Глава 2 СОЗДАНИЕ ВОЕННО-МОРСКОЙ БАЗЫ ХАНКО

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 2

СОЗДАНИЕ ВОЕННО-МОРСКОЙ БАЗЫ ХАНКО

В марте — апреле 1939 года в Москве и Хельсинки велись переговоры между СССР и Финляндией о решении проблемы взаимной безопасности ввиду усиливавшейся напряженности политической обстановки в Европе. Среди обсуждавшихся вопросов Финляндии предлагалось передать СССР в аренду ряд островов в Финском заливе — Гогланд (Суурсаари), Лавенсаари, Сейскари, Большой и Малый Тютярсаари — для обеспечения обороны строившейся в Лужской губе («Строительство № 200 НКВД СССР») новой главной военно-морской базы, которую неофициально именовали «Второй Кронштадт» или «Кронштадт-два», и безопасности фарватеров, ведущих к Кронштадту и Ленинграду. Председатель Совета Обороны Финляндии (с 1939 года — главнокомандующий Вооруженными Силами Финляндии) генерал К. Г. Маннергейм считал, что эти острова «не имели значения для обороны» Финляндии и предлагал правительству решить этот вопрос положительно для СССР. Однако финское правительство не стало рассматривать этот вопрос и переговоры прекратились.

5 октября 1939 года правительство СССР предложило продолжить переговоры и 14 октября внесло новое предложение — сдать СССР в аренду на 30 лет порт и полуостров Ханко для строительства там укрепленной военно-морской базы; в качестве альтернативы аренде предлагалось передать остров Юссаре. Предлагалось также предоставить советским кораблям право использовать якорную стоянку в Лаппохья, повторялось прежнее предложение о передаче островов, к которым добавлялись острова Бьёрке и часть Карельского перешейка. Финская сторона ни при каких условиях не хотела отдавать в аренду Ханко и острова Бьёрке.

Настаивая на передаче Ханко, И. В. Сталин объяснял, что СССР необходимо закрыть устье Финского залива перекрестным артиллерийским огнем и ссылался на то, что во времена Российской империи Ханко был русской военно-морской базой. При этом предлагалось обсудить и возможность прорытия канала поперек полуострова Ханко, если Финляндия не хочет передавать под военно-морскую базу территорию на материке.

Неуступчивые позиции, занятые как финской, так и советской сторонами, обрекали переговоры на провал. Во время последнего совещания И. В. Сталин, указав на карте на остров Руссарэ к югу от Ханко, спросил: «Необходим ли Вам этот остров?» Глава финской делегации Ю. К. Паасикиви дал отрицательный для СССР ответ.

Между тем, маршал К. Г. Маннергейм, сознавая военную слабость Финляндии, предлагал правительству своей страны передать СССР вместо Ханко остров Юссарэ, а Ю. К. Паасикиви (как он отмечал в своих опубликованных позднее мемуарах) придерживался мнения, что на переговорах следует идти на большие уступки. Тем не менее 13 ноября 1939 года финская делегация сочла целесообразным прекратить переговоры и вернуться в Хельсинки.

По этому поводу И. В. Сталин на заседании Главного Военного Совета в середине ноября 1939 года заметил: «Нам придется воевать с Финляндией».

1 сентября 1939 года нападением Германии на Польшу началась Вторая мировая война. К ноябрю 1939 года большая часть Польши стала генерал-губернаторством в составе Германии, а восточные польские земли, после занятия Красной Армией западной Украины и западной Белоруссии, вошли в состав СССР. С Литвой, Латвией и Эстонией СССР заключил договора, позволявшие держать воинские формирования на их территории.

Подготовка к войне шла и в Финляндии. На Карельском перешейке имелась мощная глубоко эшелонированная оборонительная линия (известная в нашей литературе как «линия Маннергейма»), в состав которой входили как многочисленные долговременные укрепления, так и полевые позиции. В дополнение к имевшимся береговым батареям на северном берегу Финского залива создавались новые. 6 октября 1939 года началось выдвижение воинских частей в приграничные с СССР районы, из которых 10 октября началась эвакуация населения; на следующий день начался призыв резервистов.

28 ноября 1939 года правительство СССР денонсировало договор 1932 года о ненападении, а вечером следующего дня были разорваны дипломатические отношения.

