2) Престол Иерусалимский
2) Престол Иерусалимский
За Антиохийским патриархом четвертое место в иерархии православной церкви занимает Блаженнейший патриарх Св. града Иерусалима и всея Палестины. Официальные грамоты надписывает он также «Божиею милостию», а титло его при пении многолетия провозглашается так: «Блаженнейший, Божественнейший и Святейший Отец и Патриарх Святаго Града Иерусалима и Всея Палестины, Сирии и Аравии за Иорданом, Каны Галилейской и Святаго Сиона Господин и Владыко»[309].
Греческий православный священник. Рисунок акварелью У. Вильда, 1830-е гг.
Хранение святых мест и казны Гроба Господня, огромные суммы, проходящие чрез руки иерусалимского духовенства, отношения его к местным властям, к поклонникам и к иноверному духовенству поставляют престол Иерусалимский в особенные обстоятельства, под влиянием которых сохранилась его самостоятельность и древнее право избрания и посвящения патриарха из среды Святогробской братии, без всякого в том участия Вселенского престола. По кончине патриарха Афанасия, в 1844 году, Константинопольский патриарх и его синод и приматы греческие стали домогаться, в противность соборных правил, избрать и посвятить патриарха в Иерусалим и тем самым подчинить престол сей влиянию и надзору столичному, подобно тому как уже подчинен влиянию Вселенской церкви престол Антиохийский. Но заступничеством посольства нашего права церкви ограждены. Избрание преемника было сделано Святогробским духовенством из его среды, собором в самом Иерусалиме, согласно древнему церковному уставу.
Политические права патриарха Иерусалимского те же, что и других патриархов, и подобно им в сношениях своих с правительством он прибегает к посредничеству Вселенского патриарха, имея также своего поверенного в столице для ходатайства по делам престола, с правом входить в непосредственные от своего имени представления в Порту.
В глазах мусульман льготы духовенства Святогробского освящены тою грамотою, которая была пожалована патриарху Софронию от халифа Омара, первого мусульманского завоевателя Иерусалима. Известно, что предусмотрительная и на мудром политическом расчете основанная благосклонность завоевателя к греческому духовенству простиралась до того, что, даже находясь в храме Воскресения в час мусульманской молитвы, он не исполнил в нем обряда своей веры, но вышел вон, чтобы тем поставить в закон своим преемникам не обращать церквей в мечети. На расстоянии ста шагов от христианской святыни совершил завоеватель свой намаз, а на том месте высится ныне минарет. Подлинная грамота Омара, известная под именем Ахтинаме, хранится как святыня у султанов, а духовенству Гроба Господня выдана скрепленная копия, записанная в актах судебных в мехкеме (духовном судилище). Латины при своем нашествии изгнали греческое духовенство из Иерусалима и постановили свой церковный чин и своих патриархов у Гроба Господня. Затем Салах эд-Дин, благоговея к памяти и примеру Омара, по взятии Иерусалима предоставил христианам заветные их поклонения; но не латинянам, а православным, арабам, которых обласкал он, умно домогаясь сочувствия туземных христианских племен в своей борьбе с полчищами Запада. С того времени, при всех обуреваниях Сирии, арабское духовенство вместе с греческим и грузинским оставались единственною стражею святыни иерусалимской; но пришельцы иноземные, как греки, так и грузины, были тщательно отстраняемы от епископства. По иерусалимским преданиям это был бедственный для церкви период. Патриархи служили в ризах полотняных; трикирии были железные; духовенство, епископы и сами патриархи трудами рук своих, ремеслом, тканьем, снискивали хлеб насущный. К этому времени относится отдача внаймы и затем уступка иноверным разных обителей. С водворением греков у Гроба Господня и на патриаршем престоле состояние церкви улучшилось. Это было в начале XVI века. Сказывают, что греческий монах Германос, изучивши в совершенстве арабский язык в Египте, поступил диаконом в монастырь Святогробский, где принимали его за природного араба. Даровитый монах достиг епископства и, наконец, был избран в патриархи. Тогда стал он посвящать в епископы уже греков, а не арабов, а со смертию последних членов Синода из арабов постановил за правило преемникам, чтобы никогда арабу не вверялось епископство в палестинской церкви. Правило это столь строго соблюдается поныне, что арабов не посвящают даже в иеромонахи и не вверяют им никаких хозяйственных должностей монастыря. Действительно, туземцы, окруженные роднею, более способны к злоупотреблениям, чем греки, которые, поступая с молодых лет в монастырь, прирастают, так сказать, к вверенной им святыне и становятся чуждыми и миру внешнему, и родине, и родне. По смерти каждого из них, от патриарха до последнего послушника, в самом ли монастыре или в дальнем краю, на подворье Святогробском, все наследство, без изъятия, поступает в монастырскую казну. Если при ком есть родственники, то под проклятием они не должны касаться наследства, а только по распоряжению Синода выдается им часть в виде милостыни. В буйные времена султанов египетских, эмиров и мамлюков Иерусалимская церковь испытала всякие напасти. Тогда-то ввелось обыкновение произвольных поборов и пеней, от которых до нашего времени продолжали наживаться турецкие паши. Патриархи были обязаны предпринимать странствия в края отдаленные для сбора милостыни, чтобы откупать святыню. Льгота, дарованная Омаром и Салах-Эддином, оставалась мертвою буквою в грамотах завоевателей. Наконец, патриарх Феофан, посвященный в 1608 году, поселился в Константинополе по завоевании Иерусалима Селимом Грозным. Его преемники не только последовали его примеру, но даже с половины прошедшего века вовсе перестали посещать свою епархию. Обстоятельства времени поясняли это отступление от соборных правил. Патриархи служили в столице ходатаями пред правительством и вельможами за свою церковь, могли жаловаться на злоупотребления местных властей Палестины, а главное — отыскивали в богатой столице Оттоманской и у православных единоплеменных вельмож и князей греческих источники доходов для убогого своего престола на уплату сумм, потребных для охранения святых мест от притязаний ли других исповеданий или от расхищения и осквернения их мусульманами.
