Глава 5 Дзюдо против джиу-джитсу
Глава 5 Дзюдо против джиу-джитсу
Любой рассказ об истории японской системы самозащиты неизменно начинается такой сакраментальной фразой: «Происхождение джиу-джитсу не вполне ясно, так как его корни уходят в седую древность». Биография у джиу-джитсу действительно запутанная. Эта боевая система стала результатом сложного синтеза, в основу, которого легли как рожденные в самой Японии, так и чужеземные, «импортные» приемы. Приемы эти должны были совершить длительное и совсем не простое путешествие, прежде чем их узнали в Стране восходящего солнца.
«Самое интересное и излюбленное в Японии спортивное упражнение — джиу-джитсу; оно известно также и в Европе, по крайней мере по названию. Уже давно оно является основой японского воспитания… Так же, как и все в Японии, джиу-джитсу происходит из Китая».
Эти с явным скептическим оттенком слова — принадлежат Карлу Гагеману, немецкому искусствоведу двадцатых годов, который в джиу-джитсу тем не менее разбирался куда лучше многий современных ему патентованных специалистов. Приемы, положившие начало джиу-джитсу, действительно пришли некогда из Китая, об этом говорят сами японцы. И все же Гагеман здесь был прав только наполовину. Даже заимствованным у Китая формам японцы сумели придать свой собственный национальный характер. Учение о защите и нападении в Стране восходящего солнца было существенно переработано в чисто японских традициях и поднято на новый, более высокий уровень. Едва ли возможно найти такую книгу о джиу-джитсу или дзюдо, в которой не содержалось бы полулегендарного рассказа о средневековом японском враче Широбеи Акаяма. Отправившись в Китай совершенствовать свое врачебное искусство, он познакомился там с одной из школ ушу.
И с той самой поры уже боевое, а не врачебное мастерство увлекло его. Гуляя однажды по саду после небывало сильного снегопада, Акаяма увидел, как толстая и прочная ветвь сакуры — вишневого дерева, сплошь облепленная мокрым снегом, не выдержала навалившейся на нее тяжести и обломилась. А тонкая, но гибкая ивовая ветка покорно клонилась вниз до тех пор, пока тяжелая снеговая шапка не соскользнула с нее на землю, и тотчас же выпрямилась как ни в чем не бывало.
Мысли Широбеи уже давно были заняты боевыми приемами, способами их наилучшего использования, и то, что он увидел сейчас, внезапно подсказало ему основной тактический принцип схватки. Восхищенный своей догадкой, он даже не удержался и воскликнул: «Нужно не противоборствовать бессмысленно превосходящей силе, но притворно уступить ей, чтобы потом наверняка одержать победу!»
А потом на целых три года бывший врач заперся от всех в своем доме. Когда же это добровольное затворничество окончилось, Акаяма всенародно объявил, что знает триста неотразимых приемов рукопашного боя, с помощью которых можно побеждать даже значительно превосходящего в силе врага. Это и было якобы днем рождения знаменитого джиу-джитсу.
Опровергать романтичные старые легенды не очень-то благодарная работа, но приходится тем не менее отметить, что у Широбеи не было никакой необходимости глубокомысленно созерцать заснеженное дерево для того, чтобы понять и сформулировать несомненно важный тактический принцип.
Прежде всего этот принцип был хорошо известен в Китае, где он только что побывал. Но самое главное, что и во времена Широбеи, и за сотни лет до него в самой Японии тот же тактический прием широко использовался в популярнейшем национальном виде спорта. Это борьба сумо, где очень широко применялись уловки, позволявшие использовать силу противника против него самого. Именно из этой древней борьбы они и пришли в джиу-джитсу точно так же, как ряд других приемов и даже их названий.