Рано утром 30 ноября, как говорилось в официальном сообщении, «по приказу Главного командования Красной Армии войска Ленинградского округа в 8 часов утра… перешли границу Финляндии» на Карельском перешейке и по восьми направлениям на восточной границе от Ладожского озера до Баренцева моря. В море вышли корабли Балтийского флота.

Наиболее эффективно в ходе боевых действий использовались военно-воздушные силы, прикрывавшие Кронштадт и Лужскую губу, поддерживавшие десантные операции на островах и наносившие значительный ущерб финскому судоходству и торговым портам.

Разведку полуострова Ханко и острова Руссарэ два самолета СБ провели еще 26 октября, а в первый день войны бомбардировщики этого типа атаковали остров Руссарэ. Три бомбардировщика ДБ-3 нанесли безрезультатный удар по находившимся на рейде Ханко финским броненосцам береговой обороны «V?in?m?inen» и «Illmarinen».

В подписанной еще 3 ноября 1939 года наркомом ВМФ СССР Н. Г. Кузнецовым директиве, ставившей задачи Балтийскому флоту, в частности говорилось: «Найти и уничтожить броненосцы береговой обороны Финляндии, не допустив их ухода в Швецию». «V?in?m?inen» и «Illmarinen» были самыми крупными и ценными боевыми кораблями финского флота3 и являлись главной целью авиации Краснознаменного Балтийского флота, но ни одна из следующих бомбардировок (8 декабря 1939 года, 11 января и 8 февраля 1940 года), во время которых было сброшено 1100 бомб, цели не достигла. Итогом их стала лишь гибель шести мирных жителей Ханко. К концу войны с полуострова было эвакуировано 6000 человек, а оставалось не более 3000.

Как показал ход боевых действий, перед Краснознаменным Балтийским флотом было поставлено больше задач, чем он мог выполнить. В периоде 30 ноября по 3 декабря 1939 года корабли осуществили высадку десантов на острова в восточной части Финского залива. Правда, из-за слабо организованной разведки, оставленные финнами острова Сейскари (Лесной), Лавенсаари (Мощный), Суурсари (Гогланд), Большой и Малый Тютерсаари и несколько других усиленно обстреливали корабли (в том числе линкор «Октябрьская революция») и бомбила авиация, израсходовав более 6000 снарядов и бомб.

Основу береговой обороны Финляндии составляли три отдельных полка и два отдельных дивизиона, включавших в себя как стационарные береговые, так и противодесантные батареи, расположенные на мысах и островах. Оборону ханковского направления, имевшего протяженность около 150 км, обеспечивал дивизион, штаб которого размешался в Ханко. Дивизион имел в своем составе два сектора: Турку и Ханко; последним командовал майор Ю. Викстрем. Береговая артиллерия ханковского сектора состояла из шести 234-мм орудий на острове Руссарэ (главный форт сектора, командир — капитан Р. Ф. Эссен), трех 152-мм орудий на острове Хесте-Бусе и шести 75-мм орудий на острове Эрэ. Численность личного состава сектора к началу войны составляла 59 офицеров, 196 унтер-офицеров и 849 солдат; в ходе войны, когда выяснилось отсутствие прямой угрозы военно-морской базе Ханко, значительная часть их была переведена на Карельский фронт.

По плану боевых операций против ханковского сектора должна была действовать авиация флота и Отряд легких сил (ОЛС), в который к началу войны входил крейсер «Киров», 1-й дивизион эсминцев в составе лидера «Ленинград», эсминцев «Сметливый», «Стремительный», «Стерегущий»4 и 2-й дивизион эсминцев в составе лидера «Минск», эсминцев «Гневный», «Гордый», «Грозящий».

Командир ОЛС капитан 1 ранга Б. П. Птохов в 21 ч 20 мин 30 ноября 1939 года получил приказ Военного Совета флота обстрелять батарею острова Руссарэ 27 выстрелами. В 00 ч 15 мин 1 декабря Б. П. Птохов доложил заместителю командующего флотом капитану 1 ранга В. А. Алафузову о своем намерении обстрелять остров 180-мм фугасными снарядами. Ни командование флота, ни командир крейсера «Киров» капитан 1 ранга Н. Э. Фельдман не знали о минном заграждении, поставленном финнами на ханковском направлении 25 октября.

