СССР. Декабрь 1947 – февраль 1949
СССР. Декабрь 1947 – февраль 1949
Поведение верноподданных Мехлиса и Кагановича, поддержавших осенью 1944 сталинское выступление о «более осторожном назначении евреев на должности в партии и государственных органах», послушание членов Политбюро, включая тех, кто был связан с евреями родственными узами (Молотов, Ворошилов, Андреев), подсказало Сталину, что можно смело проводить взаимоисключающую политику. С одной стороны, поддерживать сионистов в борьбе с англичанами, с другой – насаждать государственный антисемитизм.
СССР. Декабрь 1947 – февраль 1949Торговля принципами, компромиссы и предательство допустимы, считал он, если того требуют высшие интересы. Нет ничего безнравственного в одновременно проводимых переговорах с Англией, Францией и Германией. Пакт Молотова-Риббентропа, в рамках которого переговорщики разделили Польшу, – обычная сделка. В обмен на запрет антигерманской пропаганды, отказ от поддержки немецких коммунистов и одобрение гитлеровского вторжения в Польшу Советский Союз получил Прибалтику, Бессарабию, восточные районы Польши и обещание фюрера закрыть глаза на войну с Финляндией. Французы и англичане, имевшие в своём багаже мюнхенские соглашения, такой щедрый подарок предложить Сталину не смогли.
С сионистами Сталин решил действовать по проверенной схеме. За военно-политическую поддержку израильские левые должны были «пожертвовать» советскими евреями и не обращать внимания на внутреннюю политику СССР. Несмотря на роспуск Третьего Интернационала (перед Тегеранской конференцией Сталин вынужден был закрыть организацию, которую по нынешним меркам назвали бы экстремистской), коммунисты всего мира продолжали оставаться вассалами СССР.
ЕАК выполнил свою миссию во время Второй мировой войны. После объявления в марте 1947 «доктрины Трумэна» началась конфронтация с США. Надобность заигрывать с американскими евреями отпала. Михоэлс не понял изменившихся правил игры и пытался «оживить» крымский проект. Не получив ответ на письмо, отправленное в правительство в феврале 1944, он нервничал. Его активность стала раздражать Сталина.
Михоэлс и его окружение находились под пристальным наблюдением МГБ. Абакумов получил информацию, что Михоэлс обсуждал с Гольдштейном, старшим научным сотрудником Института экономики АН СССР, вхожим в дом Аллилуевых, возможность установить контакт с Морозовым, зятем Сталина, через которого он хотел выяснить реакцию Сталина на давнее письмо ЕАК. Об этом немедленно было сообщено Сталину. Разгневанный вождь дал указание разобраться с Аллилуевыми, а заодно и с ЕАК. 6 декабря 1947 года Евгения Аллилуева, жена брата Надежды Аллилуевой и тётя Василия и Светланы Сталиных, была арестована. На допросе она рассказала о встрече с Гольдштейном.
19 декабря арестовали Гольдштейна, который после соответствующей обработки признался в засилье в президиуме ЕАК еврейских буржуазных националистов, извращающих национальную политику советского правительства, и в попытках Михоэлса, действующего по указке американских евреев, проникнуть в семейный круг главы советского государства. «Дело» сделано. Можно было рапортовать о раскрытии очередного заговора, на этот раз – еврейских буржуазных националистов.
5 января, выслушав доклад Абакумова, Сталин приказал ликвидировать Михоэлса. Срок пошёл на дни.
