Северная война калечит и лечит

Северная война калечит и лечит

Известный афоризм гласит, что в России, чтобы увидеть перемены, нужно жить долго. Это в принципе верное замечание можно, однако, и переиначить: в России, чтобы что-то поменять, нужно править долго.

Кем бы остался в истории и народной памяти Петр I, если бы погиб в одном из первых столкновений со шведами? Скорее всего, царем-курьезом, царем-плотником, царем-брадобреем и не очень удачливым полководцем. Не более того.

От предшественников Петр унаследовал две задачи, которые надо было решать ради национальной безопасности. Во-первых, считалось, что необходимо довершить дело освобождения русского народа, оставшегося за пределами российского государства, прежде всего под контролем Польши. Во-вторых, государственные интересы требовали пробиться на юге к Черному морю, а на севере – к Балтийскому. На юге Крым был оккупирован крымскими татарами – союзниками Турции. На севере после так называемой Тридцатилетней войны прочно царила маленькая, но очень сильная Швеция.

Это был удивительный исторический феномен. Швеция, никогда не обладавшая природными, людскими и экономическими ресурсами, чтобы претендовать на статус великой державы, сумела за счет эффективной организации власти и благодаря таланту своих полководцев надолго занять доминирующее положение в Северной Европе. Как говорил Ордин-Нащокин, все дело в шведском «промысле».

Еще предшественники Петра поняли, что вести войну сразу на три фронта – с Польшей, Турцией и Швецией – России не под силу. Пришлось выбирать. Уже до Петра была отложена на будущее задача объединения русского народа, а потому остановлена война с Польшей. Более того, постепенно от перемирия с поляками русские перешли к прочному миру, а затем и к союзу с Польшей. Войну на юге Петр вел в коалиции с Польшей, Австрией и Венецией. Коалиция оказалась непрочной.

Следовательно, оставался север. Членами новой коалиции, помимо России, стали все тот же Август, в чьем распоряжении находились регулярные саксонские войска, и Дания, располагавшая, в отличие от своих сухопутных союзников, балтийским флотом.

Формировался «союз обиженных». У датчан вызывало раздражение не только господство шведов на Балтике, но и то, что у них под боком благодаря активной поддержке Швеции спокойно расположился их давний враг герцог Шлезвиг-Гольштейнский. Территориальные потери от шведов понесла и Польша. Но наиболее ясными были претензии русских.

Напомним, что в период Смуты шведы заняли обширные территории на севере России. В 1617 году еще ослабленная Москва вынужденно согласилась на несправедливые условия, продиктованные ей противником. Швеция по этому договору возвратила русским Новгородскую область, но оставила за собой земли, простиравшиеся от Ладожского озера до Ивангорода. Главная беда заключалась в том, что таким образом у России отняли выход к Балтийскому морю и ее морские пути на Запад теперь всецело зависели от шведов.

Шведский король Густав II Адольф после подписания столь несправедливого мира с удовлетворением заявил:

…Теперь этот враг без нашего позволения не может ни одного судна спустить на Балтийское море. Большие озера Ладожское и Чудское, Нарвская область, тридцать миль обширных болот и сильные крепости отделяют нас от него; у России отнято море, и, Бог даст, теперь русским трудно будет перепрыгнуть через этот ручеек.

Позже, в 1657–1658 годах, русские попытались переломить ситуацию и даже предприняли поначалу успешное наступление, выйдя к морю у стен Риги, но взять город не смогли и откатились назад. Таким образом, Петр собирался повторить уже далеко не первую попытку добиться для России выхода к Балтике.

Прежде чем начать Северную войну, Россия предприняла активные действия на дипломатическом фронте. В ходе тяжелейших и длительных переговоров с турками 3 июля 1700 года удалось подписать Константинопольский договор. Соглашение предусматривало перемирие на 30 лет и оставляло Азов за Россией. Договоренность с турками являлась обязательным условием для начала военных действий на севере, бороться на два фронта было бы безумием. Параллельно шли тайные переговоры с поляками и датчанами, а также отвлекающие переговоры со шведами.

