211. Между Днепром и Доном

211. Между Днепром и Доном

Восточная часть улуса Джучиева досталась Тимуру легко. Тохтамыш убежал в «Булар» (на Каму, а не в Польшу). Но правое крыло, степь между Доном и Днепром, не собиралось покоряться завоевателю.

Тимур повернул на запад, к Днепру. Его авангард под командованием эмира Османа дошел до Днепра (р. Узи) и около Киева (Манкерман).[1156] разграбил стан Бек-Ярык-оглана, уже дважды сражавшегося с войском Тимура: при Кондурче и на Тереке. Улус Бек-Ярыка был уничтожен, а также пострадали люди из улуса, который назван «узбекским»[1157].

Бек-Ярык с немногими сподвижниками вырвался из окружения, но был снова окружен на берегу р. Тан (Дон). На измученных конях он с одним лишь сыном вышел из окружения и бежал, видимо, на Русь. Тимур взял под охрану семью Бек-Ярыка, одарил ее и отправил под конвоем вслед за убежавшим героем. Очевидно, потомки Бек-Ярыка живут среди русских, забыв о славе и горе своих предков.

Тимур по дороге на запад взял и разрушил пограничный город Елец. Был ли Елец тем самым «русским городом Карасу», где укрылся Бек-Ярык-оглан, — неясно.[1158] Но интересно то, что Шереф ад-Дин Йезди и Низам ад-Дин Шами повествуют о походе Тимура на Машкав, т. е. на Москву,[1159] которого не было. Тем не менее описание побед над «эмирами русскими… вне города» и перечисление захваченной добычи весьма подробно: «рудное золото и чистое серебро, затмевавшее лунный свет, и холст, и антиохийские домотканые ткани… блестящие бобры, несметное число черных соболей, горностаев… меха рыси… блестящие белки и красные, как рубин, лисицы, равно как и жеребцы, еще не видавшие подков. Кроме всего этого еще много других сокровищ, от счета которых утомляется ум».[1160]

«Между двух огней»

А. Походы Тимура и Тохтамыша

Б. Великое княжество Литовское в XIII–XV вв.

Как понять эту сентенцию? Вторжения на Русь не произошло, а следовательно, и перечисленная добыча, и «подобные пери русские женщины — как будто розы, набитые в русский холст»[1161] не могли быть добычей тимуровских грабителей. Чем же оправдать откровенную дезинформацию?

Предлагаю гипотезу: Шереф ад-Дин выдал желаемое за действительное. По-видимому, Тимур планировал поход на Русскую землю для вознаграждения своих воинов. Реклама добычи была уже составлена, но поход не состоялся. Ограблены были только степные племена, «смущенные и ошеломленные», после чего войска Тимура отошли на юг. Что спасло Русь на этот раз?

Силы Золотой Орды были надломлены, но не сокрушены. В низовьях Днепра, Дона и в Крыму было еще много храбрых воинов, а степи между Доном и Кубанью контролировали черкесы. Двигаться на север, оставив столько врагов в тылу, было бы безумием. Поэтому Тимур повернул войска на юг.

Один из его отрядов вторгся в Крым, другой спустился по течению Дона и взял Азов (Азак). Теперь война приняла характер джихада — захваченных мусульман щадили, а иноверцев истребляли. В Золотой Орде подобных религиозных гонений не было, но постоянные упоминания о том, что инициаторами набегов являлись «неверные», видимо, побудили Тимура прибегнуть к геноциду, по сравнению с которым практиковавшийся прежде террор казался детской забавой.

Приближалась осень, и трава высыхала. Черкесы спалили сухую траву между Доном и Кубанью, из-за чего скот, служивший провиантом тимуровской армии, погибал от бескормицы. Тем не менее авангард Тимура достиг Кубани и ограбил черкесов, кроме тех, которые убежали в горы.

Затем наступила очередь асов и горцев Дагестана. Гулямы брали их крепости, а защитников, связав, сталкивали в пропасть. Шла уже истребительная война.

Наступила зима, и очень суровая. О походе на Москву не могло быть и речи, а расплачиваться с воинами было надо. Тимур отдал им на разграбление Хаджи-Тархан (Астрахань) и Новый Сарай, после чего отправился домой через Дербент, где весной 1396 г. его воины занялись истреблением горцев Южного Дагестана, как «неверных», так и мусульман. Укрепив заново Дербент, Тимур сделал его границей своей державы,[1162] а Великая степь, окровавленная и опустошенная, получила нового хана из рук победителя.

Итак, в 1388–1396 гг. профессионалы победили дилетантов, что, впрочем, неудивительно. Дисциплина в войске — условие победы, но возможна она лишь при толковом полководце, справедливо награждающем своих солдат и командиров. Однако тут-то и кроется ущербность системы, построенной на использовании наемников, не жалеющих жизни ради награды, а не Отчизны. Такое войско стоило очень дорого, даже для богатой Средней Азии. Плату для солдат приходилось добывать путем завоеваний и ограбления побежденных, а из-за этого война становится перманентной. Территориальные приобретения наемникам не нужны, но победившее войско, уходя, оставляет пустыню, полную трупов неповинных людей. Это бедствие поразило сначала Иран и Семиречье, затем Поволжье и Кавказ, потом Ирак, Сирию, Турцию и остановилось только со смертью предводителя, победы которого оказались эфемерными, так как «сила вещей», или статистический ход событий выше возможностей одного человека.

Тимур был умным политиком. В 1397 г. к нему прибыли из Степи посол Темир-Кутлуга и человек эмира Едигея, а из Семиречья — посол Хызр-Ходжи-оглана.[1163] Они просили от имени своих правителей принять их подданство, что в переводе на язык современной дипломатии означало заключение союза слабого с сильным, дабы иметь помощь и защиту. Так Темир-Кутлуг, внук Урус-хана, был признан ханом улуса Джучиева при условии «покорности и подчинения». Фактически этот этикет ни к чему не обязывал хана, но давал ему могучую моральную поддержку Тимура, а она была ему очень нужна. С другой стороны, Тимур мог не охранять северную границу, так как за ней был не враг, а друг. Казалось, все утихло, но новые волнения возникли немедленно.

Хан Тохтамыш не сложил оружия. С кучкой соратников он отошел в Крым, но поскольку московское правительство перестало платить ему дань,[1164] то питаться самому, а тем более кормить войско ему было нечем. Пришлось искать объект для грабежа, и уже в 1396 г. Тохтамыш осадил Кафу.[1165] Это было безнадежное предприятие. Генуэзцы устояли, а с тыла ударили войска Темир-Кутлуга. Тохтамыш успел убежать в Киев, принадлежавший тогда князю Витовту.

Витовт принял Тохтамыша и оказал ему помощь. Летом 1397 г. литовско-татарское войско, оснащенное новым оружием — пищалями и пушками, выступило из Киева в Крым и 8 сентября у стен Кафы одержало победу над небольшими силами Темир-Кутлуга и Едигея.[1166] Тохтамыш возликовал и направил послов приглашать к нему верных татар. Но уже зимой 1398 г. Темир-Кутлуг нанес ему поражение и вынудил бежать обратно в Литву. Там Тохтамыш договорился с Витовтом о разделе Руси и уступке Литве Москвы, считавшейся ханским улусом. На этих условиях Витовт согласился вступить в войну с Темир-Кутлугом и Едигеем.

Во время похода в Крым в 1397 г. Витовт вывел из Бахчисарая потомков хазар — караимов — и поселил их в Троках (совр. Тракай) для пополнения легкой конницы. Там они живут и поныне.