Проблема коллаборации

Проблема коллаборации

Этот вопрос относится к наиболее политизированным в истории Второй мировой войны и одновременно наименее изученным. Об основных направлениях сотрудничества с Германией целого ряда общественно-политических организаций уже упомянуто выше. Необходимо добавить, что многие члены ОУН, ФУР, ФНЕ и других политических сил являлись гражданами Германии, Чехии, Полыни, Румынии и к ним дефиниция «кол-лаборант» не применима по определению. С формальной точки зрения коллаборантами можно считать тех граждан УССР, которые стали ими после «воссоединения» 1939–1940 гг. Хотя де-факто многие из жителей Западной Украины так и не привыкли за полтора года считать себя советскими гражданами. Это засвидетельствовали уже первые недели после начала агрессии Германии против Советского Союза. Встречая немцев как освободителей от сталинской тирании, население украинских городов и сел рассчитывало на улучшение социально-экономической, политической и морально-психологической ситуации. Но особенно большие надежды на Германию возлагали те, кто активно боролся за возрождение суверенной государственности.

И все же миллионы граждан продолжали жить обычной жизнью, выполняя свои привычные функции. То обстоятельство, что фактически они служили в различных управленческих структурах, на предприятиях и учреждениях, которые контролировали оккупанты, превращало их перед лицом советского права в «пособников врага» и подвергало преследованиям после изгнания гитлеровцев. В советском законодательстве существовала норма, которая гласила, что к уголовной ответственности не привлекались граждане, занимающиеся своей профессией (врачи, агрономы, ветеринары и т. д.) только при условии, что они оказывали помощь советским партизанам, подпольщикам и частям Красной армии, саботировали требования оккупационных властей, помогали населению в сокрытии запасов продовольствия и имущества или другими способами содействовали борьбе с гитлеровскими захватчиками. Таким образом, значительное число граждан, пребывавших на оккупированной территории, подпадали под квалификацию ст. 581 «а» УК РСФСР и соответствующие статьи УК других республик, предусматривавшие наказание за «содействие» врагу, если они не могли доказать, что вели активную антинацистскую борьбу.

Не имея возможностей для кадрового обеспечения собственного аппарата, нацисты привлекали к выполнению управленческих функций местное население. Созданные в городах, областях и районах РКУ и «военной зоны» вспомогательные управы представляли собой разветвленный механизм, как правило, из следующих отделов: общего, финансово-налогового, школьного, охраны здоровья, культурно-просветительной работы, строительно-жилищного, земельного, транспортного, торговли, юридического и т. п. Количественный состав управы колебался в зависимости от размеров населенного пункта и территориально-административной единицы. К примеру, в гору праве Киева было занято 1 138 чел., Запорожья — 733 чел. Как правило, к работе в этих органах привлекались специалисты (учителя, врачи, агрономы, инженеры, профессура и т. д.), имевшие определенные навыки и опыт управленческой работы. Без них оккупантам не удалось бы наладить функционирование сложного городского хозяйства, решить другие вопросы, связанные с выполнением поставленных руководством Третьего рейха задач. Естественно, что функционеры всех уровней — от сельских старост до бургомистров крупных городов — так или иначе причастны практически ко всем (хотя и в разной мере) мероприятиям оккупантов. При этом во многих случаях они пытались смягчить позицию гитлеровцев, помогали избежать вывоза молодежи в Германию, а то и участвовали в подпольной антифашистской работе. Какая-то часть из политических убеждений или по морально-психологическим причинам превращалась в верноподданническое и послушное орудие оккупационной политики. Но все же основная масса лиц, сотрудничавшая с врагом, исходила из стратегии выживания и относились к завоевателям либо нейтрально, либо со скрытым неприятием. Как бы там ни было, большинство «гражданских коллаборантов» после возвращения советской власти получили «свои» сроки либо в течение долгих десятилетий ощущали на себе дискриминационное отношение общества.

Особо следует сказать о военной коллаборации. В числе лиц, надевших военную форму врага, существовало две основные категории: 1) сделавшие это по идеологическим мотивам; 2) те, для кого военные формирования являлись возможностью выжить. К первой категории относятся уже упомянутые курени «Роланд» и «Нахтигаль», а также сотня «Пума», созданные при поддержке В. Канариса. Украинские националисты предполагали использовать их для развертывания в национальные украинские части, но уже вскоре после начала войны гитлеровцы их расформировали. «Полесская Сечь» — УПА Т. Бульбы-Боровца летом-осенью 1941 г. выросла до уровня бригады (насчитывала около 3 тыс. бойцов) и тоже претендовала на статус национального формирования.

Создание национальных украинских частей при поддержке германского полевого командования зафиксировано в Ровно, Луцке, Сарнах, Мариуполе, Сумах, Конотопе. Но их явная «самостийницкая» ориентация вынудила командование вермахта отказаться от такой формы военного «сотрудничества».

Ситуация на фронте требовала все больше «пушечного мяса», и отвлекать хорошо обученные части на выполнение второстепенных задач считалось нецелесообразным. Выход был найден в создании вооруженных формирований из «добровольных помощников» — «хиви» (Hilfswilligen-Hiwi). В середине 1942 г. их количество достигало 100 тыс. и использовались они не только для охраны военных объектов, складов и т. п., но и для борьбы с «бандами» и «партизанами», а также на фронте. «Хиви» получали жилье, жалование, отпуска, что превращало военную службу в достаточно привлекательную социальную нишу в период войны.