Утром 1 декабря 1939 года к острову Руссарэ с юго-востока приблизились крейсер «Киров» и два эсминца — «Сметливый» и «Стремительный». В 10 ч 54 мин орудия Руссарэ с расстояния 24 км открыли огонь, сделав 15 выстрелов. Через 3 мин открыл огонь и «Киров», сделав 36 выстрелов главным калибром; снаряды, как упавшие в центре острова, так и попавшие в бетонные сооружения, не причинили вреда: был разрушен только дом смотрителя маяка. При стрельбе крейсер «Киров» двигался непосредственно на неразведанное минное заграждение, но близкие разрывы финских снарядов заставили его изменить курс, поставить дымовую завесу (принятую финнами за попадание) и выйти из зоны обстрела. Получается, что менее точная стрельба орудий форта Руссаре могла бы привести к крупным потерям… Бывает, оказывается, и такое!

Единственным результатом боя для советской стороны стало, пожалуй, то, что удалось установить предельную дальность стрельбы батареи — 120 кб. При этом нельзя забывать то обстоятельство, что эта достаточно авантюрная операция лишь случайно не завершилась повреждением, а, возможно, и гибелью единственного крейсера Балтийского флота, командование которого впоследствии признало, что эта операция «не была связана с ходом боевых действий на Балтийском театре и совершенно не была обеспечена».

Финны считали, что добились попаданий в крейсер и один из эсминцев (при этом даже называлось точное количество убитых и раненых на них: соответственно 17 и 30 человек на крейсере и 3 и 18 человек на эсминце). Однако ни попаданий, ни потерь на наших кораблях не было и эти сведения — не более чем пропаганда финской стороной «успехов» своей береговой обороны и агентурной разведки.

Накануне финское командование предполагало направить из Хельсинки в район полуострова Ханко две подводные лодки, но… их команды были отпущены в вечернее увольнение в город, поэтому выход на боевую службу задержался. Командир подводной лодки «Vesikko» капитан-лейтенант К. Пекканен успел лишь увидеть в перископ уходивший советский крейсер…

В ходе напряженных боев зимой 1939/40 годов финские войска утратили важнейшие оборонительные рубежи «линии Маннергейма». Возможности дальнейшего сопротивления на растянувшемся фронте оказались практически исчерпанными, о чем К. Г. Маннергейм доложил правительству в начале марте 1940 года. 6 марта правительство Финляндии приняло решение послать в Москву делегацию во главе с премьер-министром Р. Рюти для ведения мирных переговоров. В состав делегации входили также Ю. Паасикиви, профессор В. Войонмаа и генерал К. Р. Вальдена. С советской стороны переговоры возглавлял председатель Совета Народных Комиссаров СССР и нарком иностранных дел В. М. Молотов.

На встрече сторон 10 марта Р. Рюти всячески восхвалял силу Красной Армии и ее командование, после чего представил карту новой границы СССР и Финляндии и сообщил о готовности сдать в аренду участок полуострова Ханко. Указывая на красную линию на финской карте, В. М. Молотов спросил: «Что означает эта красная линия?». Ю. Паасикиви ответил, что это — финская трактовка «Линии Петра», что они руководствовались Ништадтским миром 1721 года, по которому и провели линию новой границы. В. М. Молотов заметил: «Этого угла не было», но добавил, что, возможно, кое-какие поправки были сделаны в царствование Елизаветы Петровны и раньше, в царствование Петра I: «Мы устно сказали Вам (речь, вероятно, идет о переговорах 1939 года. — Прим. ред.), что граница приблизительно проходит по „Линии Петра“».

Во время переговоров был решен вопрос о сдаче в аренду всего полуострова Ханко с прилегающими к нему островами и создании 5-мильной зоны к югу и 3-мильных зон к северу и западу от полуострова. Р. Рюти и Ю. Паасикиви затронули вопрос о форме правления на Ханко и отношениях между финским населением и аккредитуемыми там советскими властями. В. М. Молотов ответил, что Ханко является морской базой военного характера и там ни в коем случае нельзя допускать существования двоевластия. Он сказал также, что советское правительство очень приветствовало бы продажу полуострова Ханко СССР, но если это предложение финское правительство не устраивает, то нужно договориться о создании на полуострове баз. Р. Рюти задал вопрос о положении населения в районах создания морских баз, на что получил ответ о том, что население само должно лично договариваться об интересующих его вопросах с советскими военными властями; в отношении компенсации за переходящее к СССР имущество финских граждан, он сказал, что она должна производиться финским правительством.

