Морально-психологическое состояние общества

Морально-психологическое состояние общества

События первых месяцев войны во всей полноте продемонстрировали сильные и слабые стороны политической и экономической системы, созданной большевиками в 20-30-е годы, морально-психологическое состояние общества. Большинство украинских исследователей (М. Коваль, В. Кучер, В. Коваль, Ю. Шаповал, В. Стецкевич, Ю. Николаец, В. Король) усматривают в нежелании значительного количества людей воевать «за советскую власть» последствия «социалистического эксперимента» национальной политики, раскулачивания, голодомора, принудительной коллективизации, массовых репрессий. Развенчивая миф о «морально-политическом единстве советского общества», наиболее глубоко исследовал предпосылки и конкретные проявления кризиса лояльности к сталинскому режиму в Украине В. Гриневич. Главными критериями низкой боеспособности Красной армии он считает огромное количество пленных (из всего количества 5,7 млн чел. на 1941 г. приходилось 3,3 млн), наличие панических и пораженческих настроений в армии, массовое дезертирство (во второй половине 1941 г. задержано 638 112 лиц, заподозренных в дезертирстве), значительная доля призывников, уклоняющихся от мобилизации в действующую армию, многонациональный состав вооруженных сил (ввиду неотрегулированости межнациональных отношений в армии), «активные антисоветские проявления» со стороны части красноармейцев и командиров, доброжелательное отношение значительной части гражданского населения к немецким войскам, вступавшим в Украину. Последнее наблюдение подтверждают выводы, к которым в свое время пришел А. Даллин. Английский ученый привел германские документы, свидетельствующие о том, что на западноукраинских землях значительные массы людей встречали немцев как освободителей от советской власти или же соблюдали доброжелательный нейтралитет. Одновременно с неприятием сталинского режима многие западные украинцы не испытывали особого восторга и от «нового порядка», насаждавшегося гитлеровцами. Отношение же восточноукраинского населения к военнослужащим германской армии и ее союзникам поначалу колебались от пассивно-выжидательного до показательно-доброжелательного[459]. Оценивая начальный период войны, секретарь ЦК КП(б)У Д. Коротченко позже признавал, что «абсолютное большинство гражданского населения в Украине не желало продолжать борьбу против немцев, а стремилось разными способами приспособиться к оккупационному режиму»[460]. Косвенно признание кризиса доверия людей к власти прозвучало после войны и из уст самого Сталина.

Стремясь изменить неблагоприятную ситуацию, руководство Советского Союза прибегло к апробированным средствам — усилению репрессий в отношении военнослужащих и гражданского населения. Уже в первый день войны Указ Президиума Верховного Совета СССР ввел в действие «Положение о Военных трибуналах в местностях, объявленных на военном положении, и в районах военных действий». После упомянутого выше приказа № 27 °Cталин 12 сентября подписал директиву командующим фронтам о борьбе с паникерством. В соответствии с документом в каждой стрелковой дивизии надлежало создать заградительный батальон, которым предписывалось «приостанавливать бегство охваченных паникой военнослужащих, не останавливаясь перед использованием оружия»[461]. Запустить маховик репрессий в армии оказалось гораздо легче, чем навести порядок в управлении войсками. Но помимо санкционированных наказаний полевые командиры в массовом порядке совершали «скорый и неправый суд» над провинившимися, а иногда и совершенно невиновными бойцами. Масштабы этих явлений вынудили наркомат обороны 4 октября 1941 г. издать приказ «О фактах подмены воспитательной работы репрессиями», имевший целью предотвратить «грубое превышение власти со стороны отдельных командиров и комиссаров»[462].

Ухудшение ситуации на фронте, неудавшиеся попытки повысить дисциплину в строевых частях вызвали к жизни еще один известный документ — приказ № 227 от 28 июня 1942 г., исходя из которого в армии создавались штрафные батальоны (для офицеров) и штрафные роты (для рядовых). В них направили осужденных за различные нарушения и преступления военнослужащих, а также лиц, отбывавших наказание в пенитенциарных учреждениях.

Как показали дальнейшие события, существенно повысить боеспособность вооруженных сил эти меры не смогли. Более того, они негативно воздействовали на морально-психологическое состояние солдат, офицеров и гражданского населения.