Камень помазания в храме Гроба Господня. Рисунок Н. Г. Чернецова, 1843 г.
Выше упомянуто об уступке другим исповеданиям разных обителей в период духовного первенства арабов в Иерусалиме. С усилением армян и латин кругом Гроба Господня православные лишились многих прав своих и были последовательно вытеснены из многих святых мест. Латинское духовенство, благоприятствуемое дипломатическими сношениями французского двора с Египтом, после несчастного крестового похода Людовика ГХ, и затем трактатами Франции с Портою, не только успело в этот долгий промежуток водвориться вновь у Гроба Господня, но даже вместо того, чтобы довольствоваться равными преимуществами с православным исповеданием под мусульманским владычеством, упорно стремилось к совершенному изгнанию греков из Иерусалима, как это было при крестоносцах. Оно воспользовалось уничижением арабов и тревогами всего православного Востока в первый, страшный период турецкого завоевания, чтобы завладеть многими из мест святых поклонений и даже лишить православных служения в часовне Гроба Господня.
При таких обстоятельствах пребывание греческого Иерусалимского патриарха в столице было нужно для охранения прав церкви от конечного торжества латинского духовенства, при возрастающем влиянии Франции в великий век Людовика XIV. Россия в те времена ничем иным могла выражать свои сочувствия к страдальческой церкви Востока, как разве подаяниями из скудных своих доходов и редкими паломниками, которые тайком, чрез все опасности, приключения и труды такого странствия, приносили от времени до времени дань народного благоговения к иерусалимской святыне. Но о ходатайстве и заступничестве за святыни и за веру на Востоке, за степями и за морями ей недоступными, она была бессильна и помышлять. Патриархи Иерусалимские, одни, геройским трудом отстаивали свои права против надменных притязаний французского двора. С XVIII веком открылся на Востоке исполинский подвиг Петра и его преемников. Этот ряд блестящих войн, по влиянию их на духовные судьбы Востока, независимо от политического их значения для России и для Европы, мы вправе назвать крестовыми походами нашего отечества; и даже не ради суетной гордости, а в смиренном сознании заслуги, промыслом Вышнего указанной и благословенной последовательным, прочным успехом, мы вправе поставить подвиг этот выше и благороднее всех рыцарских трехвековых похождений западных племен в Сирии, и их походов под знаменем креста для меркантильных и корыстных целей, и их нашествия на восточный оплот христианства, и грабежа тысячи церквей, совершенного христианскими рыцарями. Когда Восток огласился нашими победами и начали его племена разгадывать пророчества, хранившиеся в святых обителях, будто духовное их наследие, Порта в порыве злобы стала народными опалами укрощать эти народные сочувствия к великому единоверному племени севера. Но во всяком случае злоба и опасения ее были менее пагубны для народа и для церкви, чем та презрительная невнимательность, с которою дотоле нарушала она, в угоду католикам, льготы, дарованные православной церкви первыми завоевателями. С того времени Порта стала внимательнее к ходатайству духовных и политических представителей подвластного народа, и не только прекратились похищения латин, но даже греки успели исходатайствовать фирманы на возвращение им некоторых из святых мест, отнятых латинами. Так, они в 1787 году вошли опять во владение Вифлеемским храмом, из которого были вытеснены латинами за 114 лет пред тем (1673). В 1808 году сгорел храм Воскресения, в ограде которого заключаются Голгофа, Гроб Господень, пещера Св. Креста и много приделов страстей Господних, с особыми церквами для греков, латин и армян. Во утверждение древних своих прав над сими святыми местами греческое духовенство решилось на исполинский подвиг возобновления храма собственными средствами. Народное благочестие восточных племен с усердием вняло гласу церкви. Всюду открылись подписки, а правительство оттоманское даровало грекам вожделенное право возобновления народной святыни в прежнем виде, с сохранением прежних прав других исповеданий. Миллионы израсходованы на эту колоссальную постройку. Заметим, что мастеровые, леса, мрамор, все, даже известь, высылались из Константинополя. Если взять в соображение скудость местных средств и трудность сообщений, то успех греков в двугодовой срок доказывает, что и в наше время, и в сих краях, где вера более тысячи лет угнетена, не перестает она творить чудеса. Кроме расходов на постройку, были выданы миллионы турецким вельможам, в судебные места для получения иламов и других законных актов, пашам Дамаска и Акки, муселимам, старшинам и шейхам палестинским; словом, статья эта — можно утвердительно сказать — удвоила итог расходов. Иерусалимский престол, всегда убогий от поясненных нами причин, вошел тогда в огромный долг. Но так как