12 марта, ссылаясь на головную боль, причиненную таким проектом договора, Р. Рюти просил предоставить право внести изменения в проект договора генералу В. Вальдену. В. М. Молотов добавил, что советское правительство «совершенно не будет возражать по поводу вывоза имущества среднего рабочего и среднего финского гражданина» при эвакуации с Ханко. На просьбу финской делегации об увеличении платы за аренду полуострова, советская делегация признала возможным увеличить ее с 5 до 8 млн. финских марок.

В итоге четырехдневных переговоров были приняты советские условия и 12 марта стороны подписали мирный договор и протокол к нему. На следующий день, в 12 ч военные действия прекратились. Советско-финская война, длившаяся 105 дней, закончилась.

Согласно статье 4 заключенного договора Финляндия обязывалась передать СССР полуостров Ханко и окружающее его морское пространство в аренду для создания военно-морской базы сроком на 30 лет. База располагалась на территории 115 км2 и объединяла внутри этого района кроме самого полуострова около 400 островов.

На эвакуацию с Ханко населения и имущества договор отводил 10 суток, начиная с 12 марта 1940 года. За это время было эвакуировано более 3000 гражданских лиц, но, поскольку при этом было вывезено и имущество, которое, согласно протоколу к договору, следовало передать СССР, то Финляндия обязалась позднее возместить стоимость вывезенного на сумму 5,5 млн. рублей, а часть имущества была возвращена осенью 1940 года на станции Лаппохья.

Финны, передавая СССР ханковские скалы и острова, сняли все уцелевшие после войны батареи и установили их на островах севернее и восточнее новой советской базы. О «припрятанных» финнами береговых батареях ханковцы узнали лишь тогда, когда их орудия открыли огонь. Так как артиллерия того времени, не только крепостная, но и полевая, имела дальность стрельбы до 25 км, то на всей арендованной территории не было ни одного квадратного метра, недосягаемого для снарядов.

Ровно через десять суток после подписания мирного договора, в 13 ч 22 марта, на Ханко двумя самолетами прибыла группа советских офицеров для приема территории. Финны создали свою комиссию во главе с профессором И. Бонсдорфом. Советская комиссия на переходный период попросила организовать работу пожарной службы, электро- и водоснабжения, отметила, что из порта вывезены подъемные краны. В последующие дни на Ханко прибывали самолеты с необходимыми для организации жизни управлением и охраной.

Первая часть основного контингента советских войск прибыла из Эстонии. В состав конвоя входили ледокол «Ермак», несколько портовых ледоколов и пять транспортов, на которых разместилось около 7000 человек, полевые пушки, танки, транспортные средства и береговая артиллерия. Проводкой судов руководили финские лоцманы, среди которых, естественно, находился и финский разведчик. В пути у финнов спрашивали, где находится дворец Маннергейма (так называли виллу Маннергейма, нынешнее кафе «Изба четырех ветров»), в какие кинотеатры они порекомендовали бы зайти… Но взору прибывших предстал безлюдный город, в котором торчали трубы сгоревших домов и где видны были следы недисциплинированности финской эвакуационной команды.

Штаб военно-морской базы разместился в городе Ханко в здании на Бульварной улице дом 20, командование базы жило на улице Смены, а офицеры штаба — в близ расположенных домах. В разговорах стало употребляться название «Гангут». В старинном здании ратуши открылся Дом флота, кирха стала служить местом культурных встреч представителей наземных родов войск, на ее входной двери можно было прочесть: «Клуб».

В первую очередь приступили к созданию береговой и противовоздушной обороны. Штаб береговой обороны расположился в Ханконкюля (Ханковская деревня). Чтобы затруднить наблюдение с финской стороны, на границе соорудили из жердей плотный забор высотой 4 м; перед ним проходила контрольно-следовая полоса, чуть дальше натянули сплошную колючую проволоку.

К сентябрю 1940 года численность личного состава базы составляла около 10 000 человек. С этого времени было открыто железнодорожное сообщение с Ленинградом, а три пассажирских судна регулярно ходили по линии Ленинград — Таллин — Ханко. В городе действовала почта, сберегательные кассы, милиция и ЗАГС, работали школа, магазины, библиотеки, кинотеатры, аптеки и больницы. Мыс Удд-скатан, на котором капитан Б. М. Гранин стал разводить уток, назвали мысом Утиным; в городе появилась площадь 1 Мая, улицы Суворова, Кирова, Летчика Борисова.

