§ 2. Организация армии Сасанидов
§ 2. Организация армии Сасанидов
В развитии организационной структуры сасанидской армии условно можно выделить два периода:
1) первая половина III — середина VI в.;
2) вторая половина VI — середина VII в.
Рубежом между этими двумя этапами является эпоха правления шаханшаха Хосрова I Ануширвана (531–579), при котором было предпринято серьезное реформирование различных сфер общественной жизни Ирана, в том числе и военной.
На первом этапе организация войска Сасанидов находилась под сильным влиянием парфянских традиций{9}. Это проявлялось буквально во всем. Как и при Аршакидах, войско сасанидского Ирана в III — середине VI в. было, по сути дела, ополчением, состоявшим из людей, способных к участию в боевых действиях и обязанных самостоятельно приобретать и содержать все необходимое для военной службы (оружие, доспехи, снаряжение, боевых лошадей, продовольствие и т. д.) за свой счет. Соответственно принадлежность к тому или иному роду войск (коннице или пехоте) определялась, прежде всего, не индивидуальными военными навыками, способностями, специальной подготовкой, а уровнем материального благосостояния воина, зависевшего, в свою очередь, от его социального статуса.
В сасанидском Иране существовали четыре основные социальные группы, носившие сословный характер: магупатан, асварсш, дипиран и вастриошан, — объединявшие соответственно представителей зороастрийского духовенства (мобедов, или магов), воинов, чиновничества (дабиров, или писцов) и податного населения Ирана (крестьян, ремесленников и т. д.).
С точки зрения организации вооруженных сил важнейшее значение, естественно, имело сословие асваран. Сам термин «асваран» (asw?r?n), буквально означающий «всадники», обладал не только социальным, но и военным значением: именно из представителей этого сословия комплектовалась конница — основной род войск у персов.
Военное сословие было неоднородным. Сюда входили, прежде всего, члены аристократических родов, в том числе царского. Высшей прослойкой аристократии в сасанидском Иране являлись васпухры (wispuhr) — представители царской династии и, вероятно, наиболее знатных родов, которых в Иране, согласно Феофилакту Симокатте, насчитывалось семь (Theophyl. IV. 18. 6–9). Близкий к васпухрам социальный статус имели вазурги (wuzurg) — члены остальных семей высшей знати. Судя по всему, васпухры и вазурги формировали элиту сасанидской армии, ее высший командный состав. Основную же массу всаднического сословия составляли азаты (азады) (?z?t, ?z?d) — мелкая служилая знать и представители привилегированного слоя рядового, незнатного свободного населения Ирана. По своему социально-экономическому статусу азаты были мелкими землевладельцами, а то и просто свободными земледельцами средней руки, представителями верхушки сельской общины, имевшими необходимое снаряжение и возможность содержать боевого коня. Азаты, по-видимому, являлись вассалами васпухров и вазургов и в случае начала боевых действий обязаны были явиться во главе с ними под знамена шаханшаха{10}.
Знатный персидский всадник-лучник. Реконструкция Е. О. Русаковой (выполнено по изданию: Nicolle D. Sassanian Armies. Stockport, 1996)
С большой долей уверенности можно предположить, что тяжелая конница объединяла в своих рядах высший слой персидской знати (васпухров и вазургов) и верхушку азатов. Остальная же — большая — часть сословия асваран служила в качестве легкой кавалерии, поскольку, как уже отмечалось, катафракты составляли подавляющее меньшинство персидской конницы, около 90% которой — легкая кавалерия.
Персидская пехота набиралась из менее состоятельных слоев иранского общества. В силу своего низкого имущественного статуса персидские пехотинцы имели плохое вооружение; из-за элементарного отсутствия свободного времени для упражнений во владении оружием и т. п. уровень военной подготовки сасанидской пехоты был всегда крайне низким. По этой причине роль пешего войска Ирана в боевых действиях была почти исключительно вспомогательной, второстепенной. Кроме того, как уже говорилось, для выполнения этих функций в пешие персидские части привлекались женщины и дети (в частности, для транспортировки грузов, амуниции и т. п.) (Liban. Or. L1X. 100; Herodian. VI. 5. 3), что также свидетельствует о низких боевых качествах сасанидской пехоты.
