрепления города, да и содержание достаточно многочисленного войска под его стенами длительное время (а осада Острова явно заняла бы не одну неделю) явилось бы трудно выполнимой задачей — персы были не готовы к столь быстрому продвижению и, оказавшись в глубине вражеской территории, слишком растянули свои коммуникации. Однако для сохранения контроля над прилегающим к Острову районом в крепости Оногурис (севернее Острова, неподалеку от Археополя) Мермерой разместил большой гарнизон; остальное войско отошло на контролируемую персами территорию в Иберии. Сам Мермерой со своей свитой и частью армии прибыл в Котаисий, где, к радости византийцев и великой скорби соотечественников, вскоре скончался.
Современник описываемых событий, византийский историк Агафий из Миринеи, высоко оценивал Мермероя как военного деятеля:
Это был человек величайшего ума, сделавшийся виднейшим среди персов, мужественный духом. Будучи уже престарелым и издавна хромая на обе ноги, он не мог ездить верхом, но лишения переносил, как сильнейший юноша, и не отказывался ни от каких подвигов, появлялся часто в строю, носимый на носилках, и этим внушал страх врагам и поднимал дух своих. Распоряжаясь всем должным образом, он одержал много побед (Agath. II. 22).
Вместо Мермероя в Лазику для командования войсками был послан полководец Нахогаран.
А тем временем византийское войско, основной лагерь которого был разбит неподалеку от Археополя, готовилось к осаде Оногуриса. Взятие этой крепости было крайне важным для империи, поскольку Оногурис после успешного рейда Мермероя превратился в удобный плацдарм для дальнейшего расширения персидской сферы влияния в Западном Закавказье. Сведения о появлении в Иберии Нахогарана ускорили приготовления византийцев. Осада Оногуриса началась.
На помощь осажденным из Котаисия двинулся конный отряд, насчитывавший 3 тысячи всадников, во главе с самим Нахогараном. Об этом быстро стало известно византийской разведке, и для предупреждения появления под Оногурисом персов против них был выслан отряд под командованием варваров Дабрагеза и Усигарда.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.