Одновременно начальный период продемонстрировал неподдельный советский патриотизм, искреннее желание многих людей с оружием в руках отстаивать свободу своей родины от посягательств агрессора. Прежде всего это проявилось в потоке заявлений в военкоматы о приеме в армию в первые дни войны. К 5 июля 1941 г. 52 тыс. жителей Киевщины добровольно изъявили желание надеть военную форму. В вооруженные силы ушло 11 тыс. юных добровольцев Одесщины. Аналогичная ситуация наблюдалась и в других областях (за исключением западноукраинского региона, где еще слишком свежи были впечатления от методов советизации и обстоятельств ухода органов НКВД, сопровождавшегося уничтожением многих тысяч узников тюрем в городах Западной Украины). Поскольку многие добровольцы по возрасту и состоянию здоровья не годились для службы в регулярной армии, они пополняли ряды нерегулярных формирований. В течение второй половины 1941 г. в Киевской, Кировоградской, Днепропетровской, Харьковской, Одесской, Николаевской, Полтавской, Сумской, Черниговской, Сталинской и Ворошиловоградской областях в народное ополчение вступило 1 млн 300 тыс. чел. В боях на территории республики ополченцы сражались плечом к плечу с регулярными войсками. В августовских боях за Кременчуг погибло более половины личного состава дивизии народного ополчения, составленной из рабочих и служащих Крюковского вагоноремонтного завода. Умелые действия ополченцев позволили привести в порядок потрепанные части 12-й армии и обеспечить эвакуацию промышленного оборудования и людей. На полтавском и харьковском направлениях ополченские формирования вместе с охранными отрядами играли роль боевого арьергарда отступаюших войск Юго-Западного фронта. Бойцы 383-й и 395-й дивизий народного ополчения прорвали кольцо окружения вокруг 9-й и 18-й армий Южного фронта.

Часть добровольцев вошла в состав военизированных подразделений, охранявших предприятия и другие объекты, выявлявших диверсантов, парашютистов противника. Если во Львове успели создать только один истребительный батальон, то на Тернопольщине — 39, в Черновицкой области — 13 и еще 85 региональных групп содействия, в Одессе — 6. Бойцы истребительных отрядов принимали участие в боях на территории Киева. К 1 октября 1941 г. 125 истребительных батальонов передано в состав действующей армии, еще 109 — перешли на подпольно-партизанские методы борьбы.

В основном на добровольной основе формировались санитарные дружины. Уже в первый день войны только в Киевской, Харьковской и Сталинской областях действовало 6 тыс. санитарных постов, звеньев, дружин. Часто сандружииницы оказывали помощь не только жителям городов, пострадавшим от авианалетов и артобстрелов, но и бойцам регулярной армии.

Молодежь принимала активное участие в шефстве над военными госпиталями. Эту работу координировал республиканский Комитет помощи по обслуживанию больных и раненых бойцов и командиров Красной армии. 20 тыс. патриотов помогали раненым в 64 госпиталях, развернутых в период обороны Киева и Харькова. 35 тыс. человек стали донорами в Киеве, Одессе, Сталино и Ворошиловограде.

Большую роль в подготовке для армии стрелков, шоферов, связистов, саперов, летчиков, санитарно-медицинских и других кадров сыграло общество Осовиахим. Но еще более масштабные усилия в деле подготовки призывного континента сыграло введение с 17 сентября 1941 г. Всевобуча для мужчин от 16 до 60 лет.

Ярким свидетельством решимости отстаивать независимость своей родины, желания содействовать укреплению ее военного потенциала явилось массовое движение, направленное на пополнение «фонда обороны». Этот добровольный порыв был направлен государством в определенное русло и осуществлялся в форме сбора денежных средств, драгоценностей, подписки на облигации военного госзайма, сооружения за собранные средства именных танков и самолетов, сбора вещевых и продуктовых подарков для воинов Красной армии и Военно-морского флота. Большинство людей имели на фронте родных и близких, поэтому их желание помочь действующей армии было естественным.

Военные условия диктовали необходимость поиска новых форм организации труда. Часто именно инициатива рабочих, крестьян, инженерно-технического персонала, ученых, их стремление максимально помочь армии в борьбе с врагом позволяли вскрыть дополнительные ресурсы, интенсифицировать производственный процесс, сделать его более продуктивным, приспособив к выпуску военной продукции. Существовавшие и в 20-30-е годы соревновательные формы организации труда в годы войны получают новый толчок в своем развитии. Руководствуясь лозунгом «Все для фронта, все для победы», работники тыла постоянно вели поиск новых методов работы, технологических решений. Одной из форм стахановского движения явилось освоение женщинами «мужских» профессий (слесарей, формовщиков, механизаторов, шахтеров и др.). Не обошлось и без начетничества, цифромании, формализма и бюрократизма. Но в целом это явление соответствовало патриотическим настроениям широких масс. Государство и его пропагандистские органы лишь умело манипулировали ими, создавали условия для распространения передового опыта, активно популяризировали его.