Следует отметить, что к этому времени русская дипломатия у Запада уже кое-чему научилась. Характерно, что ни шведский резидент в Москве Томас Книпперкрон, ни шведское посольство, гостившее в России на протяжении четырех месяцев, не обнаружили ни малейших признаков изменения внешнеполитических планов Петра. В ноябре 1699 года Россия сумела заключить практически одновременно три договора: два тайных с Польшей и Данией и один открытый, где подтверждались миролюбивые намерения в отношении Швеции.

19 августа, когда в Москве шведам была объявлена война, король Карл XII принимал русского посла князя Андрея Хилкова. Посол передал королю царскую грамоту. Карл принял ее стоя и сняв в знак уважения шляпу. Посол и его свита поцеловали королевскую руку и отправились на пир, устроенный в их честь. Вскоре, поскольку новость о войне до шведов еще не дошла, король снова дал Хилкову аудиенцию, где сказал, что «присланная великим государем грамота во всем ему, королю, приятна».

Неожиданную новость о том, что Петр двинулся с войском к шведской границе, в Стокгольме получили лишь в середине сентября. Шведов официально извещали, что Россия начала войну «за учиненное в Риге в 1697 году великому российскому посольству бесчестье». Оба резидента – шведский в Москве и русский в Стокгольме – оказались под арестом.

Андрей Хилков так и скончался в плену, просидев под замком 18 лет. Интересно, однако, что русский дипломат довольно успешно продолжал работу, тайно направляя деятельность своих агентов и регулярно пересылая в Москву донесения. Часть посланий доставлялась секретно, другие шли официально, подвергаясь предварительной проверке в канцелярии шведского сената. В этом случае хитроумный дипломат использовал симпатические, или, как он сам их называл, «желтые», чернила. Чтобы прочесть такие чернила, нужно было письмо нагреть, тогда строки проступали. Некоторые письма, направляемые с тайными курьерами, естественно, перехватывались, поэтому Хилков их шифровал, но есть сведения, что Стокгольм довольно быстро разобрался с шифром и с интересом следил за перепиской. А вот о симпатических чернилах шведы, кажется, так и не догадались.

Несмотря на колоссальные усилия, предпринятые русской дипломатией, коалиция сформировалась, конечно, крайне слабая, и царь явно преувеличивал ее возможности. Формально суммарные силы союзников превосходили шведские, но все члены союза, в том числе и сам Петр, совершили множество нелепых ошибок, в то время как 18-летний шведский король, которого в Европе считали недалеким и легкомысленным юнцом, помешанным на охоте, проявил талант великого полководца.

Главной ошибкой союзников оказалась несогласованность сроков начала военных действий. Первым без объявления войны еще в феврале 1700 года напал на шведов Август. Его саксонские войска осадили Ригу, где и застряли. Сам Август, вместо того чтобы находиться во главе войск, развлекался в Дрездене: днем охотился, а вечером переезжал из оперы в комедию и обратно. Формально командовавший саксонскими войсками генерал Флемминг, в свою очередь, во время боевых действий отбыл в Саксонию, где сыграл свадьбу и провел медовый месяц. Август ждал помощи от русских, а русские в это время ждали исхода переговоров в Константинополе.

Еще хуже шли дела у датчан. Как только их войска покинули столицу и двинулись в поход на юг для вторжения в герцогство Гольштейнское, Карл XII мгновенно высадил шведский десант у стен беззащитного Копенгагена. В результате датчане, так и не начав войну, согласились в силу обстоятельств подписать сепаратный мир. Это произошло как раз в тот день, когда русские получили наконец долгожданную новость от своих послов в Турции. Таким образом, к моменту, когда русские могли начать действовать, один из союзников вообще выбыл из борьбы, а другой бездарно топтался у стен осажденной Риги.

Не менее жестких упреков заслуживает, впрочем, и Петр. Позже он сам даст суровую оценку своей деятельности на начальном этапе войны и признает, что армия, которую он повел против шведов на Нарву, была плохо обучена и вооружена, а время для похода – осенняя слякоть – русские выбрали крайне неудачно.