Насчитывающее более чем тысячелетнюю историю сумо живет и сегодня, являясь одним из самых любимых видов спорта в Японии. Борьба происходит на специальной глинобитной площадке в кругу. Побеждает тот, кто вытеснит противника из круга или заставит коснуться земли любой частью тела, кроме ступней. При таких правилах вес борца приобретает очень большое значение. Профессионалы сумо питаются по особой диете, рассчитанной ни более ни менее как на ожирение. Вес сумоиста в 160–180 килограммов отнюдь не редкость. «Он разжирел как сумоист», — говорят японцы, когда хотят сказать об очень толстом человеке. Стоит отметить, что избыточный вес не лишает борцов ни быстроты, ни гибкости. Двухцентнерные толстяки «крутят» кульбиты и без всякого труда выполняют шпагат.
Понятно, что одолеть, грузного, изо всех сил старающегося вытолкнуть вас из круга противника можно только хитростью, ловко отступив под его напором и использовав в быстром приеме инерцию его собственного движения. И вот в азартных схватках сумоистов очень часто можно увидеть, как более тяжелый яростно наступающий, но нерасчетливый или неумелый борец, перевернувшись в воздухе, шлепается на глиняную площадку или даже вообще вылетает вон за пределы круга.
Кроме истории Акаяма Широбеи, существует и второй такой же точно полулегендарный рассказ о китайце Чин Генпине, который в 1638 году поселился в Японии и обучил нескольких самураев боевым приемам ушу. Очень может быть, что и Акаяма и Чин Генпин действительно существовали, а заимствование китайских боевых навыков имело неоднократный характер. Однако история рождения джиу-джитсу никак не укладывается в столь немудрящие рамки. Ведь еще древние исторические хроники и даже японские мифы говорят о приемах, использовавшихся в боевых и состязательных схватках. А уже к середине XVI века прославленный японский борец Такеуци разработал оригинальную систему защиты и нападения без оружия, называвшуюся «когосоку-косино-мовари» (интересно отметить, что поклонники этой системы существуют в Японии даже сейчас). Еще через 90 лет другой выдающийся мастер борьбы, Секигуди Дзюсин, создал свою систему «явара» (кулак), построенную на бросках с использованием силы самого нападающего противника. Эти две системы и китайское ушу стали основой как для множества заимствований, так и оригинальных творческих разработок в течение последующих столетий. В Японии появляется очень большое количество различных систем и их школ, которые, исходя из уже имевшегося наследия, разрабатывали наиболее целесообразные приемы единоборства без оружия. При этом одни делали упор на приемы, которые теперь называются болевыми, другие совершенствовали технику бросков, третьи уделяли главное внимание ударам в особо уязвимые точки на теле противника. И конечно, каждая держала свои достижения в строгом секрете. Со временем одна система или школа давала жизнь другой, новой. Так из «кэндин-кумиуци» родилось «кюсинрю», а из «циоку-синрю» — получившее в будущем такую широчайшую международную известность «дзю-дзюцу», которое в европейском произношении прозвучало как «джиу-джитсу». По-японски «дзю-дзюцу» означает «утонченное искусство ловкости».
Той самой ловкости, которая была способна принести победу даже над более сильным противником.
Если сведения о рождении джиу-джитсу довольно отрывочны и туманны, то история заката этой системы и ее драматической предсмертной борьбы за право существования известна достаточно хорошо. Вторая половина прошлого века была особым периодом в истории Японии. Феодальная Страна восходящего солнца, не желая оставаться на полуколониальных задворках, всеми силами старалась перейти на путь современного капиталистического развития. На фоне этого джиу-джитсу, как и многое другое, уходившее корнями в средневековье, постепенно сходило на нет, умирало вместе с феодализмом. И наверное, древняя японская система исчезла бы почти бесследно, забылась бы точно так же, как старинные боевые приемы европейцев, прочно погребенные бурным развитием современной военной техники. Если этого все-таки не случилось, то только благодаря доктору Дзигаро Кано. Этот человек, убивший джиу-джитсу, вместе с тем дал ему вторую, куда более яркую жизнь.