милостыни не прекращались и самый успех предприятия, отрадный для народа, благочестиво одушевлял восточные племена и привлекал сугубое число поклонников, то духовенство могло уплачивать проценты своим заимодавцам. Обстоятельство это в такой стране, где нет никаких кредитных постановлений, подало повод к тому, что много мертвых капиталов было вверено Иерусалимскому престолу, не от одних православных, но и от армян, от мусульман и от евреев. Суммы, которыми располагало духовенство Святогробское от сего источника, давали ему средства усиливать свою деятельность и влияние, окружать вверенные страже его поклонения подобающим благолепием и даже содержать больницы и училища народные. Но при первом кризисе не замедлили обнаружиться пагубные последствия системы, слишком несовместной там, где пред взором всех святыня Господня. Наступал памятный славою и страданиями для греческого народа 1821 год. Незадолго пред тем успели греки исходатайствовать право богослужения внутри Святого Гроба. Ревнуя последовательным своим успехам и не предвидя политической грозы, висевшей над христианским Востоком, иерусалимское духовенство предприняло постройку огромного монастыря в Вифлееме, расходуя опять миллионы на здание и на турецкие власти для исходатайствования соизволения их. Дотоле финансовые операции сосредоточивались в руках патриарха в Константинополе, а в Иерусалиме получался непосредственный доход только от поклонников. При самом открытии греческой войны поклонникам был пресечен путь в Палестину, а обстоятельства столицы пресекли все источники дохода Святогробского. Иерусалимское духовенство прибегло к местным займам, платя огромные проценты, лишь бы достать денег на содержание монастыря и на свою разорительную постройку в Вифлееме. Меж тем гроза турецкая достигла далекого Иерусалима. В 5 главе книги нашей описаны ее проявление и ее последствия.
Рождество в Вифлееме. Гравюра XIX в.
Иерусалимское духовенство испило до дна чашу испытаний. Все драгоценности были распроданы; не оставалось в храме ни серебра, ни золота, а долг, которым был обременен престол в Константинополе и в Палестине, доходил до двух миллионов рублей серебром по тогдашнему курсу пиастра. Заимодавцы, мусульмане и евреи, требовали у правительства продажи с публичного торгу монастырей и всего имущества, принадлежащего церкви Гроба Господня.
В 1829 году война с Россией и мир Адрианопольский просветили ум султана Махмуда и внушили ему новую политическую систему в отношении подвластных ему христианских племен и церкви. Милостивым султанским фирманом было поведено, чтобы заимодавцы довольствовались ежегодною платою десятой доли по Святогробским заемным письмам, не считая никаких процентов, для совершенного погашения долга в десятилетний срок. Приписывая в своем фирмане расстройство финансов Святогробских неопытности духовенства в делах хозяйственных, умалчивая, впрочем, о тех злоупотреблениях гражданских властей, о пенях, налогах и грабительствах всяческих, от которых стонала церковь палестинская, султан в первый раз выражал свою благосклонность к православным своим подданным, после восьмилетней кровавой опалы. Но законов практической веротерпимости нельзя было ожидать в ту пору от султанского правительства, особенно в далекой, анархической стороне. Султан не воспрещал тех местных злоупотреблений, которые потому только приутихали тогда, что грабителям решительно нечего было уже грабить. По крайней мере, воздадим хвалу султану-преобразователю за благое впечатление, произведенное в народе милостивым распоряжением и теоретическою проповедию веротерпимости, и за то, что он, в подкрепление примером своим этого впечатления, сам даровал в Святогробскую казну полмиллиона пиастров, торжественно провезенных чрез улицы столицы из сераля к патриарху Иерусалимскому. Правда, милостыня эта была в следующую ночь обратно внесена в султанскую казну, по собственному движению патриарха, который выразил от имени всего народа признательность султану, объясняя, что впечатление, произведенное его милостивым вниманием, дороже миллионов. И действительно, церковь ободрилась с той поры; власти стали внимательнее к ее жалобам, а фанатизм владетельного племени более укрощен примером султана, чем всеми красноречивыми хатти шерифами царствования Абдул-Меджида. Меж тем начались по всему православному миру милостынные сборы для уплаты долга Святогробского. В Россию был наряжен архиепископ Фаворский. Он собрал в несколько лет более 300 000 руб. серебром. Народ сербский внес более 10 000 червонцев. Западные ветви славянского древа и церкви православной принесли также свою дань общей святыне; около 80 000 руб. серебром было собрано в православных церквах Австрийской империи. В пределах Оттоманской империи, кроме добровольных взносов, все православные общины обложили сами себя поголовным сбором для Иерусалима.
