«23.35 3.02
«23.35 3.02
1) Ваше решение идти к Соколову отменяю как неправильное.
2) Ваша задача - взять Вязьму взаимодействуя с Ефремовым, который ведет бой в районе Алексеевская. Его КП -Желто вка.
3) 325 сд быстро продвигайте за собой (абсурдно, ибо она была уже отрезана противником, и штаб фронта хорошо знал об этом).
4) Прикрытие участка прорыва на Варшавском шоссе возложено на Болдина (командующий 50-й армией) (неправда, оказалось, что Болдин в это время такой задачи еще не получил, да и не мог ее выполнить).
5) Исполнение донести. Жуков, Булганин».
Но Белов в начале действительно поверил в то, что фронт закрепил и удерживает силами 50-й армии участок прорыва его группы через Варшавское шоссе. Он даже потребовал от заместителя по тылу, полковника Сакунова, который остался по другую сторону шоссе, ускорить продвижение к нему 325-й стрелковой дивизии, 2-й гв. танковой бригады, зенитных средств и,особенно, дивизионной и корпусной артиллерии.
В то время, когда командующий фронтом уверял Белова в том, что участок прорыва продолжает существовать и обеспечивается командующим 50-й армии Болдиным, последний не имел о нем и представления. И вот только теперь, 3 февраля писали ему из фронта:
«Командующий фронтом приказал:
1) Участок действия группы Белова на фронте Щербино, Сапово, Проходы, Шиши на Варшавском шоссе, включить в полосу действия 50-й армии.
2) Командарму-50 принять меры обеспечения тыла группы Белова в районе Варшавского шоссе.
Голушкевич. Козбинцев».
В то время, как Белова Г.К. Жуков упрекал в пассивных действиях по овладению Вязьмой и ставил в пример действия генерала Ефремова, тому шло такое распоряжение:
1) Ударной группой армии, без задержки, наступать в направлении Красный Холм, куда выйти не позднее 1.2.42 (документ получен Ефремовым вечером - 3.02.). В дальнейшем, взаимодействуя с группой Белова, овладеть Вязьмой, охватывая ее с юго-запада.
2) Фронтовой резерв 9 гв. сд, следующую в район Кукушкино, подчиняю Вам (9-я гвардейская дивизия уже не могла попасть к Ефремову так как противник закрыл проход, о чем штабу фронта было хорошо известно). Ударную группу иметь в составе 113-й, 338-й, 160-й, 329-й и 9-й гв. сд. (338-я сд как и 9-я гв. сд была за линией фронта и уже не могла пройти к Ефремову, к нему прорвался только один ее полк).
4) Силами 110-й, 22-й и 93-й сд быстрыми охватывающими ударами разгромить группировку противника в районе Селенка, Угрюмово, Шанский Завод, после чего наступать ими через Дубна, Селенки на Вязьму (не реально, так как, противник закрыл проход двумя танковыми дивизиями - 20-й и 17-й и прочно удерживал рубеж, для прорыва которого, теперь требовалась специальная операция, а не «быстрые» и «охватывающие» удары).
5) Всемерно ускорить выдвижение вперед 329-й сд и 9-й гв. сд. Ударной группировке не топтаться перед слабыми заслонами противника. Сил вам дано много и только от стремительности их действий, зависит конечный успех. Вам быстрее выехать в 113-ю сд, оттуда и управлять ударной группой… Жуков, Булганин».
Здесь особых комментарий давать не следует, обстановка совершенно не соответствовала тому, что было написано в распоряжении командующего фронтом. К тому же 329-я сд 33-й армии была отрезана и окружена противником, она полностью потеряла артиллерию и боеспособность. Связи с нею Ефремов не имел.
Как же он мог ускорить ее выдвижение вперед? И об этом знали в штабе фронта. Так или иначе, утром 4 февраля группа войск Белова снова перешла в наступление, которое быстро было остановлено противником с помощью артиллерии и авиации: кавалеристы вновь лежали в снегу, на морозе, истекая кровью, голодные и совершенно выбившиеся из
сил. Кончался день, а части продолжали лежать на южных окраинах Совхоза Кайданово и Стогово. Там, в населенных пунктах было тепло, там была пища, но там были танки и мотопехота 5-й танковой дивизии немцев.
