Северо-запад. Британия

Северо-запад. Британия

«Покорил Карл и бриттов, живших на западе, в отдаленнейшей части Галлии на берегу океана и не желавших ему повиноваться: войско, отправленное королем, принудило бриттов дать заложников и выполнить все, что было приказано».

Так одной, и притом не очень внятной фразой ограничивается биограф Карла Эйнгард. В действительности же «покорение бриттов» было довольно сложной проблемой и имело длительную предысторию.

Кельтские племена бриттов, предки современных валлийцев, некогда населяли остров, названный римлянами по их имени Британией. Античные историки рассказывали о бриттах всяческие небылицы, утверждая, между прочим, будто остров их населен всевозможными чудовищами и даже душами умерших. В середине I века до н. э. Британию пытался завоевать Цезарь, но присоединение ее к Римской империи произошло только к концу I века н. э. Бритты ненавидели завоевателей за их жесткую налоговую политику, пытались восставать против них и, когда в начале V века в связи с обозначившимся развалом империи римляне вывели свои легионы с острова, быстро вернули утраченную независимость. Но ненадолго. В это же самое время с континента хлынули орды германских племен. Это были англы, саксы и юты.

Новые пришельцы в кровавой борьбе истребили большую часть местного населения и основали здесь свою «гептархию» – семь королевств: Эссекс, Сессекс, Кент – на юго-востоке, Уэссекс – на юго-западе, Нортумбрию – на севере, Мерсию и Восточную Англию – в центре. Между этими королевствами начались жестокие междуусобицы, в ходе которых выдвигались на первый план то одно, то другое королевство, пока в середине IX века короли Уэссекса не объединили вокруг себя всех соперников, в результате чего и возникло королевство Англия. Впрочем, произошло это уже после смерти Карла Великого, в его же время главную роль среди семи королевств играла Мерсия, король которой Оффа был современником Карла. Что же касается коренного населения – бриттов, то остатки его уцелели лишь в Уэльсе, Корнуоле и Шотландии, не считая тех, кто уже с начала V века стал переселяться на континент. Вот о них-то теперь и пойдет речь.

Самую западную часть римской Галлии представлял обширный, каменистый и пустынный полуостров, глубоко вдававшийся в море, отделенный от Англии проливом, ныне называемым Ла-Маншем, а в древности Британским океаном. В древности имел другое имя и полуостров: вместе с примыкавшими к нему землями он назывался «Арморика» (точнее Ареморика) и был населен различными кельтскими племенами. Сюда-то, к своим сородичам, спасаясь от англо-саксонских завоевателей, и хлынули бритты. Видимо, переселенцев было довольно много, поскольку вскоре термин «Арморика» исчез из употребления, а полуостров стал называться Малой Британией (Britania minor). Так, ко времени начала завоеваний Карла Великого, на географической карте Европы обозначились как бы две Британии: Британия большая, которой довелось вскоре превратиться в Англию, и Британия малая, которая станет называться Бретанью и сохранит это имя вплоть до наших дней. С этими двумя Британиями отношения у Карла сложились по-разному: с «большой» он дружил, с «малой» – воевал. Впрочем, войну начал не он: к тому времени, когда он вступил на престол, война велась уже несколько веков.

Франки впервые столкнулись с бриттами еще во времена Меровингов. Начиная с 560 года они не теряли надежд на полное подчинение их страны. Пипин Короткий, завоевав город Ванн, обложил бриттов данью. Но они плохо выполняли свои обязательства, и подчинить их было трудно, поскольку с востока Бретань была хорошо защищена рвами и болотами, а с остальных сторон ее оберегал бурный океан. Карл, всецело занятый другими заботами, сначала довольствовался тем, что укрепил Ванн, сделал его центром пограничной области – «марки», поручив следить за тем, чтобы опасный враг не проникал на франкскую территорию и уплачивал дань, наложенную Пипином. Однако, не видя повиновения, он послал летом 786 года в Бретань большую армию во главе с сенешалом Аудульфом. Тот быстро справился с поручением, доставил королю в Вормс большую группу заложников и клятву верности со стороны вождей бретонских кланов. После этого в течение тринадцати лет регион наслаждался миром и покоем, пока в 799 году префекту Бретонской марки Гюи не пришлось возобновить военные действия. Они и на этот раз были успешными. Пройдя с боем весь полуостров, префект доставил своему властителю внушительные трофеи, в том числе щиты бретонских вождей, на которых были вырезаны их имена, а также депутацию от самих вождей, «каждый из которых, – согласно летописцу, – отдался королю со своей землей и своим народом, в результате чего вся страна бриттов подчинилась франкам». Но и на этот раз, хотя победа выглядела полной, мир оказался непрочным. С этим пришлось примириться. И хотя в дальнейшем, согласно летописи, вожди отдельных племен неоднократно посылали в Ахен подношения и дары, Бретань, в целом так до конца и не покорившаяся, сохранила свою автономию, свои этнические особенности и религиозные обычаи.

Что же касается «Британии большой», иначе говоря, будущей Англии, то источники содержат весьма скупые сведения об отношении к ней Карла. Известно, что он пытался благожелательно вмешаться во внутренние дела Нортумбрии и вел активную переписку с Оффой, королем Мерсии. Известно также, что именно с Британских островов прибыли к нему помощники в сфере культурных преобразований, в том числе и главный из них – Алкуин. Стремился ли Карл к тому, чтобы превратить эти добрые отношения в нечто большее? Были ли у него планы завоевания туманного Альбиона?

Согласно позднейшей традиции такие планы не только были, но и реализовались: эпос делает Карла хозяином не одной Англии, но даже Шотландии и Ирландии. Эпос остается эпосом, однако характерно, что даже некоторые серьезные историки склоняются к мысли, будто Карл намеревался овладеть родиной Алкуина, и лишь отсутствие флота в данный момент помешало ему это сделать. Можно ответить, что и в дальнейшем, когда флот появился, Карл не обнаружил ни малейшей попытки применить его в подобных целях. Ему были чужды амбиции Цезаря или Наполеона. По-видимому, в отличие от некоторых безудержных завоевателей, он, как указывалось выше, в какой-то момент четко очертил для себя рубежи своего «Града Божия», иначе говоря, своей экспансии; и если Эльба и средний Дунай явились пределом его движения на восток, то океан положил предел устремлений на запад. Британские острова были тесно связаны с державой Карла узами культурной близости, и уж если здесь с его стороны и обнаруживаются какие-то попытки агрессии, то исключительно в сфере духовной, о чем будет рассказано в другом месте.