Мы говорили уже, что султанское правительство не было в состоянии приступать к искоренению местных злоупотреблений, которые были готовы возобновиться в Иерусалиме при первых признаках возрождавшегося благосостояния церкви. То, чего не мог сделать законный государь в этой анархической стороне, сделал бунтовщик Ибрахим-паша, о заслугах которого в этом отношении мы неоднократно имели случай говорить. Насильно установленная им веротерпимость в покоренной области всего более благоприятствовала не только успешной уплате долгов, но и постепенному улучшению по содержанию монастыря и рвению духовенства к восстановлению утраченного благолепия кругом святыни. С успехами административного устройства края притекли от всех концов православного мира поклонники ко Гробу Господню. Нельзя не упомянуть здесь об отставных солдатах и урядниках казачьих, которые из Кяхты, из Камчатки и из Томска совершили поход этот с посохом поклонническим.
При восстановлении султановой власти в Сирии благие учреждения Ибрахима были подтверждены по ходатайству русского посольства и при постоянной заботе наших агентов. Местные начальства удостоверились в том, что старый источник беззаконных доходов иссяк и что святыня христианская не будет уже предоставлена их произволу. Под сими знамениями долги были сполна уплачены к 1844 году, и тогда же начались огромные починки по зданиям Святогробским и другие необходимые улучшения.
Мы упоминали о тех обстоятельствах, которые заставили патриархов Иерусалимских переселиться в Константинополь. Во весь период отсутствия патриархов церковь была управляема от их имени наместниками, по их назначению, из членов Иерусалимского синода. Когда же обстоятельства изменились благоприятным устройством хозяйственных дел и воспрещением пеней и произвольных поборов, отсутствие владыки Иерусалимского уже было не только без цели, но даже предосудительно для прямых и существенных польз его престола, особенно когда западная пропаганда стала, после войны 1840 года, усиливать свои средства в этой стороне оттоманского Востока. Для поддержания подобающего блеска Иерусалимского престола и прав его и православной паствы палестинской было необходимо присутствие самого патриарха. По смерти патриарха Афанасия и среди происков столичных, о которых мы упоминали, церковь Иерусалимская стяжала и ту выгоду, что по поводу избрания соборным чином в патриархи, в самом Иерусалиме, бывшего наместника Кирилла, архиепископа Лиддского, новый владыка остался на постоянное жительство в самом Иерусалиме[310].
Этот краткий исторический обзор показался нам необходимым для пояснения нынешнего состояния Иерусалимской церкви. Начнем с хозяйственной стороны, дабы вернее оценить стяжаемый ныне успех духовный и меру законных ожиданий наших в будущем.
Ни патриарх Иерусалимский, ни епископы палестинской церкви, за исключением Птолемаидского, не получают никаких доходов от своих епархий. В них число православных христиан весьма ограничено, и то люди бедные, более нуждающиеся в пособии от церкви, чем способные доставить духовенству доход. От казны Гроба Господня содержится духовенство, святые места и, можно сказать, вся церковь палестинская, и самое православие в сей стороне, заветной его колыбели. По своим судьбам, по святыне и по чувству, внушаемому сладким именем Иерусалима во весь мир христианский, город этот имеет право на благочестивые подаяния племен, озаренных светом, нисшедшим от неба на его скалы и преобразившим мир.
Доход казны Святогробской можно разделить на три разряда.
1-е. От имуществ (вакф), приписанных ко Гробу Господню на известных условиях, или безусловно подаренных, или завещанных, или купленных духовенством в разные эпохи в разных странах.
2-е. От поклонников, посещающих святые места.
3-е. От добровольных взносов и вкладов.
Во всех почти больших городах Оттоманской империи есть подворья Святогробские (метохии). В Москве существует также с давних времен подворье Иерусалимское, а в Бессарабии и в Грузии, когда вошли области эти в состав империи, права бывших там Святогробских подворий и имуществ утверждены нашим правительством. В Греции, по усилении в правительстве народной стихии (1843 г.), бывшие там под турецким владычеством подворья Святогробские возвращены духовному их ведомству. В совокупности число подворий, больших и малых, простирается, таким образом, до 150.
Каждое из них заведывает домами, садами, землями и деревнями, приписанными Гробу Господню в его округе. Эта часть управления пребывает доселе не в цветущем состоянии, и надлежащее ее устройство требует много времени и трудов, а главное — способностей и бескорыстия, какие редко встречаются в совокупности. Усилия, приложенные нынешним патриархом для составления даже простой описи недвижимого имущества престола, по всем его подворьям, остались доселе безуспешны; а опись точная и подробная есть первое и необходимое условие для введения лучшего порядка. Главное к тому препятствие возникает от самого духовенства. Заметим мимоходом, что возданная нами неоднократно добросовестная хвала иерусалимскому духовенству относится к лицам, постоянно пребывающим в самом Иерусалиме и которых мы тщательно отличаем от тех, которые заняты более хозяйственными делами по имениям. Настоятели, которым вверяется подворье и имущество, полюбили старинный порядок, в силу коего они, при назначении своем в эти должности, вносят некоторую сумму, а затем обязаны ежегодною платою в казну Святогробскую, будто на праве откупном. Отчета же никакого не дают они по своему управлению. Поэтому весьма естественно они не желают доставить своему начальству сведения, нужные для описи и для приведения в ясность дохода. Надзор за ними, отчетность и контроль, по дальности расстояния и по неимению нужных местных сведений духовным начальством — невозможны. Принятые нынешним патриархом частные меры ввели некоторые улучшения, и доход умножился; но еще далеко и трудно достигнуть удовлетворительного устройства.