Положение войск генерала Белова было весьма тяжелым, о создавшейся обстановки он подробно сообщил командующему фронтом.
На что получили незамедлительный ответ: «1. Лупи противника пока он не собрался. 2. Пошли удальцов для диверсий в Вязьму для паники.
Жуков».
Белов снова просит разрешения перенести главный удар западнее Вязьма и наступать на север из района западнее Семлево. Он сообщает, что 33-я армия успеха не имеет, что ее 113-я стр. дивизия отброшена противником на юг в лес, что наступление 329-й стр. дивизии на свх. Кайданово не имеет успеха, и что, наконец, кавалеристы в ночь на 7 февраля заняли деревни Михайловку и Палтиху. На его такое подробное донесение о состоянии дел и на просьбу наступать западнее Вязьмы он получил следующее, суммирующее директивное указание:
«Правильно.
Действуйте нахальнее и тогда Вязьма будет ваша. Жуков».
После ввода противником в бой 5-й танковой дивизии, наступление группы Белова на Вязьму можно было считать законченным. Противотанковых средств у него не было.
33-я армия так же была значительно потеснена на юг и о ее дальнейшем наступлении не могло быть речи. Не лучше было положение и в 11-м кавкорпусе Соколова. Он сообщал командующему Калининским фронтом:
«Тов. Коневу. Корпус передовыми частями вышел на рубеж. Связь с Беловым офицером связи, самолетом и наземной разведкой». (Имеются ввиду разведывательные группы посылаемые Кононенко). Боеприпасы на исходе, продовольствия и фуража нет.
5.50 9.02.42 г. Соколов, Васькин».
А полковник Сакунов, получив приказ Белова, подтянул всю оставшуюся от кавалерийского корпуса артиллерию и другие части, пытался организовать активные действия 325-й стр. дивизии с целью перебросить ее и все остальное, как указывал фронт, под Вязьму. Но, к нему прибыл зам. командующего фронтом генерал Захаров (все тот же) и приказал немедленно прекратить всякие действия. Корпусную и дивизионную артиллерию и прочие части перебросить в район Мосальска, а 325-ю, 336-ю стр. дивизии и 2-ю гв. танковую бригаду переподчинить Болдину.
В 00.15 9.02.42 г. Сакунов сообщал Белову:
«Ваш боевой приказ № 13 получил 23.40 8.02. Как быть с 325-й и 336-й стр. дивизиями и 2-й гв. тбр? Приказом зам. командующего фронтом они переподчинены Болдину. Сакунов».
На этом и закончилась сказка командующего Западным фронтом о 325-й сд и прочих чудесах на Варшавском шоссе.
Генерал Ефремов докладывал во фронт:
«. 1) По донесению командира 329-й сд, дивизия понесла значительные потери, в полках осталось по 100 штыков. Артиллерия дивизии отрезана противником».
Получив такое сообщение, командующий фронтом тут же подчинил 329-ю стр. дивизию Белову. 10 февраля он получил от 33-й армии «богатое» наследство, которое впоследствии стоило ему не мало переживаний и волнений. В тот же день Белов решил дать передышку войскам и закрепиться на достигнутых рубежах. И солдаты, и командиры совсем вымотались и выбились из сил. Они засыпали прямо в снегу и многие от такого сна уже не просыпались. Мороз стал неплохим помощником противника. Наконец, Белову было разрешено начать наступление на соединение с Соколовым из района западнее Семлево. Командующий фронтом внял просьбам Белова. Но сколько жертв напрасно понесли кавалеристы из-за упрямого, необоснованного желания взять Вязьму?!
О том, что Жуков понял свою ошибку и потому дал разрешение, Кононенко не берет на себя смелость утверждать.
Продолжим о 33-й армии.