Задачей военно-морской базы Ханко в военное время являлась оборона артиллерией и минными заграждениями устья Финского залива и северной стороны. С южной стороны такая же задача ставилась гарнизону острова Осмуссаар, находящемуся в 60 км от острова Руссарэ. Военно-морская база Ханко должна была иметь:

305-мм четырехорудийную батарею на острове Руссарэ и несколько других батарей меньшего калибра;

бригаду подводных лодок;

бригаду торпедных катеров;

отряд кораблей охраны водного района (ОВР);

эскадрилью гидросамолетов МБР-2.

Строительство военно-морской базы, которая в советских документах 1940 года значилась как ВМБ Гангэ, началось на всей арендованной территории протяженностью от перешейка до западной оконечности в 22 км. Строительные и инженерные подразделения объединялись Особым линейным строительством № 3 (ОЛС-3), штаб которого находился на острове Осмуссаар. ОЛС-3 было создано в 1940 году в период строительства на Осмуссааре двух 180-мм башенных, двух 130-мм открытых и одной 76-мм зенитной батареи. На Ханко ОЛС-3 возводил все оборонительные сооружения. Начальником строительства назначили военного инженера 3 ранга П. И. Сошнева, главным инженером — военного инженера Б. Я. Слезингера, которые подчинялись Особому строительному отделу, дислоцированному в Палдиски.

ОЛС-3 на Ханко подчинялись:

46-й строительный батальон и 124-й инженерный батальон (в 1941 году вошедшие в состав 219-го стрелкового полка);

8-й железнодорожный батальон;

центральные мастерские ВМБ Ханко (начальник — Л. И. Першонин), обеспечивавшие строительные работы необходимыми заготовками, строительными деталями, приспособлениями и оснасткой, а также производившие текущий ремонт строительного оборудования.

ВМБ Ханко находилась в непосредственном подчинении командующего Краснознаменным Балтийским флотом вице-адмирала В. Ф. Трибуца. Первым командиром базы был капитан 1 ранга С. Ф. Белоусов, затем исполняющим обязанности командира стал генерал-майор береговой службы А. Б. Елисеев, которого 13 мая 1941 года сменил генерал-майор береговой артиллерии Сергей Иванович Кабанов. Начальником штаба был капитан 1 ранга Петр Григорьевич Максимов, политуправление возглавлял батальонный комиссар Арсений Львович Расскин, прибывший на Ханко еще в ноябре 1940 года.

Гангутский полуостров был окружен многочисленными мелкими островами — лучшей защиты с моря для стоящих в глубине рейда кораблей и судов нельзя было и придумать. В небольшом порту имелись оборудованные пирсы, холодильники, подъемные устройства.

Сухопутная граница на севере, за Лапвиком, проходила примерно на месте старой петровской просеки и тянулась на 4 км. В мирное время ее охрану нес отдельный пограничный отряд, которым командовал майор А. Д. Губин. Располагался отряд вблизи Лаппохья. До начала войны пограничники не подчинялись командиру базы; 22 июня 1941 года отряд сняли с границы, свели в отдельный батальон резерва командира базы. В июле 1941 подразделения этого батальона были приданы различным войсковым группам и часто использовались для выполнения особо сложных и опасных задач — таких, как разведка боем и десанты на острова.

Узкий перешеек был перекопан противотанковым рвом — непреодолимой преградой для танков и бронемашин того времени. Оборона, имевшая глубину от 2 до 2,5 км, была оборудована пулеметными дзотами и различными типами заграждений и препятствий. Глубже в тылу, в 5–6 км от границы, была заложена система более мощных фортификационных сооружений, строительство которой к июню 1941 года только началось.

Южные пределы территории базы мористее шхер были защищены батареями береговой обороны с орудиями калибра 100 и 130 мм. Остров Руссарэ, находящийся прямо к югу от порта Ханко был вооружен батареей из четырех 130-мм и 100-мм орудий. Тут же сооружалась 305-мм четырехорудийная башенная батарея, но для нее, к июню 1941 года, удалось только отрыть котлованы, а вопрос о доставке материальной части еще решался где-то в верхах.

К востоку от острова проходил главный корабельный фарватер. Силы охраны водного района (ОВР) обеспечивали безопасную стоянку кораблей на рейде и в порту от возможных атак торпедных катеров и подводных лодок.

Гарнизон Ханко насчитывал около 25 тыс. военнослужащих, большая часть которых входила в состав 8-й отдельной стрелковой бригады, а остальные — в подразделения береговой артиллерии, авиации, морские и вспомогательные части. База быстро вооружалась и пополнялась войсками.