В Валахии и Молдавии обширные поместья принадлежат престолу Иерусалимскому. В разные эпохи, преимущественно в период греческих господарей и пребывания патриархов в Константинополе, много земель было подарено князьями и боярами в церковь Гроба Господня. При бедственном состоянии, в котором томились Дунайские княжества в старину, когда турецкое правительство забирало оттуда по произволу пашей и комиссаров все продукты, когда ватаги вооруженных бродяг топтали и грабили эти богатые области, а устья Дуная были закрыты торговле, доходы Иерусалимского престола с имений, ему принадлежащих в княжествах, были ничтожны. Война 1828–29 года открыла новую эру благоденствия и промышленного развития для Дунайских княжеств. Известно, что менее чем в пятнадцать лет удесятерился доход поземельной собственности в обоих княжествах. Святогробский монастырь стал получать значительные суммы с поместий и подворий, которыми он владеет в княжествах, хотя управление этих имуществ пребывает по-прежнему в хаотическом состоянии. Бояре и правительство в обоих княжествах с досадою и завистию смотрят на вывозимые из края суммы. Заметим, что и другие православные престолы и многие монастыри на Востоке, особенно Афонские обители и гора Синайская, на том же основании владеют поместьями в княжествах и что чуть ли не десятая доля поземельной собственности края принадлежит, таким образом, греческой церкви. Но не все эти имущества были подарены или завещаны князьями и боярами. Искони поземельная собственность в княжествах была лучше обеспечена, чем в других областях оттоманских, и потому греческая церковь, лишенная всего своего имущества по завоевании Востока турками, как только могла впоследствии располагать какою-нибудь суммою, старалась приобретать собственность в Валахии и в Молдавии для получения постоянного, хотя бы самого умеренного дохода. Даже частные лица, богатые греки в Константинополе и в провинциях, когда хотели обеспечить постоянное пособие основанной ими церкви в родной стороне, или монастырю, или училищу, или больнице, покупали недвижимое имущество в княжествах.
Православный паломник. Рисунок акварелью У. Вильда, 1830-е гг.
Первым ощутительным плодом суетливых успехов просвещения и вторжения новых нравов в княжества была непомерная роскошь, или, вернее сказать, мотовство самое бестолковое. Молодой боярин, наряженный в парижские моды вместо отцовской шубы и промотавший в Вене или в Париже будущие доходы с заложенного дедовского имения, может ли теперь равнодушно смотреть на часть того имения, записанную на помины дедом или прадедом во Гроб Господень, когда она приносила червонцев двадцать дохода, а ныне откупается она арендатором у Святогробского монаха за 500 червонцев или за 1000? Притязания бояр покрываются личиною благочестивого попечения о местных духовных пользах, о богоугодных заведениях в самом краю, и выражаются жалобами на духовенство, будто бы оно не заботится о приходах и церквах, ему присвоенных, в самих княжествах, на запустение обителей. Нам неизвестно, насколько в этом отношении доводы бояр основательны, особенно по тем имуществам, которые были приписаны греческой церкви под условием, выраженным в дарственной грамоте или в духовном завещании дарителя. Само собою разумеется, что бояре и правительство, которые стремятся к тому, чтобы конфисковать церковное имущество, хотят все подвести под категорию условных приношений. Духовенство с своей стороны силится освободить себя от всякого контроля по управлению. Это спорное дело длится с 1830-х годов, и нельзя еще предвидеть, когда оно кончится.
По вышеизложенным сведениям очевидно, что даже приблизительно нельзя определить доходов Иерусалимского престола с имуществ, преклоненных Святому Гробу. Можно предположить, что в настоящее время доход простирается до полутора миллионов пиастров (около 90 000 руб. серебром) со всех подворий, заведывающих недвижимым имуществом[311]. Доход этот может быть значительно усилен при надлежащем устройстве и хорошем управлении. В самом Иерусалиме более пятидесяти домов принадлежит монастырю, но дохода с них нет; они отводятся для поклонников в случае большого их стечения, или помещаются в них бедные туземные православные семейства.
Русский проскинитарий «Описание Иерусалима» с изображением храма Гроба Господня. 1748.
Доход от поклонников соразмерен их числу, а число их зависит от политических обстоятельств края, от удобств сообщений и пр. Бывает до пяти и до шести тысяч поклонников в год; бывает и ни одного. Средним числом можно определить с 800 поклонников 150 000 пиастров ежегодного дохода. Заметим, что не все поклонники приносят подаяние ко Гробу Господню. Меж ними много бедных, иногда сотни бедных, которые получают безденежно помещение в монастырях, пищу и харчи и милостыню на обратный путь. Главный доход от поклонников состоит в записывании имен их для помин в присутствии собора; причем каждый из них, по мере средств и усердия, приносит свой вклад. Это составляет собственно доход Святогробской казны; затем при посещении монастырей и святых мест каждый поклонник оставляет что-либо монахам, к оным приставленным. Этот частный доход обращается на содержание сих самих поклонений и монастырей. От поклонников и епископы Иерусалимского синода получают также некоторый доход при исповеди, на том основании, что право исповеди поклонников в Иерусалиме предоставлено одним епископам. Этот единственный скудный доход (от 100 до 250 рублей серебром для каждого епископа) доставляет почтенным старцам одежду и обувь; ибо от монастыря и того не получают они, в предупреждение расточительности[312].