Еще в шестнадцать лет Кано со всем пылом юности увлекся древним искусством самозащиты. Его интересовала поначалу только чисто практическая сторона: хотелось стать сильнее любого обидчика и уметь надежно постоять за себя. Однако совсем незаметно это приобрело характер глубочайшего увлечения. Годами он настойчиво разыскивал и скупал старинные манускрипты. Беседовал со многими специалистами и в конце концов досконально изучил наследство нескольких школ, еще хранивших древние боевые навыки. Умный и широко образованный человек, он не мог не видеть, какую ценность представляло это умирающее уже искусство самозащиты. И не только прикладную, но и чисто воспитательную. У Кано, который к этому времени уже имел диплом преподавателя, возникает мысль создать на базе джиу-джитсу самобытную систему воспитания японской молодежи. Воспитания как физического, так и мораль но-волевого. Но чтобы иметь возможность выполнить эту задачу, было необходимо в самом буквальном смысле разгромить в открытой схватке наиболее искушенных специалистов джиу-джитсу, доказав преимущество новой системы.
Наверное, каждый, кому довелось посмотреть «Гения дзюдо», надолго запомнил этот отличный фильм, поставленный по сценарию известного японского кинематографиста Акиры Куросавы. Там в сцене упорнейшего борцовского состязания среди множества зрителей-японцев можно было заметить одного-единственного европейца. И хотя авторы фильма отнюдь не собирались снимать документальную ленту, а скорее экранизировали легенду, которой окружены имена их национальных героев, в этих кадрах они не погрешили против истины.
Кто слишком часто слышал о мистической таинственности японских приемов, будет, конечно, удивлен и даже слегка разочарован, узнав, что у колыбели дзюдо стоял европеец с университетским образованием — известный немецкий врач Эрвин Бальтц, преподававший в то время в Токио. Дзигаро Кано был достаточно образованным, просвещенным человеком и, отбирая приемы в арсенал дзюдо, постоянно консультировался с Бальтцем относительно степени их опасности для человеческого организма.
Однако прежде чем перед «отцом дзюдо» открылось заслуженно широкое поле деятельности, он должен был доказать абсолютное превосходство созданной им системы над всеми остальными. Предмет спора являлся таким, какой невозможно доказать ни в одной теоретической дискуссии, его можно было разрешить только на татами. Предстояли жестокие схватки со сторонниками джиу-джитсу и иных старинных школ японской самозащиты. И хотя такие школы влачили жалкое существование, уже умирали, у этих «умирающих» было еще вполне достаточно сил для того, чтобы жестоко иска-
лечить или даже убить того, кто становился на их пути, отнимая последние средства существования.
Ученики Кано, однако, с честью вышли из самых суровых испытаний и наголову разгромили всех своих соперников в публичных состязаниях. Последняя из таких конкурентных встреч была проведена в 1886 году и вошла в историю японского спорта как блестящая победа дзюдо. Тринадцать мастеров джиу-джитсу школы «То-цука-рю» были вынуждены признать себя побежденными, и только двое сумели добиться почетной ничьей. Настоящим героем таких состязаний был лучший ученик Кано — Сиро Сайго — «гений дзюдо». Этот феноменально одаренный и отлично подготовленный борец не знал поражений, и, хотя авторы посвященного ему фильма не сочли удобным сказать об этом, Сиро сумел нанести поражение даже своему учителю, самому Дзигаро Кано. На татами произошла та же самая история, о которой Ласкер, выиграв звание чемпиона мира у Стейница, самокритично заметил: «Игрок победил мыслителя!»
Одержав блестящую победу в матче дзюдо против джиу-джитсу, Дзигаро Кано получил в Японии общее признание и возможность достаточно широко развернуть свою деятельность. Правда, организованный им «Кадокан дзюдо» еще очень долгое время помещался в небольшом деревянном домишке с «залом» площадью около 20 квадратных метров. Можно ли было поверить тогда, что этот крохотный «институт дзюдо» превратится впоследствии в многоэтажную громадину из стекла и бетона, которую называют «фабрикой неуязвимых»? Детище Кано сделалось в конце концов всемирно известным учебным и научным центром популярной японской борьбы.