Наступательные возможности ее иссякли. Логически, ей оставалось одно: прорываться к Белову и действовать объединенными усилиями, но Командующий фронтом, из каких-то лишь ему известных причин, категорически запретил, даже говорить на подобную тему. Таким запретом фактически, он подписал смертный приговор всей группировке Ефремова и ему самому. 33-я армия, вела, так же, как и группа войск Белова, бои с врагом изолировано, но ее положение было несколько иным. Здесь противник держал в своих руках инициативу и проявлял активность, где хотел и когда хотел. Измотанные в непрерывных боях части армии еле успевали отбивать непрерывные атаки врага. Перед фронтом же группы Белова противник ни одного дня не знал покоя. Группа вела непрерывное наступление то на одном, то на другом участке фронта. Значительно увеличилась активность партизан, а многочисленные разведывательно-диверсионные группы минировали дороги, взрывали мосты, склады, производили крушения на железной дороге, нападали на штабы, производили налеты на небольшие гарнизоны противника, портили связь. В конце марта, даже Командующий фронтом понял, что существованию 33-й армии наступил конец. Понял, но поздно. Белову было им отдано распоряжение выделить один полк, которому немедленно, совместно с частью сил партизанского полка Жабо, принять все меры для вывода из окружения жалких остатков 33-й армии. К 24 марта, такой отряд - полк, был создан. Он состоял из частей 2-й гв. кавдивизии, в нем числилось 340 человек, 2 орудия полковой артиллерии, 2 противотанковых орудия, 3 миномета, 4 станковых пулемета, 8 ручных пулеметов и 70 автоматов. От полка Жабо выделялся батальон в составе 246 человек партизан, одно 76 мм орудие, одно орудие 45 мм, 3 миномета, 2 станковых и 8 ручных пулеметов, 12 автоматов. Но батальон из состава партизанского полка прибыл лишь 26 марта. Командир полка Жабо и здесь проявил присущую ему «партизанскую» недисциплинированность. В последствии оказалось, что Жабо не дал батальону орудий и минометов, кроме того, он задержал у себя 80 человек из 250 воздушно-десантного полка и роту партизан из отряда «Северный медведь», которые тоже шли в создающийся полк. Сводным отрядом - полком, командовал бывший командир 57-й кавдивизии полковник Завадовский. Комиссаром к нему был назначен Доржиев.
24 марта, противник стремясь отдались группу Белова от частей 33-й армии и прорваться к угринскому гарнизону, ликвидацией которого основательно занялись кавалеристы, перешел в наступление. Но, все его атаки были отбиты 329-й стр. дивизией. К 23.00 24 марта отряд Завадовского, с опозданием сосредоточился в районе деревень Бол. Еленка, Луги, Великополье, но батальона от Жабо все не было, наступление 25 марта не началось. По приказу командующего 33-й армии 338-я сд должна была наступать из Хмельники в направлении Сизова и далее навстречу отряду Завадовского. К указанному времени, разведчики установили, что в Деминино и Марфино (направление предполагаемого наступления Завадовского и частей 33-й армии) сосредоточено до 80 танков и мотопехота противника. Днем 26 марта была оттепель, затем подул сильный ветер, и началась метель. В 22 часа 26 марта отряд Завадовского на участке между Знаменка и Свиридово, перешел в наступление в общем направлении на северо-запад. Его наступление и наступление частей 33-й армии увязывалось по радио. Но, ни атака Завадовского, ни 338-й стр. дивизии 33-й армии успеха в эту ночь не имели. В ночь на 27 марта, отряд Завадовского трижды атаковал Заречье и Свиридово и даже оседлал большак между ними, но к утру, противник, применив танки, восстановил положение. В ночь на 28 марта все повторяется сначала. Три раза отряд Завадовского переходил в наступление и все три раза его атаки противник отбивал. Большак от Знаменка до Вишки представлял собой глубокую и широкую траншею в снегу, по которой патрулировали танки и автоматчики на бронетранспортерах. Из Вишки противник вел сильный артиллерийский огонь, который наши части не в силах были подавить. К исходу 28 марта Завадовскому с большим трудом все же удалось захватить и удержать рощу, что 0,5 км
южнее Свиридово, Великополье. Противник бросил сюда авиацию, которая непрерывно бомбила боевые порядки Завадовского и полка Жабо. Старая история - без артиллерии, противотанковых средств, зенитной артиллерии отряду Завадовского было не пробиться к генералу Ефремову, по таким же причинам, не могли прорваться к нему и части 33-й армии. 29 марта Завадовский получает задачу, перейти к активной обороне, вести разведку проходов в обороне противника, часть из 2-й гв. кавдивизии вывести в резерв. 31 марта Белов получил распоряжение следующего содержания:
«1. Продумайте может ли Завадовский ударом в другом месте, пройти на соединение с Ефремовым.
