Ярость стихий была ужасна

Ярость стихий была ужасна

В день Рождества Христова, 25 декабря 1812 года по старому стилю (или 6 января 1813 года по новому), манифест императора Александра I возвестил о благополучном завершении Отечественной войны. Ни одного вооруженного неприятеля к этому дню не осталось на русской земле. Повелено было во все дальнейшие годы и века с благодарностью вспоминать в этот день об избавлении от иноземного нашествия.

Войну с Наполеоном ждали еще в 1811 году, несмотря на заявления французского императора о его желании жить в мире с Россией. Было очевидно, что он готовится к большой войне. В покоренной им Европе воевать ему уже было не с кем, кроме России. Страна жила в предчувствии больших испытаний. Современник так писал об этом периоде: «Год, предшествовавший войне, был особенно тяжел для России. К финансовому кризису присоединились и многие другие бедствия. Со всех концов государства то и дело прилетали беспрестанно вести самого грустного и тревожного характера: то наводнения, то вихри, то пожары. Горел Кронштадт, горели Киев, Саратов, Астрахань, Рига, Брянск, Архангельск и множество других городов и селений; горели обширные леса, луга и пашни. На громадных пространствах пахло гарью, ветер носил тучи пепла — и зловещее зарево лесных пожаров далеко и повсюду озаряло по ночам печальные и напуганные окрестности. Все эти бедствия приписывали поджогам и «наваждению бонапартову», говорили о множестве агентов и шпионов, подосланных Наполеоном, чтобы «всякими бедами заполонить себе Россию»… Ждали смерти, но радовались, видя, что правительство не колеблется, но энергически готовится к войне; рекрутские наборы проводились с неимоверным и неслыханным еще успехом: народ шел в рекруты «своею доброю охотой»».

Однако война все же началась неожиданно. В час ночи 12 июня быстро наведенные французскими саперами три моста близ Ковны заколыхались под тяжестью масс «великой армии», которая двигалась по ним на русский берег Немана. Переправлялись войска французские, ломбардские, иллирийские, тосканские, голландские, неаполитанские, австрийские, прусские, баварские, вюртенбергские, саксонские, вестфальские, баденские, гессен-дармштадтские, бергские, мекленбургские, испанские, португальские и польские. Наполеон ни минуту не сомневался в полном и блистательном успехе своего предприятия.

Александр I узнал о начавшемся вторжении вечером того же дня, в разгар бала, устроенного в его честь в Вильно. Со страшным волнением в голосе министр полиции генерал Балашев прошептал ему в ухо эту новость. Гонец из Ковно привез донесение, что французы громадными массами переправляются через реку. Царь приказал хранить это известие в тайне и еще с час продолжал очаровывать дам. После его отъезда ужасная весть распространилась и разогнала все праздничное общество. А Александр остаток ночи провел над срочными приказами и воззваниями.

28 июня Наполеон был уже в Вильно и занял апартаменты, в которых еще недавно был противник. Он думал закончить войну генеральным сражением где-то в окрестностях. Вместо этого приходилась догонять отходящих в глубь своей страны русских. А 29-го над великой армией разразилась гроза. Ярость стихий была ужасна. Молнии пересекали небо во всех направлениях, ежеминутно падали на землю, ударяя в колонны, убивая солдат. После грозы полил дождь, беспросветный, ледяной. Войска провели ночь на затопленных водой биваках, без огня, без защиты от порывов вихря, завернувшись в плащи, с которых потоками стекала вода. На земле сотнями, тысячами лежали с окоченевшими членами мертвые лошади, не сумевшие бороться с внезапным понижением температуры. Это непоправимо ослабило кавалерию и артиллерию.

Однако, несмотря на все эти внезапно возникшие обстоятельства, Наполеон продолжал вести войска дальше на восток, надеясь на свою счастливую звезду. Впереди были еще Смоленск, Бородино и горящая Москва.

Александр I желал в эти судьбоносные дни быть при армии. Однако приближенные к нему Шишков, Балашев и Аракчеев сумели убедить царя в том, что ему не нужно быть на передовых линиях войны и что для пользы дела он должен оставить войска и возвратиться через Москву в Петербург.

В столице государь Александр Павлович поселился во дворце на Каменном острове. Сюда доставлялись ему донесения военные и прочие. Отсюда он руководил формированием резервных воинских частей, подкреплений, заботился о боеприпасах и снаряжении. Но главное было в его решимости бороться до полного изгнания из России враждебных ей сил, в его мужестве и силе воли.

С тяжелым чувством была воспринята населением Петербурга сдача Москвы. Уже давно Россия не знала таких вторжений. Теперь и Петербург находился под ожидаемым ударом Бонапарта. В день своей коронации, 15 сентября, Александр уже не ехал, как прежде, по городу верхом. Он проследовал в Казанский собор в карете вместе с императрицами. Когда они вступали в церковь, следуя посреди толпы, то вокруг была полная тишина, от которой у шествующих подгибались колени. Достаточно было малейшей искры, чтобы все кругом воспламенилось.

Таково было настроение в столице, когда 23 октября вдруг над Петропавловской крепостью показался дымок и прогремел выстрел, затем второй, третий, а затем пошла над Невой греметь канонада из многих орудий. Так Петербург узнал о бегстве Наполеона из Москвы. Радость, возникшая тогда на улицах, может быть сравнима лишь с той, какая была при салюте в честь полного освобождения Ленинграда от блокады.

23 декабря Александр I прибыл в недавно очищенный от неприятеля Вильно — в открытых санях, несмотря на сильный мороз. Город был переполнен ранеными и больными, на улицах горели костры для уничтожения миазмов и очищения воздуха. У дворца царя встретил М.И. Кутузов — в парадной форме, со строевым рапортом в руке и с почетным караулом от лейб-гвардии Семеновского полка. День рождения царя приходился на 24 декабря. На обеде у фельдмаршала пили за здоровье императора. При этом палили из французских пушек, заряженных французским порохом. А вечером Михаил Илларионович дал бал в честь государя. Когда Александр I вошел в бальный зал, то к его ногам были брошены отбитые у великой армии знамена.

На следующий день праздновалось Рождество Христово. Александр был в церкви и благодарил Бога за то, что с его помощью были поражены «двадесят языки». Тогда же было повелено соорудить в Москве храм во имя Спасителя Христа.