8-й отдельной стрелковой бригадой командовал полковник Николай Павлович Симоняк. В состав бригады входили два полка трехбатальонного состава, 335-й стрелковый (командир — майор Николай Сергеевич Никаноров), 270-й стрелковый (командир — майор Николай Дмитриевич Соколов), 343-й артиллерийский полк (командир — майор Иван Осипович Морозов) и две пулеметные роты, а также вспомогательные подразделения. В артиллерийском полку было девять батарей, объединенных в три дивизиона: 1-й — 76-мм орудий, 2-й — 122-мм гаубиц, 3-й — 152-мм пушек-гаубиц. Все три полка участвовали в Советско-финской войне, в боях на Карельском перешейке и входили ранее в состав 24-й Самаро-Ульяновской Железной дивизии — одного из старейших подразделений Красной Армии. Танковые части на Ханко были представлены 287-м отдельным танковым батальоном (командир — капитан К. А. Зыков), имевшим 25 танков Т-26 (одно- и двухбашенных).

Командование 8-й стрелковой бригады руководило укреплением обороны базы. Было построено 190 дзотов, вооруженных 45-мм орудиями и станковыми пулеметами. Гарнизон каждого дзота состоял из трех — пяти человек и имел большой запас боеприпасов и воды.

Строительством дотов, укрытий и других оборонительных сооружений занимались 51-й и 145-й отдельные строительные батальоны, 124-й инженерный батальон, 42-й отдельный саперный батальон, 21-й отдельный железнодорожный батальон, входившие в состав ВМБ Ханко. Кроме них укрепления строили 93-й и 94-й отдельные строительные батальоны, 296-я и 101-я отдельные строительные роты, 219-й отдельный саперный батальон. Все эти части были непосредственно подчинены командованию Ленинградского военного округа или Главному военно-строительному управлению; лишь с началом войны их переподчинили командованию ВМБ Ханко.

Осенью 1940 года на полуостров через Финляндию были доставлены 9-я и 17-я железнодорожные батареи. Первая из них имела на вооружении три транспортера с 305-мм орудиями, дальность огня которых была достаточна для взаимодействия с батареями острова Осмуссаар и мыса Тахкуна на острове Хийума (Даго); командовал батареей капитан Лев Маркович Тудер, которого позднее сменил капитан Николай Захарович Волновский. 17-я батарея имела четыре транспортера со 180-мм орудиями, имевшими большие дальность и скорострельность; командовал ею старший лейтенант П. М. Жилин. Морская железнодорожная артиллерия играла, наряду со стационарными батареями, важную роль в системе обороны Ханко. Всего морская артиллерия на полуострове имела три 305-мм, четыре 180-мм, девять 130-мм, три 100-мм и 24 45-мм орудия. Эти батареи являлись главным звеном в системе минно-артиллерийской позиции.

Противовоздушную оборону Ханко осуществляли зенитные батареи и истребительная авиация. База имела три зенитных дивизиона — 12 батарей (четыре из которых занимали позиции на островах), две зенитно-пулеметные роты и две зенитно-прожекторные роты. Кроме того, в составе 8-й стрелковой бригады имелся отдельный зенитно-артиллерийский дивизион.

Воздушное прикрытие Ханко было довольно мощным. Охранявший базу 13-й истребительный авиаполк имел 30 самолетов И-16, 30 — И-153 и шесть зенитных батарей. Командовал авиаполком Герой Советского Союза полковник Иван Георгиевич Романенко, а зенитными батареями — майор Г. Г. Мухамедов.

Слабым местом противовоздушной обороны был совершенно необорудованный аэродром полевого типа в 8—10 км восточнее города — кое-как спланированное поле без специально оборудованных взлетно-посадочных полос и без укрытых стоянок для самолетов. Летчики с семьями жили в дачном поселке в 1,5–2 км от аэродрома, там же находились служебные помещения и кают-компания.

Перспективные планы не предусматривали строительства на Ханко большой базы для флота — хорошие и удобные порты имелись в прилегающих районах Балтики, строилась главная база Краснознаменного Балтийского флота в Лужской губе. Военно-морская база Ханко предназначалась только для поддержки легких сил флота. Поначалу там дислоцировалась бригада торпедных катеров в составе двух дивизионов — всего 20 катеров типа Д-3. Но к 15 мая 1941 года в базе находилось только 14 катеров, а шесть проходили боевую подготовку в Рижском заливе. В сентябре 1940 года в порту Ханко базировалось и 16 малых подводных лодок 3-й бригады, предназначавшихся для действий на шхерном фарватере, ведущем в Турку. Однако, по решению Военного Совета флота, все они ушли в Палдиски (последние три — М-95, М-98 и М-103 — в 6 ч 22 июня 1941 года). В базе стояли также дивизион кораблей ОВР и дивизион пограничных катеров.