Наконец, последняя статья Святогробского дохода — взносы, вклады и приношения добровольные, еще неопределительнее. Мы упоминали уже о чрезвычайных пожертвованиях на возобновление храма после пожара и на уплату долгов. В настоящее время можно предположить до 20 000 руб. серебром в год дохода от сих приношений и от сбора милостыни для Гроба Господня. Две трети сей суммы составляют учрежденный в России благочестивыми заботами правительства нашего кружечный сбор для Гроба Господня.
Итак, все доходы Иерусалимского престола или казны Святогробской простираются до 120 000 руб. серебром. Как ни велика покажется эта сумма, стоит вникнуть в нужды престола, чтобы убедиться в скудости средств палестинской церкви. Но упомянем предварительно о богатстве святых поклонений в настоящее время, в сравнении с тем, что было до 1821 года. Мы имели уже случай говорить, что в пору турецкой опалы около 2000 пудов серебра и до сорока пудов золота было обращено в слитки. В исходе этого зловещего периода ничего уже не оставалось от прежнего богатства и благолепия кругом святых поклонений, за исключением риз, шитых жемчугом, подаренных в прошедшем столетии от грузинских царей, да немногих алмазов, сохраненных патриархом в Константинопольском подворье от старых митр и посохов. Те несметные сокровища, которые, по народным повериям, хранились в тайниках Святогробских, сами собою рушились пред фактами нагрянувших бед и нищеты. Ныне, благодаря отдыху церкви и обстоятельствам, а всего более благочестию русских, постепенно украшающему святыню, можно оценить в 200 000 руб. серебром лампы, подсвечники, оклады, драгоценные камни, ризы и все эти приношения, служащие к благолепию церкви и богослужения во всех поклонениях палестинских. Богатство это, составляющее во всех отношениях существенную необходимость церкви, особенно в Палестине, постепенно умножается стараниями патриарха; хотя монастырь Святогробский вряд ли обеспечен от кризисов, подобных тому, в который не одни лампы, но и святые сосуды и образные оклады были обращены в слитки для сбережения святыни Святогробской от осквернения. Вряд ли обеспечен самый храм от покушений правоверной черни Иерусалима и его окрестностей, которая при всяком политическом волнении расположена ограбить святые поклонения.
Мы объясняли уже, что до 1844 года главною статьею расходов Святогробской казны было погашение долга. Меж тем заживали мало-помалу язвы турецкой опалы, и под благодетельным влиянием льгот, дарованных церкви египетским пашою, улучшалось состояние монастыря. Быстрое умножение доходов позволило духовному начальству, за срочными платежами по старым долговым обязательствам, употреблять значительные суммы на обновление зданий, распадавшихся от ветхости и запущения, равно и на духовное попечение о пастве. Не менее того соблюдалась строжайшая бережливость по содержанию монастыря. Только наместники и лица, имевшие особые должности, пользовались столом, а остальным отпускалась скудная порция, епископам и монахам, которая обходилась круглым числом около четырех руб. серебром в месяц. Пребывание нового патриарха в самом Иерусалиме всего более споспешествовало, после 1844 года, к водворению нового хозяйственного устройства по монастырю, равно и к усилению духовных забот о пастве. В настоящее время расходы Иерусалимского престола едва покрываются доходом, на следующем основании. Расход можно разделить на три отрасли.
A. Материальное содержание монастырей и святых поклонений.
B. Духовные потребности паствы палестинской.
C. Ходатайство о правах и преимуществах православной церкви в борьбе с притязаниями других церквей.
Более миллиона трехсот тысяч пиастров потребно на первую из сих статей. Сюда относится:
1-е. Содержание Святогробского монастыря, епископов, в нем пребывающих, всего духовенства и двух монастырских церквей, равно и патриаршего двора, самого владыки и всего причета, в том числе и турецкой почетной стражи (кавасов), столь и одеяние с лишком трехсот лиц духовных и прислуги. Отчетность монастырская слишком неустроена, чтобы в точности можно было определить расход этот. Он доходит до 600 000 пиастров.
2-е. Затем бывший в Константинополе патриарший дом, ныне подворье, в котором пребывает наместник патриарший с причетом для ходатайства по делам престола в столице, обходится около 150 000 пиастров.
3-е. Храм Воскресения, со всеми святыми поклонениями, в ограде его стоящими, воск и масло, духовенство, безвыходно пребывающее внутри храма, турецкая стража и проч. требуют не менее 150 000 пиастров ежегодного расхода.
4-е. Другие поклонения вне храма и монастыри, которых частный доход слишком недостаточен, в том числе Вифлеем и Саввинский монастырь, получают пособия из казны Святогробской около 100 000 пиастров круглым числом.