В ночь с 12 на 13 января 1948 года председатель Еврейского антифашистского комитета, народный артист СССР Михоэлс стал жертвой «дорожной аварии». Дочь Сталина, находясь в кабинете отца, стала случайной свидетельницей телефонного разговора, в котором Сталин, получив доклад об удачно проведённой операции, дал указание, как официально объявить о гибели Михоэлса. Этот разговор она описала в книге «Только один год»[59]:
«В одну из тогда уже редких встреч с отцом у него на даче я вошла в комнату, когда он говорил с кем-то по телефону. Я ждала. Ему что-то докладывали, а он слушал. Потом, как резюме, он сказал: „Ну, автомобильная катастрофа". Я отлично помню эту интонацию – это был не вопрос, а утверждение. Он не спрашивал, а предлагал это, автомобильную катастрофу. Окончив разговор, он поздоровался со мной и через некоторое время сказал: „В автомобильной катастрофе разбился Михоэлс". Но когда на следующий день я пошла на занятия в университет, то студентка, отец которой работал в Еврейском театре, плача, рассказывала, как злодейски был убит вчера Михоэлс, ехавший на машине… „Автомобильная катастрофа" была официальной версией, предложенной моим отцом, когда ему доложили об исполнении…»
Решив, что он правильно понял дальнейшие планы Сталина и ликвидацией Михоэлса дело не ограничится, Абакумов начал выборочные аресты членов президиума ЕАК. В январе арестованы поэт Перец Маркиш (27 января) и писатель Давид Бергельсон[60], 26 февраля – поэт Самуил Галкин, через неделю – заместитель министра Госконтроля РСФСР Соломон Брегман.
Что делать с арестованными, Абакумов не знал. Ожидая дальнейших инструкций, он подготовил докладную записку «О Еврейском антифашистском комитете», которую 26 марта направил в ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР. Абакумов доложил то, что от него требовали: руководители ЕАК являются активными националистами, проводят антисоветскую националистическую работу и после поездки Михоэлса и Фефера в США вошли в контакт с лицами, связанными с американской разведкой.
Абакумов осторожничал. На высшую меру обвинение не тянуло. Понимая, что он рискует вступить в конфронтацию с Молотовым, не решился предъявить арестованным традиционное обвинение в шпионаже и продолжил аресты без прямого указания Сталина, не трогая верхушку ЕАК.
30 марта был арестован директор издательства еврейской литературы Лев Стронгин, 3 апреля – директор школы-студии при ГОСЕТе Моисей Беленький, 24 апреля – профессор Исаак Нусинов.
Несмотря на аресты, за рубежом никто не решился обвинить Сталина в антисемитизме. В Палестине Советский Союз выступал на стороне сионистов, оказывая им военно-политическую поддержку, а на третий день после провозглашения еврейского государства, несмотря на войну, объявленную всеми арабскими странами, стал первой страной, полностью и безоговорочно признавшей Израиль.
В Израиле все боготворили Сталина и Советский Союз. Эйфория, связанная с провозглашением государства, сменившаяся тяготами войны, в которой вначале Израиль терпел военные поражения, затмила многим глаза. Надежды израильтян были связаны с именем Сталина. Он правильно рассчитал, что на аресты творческой интеллигенции в Израиле не обратят внимание.
Из геополитических соображений ответ на записку Абакумова был отложен. Абакумову сообщили, что задержка вызвана внешнеполитическими событиями. Он продолжил аресты, не выходя за установленные Кремлем рамки. В июне был арестован детский поэт Лев Квитко. 16 сентября, вскоре после прибытия в Москву Голды Меир, в Киеве арестовали поэта Давида Гофштейна…
Но лишь через восемь месяцев после обращения Абакумова, когда правительство Бен-Гуриона начало предпринимать шаги, неугодные Сталину, Политбюро приняло секретное постановление, решившее судьбу ЕАК[61].
«Утвердить следующее решение Бюро Совета министров СССР: Бюро Совета министров СССР поручает Министерству государственной безопасности СССР немедля распустить „Еврейский антифашистский комитет", так как, как показывают факты, этот комитет является центром антисоветской пропаганды и регулярно поставляет антисоветскую информацию органам иностранной разведки.
В соответствии с этим органы печати этого комитета закрыть, дела комитета забрать. Пока никого не арестовывать». (Выделено мной. – Р. Г.). Декабрь 1947 – февраль 194920 ноября 1948 года началась агония ЕАК. Однако зачем медлить с арестами лидеров ЕАК, если «установлено», что они занимаются антисоветской пропагандой и связаны с иностранными разведками? Весной 1948, несмотря на донесение министра госбезопасности, Сталин откладывает аресты.
20 ноября Абакумов получил указание: ЕАК закрыть, но «пока никого не арестовывать».
Сталин выжидает. В преддверие выборов в кнессет в Тель-Авив послан сигнал – еврейская жизнь в СССР контролируется Кремлем. Он надеялся, что Бен-Гурион оценит угрозу и станет беспрекословно выполнять указания советского посла в Тель-Авиве.