В случае начала боевых действий под знамена шаханшаха, помимо войск союзных народов, собирались воинские контингенты во главе с представителями высшей аристократии — упомянутыми выше васпухрами и вазургами, а также шахрдарами (sahrd?r) — правителями шахров («царств»), т. е. отдельных наследственных владений, входивших в состав Сасанидской державы в качестве автономных княжеств. Эти войска, в свою очередь, состояли из всадников-азатов, являвшихся вассалами крупной знати, а также пеших подразделений. Так, из слов Аммиана Марцеллина можно сделать вывод, что во главе отдельных крупных отрядов персидской конницы во время похода Юлиана Отступника (363) стояли представители двух древних и знатнейших иранских родов — Суренов (Amm. Marc. XXLV. 2. 4; 6. 12) и Михранов (Amm. Marc. XXV. 1. 11). К более позднему периоду относятся аналогичные упоминания в сочинениях византийских историков: об одном из Суренов как предводителе персидского войска пишет Феофилакт (Theophyl. III. 5. 14); Прокопий Кесарийский неоднократно говорит о персидском полководце, представителе рода Михранов (Proc. Bell. Pers. I. 13. 16; 14. 1, 5, 7, II, 13, 20, 29; 17. 26), как и Феофан (Theophan. A.M. 6021). Вероятно, именно таких предводителей имели в виду тот же Аммиан, употреблявший по отношению к персидским военачальникам выражения «начальник конного воинства» (ecjuestris mcigister militiae) (Amm. Marc. XXV. 1. 11) и «начальник конницы» (mcigister equitum) (Amm. Marc. XXIII. 6. 14), ? также византийские историки, называвшие персидских командующих аспебедалт (?????????) или аспабедами (?????????) (Proc. Bell. Pers. I. 9. 24; 11. 5; 23. 6; Theophyl. IV. 3.5).
Не совсем ясны функции военного руководителя, носившего звание хазарпат (hz’lwpt) (букв.: «командующий тысячей [воинов]»), упоминаемого среди ближайших к царю вельмож еще в надписи Шапура I на Каабе Зороастра, а также в более поздних текстах{11}. Вероятно, на раннем этапе сасанидской истории хазарпат являлся главой военного ведомства Персидского государства, однако это лишь предположение, основанное на этимологии данного термина.
Должность хазарпата была не единственным высшим постом в системе военного командования сасанидского Ирана. Кроме него известен еще ряд подобных должностей. В частности, в различные периоды истории роль командующих вооруженными силами Персидской державы занимали вельможи, носившие титулы асваран (артештаран) салар (cisw?r?n (art?st?r?ri) s?l?r) («начальник всадников»){12}, аргбед (argbed) («начальник крепости» (?)){13}, вазург фрамадар (wuzurg framad?r) («великий (главный) военачальник»), эран спахбед (Er?n sp?hbed) («начальник конницы Ирана»). Точно определить круг полномочий этих военных руководителей невозможно, однако вполне ясно, что все они относились к сасанидскому «генералитету» и командовали войсками Сасанидского государства (а возможно, выполняли помимо военных и иные функции). Кроме того, Прокопий Кесарийский упоминает о персидском полководце в звании ханаранга (kan?rang) (Proc. Bell Pers. I. 5. 4; 21. 4, 15; 13. 7, 8. 11, 13, 15, 16, 18, 22) — командира войск в Хорасане, на границе с эфталитами{14}.