5-е. Наконец, починка зданий монастырских, храмов и святых поклонений требует и поныне по крайней мере 300 000 пиастров ежегодного расхода. Далее укажем на произведенные починки и на предстоящую необходимость еще значительных пожертвований на сей предмет. Здесь ограничимся замечанием, что на постройки и починки, равно и на некоторые покупки домов и мест по соседству монастырей, израсходовано с 1833 года по сие время (1847 г.) более миллиона рублей серебром, или семнадцати миллионов пиастров; а это было необходимо, ибо столько веков лежало на этих двенадцативековых зданиях воспрещение всякой починки, что многие из них были уже в развалинах, а другие грозили разрушением. Вспомним, что поправка разбитой ставни или починка кровли от течи служили поводом к разорительному преследованию от местных турецких властей, а исходатайствование каждый раз фирманов было сопряжено с трудами и расходами неимоверными. Что касается до покупки домов и мест в самом Иерусалиме, то в сем отношении нам представляется излишним распространять недвижимое имущество церкви Гроба Господня, и притом не для выгоды какой, не для дохода или удобства, а только из состязания с армянами или латинами. Иерусалимские мусульмане и в этом случае извлекают свои выгоды от соперничества вероисповеданий; хозяева сбывают свои дома, предлагая то тем, то другим и уступая тому, кто надбавит более.
Под именем духовных потребностей паствы мы разумеем те расходы, которые обязан принимать на себя Иерусалимский престол собственно в пользу народа. По соображению с духовным и политическим состоянием края они состоят в следующем.
1-е. На пособие епархиальным и сельским церквам, на постепенное украшение их, на поддержание священников и их семейств в малолюдных приходах, на починку или постройку от времени до времени сельских церквей, на снабжение их утварью и служебниками патриарх обязан жертвовать ежегодно до 100 000 пиастров.
2-е. Столько же платится ежегодно за разные подати и повинности народа правительству. За всех православных жителей Иерусалима, по бедности их и по праву, обычаем введенному, казенные повинности уплачиваются монастырем. Многим сельским обществам предоставлена та же льгота, и вообще по всем местностям Палестины за неимущих христиан, при раскладке податей, значительная доля платится церковию. Латины и армяне соблюдают то же правило, и в случае отказа православным в этом притязании латинство готово их заманить. Заметим здесь, что и в самую бедственную дли палестинской церкви эпоху, когда братия подвергалась всем лишениям и всем испытаниям, это бремя всегда лежало на монастыре, и хотя не в таком количестве, как ныне, однако и тогда уплачивались подати за бедных христиан. Если поклонения охранены от притязаний других исповеданий, равномерно и паства спасена от прозелитизма.
3-е. Существеннейшую потребность духовной жизни в Палестине составляет содержание училищ. Около 150 000 пиастров расходуется ежегодно от казны Святогробской на сей предмет[313]. Училища здесь имеют двоякую цель: охранение паствы от западного прозелитизма и воспитание духовенства. Известно, что самым действительным орудием в руках миссионеров латинской церкви и протестантских обществ служит на Востоке воспитание юношества всех сословий, от феодальных семейств до земледельческих общин. Не здесь место разбирать последствия этого вторжения науки, или, лучше сказать, плохой грамоты, и его влияние на судьбы обществ и на благосостояние человека и сельского его быта. Ограничимся нашею точкою зрения. Церковь всего прежде должна заботиться о сбережении своей паствы. Миссионеры не только в городах, но и в селах учреждают свои школы, безденежно снабжают детей книгами, и в эту тревожную пору всех умственных влияний на Востоке сулят народу воспитание и всякие блага. В отвращение наносимых ей ударов это же оружие должна употреблять церковь, часто даже против собственного убеждения в пользе содержимых ею училищ. Более двадцати пяти школ основано таким образом в последнее десятилетие. В них обучают детей арабской грамоте, молитвам, чтению псалтыря и посланий. Сверхжалованья наставникам патриарх обязан все учебные пособия безденежно посылать из Иерусалима, а всего прежде — строить здание училищное из Святогробских денег. В трех значительнейших городах престола, в Иерусалиме, в Яффе и в Акке, эти народные училища преуспевают и приносят существенную пользу воспитания горожанам. Затем в самом монастыре Святогробском содержится духовное училище для молодых послушников, грядущих служителей палестинской церкви. Круг учения объемлет греческую литературу, богословие, толкование отцов церкви, географию и историю. По этой части остается еще многого желать[314].
Чрез длинный ряд веков, испытавших греческую церковь всеми напастями, она не отлучилась от древнего наследия науки. Когда рушилась профессорская кафедра в повсеместном политическом треволнении Востока, наука укрылась в свое законное пристанище, в церковь, и келейным воспитанием переходила в духовные поколения служителей алтаря. В этом ряду писателей, проповедников и ученых святителей Иерусалим являет великие имена Досифея, Хрисанфа и других мужей, которых энциклопедическая ученость непостижима, судя по скудости средств келейных, где почерпнули они науку. Переворот 1821 года и затем гражданские преобразования турецкой империи не возымели доселе благого влияния на духовное образование Востока. Все это слишком тревожно объемлет народные умы; повсюду суетливо учреждаются училища; число полуграмотных без счета размножается; но в существе учености менее теперь, чем когда-либо, и нельзя без грусти озирать перспективу духовного быта восточных племен. Теперь доживают свой век в Святогробском монастыре два ученые старца Иоиль и Анфим, обер-секретарь правления Святогробского, под руководством которых в скромной келии получили образование их послушники[315].