В середине июня 1941 года на полуострове Ханко и прилегающих островах находилось свыше 30 тыс. военнослужащих и гражданских лиц — работников порта и рыболовецкой артели, пожарников, смотрителей маяков. Имелась на Ханко и гарнизонная комендатура (комендант — старший лейтенант Орлов).

На складах базы хранились запасы всех видов снабжения из расчета на полгода обороны.

На базе были подготовлены два госпиталя. Стационарный располагался в зданиях бывшей городской больницы, а полевой находился в расположении 8-й стрелковой бригады на «дальнем севере», где для него были отрыты специальные подземные укрытия.

Как отмечают финские исследователи, под руководством генерал-майора береговой артиллерии Сергея Ивановича Кабанова5 (вступившего в должность командира базы 13 мая 1941 года) командование базы продемонстрировало качества высокообразованных и всесторонне развитых военных специалистов, показавших исключительные организаторские способности в решении практически всех возникавших проблем при усиливающейся напряженности обстановки.

Пограничной зоной арендованного СССР района Ханко по соглашению обеих сторон была определена полоса шириной от 400 до 1000 м, в которой запрещалось нахождение гражданского населения. Между представителями пограничников была организована специальная телефонная связь.

В отношениях между пограничниками происходили трения, ощущалась натянутость отношений. Иногда дело принимало анекдотический характер: например, был случай, когда финские пограничники пытались вернуть двух собак, перебежавших через границу с советской стороны, однако наш пограничник отказался их принять и не подписал акта о поимке собак, сказав, что у него нет таких полномочий. Собаки остались на финской стороне…

Были и намного более серьезные инциденты. Однажды два финских прапорщика случайно, по их словам, перешли границу базы, были задержаны и отправлены в Кронштадт. В течение двух недель на запросы финской стороны следовал неизменный ответ по телефону: «Мы не обнаружили ваших прапорщиков…». Тогда финский погрануполномоченный майор фон Хартман и рядовой Б. Штакельберг подползли к двум нашим пограничникам, спрятавшимся от дождя, оглушили их и перетащили на свою сторону. Через несколько дней финские прапорщики и советские пограничники были обменяны на восточной границе Финляндии; правда, майор фон Хартман официально получил строгое взыскание от своего начальства.

В апреле 1941 года Особому отделу ВМБ Ханко (начальник — полковой комиссар Я. А. Кривошеев) стало известно, что данные о численности войск базы и другие секретные сведения попадают в руки иностранной разведки, причем по характеру сведений можно было предположить, что «враг скрывается где-то рядом». Проведенные оперативные действия показали, что финансист сектора береговой обороны Биркачев проявляет излишний интерес к не входящим в круг его обязанностей документам, содержащим сведения о базе и флоте. Выяснилось, что месяц назад, находясь в Москве в отпуске, Биркачев посетил нескольких своих знакомых, с которыми вернулся в свое время из Германии, где был в плену в Первую мировую войну. Вернувшись в марте из отпуска, Биркачев начал поспешно и даже нахально собирать информацию о дислокации, численности и вооружении войсковых частей на Ханко и прилегающих островах. Начальнику отделения Особого отдела Н. К. Мозгову и оперуполномоченному капитану Шептекиту удалось, согласовав свои действия с генерал-майором И. Н. Дмитриевым, разоблачить Биркачева, оказавшимся резидентом Абвера, завербованным еще в Германии.

В середине мая 1941 года политотдел ВМБ Ханко (начальник — полковой комиссар Петр Иванович Власов) дал указание провести работу по усилению бдительности, предупредив личный состав базы о возможных военных провокациях. Война приближалась. Нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов писал впоследствии, что у СССР не было ложной надежды в отношении Финляндии: «мы принимали во внимание на случай войны, что правительство Рюти будет сателлитом Германии». Семьи работавших в Хельсинки советских дипломатов обычно проводили летние месяцы на Ханко. Военнослужащие из островных гарнизонов тоже часто проводили на Ханко свои отпускные дни, где среди многотысячного гражданского населения можно было отдохнуть вне строгих рамок.

