Глава 4 Посох и сума

Глава 4

Посох и сума

В Булонь и в Бари, в Кельн, в Сант-Яго, в Рим

и трижды в град святой – Иерусалим —

Ходила на поклон святым мощам,

Чтобы утешиться от горя там

Джеффри Чосер

В своих мемуарах Сергей Львович Толстой вспоминал: «В 60-х и 70-х годах по шоссе (Киевскому у Ясной Поляны. – В. Д.)шло особенно много богомольцев и богомолок – в Киев, Соловки, Троицкую лавру, к Тихону оадонскому, в Оптину пустынь, в Старый Иерусалим и т. д. и обратно… Люди ходили на богомолье по разным причинам: кому плохо жилось дома, кому хотелось повидать Божий мир, кто шел потому, что паломничество уважалось, и т. д. Богомольцы и богомолки шли ровным и медленным шагом верст по 30 в день, с котомками и узлами за спиной, в мягких чунях и обмотках; они шли обыкновенно по нескольку человек вместе, питались большею частью подаянием ночевали, где придется, редко мылись и редко меняли белье.

Проходя большие расстояния и встречаясь с многими людьми, богомольцы распространяли народную поэзию, пословицы, сказки, легенды, влияли на народное воззрение и разносили разные слухи.

Отец говорил, что рассказы странников заменяют народу литературу и даже газету. Он любил разговаривать с прохожими, идя по пути с ними или присев на краю дороги[136]».

«Хождения» XIX в. не многим отличались от паломничеств Средневековья – эпохи расцвета «божьих странничеств».

Благословляя путника в нелегкий путь, священник вручал ему суму и посох – «утешение и знак странника» (рис 35) «Сибран Шабо, собираясь идти в Иерусалим, пред лицом Господа и у мощей его святых приемлет посох и мешок в церкви святого Николая»[137] Собираясь в дорогу, паломники заботились о благословении своих посохов и котомок Пилигримы из разных стран – «благородные и простые, богатые и бедные, миряне и клирики, мужчины и женщины» – то под дождем, то под солнцем брели по пыльным дорогам, проходили заснеженные перевалы, преодолевали вброд стремительные потоки, переплывали на кораблях бурные моря Все их достояние – плащ с капюшоном, укрывавший странника от дождя, ветра и ночного холода, мех с вином или водой, сума, в которой лежали хлеб и несколько луковиц, да посох, вырезанный из дуба.

Задумчиво идете, пилигримы,

И в ваших мыслях чуждые края

Вы миновали дальние моря,

В скитаниях своих неутомимы.[138]

Данте Алигьери

Рис. 35. Благословение паломника перед дорогой Миниатюра рукописи из библиотеки Безансона.

Какая сила снимала этих скитальцев с насиженных мест, заставляя баронов закладывать свои имения, ремесленников – свои мастерские, а бедняков, которым продать было нечего, – пускаться в странствие наудачу и гибнуть в пути от голода, болезней и «суровой ярости диких народов»? В моменты общественных потрясений – во время первого Крестового похода или в критический 1000 год, когда Европа в великом смятении ожидала наступления Страшного суда, толпы богомольцев достигали десятков тысяч человек. Отправляясь в Рим или Иерусалим, они отказывались от многого. Выслушав страстную проповедь, бросали привычные дела и тепло домашнего очага, уходили прямо с полей, не допахав борозды. Ничто не могло отвратить этих людей от поставленной цели. Что влекло их в неведомую даль? Жажда новых впечатлений или суетное желание украсить алтарь своей скромной приходской церкви пальмовой ветвью из долины Иерихона и фиалом с иорданской водой (рис 36)?

Рис. 36. Паломники Скульптура портала собора Сен-Лазар в Отэне (Бургундия) XII в.[139]