Трудно определенно ответить на вопрос о том, существовали ли в сасанидской армии в III–VI вв. регулярные подразделения, а если существовали, то что они собой представляли. Античные источники этой эпохи единодушны в отрицании сколько-нибудь регулярного характера персидского воинства. Наиболее четко данная мысль звучит у Геродиана, который в связи с этим отмечал:
Ведь варвары не дают жалованья воинам, как римляне, и не имеют регулярных и постоянных лагерей, где упражняются в воинских искусствах; у них собираются поголовно все мужчины, а иногда и женщины, когда прикажет царь. По окончании же войны каждый возвращается к себе домой, обогатившись тем, что досталось ему от награбленного… Раз распущенное [персидское войско. — В. Д.] нелегко собрать вновь, так как оно не является ни упорядоченным, ни постоянным, но представляет собой скорее неорганизованную толпу народа, чем армию; и запасов провианта у них имеется только такое количество, сколько каждый, приходя, приносит с собой для собственного потребления; с неохотой и великим трудом покидают они детей, жен и родную страну (Неrodian. VI. 5. 3; 7. 1).
В то же время очевидно, что какие-то элементы регулярного войска в сасанидском Иране должны были существовать, иначе добиться столь крупных успехов в борьбе с Римом уже в III–IV вв. Сасаниды просто не смогли бы. В этой связи можно в целом согласиться с мнением В. П. Никонорова, отмечающего наличие в сасанидском войске соединений, действовавших на регулярной основе, и относящего к ним царский конный отряд, войска под началом областеначальников и гарнизоны, оборонявшие крепости и города{15}. Но если причисление крепостных и городских гарнизонов к регулярным воинским частям не вызывает сомнений, то в отношении царских войск и отрядов крупной знати не все столь очевидно. Речь в данном случае должна идти, скорее, не в целом о царской коннице или войсках областеначальников, а лишь об их костяке в виде, например, личной гвардии царя — упоминаемых в античных источниках «бессмертных» (см., напр.: Socr. Schol. VII. 20. 5, 6, 11; Proc. Bell. Pers. I. 14. 31, 44, 45, 49) — или шахрдаров.
Ясно, что при такой системе организации вооруженных сил для мобилизации армии в случае военной опасности требовалось определенное время, что, в свою очередь, не позволяло персам достаточно оперативно реагировать на вражеское вторжение. Так, из данных Аммиана Марцеллина видно, что отряд Сурена — первое крупное воинское соединение, которое встретила армия Юлиана Отступника на территории Персии в 363 г., — появился на пути римлян только спустя примерно две недели после их вступления в персидские владения, а большое войско, способное противостоять всей римской армии, персы смогли собрать примерно через полтора месяца, когда войска Юлиана уже подошли к самому Ктесифону. Компенсировать этот недостаток и были призваны крепостные и городские гарнизоны, т. е. регулярные войсковые части.
Таким образом, организационная структура сасанидской армии до середины VI в. носила достаточно ярко выраженные феодальные черты и состояла из двух основных типов воинских контингентов: 1) отрядов, подконтрольных непосредственно царю, и 2) подразделений, возглавлявшихся представителями высшей иранской знати, находившейся с шаханшахом в вассальных отношениях. Кроме того, сюда следует отнести городские гарнизоны, а также подразделения союзников Ирана (сарацин, хионитов, албанов и других народов).
Данная система организации вооруженных сил рано или поздно должна была перестать устраивать Сасанидов. Прежде всего, для борьбы с Римом — главным противником на западе — Персии было необходимо войско, построенное на принципах, хотя бы приближенно напоминающих римские, а именно — способное быстро мобилизоваться в случае военной опасности или при необходимости совершения внезапного вторжения на вражескую территорию. Армия, по сути являвшаяся ополчением, этому требованию не отвечала. Кроме того, подобная система комплектования войска делала персидскую родовую и отчасти служилую знать фактически независимой от царя. Они ни чем не были обязаны лично шаханшаху, а потому последний не мог рассчитывать на их безоговорочную поддержку в случае крайней военной или политической необходимости. Это особенно ярко показали события, происходившие в Иране в V в.