Прошёл месяц после закрытия ЕАК. Ожидаемая реакция не последовала. Сталин ужесточил позицию. 24 декабря арестован преемник Михоэлса, актёр и режиссёр Вениамин Зускин, и секретарь ЕКА и по совместительству осведомитель МГБ поэт Исаак Фефер.
Настала очередь Полины Жемчужиной, жены члена Политбюро и министра иностранных дел Молотова. 24 декабря ей устраивают очную ставку с Фефером, который подтвердил выдвинутые против нее обвинения: дружбу с Михоэлсом, Зускиным и посещение синагоги в день траурного богослужения о шести миллионах погибших во время Второй мировой войны евреях.
27 декабря Абакумов и Шкирятов (самостоятельно Абакумов не рискнул действовать и привлёк Председателя комиссии партийного контроля) пишут докладную записку Сталину, начинающуюся со слов «По Вашему поручению мы проверили имеющиеся материалы о т. Жемчужиной…»
Заказчик разгрома ЕАК доволен. 29 декабря он созывает заседание Политбюро. Хотя Молотов уже не запятнан семейными узами с врагом народа (супруги посовещались и разошлись, едва над ЕАК начали сгущаться тучи), удар наносится по действующему министру иностранных дел.
Среди членов Политбюро распространяют письмо, рассказывающее о любовных похождениях Жемчужиной, называют имя директора завода, еврея по национальности, с которым она изменяла Молотову Сталин открыто над ним издевается. Члены Политбюро сидят, понурив головы, понимая, что в любой момент они могут оказаться на его месте. Молотов, как опытный боксёр, «прижался к канатам» и, понурив голову, «держит» удар.
Поучаствовав в моральном унижении Молотова, его коллеги единогласно проголосовали за исключение Жемчужиной из партии, понимая из сложившейся практики, что в ближайшее время ей следует ждать ареста.
В чём же состояла вина Жемчужиной, бывшей близкой подругой жены Сталина, Надежды Аллилуевой?
Ее обвинили в «неразборчивости в своих отношениях с лицами, не заслуживающими политического доверия» и «политически недостойном поведении», выразившемся «в поддержании в течение длительного времени связи и близких отношений с еврейскими националистами, не заслуживающими политического доверия и подозреваемыми в шпионаже». Ей вменили в вину участие в похоронах Михоэлса, которого, несмотря на государственные похороны, назвали руководителем еврейских националистов. В список обвинений вошёл разговор с Зускиным об обстоятельствах смерти Михоэлса (Жемчужина сказала ему, что не верит официальной версии) и посещение 14 марта 1945 года московской синагоги, в которой прошло траурное богослужение о шести миллионах евреев, погибших во время Второй мировой войны.
СССР. Декабрь 1947 – февраль 1949Участие в богослужении о погибших, названное в постановлении Политбюро религиозным обрядом, было признано недостойным для члена ВКП(б).
Шендеровичу принадлежит афоризм: «Не так страшен палач, как отвратительны зрители».
Все члены Политбюро единодушно выступили против Молотова. Единственное, на что осмелился сам «мужественный» бывший глава советского правительства, на момент унижения занимавший пост министра иностранных дел, – воздержаться при голосовании, осуждающем его жену. Этим он вызвал у Сталина дополнительный гнев. Каганович оказался более преданным вождю – родного брата сдал, не колеблясь. Способны ли эти полумужчины на заговор против Сталина? Никогда!
…Во внешней политике СССР, несмотря на разгром ЕАК, изменений не происходит – Советский Союз поддерживает Израиль в войне за независимость, настраивая против англичан общественное мнение.
Газета «Правда» 5 января 1949 года: «Англичане стремятся не допустить разгрома в Негеве и помешать окончательному изгнанию остатков египетской армии, вторгшейся на территорию государства Израиль».
Заголовки в «Правде» 11 января 1949 года: «Конфликт между Англией и Израилем», «Протест правительства государства Израиль против высадки английских войск в Акабе», «Английские военные поставки Египту».
Война завершается победой Израиля. Начинается череда мирных соглашений и дипломатических признаний. 25 января 1949 года Франция признаёт государство Израиль. 31 января следует признание де-юре Соединёнными Штатами. Повторим, Советский Союз полностью признал новое государство на полгода раньше, 17 мая 1948 года. Англия упорствует дольше всех – до 27 апреля 1950 года.