Нынешний патриарх, равно как и предшественник его Афанасий, приложили ревностное попечение и сделали значительные пожертвования для водворения науки внутри Святогробской обители и для доставления средств к образованию молодым послушникам и диаконам монастырским, которых число простирается до сорока. Но всегда главною тому препоною был недостаток в преподавателях и трудность приискать наставников духовного звания, даже за большое содержание. Этим подтверждается сделанное нами замечание о вящем упадке духовного образования в современном Востоке. Патриарх Афанасий решился даже послать, на монастырском иждивении, в афинские школы и в Германию несколько молодых людей, обязавшихся посвятить себя служению престола. По возвращении их пришлось только жалеть об учиненных расходах без проку и без пользы для монастыря.
В текущем году (1847) патриарх Кирилл предпринял дело, которого успех может направить к результатам благим для престола и для паствы. Сверх помянутого нами духовного училища внутри обители, он пригласил в Иерусалим весьма способного наставника и проповедника из арабов, с тем, чтобы вверить ему воспитание пятнадцати священнических детей, предназначенных в духовное звание. Таким образом надеется он заменить нынешнее необразованное и уничиженное арабское духовенство новым поколением пресвитеров образованных и способных преподавать слово Божие арабам.
4-е. К духовным потребностям паствы мы должны сопричислить милостыню, которая раздается из монастыря в самом Иерусалиме, равно как из подворья Святогробского в Константинополе, и гостеприимство монастырское. Все убогие семейства православные в Иерусалиме (в числе около 1000 душ) получают пищу из монастыря. Им выдаются ежедневно порция хлеба, супу и постного масла. Большая часть их помещаются в домах монастырских. Много бедных поклонников получают также безденежно помещение в монастырях и пищу. Самым убогим дается на зиму одежда. А вообще для всех православных жителей Иерусалима и для всех поклонников выдаются безденежно все лекарства из монастырской аптеки, и врач, состоящий при монастыре на жалованье, обязан всех пользовать и даже посещать другие местности Палестины для пособия православным жителям, особенно в случае повальных болезней. Сверх того по субботам круглый год, а в Великий пост ежедневно, по вечерам, раздается много хлеба нищим всех исповеданий у монастырских ворот. Это милостыня в первобытном патриархальном виде. Затем монастырь оказывает много пособий почетным православным арабским семействам не только Палестины, но и вне пределов престола, в случае крайних бедствий[316].
По мере того как хозяйственные дела монастыря Святогробского восстановлялись в последнее десятилетие, умножились и притязания паствы, которая по близости своей к святым местам привыкла искони почитать себя привилегированным племенем и с первых веков христианства привыкла получать милостыню извне и всякие льготы и пособия. Отказ монастыря и равнодушие к бедным и болящим охладили бы народ, тем более что латинское духовенство усердно печется о своей палестинской пастве и делает значительные пожертвования.
Прием гостей всякого звания, от почетного путешественника до палестинского поселянина, идущего в Иерусалим хлопотать по своим делам, составляет также значительный расход для монастыря. Из Константинопольского подворья выдается ежегодно, по распоряжению патриарха, значительная сумма в пособие народным больницам, училищам и бедным семействам.
Все эти статьи в совокупности, в том числе содержание врача, аптеки и аптекаря и поездки врача по епархии, представляют в итоге не менее 200 000 пиастров[317].
Нам остается говорить о третьей отрасли расходов Святогробской казны, по ходатайству о правах и преимуществах православной церкви.
В силу запретительных мер оттоманского законодательства против церкви христианской, а еще более по поводу взаимных состязаний христианских исповеданий кругом заветных поклонений Палестины, расходы эти весьма значительны и представляют в ежегодном итоге по крайней мере 250 000 пиастров. Сюда относим:
1) периодическое исходатайствование фирманов в подтверждение ли древних прав церкви или для предстоящих строений и починок;
2) расходы судопроизводства;
3) обычные подарки.
Ныне запретительные меры законодательства относительно церкви несколько смягчились в Турции, а главное — злоупотребления местных властей по этому предмету обратили на себя внимание правительства, и исходатайствование фирмана уже неразорительно, если не предстоят состязания других исповеданий и потребность судебного разбирательства. Вспомним, что в старину фирманы отплачивались вельможам столичным сотнями тысяч, а препятствия местных влияний по исполнению фирманов устранялись также сотнями тысяч. В 1848 году издан султанский фирман на имя патриарха Вселенского о сокращении делопроизводства по починкам и обновлениям христианских храмов. Таким образом, веротерпимость, вошедшая в политическую систему Порты после Адрианопольского мира и после бедственных для нее последствий тех чудовищных преследований на церковь и тех кровавых опал, которыми было ознаменовано предшествовавшее семилетие, обозначается последовательными успехами как в проявлении правительственной власти, так и в понятиях народных и в самом законодательстве. Но в Иерусалиме зло прежней системы так укоренилось, что и теперь превозмогает оно порою столичные предписания, а потому самое исполнение по фирманам никогда почти не обойдется без значительных расходов. Сверх того иламы, или судебные свидетельства, на основании которых издаются фирманы, обходятся не даром. Самые кешвы, или следственные дела при выдаче илама, причиняют значительный расход.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.