Важным источником формирования и пополнения иностранных формирований в составе германских вооруженных сил являлись военнопленные красноармейцы, у которых оставалась альтернатива: либо гибель в плену, либо шанс выжить в униформе врага. Незначительное количество пленных украинцев вошло в состав РОА А. Власова. Но большая их часть высказала пожелание стать в ряды т. н. Украинского освободительного войска (УОВ)[476]. По мнению А. Боляновского, все формирования, номинально зачисленные в феврале 1943 г. в УОВ, делились на две категории: 1) сформированные почти в каждом областном и некоторых районных центрах Восточной и Центральной Украины охранные батальоны, которые с появлением термина «УОВ» с целью повышения их престижа в глазах воинов-украинцев начали называть куренями УОВ; 2) украинские курени, сотни и четы, которые обучались, вооружались и использовались сухопутными войсками. Уже в начале 1943 г. в них числилось 40 тыс. чел. (без учета тех, которые дислоцировались за пределами Украины). Создавались эти подразделения и части в составе пехотных дивизий или дивизий безопасности и выполняли функции охраны, обеспечения тыла, борьбы с партизанами и т. п. Часть офицеров куреней УОВ имела опыт службы в армии УНР в 1918–1920 гг., другие — в Красной армии. Имея с мая 1943 г. свою эмблему (тризуб на желто-синем фоне с аббревиатурой «УВВ»), эти части фактически никогда не являлись украинским национальным войском, а оставались практически до самого окончания войны разрозненными коллаборантскими формированиями. Большинство из них подчинялось не генералу Восточных войск, а преимущественно командованию тыловых округов, корпусов, дивизий группы армий «Юг».

Попытка заставить немцев считаться с УОВ и воспринимать его в качестве зачатка украинской армии (с этой целью был создан штаб УОВ во главе с П. Крижановским) успехов не имела. В состав УОВ входили также Украинский легион самообороны и другие подобные части.

В тыловых районах гражданская оккупационная администрация создала вспомогательные подразделения «шуцман-шафт» («шума»), в составе которых существовала вспомогательная полиция, выполнявшая охранные функции полиции и жандармерии и имевшая комендатуры и посты в городах и селах; охранные батальоны, фабричная и добровольная пожарная охрана.

В 1942 г. в РКУ служило 14,5 тыс. «шума». В 1943 г. в составе охранных подразделений насчитывалось уже 70,8 тыс. чел. и они действовали преимущественно против советских партизан на территории Украины и Белоруссии и пополнялись представителями разных национальностей.

Общее количество вспомогательной полиции точно не установлено. М. Коваль оценивал ее в 250 тыс. чел. Очевидно, в это количество вошли не только полицаи, но и «шума», а также военнослужащие других охранных подразделений.

К. Панькивский

Отдельно следует сказать о дивизии Ваффен СС «Галиция». Идея организации национального формирования принадлежала той части украинских деятелей, которые пытались таким образом создать ядро будущей украинской армии. Речь идет о руководителях УЦК В. Кубийовиче и К. Панькивском. Мнения членов ПУН (мельниковцев) разделились, а Революционный провод ОУН(Б) резко выступил против этой акции. Тем не менее в дистрикте «Галиция», где разворачивалась кампания по набору, к июню 1943 г. более 80 тыс. молодых людей изъявили желание встать в ряды этого формирования. На службу зачислили 19 тыс. чел., хотя призыв продолжался и позже (иногда в форме принудительной мобилизации). После прохождения учебного курса в лагерях Германии, Чехии, Франции, Нидерландов соединение под командованием генерал-майора (бригаденфюрера СС) Ф. Фрайтага в октябре 1943 г. переименовано в 14-ю Галицкую добровольческую дивизию войск СС[477] в составе 3 полков, в которой только три комбата были украинцами, остальные офицеры — немцами. В феврале 1944 г. ее передислоцировали в Нойгаммер для дальнейшего обучения, а в июне под новым названием — Гренадерская дивизия войск СС (Галицкая № 1) она двинулась в Галицию. Здесь, в районе Брод, ее задействовали в составе 13-го армейского корпуса на 36-километровом участке фронта. В середине июля 1944 г. советские войска окружили группировку противника и разгромили ее. Потери «Галиции» составили около 7000 чел. (4000 убитыми).

Остатки дивизии пополнялись и передавались в другие соединения и части, а осенью 1944 г. были опять сведены в 14-ю Гренадерскую дивизию войск СС (Украинскую № 1). Смена названия должна была символизировать не региональный, а всеукраинекий масштаб акции и воодушевить тех, кто все еще видел в Германии гаранта независимости Украины.

Ставший неотвратимым крах Третьего рейха позволил украинским военно-политическим кругам наращивать усилия по созданию национальной армии. Весной 1945 г. 14-я дивизия переименована в 1-ю Украинскую дивизию Украинской национальной армии (УНА), и тогда же началось формирование 2-й. Все еще подчиняясь германскому командованию, эти соединения вели борьбу против партизан Югославии и Словакии, противостояли Красной армии на территории Австрии, Словакии, где были интернированы американскими войсками. 18 тыс. из них переданы советскому командованию. Остальная часть до середины 1947 г. находилась в лагерях на территории Италии, а затем 8,5 тыс. из них по разрешению британского правительства прибыли на острова (часть из них в 1950 г. получила право на переезд в США и Канаду).

По данным А.Боляновского общая численность украинцев, служивших в составе вооруженных формирований на стороне Германии, составляет 250 тыс. Из них в составе охранных батальонов насчитывалось 35 тыс., вермахте (УОВ) — 50 тыс., войсках СС — 30 тыс., юношеских противовоздушных формированиях Люфтваффе — 10 тыс., разведке (Абвере) — 15 тыс., УНА 38 тыс., в других германских иностранных частях и вспомогательных службах — 70 тыс.[478]. Это была вторая по численности после русских (310 тыс. чел.) национальная группа коллаборантов на территории СССР.

Практически все служившие на стороне врага на территории Советского Союза, преследовались в судебном порядке в соответствии с существующим законодательством.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.