Кано умер в конце тридцатых годов, так и не дожив до того времени, когда дзюдо превратилось в широко распространенный и признанный международный вид спорта. Но было бы неправильно думать, что имя Кано связано только с созданием этой увлекательной борьбы в одежде. Он был человеком достаточно широких взглядов и отлично понимал ту огромную пользу, которую способна принести народу физическая культура во всех ее формах. Хотя в то время понять эту, казалось бы, очевидную истину было дано далеко не каждому. Развитие не только дзюдо, но и всего японского спорта многим обязано Дзигаро Кано. Именно он еще в 1909 году организовал Олимпийский комитет Японии и стал его первым председателем. Легкоатлетический союз Страны восходящего солнца также обязан ему своим рождением. Ведь патриарх дзюдо никогда не замыкал свою деятельность узкими рамками только лишь своего вида спорта.
Если многочисленные шарлатаны-«профессора», преподававшие джиу-джитсу вне Японии, всячески старались набросить на свои совершенно «неотразимые» и «смертельные» приемы доходный покров мистической таинственности, то Дзигаро Кано действовал совсем иначе, открыто пропагандируя свою систему. Он мечтал о том, чтобы дзюдо пользовалось в Европе такой же большой популярностью, как и у него на родине.
Но, каким это ни покажется странным, все его усилия остались втуне. Европейцы оказались на редкость недальновидными. В континентальной Европе в те годы безраздельно царствовала театрализованная, доведенная до виртуозного совершенства цирковая французская, а в Америке и Англии — вольная борьба. И никакой иной больше не требовалось. Другое дело «неотразимые» приемы джиу-джитсу, пользуясь которыми, как утверждала реклама, можно было одному победить целую толпу нападающих. Потребовалось не одно десятилетие, чтобы на Западе признали вид спорта, созданный Кано. А пока там джиу-джитсу явно брало запоздалый реванш у дзюдо.
Японской системе самозащиты выпала на Западе по-истине необычайная судьба. На рубеже этого столетия джиу-джитсу привлекло к себе всеобщее внимание, завоевывая признание во всем мире. Его беззастенчиво расхваливали, приписывая прямо-таки фантастические достоинства, которыми оно, естественно, никогда не обладало. Столь же бездоказательно критиковали, отрицая какую бы то ни было пользу, и даже в полной запальчивости объявляя японскую систему всего лишь хитроумной мошеннической фальсификацией.
Проходит всего лишь несколько лет, и экзотическая система становится невероятно модной. Ей уже служит даже исконная столица мировой моды — Париж. Под яркий фейерверк беззастенчивой рекламы начинается триумфальное шествие джиу-джитсу по странам Европы и Америки, не минуя даже самые маленькие и захолустные из них. Японской самозащитой увлекаются спортсмены и мюзик-холльные примадонны, полицейские и скучающие аристократы, артисты цирка, офицеры, известные литераторы и, конечно же, всегда поспевающие в ногу с модой вездесущие обыватели. О джиу-джитсу пишут, говорят, спорят. О его приемах, таинственных и неотразимых, рассказывают своим читателям даже самые далекие от спорта издания. И поют при этом восторженную хвалу.
Азиатский новичок откровенно заставил потесниться и старое «благородное искусство самозащиты» — английский бокс, и его галльского, собрата — «сават» — бокс французский. В атмосфере небывалого ажиотажа под спекулятивным девизом «Что лучше?» околоспор-тивные дельцы устраивают единоборства джиу-джитсе-ров с боксерами, борцами вольного и классического, французского стиля. Видам спорта, из арсенала которого давно были изгнаны опасные захваты и удары, противопоставлялся не спорт, а система самозащиты, допускавшая какой угодно прием и удар в любую уязвимую часть тела. Эти гладиаторские состязания, лишенные какого бы то ни было спортивного и имевшие только коммерческий смысл, вызывают огромный инте-pec и собирают множество зрителей. И никто не задумывался о том, что подобные схватки не имеют даже того сомнительного значения, которое им старались придать.