2. Ведите разведку на Милятино на соединение с Болдиным. Болдин бьет на Милятино через Фомино.
3. Угру блокируйте.
Жуков».
Конечно, Белов не мог задавать вопросы Командующему фронтом: чем наносить удар, чем блокировать Угру, чем действовать напротив Болдина в направление Милятино, чем, наконец, оборонять огромный район освобожденный его группой в тылу врага, и зачем Завадовскому пробиваться к Ефремову, если его задача помочь ему вырваться к Белову? Вопросов было много, но задавать их было бесполезно. К тому же Завадовский не раз уже менял участки и направления своих действий, но успеха так и не имел, пистолетом и штыком танк не прошибешь. 1 апреля генерал Ефремов, предлагал Белову наступать восточнее Знаменки в направление на Ступенка, Дорки, Щелоки. Белов согласился и сделал соответствующую перегруппировку. Завадовский тщательно готовил наступление и вел разведку. Но и тут у противника дорога Знаменка, Богатырь, Доброе была превращена в траншею. По дороге курсировали танки и через каждые 100-150 метров были установлены пулеметы. В деревнях располагалась мотопехота.
На сей раз Жабо выделил в отряд Завадовского 150 человек в возрасте до 17 лет, которые совершенно не были подготовлены к ведению боевых действий. Наступление, предложенное Ефремовым, не было обеспечено разведывательными данными, оно вообще не учитывало расположения противника, его оборону, наличия средств и, конечно, не могло быть успешным. Так оно и случилось.
К этому времени противник поставил в весьма трудное положение 4-й воздушно-десантный корпус. Ему необходима была срочная помощь. Генерал Белов решил временно прекратить наступление с целью прорыва к 33-й армии, и 3 апреля отряд Завадовского вместе с частью 2-й гв. кавдивизии перебросил на выручку десантников в район Мал. Мышенка, Богородицкое. Так, фактически бесславно и закончилась затея по оказанию помощи 33-й армии.
14 апреля группа Завадовского была расформирована, а сам Завадовский улетел на «Большую землю», где ему предстояло принять 18-ю стрелковую дивизию.
Конечно, для оказания помощи 33-й армии сил было выделено мало, да и вооружение отряда не обеспечивало прорыв обороны врага. Командующий фронтом опять не учел ни обстановки, ни возможностей, которыми располагал противник. Кроме того, нужно было наступление не на соединение группировки Белова с 33-й армией, а на прорыв остатков армии к ней. В крайнем случае, 33-я армия должна была прорываться к кавалеристам отдельными, небольшими группами, обходя опорные пункты и узлы сопротивления немцев, что фактически она и делала в последствии.
Положение, в котором оказался 4-й воздушно-десантный корпус, было тоже вызвано неправильным его использованием Командующим фронтом. Корпус, совершенно изолированно от группы войск Белова и ее действий, наступал навстречу 50-й армии,
которая явно не подготовила наступательную операцию и провела ее из рук вон плохо. И если бы не срочные меры, принятые Беловым, и не срочная переброска в район его действий 2-й гв. кавдивизии, 4-й воздушно-десантный корпус постигла бы участь 33-й армии.
26 апреля стало известно о прорыве отельных групп 33-й армии в направлении на Бельдюгино. Генерал Белов приказал полку Жабо и 329-й стр. дивизии начать действия по оказанию помощи выходящим. Навстречу прорывающимся группам были посланы специальные разведчики-проводники. 27 апреля разведчиками была выведена группа в составе 451 человека с командиром 160 стр. дивизии, полковником Якимовым, которая сосредоточилась в районе Казаковка.