При Ездегерде I Грешнике (399–420) произошло первое серьезное обострение отношений между царской властью и персидской знатью, претендовавшей на главенствующую роль в жизни государства. Не имея возможности опереться на какую-либо серьезную силу внутри страны, Ездегерд был вынужден искать поддержки у проживавших в Персии христиан, тесно связанных с Византией. Итогом этого противостояния стала гибель Ездегерда от рук представителей знатных иранских родов.
В период последовавшей вслед за этим междоусобной войны 420–421 гг., происходившей между сыновьями Ездегерда — Хосровом, Шапуром и Бахрамом, — знать поддержала Хосрова, Шапур же пал жертвой аристократического заговора. Бахраму — среднему сыну Ездегерда — в конце концов удалось захватить персидский престол, но сделать это он смог лишь при поддержке арабского войска. Однако и при Бахраме V Гуре (421–439) иранская знать всеми силами старалась усилить свое влияние. Это выразилось в том, что фактически реальная власть в государстве принадлежала представителю знатного рода Спендиат — Михр-Нарсе, занимавшему пост вазург фрамадара. Та же ситуация имела место и при Ездегерде II (439–457) — сыне Бахрама V. В годы борьбы за власть между сыновьями Ездегерда II — Ормиздом и Перозом — знать, опираясь на подконтрольные ей воинские контингенты, вновь активно вмешалась в борьбу за престол, встав на сторону в большей степени устраивавшего ее Пероза (459–484). После гибели Пероза во время войны с эфталитами знатные роды вообще попытались взять управление страной в свои руки, посадив на трон брата Пероза — Валарша (484–488) — и от его имени управляя страной по своему усмотрению. Когда же Валарш перестал их устраивать, то был свергнут с престола и ослеплен.
Первым шаханшахом, попытавшимся усмирить чрезмерно усилившуюся знать, стал Кавад (488–531). Однако закончить начатое дело он не смог; ему удалось лишь ослабить иранскую аристократию с помощью народного движения маздакитов, которые были в определенной мере поддержаны царем в их стремлении к изъятию имущества у знати и вообще ее истреблению.
Таким образом, к моменту вступления на престол Хосрова I борьба между царской властью и иранской аристократией находилась в самом разгаре. Хосров учел опыт своих предшественников. Судя по всему, он осознал, что для усиления своей власти ему необходимы более организованные и надежные союзники, чем арабы, христиане или социальные низы. В связи с этим им был предпринят ряд важных реформ в различных областях жизни страны.
Во-первых, Хосров вернул знати захваченные у нее маздакитами земельные владения. Однако такое, казалось бы, весьма компромиссное решение, учитывающее интересы, прежде всего, аристократии, на практике означало усиление позиций самого монарха, поскольку многие главы знатных родов были уничтожены маздакитами, и, соответственно, их земли, считавшиеся после конфискации у маздакитов бесхозными, перешли в собственность государства.
Во-вторых, были изменены система налогообложения и организация сбора налогов. Если раньше единицы налогообложения четко не определялись, а взимание налогов находилось в ведении представителей местной знати, в связи с чем налоговые поступления в казну не контролировались царской администрацией, то теперь государство упорядочило эту систему. Были определены точное число налогоплательщиков, ставки поземельного и подушного налога; процесс сбора налогов перешел под контроль царских чиновников. В результате казна стала регулярно и стабильно пополняться новыми финансовыми средствами.
Проведение этих двух мероприятий позволило Хосрову приступить и к реформированию вооруженных сил.
Прежде всего, пополнение казны новыми налоговыми поступлениями дало Хосрову возможность изменить принцип комплектования армии. Теперь воины получали от государства все необходимое для несения военной службы, в частности — экипировку и денежное жалованье. Это подорвало привилегированное положение крупных землевладельцев (в основном выходцев из наиболее знатных родов) в персидском войске. Отныне царь не зависел от их желания (или нежелания) выступать в поход под его знаменами. Кроме того, введение принципа государственного финансирования вооруженных сил обеспечило царю поддержку со стороны многочисленных средних и мелких землевладельцев, так называемых дехкан, т. е. того общественного слоя, от позиции которого в значительной мере зависела внутренняя ситуация в Сасанидском государстве. Существует даже мнение, что данное мероприятие Хосрова I привело к установлению в Иране новой социально-политической системы, при которой решающую роль в жизни государства стала играть служилая, а не землевладельческая знать{16}. Однако, как показали последующие события, влияние «старой» персидской аристократии было подорвано далеко не полностью.
