Послесловие

Послесловие

До этой книги я задавался вопросом: а кто, собственно, объяснит, отчего, по какой такой причине так происходит в недрах русского народа, что здравые (по своей сути) идеи трезвости вдруг разом, с какой-то странной, пугающей и необъяснимой периодичностью начинают увлекать огромные людские массы, становиться модными, востребованными, что-то меняют в головах, все приводят в какое-то бешеное движение, а потом – в одночасье, р-раз – и, опять же, по какому-то удивительно-непостижимому стечению обстоятельств уходят безмолвно, тихо и стыдливо в небытие, в Лету – до очередной бурной и активной их вспышки в сознании русского народа? А «трезвенник», еще вчера грозный, нахальный и агрессивный, вдруг тихо-тихо на цыпочках отходит в сторону, уступая легко и без боя свое место хмелеющему от радости победы пьянице, и тоже – исчезает с горизонта, оставляя после себя странное ощущение похмелья без вина.

Но теперь, подводя итог вышенаписанному, я могу смело ответить на эти вопросы. В мире диалектического противостояния пьяницы и «трезвенника» все разумно и все взвешено на весах логики. Попили – протрезвились. Протрезвились – попили. И так будет всегда, будь то один конкретный человек или целая нация, да и огромный народ, к примеру, русский. Вот только позиция «трезвенника», на мой взгляд, более уязвима.

Вся его борьба, его благие намерения и устремления к лучшему базируются на жесткой, основательной платформе административного ресурса. Есть ресурс – и «трезвенник» живет, развивается и размножается. Он изымает из бюджета средства на «трезвенническое» дело, печатает миллионными тиражами антипьяные книги, журналы, брошюры, снимает кино, проводит многоголосые сходки, акции, митинги, скупает по всему миру чужой опыт, обращая его против пьяницы-земляка. Карательные органы строятся по его, «трезвенника», указаниям, в колонны и вступают в смертельный бой за всеобщую трезвость, изымают водку, как вполне конкретную заразу, и лечат непокорных. Не факт, что колонны состоят лишь из сознательных трезвенников, но в силу сложившихся обстоятельств им не приходится выбирать. И тогда они налаживают работу ЛТП, вытрезвителей, начинают обслуживать мощную пропагандистскую «трезвенническую» машину, под колеса которой летят несогласные, но стоит ослабнуть административному ресурсу, стоит утихнуть финансовому ручейку, как это и было во времена М.С. Горбачева, природа и водка начинают брать свое. И тогда в рядах «трезвенников» наступает раскол, идейное брожение, совершаются тайные и явные предательства, в стан пьяниц уже бегут первые перебежчики, и – все «трезвенническое» сперва начинает пробуксовывать, потом вязнуть, ломаться, тормозить, чтобы, в конце концов, рухнуть с грохотом на землю.

И тут со всех сторон набегают истосковавшиеся по вольнице пьяницы, чтобы затоптать упавших, добить их, демонтировать их крепости, форты и коммуникации. Добив, рьяно взялись за строительство своего пьяного мира. До появления следующего Горбачева.