Разведчики партизанского полка Жабо вывели группу в составе 600 человек под командой подполковника Кириллова. О генерале Ефремове, сведений не было, неизвестна была и участь остальных частей армии. Часть групп ушла на восток и юго-восток с целью прорваться к своим через линию фронта.
В 7.00 27 апреля Белов получил следующее указание:
«Главком приказал:
1. Немедленно организовать опрос выходящих из войск Ефремова о местонахождении других групп, прибывающих из окружения.
2. Выслать немедленно навстречу им разведку и проводников.
3. Немедленно доносить о группах и их местонахождении главкому.
4. Разыскивать Ефремова.
Голушкевич. Казбищев.»
30 апреля начальник штаба десантного корпуса полковник Казанкин сообщал:
«1. Опрос командиров дивизий и других командиров по установлению места штаба
Ефремова, показал, что он последнее время находился в р-не Бол. Васильевка, стремлением
пробиться к частям 43-й армии.
2. Вышли командиры дивизий:
а) 338-й - полковник Кученев,
б) 160-й - полковник Якимов,
в) 113-й - полковой комиссар Коншин.
3. Всего прибыло среднего комсостава 189 человек, младшего комсостава - 175, рядового состава - 302 человека, из них больных и раненых 400 человек. Вооружения полностью нет.
Принял меры для лечения. Казанкин Оленин».
Многие воины из состава 33-й армии пали смертью храбрых. Пал смертью героя и командующий 33-й армии генерал-лейтенант М.Г. Ефремов. Один из предателей, сдавшихся немцам в плен, - Бочаров выдал им расположение командарма, который укрывался на окраине деревни в одной из риг. Немцы окружили ригу и пытались взять командарма живым. Он долго отстреливался, а затем, застрелив свою медсестру, застрелился сам. Эти данные Кононенко узнал после того, как во второй половине мая Бочаров попал к кавалеристам в плен. Такова печальная участь командарма 33, которого даже немцы похоронили со всеми почестями.
Всего рассказанного можно было бы избежать, если бы Жуков не пренебрегал реальной обстановкой. Как писал Кононенко:
«Вечная слава героям, погибшим из-за ошибок своих высоких руководителей».
4-й ВОЗДУШНО-ДЕСАНТНЫЙ КОРПУС
4-й Воздушно-десантный корпус (в дальнейшем будем называть его просто 4-й ВДК) в составе двух воздушно-десантных бригад (которые будем именовать - ВДбр) - 9-й и 214-й,
был высажен в тылу врага, примерно 19 февраля 1942 года. Высадка производилась в районе Великополье. В 4-м ВДК числилась и 8-я ВДбр, но поскольку ее высадка происходила гораздо раньше и совершенно в другом районе, то до апреля месяца бригада реально не могла быть включена в состав корпуса и действовала отдельно, подчиняясь группе войск Белова. До высадки в тылу врага, корпусом командовал генерал-майор Левашев. Но он был убит в период, когда самолеты пересекали линию фронта, осколком зенитного снаряда противника. Поэтому после приземления, в командование корпусом вступил начальник штаба полковник А.Ф. Казанкин. О высадке корпуса фронт предупредил Белова гораздо раньше, чем тот начал действовать, но Белов долго не имел с ним связи и не знал о его участи, районе действий. 4-й ВДК имел задачу наступать с тыла навстречу частям 50-й армии, которая должна была прорвать оборону немцев, перерезать Варшавское шоссе и, таким образом, пробить брешь к группе войск Белова.