Для улучшения материального положения воинов при Хосрове (или его сыне и наследнике Ормизде IV (579–590)) также была введена практика наделения их земельными участками из царского фонда, за счет доходов с которых они могли существовать и иметь все необходимое для военной службы. Данные об этом мы находим у Феофилакта Симокатты, отмечавшего:
Персы не снабжаются продовольствием из государственных запасов, как ромеи, когда они отправляются на войну, и не собирают его для себя по деревням и полям. Но у них есть закон автаркии; обычно царь распределяет между ними [земли], и они ведут свое хозяйство на предоставленном им [участке], заготовляя сколько нужно им для жизни; отсюда они должны добыть продовольствие, нужное и для себя, и для скота, пока они не начнут вторжение в чужую землю (Theophyl. III. 15. 4).
Возможной причиной такого шага являлась нехватка казенных средств для снабжения армии всем необходимым и поддержания ее боевых качеств на высоком уровне{17}. Кроме того, предоставляя служилой знати сельскохозяйственные угодья из государственного земельного фонда, царь мог рассчитывать на более решительную поддержку с их стороны, что должно было способствовать усилению его собственной власти внутри государства.
Важные перемены произошли при Хосрове I и в военно-административной сфере. До сих пор главнокомандующим персидскими войсками являлся эран спахбед. При первых Сасанидах эта должность неизвестна, что можно объяснить активным и непосредственным участием самих царей в военных походах{18}. Однако к середине VI в. эран спахбед уже одно из высших должностных лиц Ирана. С целью децентрализации военного командования и недопущения сосредоточения в одних руках слишком больших военных полномочий пост эран спахбеда при Хосрове был упразднен. Вся территория Ирана была разделена на четыре военных округа, во главе каждого — отдельный военачальник — спахбед. Таким образом, вместо одного эран спахбеда в Персии появилось четыре спахбеда: спахбед Востока (т. е. Хорасана и прилегающих территорий), или парфянский спахбед, спахбед Запада (т. е. западной части Ирана и Месопотамии), спахбед Юга, или персидский спахбед, и спахбед Атурпаткана (т. е. закавказского региона), или спахбед севера{19}. Гражданской власти спахбеды не имели; на территории каждого из четырех округов она была передана в руки паткоспанов — гражданских чиновников.
Не совсем ясным остается вопрос о том, вся ли армия Сасанидов строилась на принципах, введенных Хосровом I. Представляется, что его нововведения затронули лишь важнейшую часть персидского войска — кавалерию, оставив способ комплектования остальной массы вооруженных сил без изменений, т. е. за счет ополчения и контингентов союзных племен{20}.
Трудно также сказать, имел ли Хосров своей целью перевод персидской армии (или хотя бы ее костяка — конного войска) на регулярную основу. Судя по всему, эту задачу царь-реформатор решить не пытался (да, скорее всего, и не мог). Его целью было лишь упорядочивание военной организации и установление над войском (прежде всего — кавалерией) более надежного контроля. Однако уже ближайшие события, последовавшие после смерти Хосрова и связанные с восстанием узурпатора Бахрама Чубина, поддержанного значительной частью персидской армии, показывают, что в этом отношении мероприятия Хосрова I не увенчались успехом: позиции высшей аристократии в военной сфере остались по-прежнему сильными.
Тем не менее военные реформы Хосрова I внесли серьезные изменения в организацию вооруженных сил и систему военного командования Персидского государства. Во многом благодаря именно этому государство Сасанидов оказалось в состоянии успешно бороться со своими главными внешнеполитическими противниками — Византийской империей и кочевыми народами Азии — еще на протяжении столетия вплоть до завоевания Ирана арабами.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.