Начало Северной войны удивительно напоминает времена первого Азовского похода Петра. Та же самоуверенность, та же неподготовленность и как результат точно такое же сокрушительное поражение. Уже первые дни осады Нарвы показали, что армия подошла к крепости без орудий, способных пробить в стенах бреши, с очень плохим порохом и без провианта. Сначала Петр застрял около Нарвы, как саксонский курфюрст под стенами Риги, а затем, как датчане, был обескуражен стремительными действиями Карла, который прибыл на помощь осажденным и сходу атаковал русских. В условиях плохой видимости (в два часа дня повалил густой снег, так что стрелки с трудом видели шагов на двадцать) собранные в единый кулак силы шведов легко прорвали русскую оборону. Началась паника и бегство, повсюду слышались крики «Измена!».

Самого Петра в армии не было, он покинул ее за день до этого. Некоторые иностранные исследователи пытаются объяснить отъезд боязнью царя попасть в плен, что полностью исключено. Русские проиграли как раз потому, что не ожидали столь дерзкой атаки шведов. Подробные инструкции, оставленные царем, свидетельствуют: Петр твердо полагал, что шведский король начнет маневрировать и строить укрепления, готовя поле боя для решающего сражения.

Гораздо логичнее другое объяснение, данное русскими историками. Петр в те времена редко становился во главе войска, предпочитая давать свободу действий командующему, а за собой оставлял лишь стратегические вопросы. Он участвовал в сражениях, но не как полководец, а как артиллерист: в этом он хорошо разбирался. Другое дело, что отъезд царя в любом случае представляется ошибкой. Ключевский по этому поводу довольно зло иронизирует:

Петр уехал из лагеря накануне боя, чтобы не стеснять главнокомандующего, иноземца, и тот действительно не стеснился, первый отдался в плен и увлек за собой других иноземных командиров, испуганных озлоблением своей русской команды.

Это правда, что многие наемники переметнулись к противнику, причем сам главнокомандующий фон Круи первым направился в шведский лагерь сдаваться, за что был обласкан королем. Я уже отмечал, что Петр нередко ошибался, выбирая себе друзей и компаньонов. Это как раз тот случай. Трудно было надеяться, что фон Круи, успевший до России послужить четырем дворам в Европе, будет насмерть стоять за русские интересы. Любопытно, что позже дезертир долго донимал письмами царя и Меншикова, требуя выдать ему вознаграждение за службу.

Катастрофа под Нарвой была крупной, русская армия потеряла убитыми и умершими от болезней не менее 6000 человек. Армия лишилась всей своей артиллерии и большей части командного состава. В Европе после этого поражения получила хождение медаль с изображением Петра, убегающего из-под Нарвы, бросив шпагу и утирая платком слезы.

Мало кто обратил внимание на другое: среди всеобщей паники в ходе сражения под Нарвой необыкновенную зрелость и военное мастерство проявили лучшие петровские ученики – три гвардейских полка: Преображенский, Семеновский и так называемый Лефортов. Огородившись повозками, эти полки хладнокровно отбили все атаки противника. Годы обучения и опыт двух Азовских походов дали результаты. Это были те дрожжи, на которых позже и взошла вся русская регулярная армия.

После точно такого же разгрома саксонцев под Ригой, где Карл снова действовал стремительно и беспощадно, как под Нарвой, ситуация союзников казалась безвыходной. Помог противник: Карл продолжал азартно гоняться по Польше и Саксонии за Августом, а вот обескровленная русская армия на какое-то время выпала из сферы его внимания.

Шведы допустили стратегическую ошибку. Северная война калечила и лечила одновременно. Петр, получивший передышку, деятельно готовился к новым боям, реформируя армию и страну. По всей России вербовали и обучали новых солдат, а потерянную под Нарвой артиллерию срочно восстанавливали с помощью церкви – Петр отдал приказ конфисковать четвертую часть всех церковных и монастырских колоколов и перелить их на пушки.

С Божьей помощью шведов и победили.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.