25 февраля, корпус начал наступление и довольно успешно продвигался вперед. К 28 февраля он почти полностью выполнил поставленную перед ним задачу, овладев населенными пунктами: Ключи, Дереновичи, Татьяновка, Иванцево и Жердовка. Но его действия были полностью изолированы от группы Белова, а кроме того, наступление 50-й армии заглохло в самом его начале. Таким образом, стоящая перед корпусом задача, не могла получить своего полного завершения. Внезапность, с которой корпус появился в тылу врага и стал успешно действовать, была упущена и вскоре он должен был прекратить наступление и сам попал в тяжелое положение. Немцы бросили против него до трех дивизий, и корпусу пришлось в течение всего марта вести очень тяжелые бои, в которых он нес весьма ощутимые и совсем неоправданные потери. 1 апреля 4-й ВДК был атакован танками и пехотой противника, которые, быстро продвигаясь овладели: Куракино, Пречистое и Дубровня. Создалась явная угроза окружения корпуса и партизанского отряда Жабо, который действовал с ним. Нужно было срочно принимать меры, спасать положение. Остановив наступление по прорыву к армии Ефремова и прекратив бои по ликвидации Угринского гарнизона, Белов бросил навстречу десантникам 2-ю гв. кавдивизию, 117-й лыжный батальон и 8-ю ВДбр, которую со 2-го апреля переподчинил корпусу. Десять дней шли тяжелые бои. 2-я гв. кавдивизия овладела станцией Вертехово, деревнями Баскаковка, Мал. Мышенка, Вербилово и не позволила противнику расправиться с десантниками. 11 апреля 4-й ВДК был подчинен Белову, и все последующие бои они теперь вели вместе.
Стоит ли повторять, что и в данном случае фронт допустил старый способ действий: удар растопыренными пальцами. Если бы десантный корпус был усилен теми же частями, которые Белову пришлось потом бросать ему на выручку, а операция 50-й армии лучше подготовлена, успех был бы обеспечен. При таких действиях не только была бы успешно выполнена задача, поставленная перед корпусом и 50-й армией, но и потери были бы значительно меньшими и, что главное - они оправдывались бы достижением основной цели.
Но не надо размахивать кулаками, после того, как драка закончена с большими потерями и 4-го ВДК, и группы Белова.
1 апреля Белов предложил Жукову собрать все части 1-го гв. кавкорпуса и 4-го ВДК (8-я, 9-я и 214 ВДбр) и нанести удар на юг, навстречу Болдину. Для прикрытия остальной занимаемой территории он предлагал оставить две партизанские дивизии, 329-ю стр. дивизию, отряд Жабо, лыжные батальоны и ряд других подразделений.
Командующий фронтом долго молчал и только через десять суток, 11 апреля ответил. В ответе Жуков отклонил предложение Белова. Он считал, что опасность для наших войск, видите ли, преувеличена, что «пятиться» нельзя, что ослаблять группировку в районе Дорогобуж тоже нельзя (там 1-я гв. кавдивизия располагалась во втором эшелоне обороны), и, что, наконец, 50-я армия в данный момент не готова к прорыву через Варшавское шоссе на север в направлении Милятино.
Но, все перечисленное Командующим фронтом не соответствовало действительности. Последующие события показали, что: во-первых, нужно было проделать «брешь» на «Большую землю», откуда Белов мог бы получить все необходимое для удержания
занимаемой территории и, вообще, поставить всю южную часть немецкой группировки под угрозу окружения. Во-вторых, такая операция полностью исключила бы успех противника против группы войск Белова и не случилось бы того, что произошло в мае-июне 1942 года. В последствии группа понесла слишком большие потери, совершенно неоправданные и все равно отдала противнику все то, о чем так беспокоился Жуков. Наконец, кроме всего, ссылка на то, что 50-я армия не готова к наступлению, была неправильна. Почему? Да потому, что 13 и 14 апреля, 50-я армия перешла в наступление (указание, где утверждалось, что армия не готова к наступлению было получено Беловым 11 апреля). 2-я гв. кавдивизия и 8-я ВДбр довольно успешно продвигались навстречу 50-й армии, и в этих боях были моменты, когда между ними и войсками 50-й армии оставался всего лишь 2-х километровый разрыв. Группа разведчиков Кононенко несколько раз переходила к войскам Болдина и возвращалась обратно. Следовательно, генерал Белов был прав! А Жуков? Его действия в данном случае, трудно объяснимы.
О боевых действия 4-го ВДК много сказано в предыдущих разделах.