Вроде бы следовало ликовать. Но именно в эти дни аресты бывших руководителей ЕАК вспыхнули с прежней силой. 12 января арестованы главврач Боткинской больницы Борис Шимелиович и директор издательства «Советская энциклопедия» Иосиф Юзефович. 18 января арестована директор Института физиологии АН СССР академик Лина Штерн. 21 января 1949 года наступает очередь Полины Жемчужиной.
Сужается петля вокруг члена ЦК Соломона Лозовского, в ранге заместителя наркома иностранных дел возглавлявшего в годы войны Совинформбюро. 18 января на заседании Политбюро его исключают из партии и выводят из состава членов ЦК. Через восемь дней, 26 января 1949 года, Лозовский оказался в тюрьме…
Что же произошло? Что вызвало немилость вождя и привело в действие направленный против заложников репрессивный аппарат? Почему «дело ЕАК», сфабрикованное по указанию Сталина весной 1948, приостановилось со строгим указанием «пока никого не арестовывать» и заработало вновь лишь в декабре?
Закрытие ЕАК было неминуемым. После того как он выполнил задачи, возложенные на него в ходе войны, надобность в нём отпала. Но для того чтобы понять, почему закрытие было проведено в два этапа, с восьмимесячным интервалом и арестами на втором этапе всего руководства и развязыванием кампании по борьбе с космополитами, посмотрим, что же происходило в это время в Израиле. Тогда станет ясно, действительно ли судьба заложников зависела от политики Бен-Гуриона?
Первые шаги Бен-Гуриона на посту лидера государства Сталину понравились, они были осуществлены его методами. Он расправился с правыми, разгромив 22 июня 1948 года ЭЦЕЛ Бегина, а после убийства 17 сентября графа Бернадотта запретил ЛЕХИ Шамира.
Одновременно социалист Бен-Гурион ударил по левым. 9 сентября он сообщил начальнику генерального штаба, что решил распустить штаб Пальмах, руководство которого состояло из офицеров, приближенных к МАПАМ. В ноябре штаб Пальмах провёл последнее заседание. Ультралевые лишились оплота в армии.
Сталин недоволен, но он оттягивает принятие решения по ЕАК, ожидая прихода к власти в Израиле коммунистического правительства.
25 января 1949 года состоялись выборы в кнессет. Борьбу вели более двадцати партий, но наиболее влиятельными были социалистические, получившие более половины голосов избирателей. МАПАЙ Бен-Гуриона получила 35,7 процентов. МАПАМ вместе с компартией набрала 18,2 процента.
Бен-Гурион мог создать правительство, состоящее исключительно из социалистов и коммунистов. Начались переговоры о создании коалиции – прошло несколько раундов. Однако коммунисты оговорили вхождение в правительство такими требованиями, на которые Бен-Гурион согласиться не мог. Когда в Москве начались аресты лидеров ЕАК, Бен-Гурион определил выбор Израиля: союз с западной демократией. Он заявил, что не позволит «ультралевому меньшинству диктовать свою волю большинству», – и составил коалицию с религиозным блоком и мелкими партиями[62].
Не добившись успеха, израильские коммунисты, в отличие от своих зарубежных коллег, за оружие не взялись. Сталин ужесточил позицию.
Какое в этот момент получили задание и с кем сотрудничали в 1948–1949 годах командированные в Израиль офицеры МГБ – Гарбуз, Колесников[63] и Семёнов, – Судоплатов не пишет. Неизвестно, как долго они работали и какое пополнение было послано к ним по линии разведывательного управления – информация о деятельности советской разведки в Израиле появлялась только с провалом очередного шпиона[64].
Зимой 1949 коммунистическая революция в Израиле не состоялась. Реакция Сталина на создание левоцентристского правительства была бурной. Первыми наказаны были бывшие руководители ЕАК. Второй удар пришёлся по писателям. 8 февраля «Правда» опубликовала решение Политбюро «О роспуске объединений еврейских писателей и о закрытии альманахов на еврейском языке».
Через три дня новый удар. 11 февраля всем советским евреям приклеили ярлык, резко ограничивший их в гражданских правах и свободах. На страницах газеты «Правда» по отношению к евреям.
