Глава 10 ОБОРОНА ТРОИЦЕ-СЕРГИЕВА МОНАСТЫРЯ

Глава 10

ОБОРОНА ТРОИЦЕ-СЕРГИЕВА МОНАСТЫРЯ

Ситуация в стране к осени 1608 г.

Царь Василий понимал, что ему следует опасаться осады Москвы со всех сторон. Поэтому он постоянно посылал отряды на различные дороги для очищения их от тушинцев. Так, на Коломенскую дорогу были посланы сразу три полка. Большой полк возглавили: боярин князь И. С. Куракин и Г. Г. Пушкин; Передовой полк — боярин князь Б. М. Лыков и князь Г. К. Волконский; Сторожевой полк — В. И. Бутурлин и князь Ф. Мерин-Волконский. Они дали бой А. Лисовскому и разгромили его. В итоге Коломна осталась за царем Василием. Освобождена была и дорога, по которой из Рязани в Москву поступало продовольствие.

В середине августа В. И. Шуйский узнал, что из Тушина на Ярославскую дорогу послан Я. П. Сапега с полками Вилямовского, Микулинского и Стравинского, а также донские казаки под началом А. Лисовского. Они должны были не только перекрыть дорогу, но и захватить Троице-Сергиев монастырь, который был не только богатой обителью, но и хорошей крепостью.

Чтобы помешать осуществлению их замыслов, царь послал вслед за ними три полка. Большой полк возглавил его младший брат Иван Иванович, Передовой — окольничий князь Г. П. Ромодановский, Сторожевой — Ф. В. Головин. Они нагнали войско Сапеги у села Рахманцева и дали бой.

Сначала удача была на стороне русских полков, имевших численное превосходство. Но когда Сапега отправил в бой резервные отряды, они дрогнули и побежали. Весть о поражении царского брата была воспринята в Москве с большим унынием. Дворяне из Новгорода, Пскова и Заволжских городов тут же разъехались по домам под предлогом того, что должны защитить свои семьи от тушинцев. Это привело к тому, что осенью 1608 г. в столице осталось совсем мало защитников.

О ситуации, сложившейся в стране в это время, очень подробно написал неизвестный автор «Истории в память сущим».

«Кто же тоя беды изречет, еже содеяся во всей России?…И разделишася на двое вси человецы, вси, иже мысляще лукавне о себе: аще будет взята мати градов Москва, то тамо отцы наши и братия и род, и друзии, — тии нас соблюдут; аще ли мы соодолем, то такожде им заступницы будем. Польския же и литовския люди и воры казаки тем перелетам ни в чем не вероваху и, яко волца надо псами играху, и инех искушающее, инеми же вместо щитов от меча и от всякого оружия, и от смертного поядения защищахуся; и бяше им стена тверда злокозньство изменник… Поляцы же и литва вооружены стояще бездельно, смеяхуся безумству нашему и междоусобию… Изменницы, аще и множество пред ними их, и мощно и не дати, но не пререковаху и всяко насильство от них радостно приемляху. Пленниц же красных, жен и отроковиц и юнош, не токмо у худейших изменников, но и начальствующих ими отоимаху, овех на блуд, инех же в работу… Еще же и смех поляки над теми изменниками русскими деяху… Мнози убо жены и девицы по сочетании сквернеем з беззаконники не хотящее разлучитися, мнози же по искуплении паки к ним отбегаху; инии же на мужи своя смерти поучевахуся… Царем же играху яко детищем, и всяк выпили меры своея жалования хотяше… и в Тушине быв, тамо же крест господен целовав и жалования у врага Божия взяв, и вспять во царствующий град возвращахуся и паки у царя Василия болши прежнего почесть и дары и имения восприимаху и паки к вору отъеждаху. Мнози же тако мятуще всем государством Росииским, не дважды кто, но и пять крат, и десять и в Тушино, и к Москве преяждяху. Недостатки же в Тушине потреб телесных всяких, или пищ, и одежду, и оружий бранных, и ликарственных всяких зелий, и соль, — тая вся… изменницы от царствующего града Москвы наполняху их изменичьи станища в Тушине… И не токмо продаша на сребро отцов своих и братию, но и главы, паче же и душа своя». (Сказание Авраамия Палицына. М., Л. 1955. С. 267–270.)

Автор «Истории в память сущим» подробно описал бедственное положение Русского государства и его жителей в это время.

«Бысть бо тогда разорение Божиим святым церквам от самех правоверных… И тогда убо во святых Божиих церквах кони затворяху и псов во олтарех питаху. Освященные же ризы не токмо на потребу раздираху, но и на обущу преторгаху и драгими багры на плещу… и афедроны покрываху. И к коим же вещем святым не возможно приступати без говения со страхом, и тая ношаху блудницы и пияху с плясанием от сих, и бессловесные скоты украшахуся сими… Чин же иноческий и священнический вскоре смерти не предаваху, но прежде зле мучаще всячески… и таковых работами облагаху: и сторожи беяху им, и вина и пива варяху им, такоже и кормы людские и конские готовящее им, и пасяху стада им. Такоже иереов у мелива, и у возов, и у древосечества моряху; и блудниц стережаху, и работающее блудницам, и воду носяху им и дрова, и порты сквернавыя мыюще на них… И старыя и святолепныя мужи у ног их валяющееся, аки сиротки; и ругающееся им повелеваху песни пети срамные и скакати, и плесати, и непокаряющих же ся смерти предаяху.

И переменишася тогда жилища человеческая на зверская… Горы бо могли тогда явишася побиенных по правде и не по правде ратовавших… И крыяхуся тогда человецы в дебри непроходимыя, и в воде межу кустов отдыхающеся и плачущееся к создателю, дабы нощь сих объяла и поне мало бы отдохнути… Но ни нощь, ни день бегающим не бе покоя… и вместо луны многие пожары поля и леса освещеваху нощию… Нигде бо христиане земледельцы… не могущее жит семенных всяких сокрытии… и казаки и изменники, идеже, что останется таковых жит, то в воду и грязь сыплющее и конми топчюще… Идеже не пожгут домов, или не мощно взятии множества ради домовных потреб, то все колюще мелко и в воду мету; входы и затворы всякие рассекающее, дабы никому не жительствовать ту». (Сказание Авраамия Палицына. С. 271–273.)