При базе существовал дом отдыха «Гангутец», выходила газета «Красный Гангут» (редактор А. Эдельштейн, художник Б. И. Пророков), имелась газета 8-й бригады «Защитник Родины» (редактор Н. Ищенко). Работала местная радиостанция.

Финны в значительной мере снабжали гарнизон — поставляли молоко, до декабря 1940 года — мясо, продавали различные товары финского производства. Передача финских товаров производилась на станции Лаппохья от трех до 13 раз в месяц.

В начале июня 1941 года на Ханко на короткое время прибыли командующий войсками Ленинградского военного округа генерал-лейтенант М. М. Попов, командующий Краснознаменным Балтийским флотом вице-адмирал В. Ф. Трибуц и член ЦК ВКП(б), нарком тяжелой промышленности В. А. Малышев. Перед отъездом В. А. Малышев сказал С. И. Кабанову, что политическая обстановка в Европе со дня на день может измениться — события предсказывают скорую войну.

Участие Финляндии в войне против СССР руководство Германии планировало еще с 1940 года, причем в тайне от финнов. В соответствии с планом «Барбаросса», утвержденным Гитлером 18 декабря 1940 года, первой задачей финской армии был захват полуострова Ханко. В Финляндию первая информация о возможности войны между Германией и СССР поступила в январе 1941 года от побывавшего в Германии генерал-лейтенанта Хейнрихса. Военное выяснение отношений с СССР стало на повестку дня и 20 мая 1941 года президент Финляндии Р. Рюти сразу согласился на предложение германского посла Е. Шнурре направить в Германию группу офицеров финского штаба для координации действий. На совещании 25 мая в Зальцбурге было решено, что для захвата Ханко из Норвегии через Швецию будет направлена 163-я пехотная дивизия вермахта для действий совместно с 17-й финской дивизией и двумя батальонами шведских добровольцев. На совещании в Киле 6 июня было уточнено, что операция по захвату Ханко начнется после того, как окончательно выявится успех наземных операций Германии на восточном фронте.

Вечером 19 июня С. И. Кабанов встретился на Ханко с послом СССР в Финляндии С. И. Зотовым, который сообщил, что в течение 22–23 июня возможно начало войны против Германии и Финляндии.

20 июня германские офицеры — генерал-от-инфантерии В. Эрфурт, командир 163-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Э. Энгельбрехт и подполковник Г. Хёльтер совершили совместную поездку в Ханковскую группу финских войск.

Эта группа была образована 13 июня 1941 года приказом Верховного Главнокомандующего К. Г. Маннергейма. Командующим группой стал командир 17-й дивизии, составлявшей ядро группы, полковник А. Снельман, его заместителем — подполковник Н. Кесямаа, начальником штаба — подполковник Г. Ситков. Финским войскам ставилась задача активной обороны от гарнизона Ханко до прибытия 163-й пехотной дивизии вермахта.

В составе 17-й дивизии было три пехотных полка — 13-й, 34-й и 55-й. В группу входили также полковая артиллерия, 4-я бригада береговой обороны, погранрота и ряд специальных подразделений. В оперативном подчинении Ханковской группы находили также два батальона шведских добровольцев. Артиллерия Ханковской группы состояла из 268 орудий (включая зенитные и противотанковые) 62 образов — настоящий музей артиллерии разных времен и разных стран! Численность группы 25 июня 1941 года составляла 18 066 человек, а к 5 июля достигла 22 285 — наибольшей за все время боев.

15 июня 1941 года в Финляндии начался призыв резервистов, а газеты публиковали призывы к населению: «Каждый финн должен без колебаний встать на защиту Родины, как в 1939 году!» Финский историк Н. Лаппалайнен, в возрасте 13 лет зачисленный 15 июня 1941 года в 19-й легкий отряд 17-й дивизии, впоследствии писал: «Фигуры и пешки на шахматной доске расставлены, можно начинать игру!»

В 13 ч 00 мин 21 июня 1941 года в штабы германских групп армий «Север», «Центр» и «Юг» поступил сигнал «Дортмунд» — план «Барбаросса» приводился в действие. Менее чем через сутки в штабах советских войск по сигналу «Гроза» были вскрыты красные пакеты — планы оборонительной операции наступательными средствами. Но некоторые штабы к этому времени уже не существовали…

С. И. Кабанов вспоминал: «На первый взгляд казалось, что все идет так, как предусматривалось планом и как неоднократно разыгрывалось на оперативно-тактических играх и учениях… но все получилось иначе».