Бывший генерал КГБ Калугин в статье «Мы внедрили в Израиле сотни агентов» писал: «Только через „мои руки" прошли 200 агентов». (Газета «Гаарец», 11 октября 1996.)
В дореволюционное время можно было сопротивляться, как в «деле Бейлиса», защищая себя в суде. Царское правительство симпатизировало погромщикам, но открыто их не поддерживало. В 1949 году наступил беспредел. Сталин вымещал свою злобу на тех, чьи соплеменники отказались создавать советский Израиль.
Прогноз Черчилля подтверждался. В странах Восточной Европы, в которых коммунисты занимали ключевые посты в правительстве, начинались репрессии и создавались тоталитарные режимы. Димитров, Готвальд, Берут, Паукер, Ракоши, десятилетиями отсиживавшиеся в Москве и делегированные после окончания Второй мировой войны на историческую родину, захватывали власть и репрессировали оппонентов. С этой же целью в Польшу был направлен маршал Рокоссовский, ставший в 1949 году министром национальной обороны и главнокомандующим польской армией.
В Израиле восточноевропейский сценарий не повторился. Евреи-коммунисты, посланные в 1948 году в Израиль, не совершили коммунистическую революцию.
Судьба ЕАК была предрешена ещё осенью 1946. Записка МГБ «О националистических проявлениях некоторых работников ЕАК», одобренная отделом внешней политики ЦК ВКП(б), сама по себе на свет не рождается. Абакумов и Суслов знали, что она задевает члена Политбюро и министра иностранных дел Молотова, до 1941 года возглавлявшего советское правительство, и самостоятельно не решились бы её инициировать. Они добросовестно выполнили приказ, который мог исходить только от Сталина.
Разгром ЕАК растянулся на два года. Столько времени потребовалось Сталину, чтобы осознать безнадежность создания военно-политического союза с Израилем.
Выборы в кнессет, создание левоцентристского правительства, сближение с Западом и установление дипломатических отношений с Францией и США происходили в январе-феврале 1949 года. В наказание «за предательство» в эти же дни Сталин завершил разгром ЕАК и начал борьбу с «безродными космополитами». Наказанию были подвергнуты члены Политбюро, курировавшие операции по продаже оружия Израилю.
4 марта 1949 года были сняты со своих постов министр иностранных дел Молотов (жена, член ЕАК, второй месяц находится в тюрьме), министр вооружённых сил Булганин и министр внешней торговли Микоян. Они обязаны были «контролировать» ситуацию в Израиле и за недосмотр были отстранены от должности.
19 марта последовала отставка Маленкова, начальника Управления кадрами аппарата ЦК и заместителя председателя Совнаркома. Его обвинили в плохой работе с посланными в Израиль кадрами и в отсутствии бдительности.
Пошатнулась позиция Берии, ответственного за тайные операции по поддержке Израиля. Сталин додумался до того, что мать Берии – мингрельская еврейка. Следовательно, Берия – сионист. Зимой 1949 слово «сионист» также стало ругательным. Через четыре года, одновременно с «делом врачей», Сталин начнёт раскручивать «мингрельское дело» и, намекая на Берию, станет настойчиво призывать следователей «искать большого мингрела».
Отставка ключевых министров была связана с провалом создания военно-политического союза с Израилем. Они не только не предотвратили переход Израиля на сторону Запада, но даже и не предвидели такую возможность. Этого Сталин им не простил. Он надеялся, что Израиль станет в один ряд с Болгарией, ГДР, Польшей и Чехословакией… Когда его надежды рухнули, он обрушился на советских евреев.
Годом раньше он поссорился с Тито. Если бы в СССР жили югославы, то сталинский гнев ударил бы по ним с полной мощью. Но югославам повезло больше, чем советским евреям.
На нетерпеливый вопрос читателей, какое отношение имеют описываемые события к смерти Сталина, ещё раз отмечу: «дело врачей», в результате которого страдающий атеросклерозом Сталин в решающие минуты своей жизни оказался без медицинской помощи, возникло не на пустом месте. Сталин шёл к нему с осени 1944, начиная с речи в Кремле, где он высказался за «более осторожное» назначение евреев на должности в государственных и партийных органах.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.