XXXVII. Сословно-политические домогательства шляхты на сеймах 1547, 1551 И 1554 гг. и результаты этих домогательств

XXXVII. Сословно-политические домогательства шляхты на сеймах 1547, 1551 И 1554 гг. и результаты этих домогательств

Просьба о подтверждении и выполнении земских привилеев. Двукратное подтверждение этих привилеев. Вопрос о хранении и публиковании привилеев. Ходатайства об исправлении Статута; назначение особой комиссии для этого дела. Ходатайства о безмытном пропуске продуктов из шляхетских имений и беспошлинном ввозе товаров из-за границы, освобождении от сторожевой и подводной повинности, от частого сбора серебщины, о привлечении духовных, мещан и шляхты «спадковых» имений к военной службе, о подчинении мещан суду шляхетскому по делам со шляхтою, об установлении постоянных мер и таксы на изделия ремесленников, об ограничении юрисдикции и землевладения духовенства, об уравнении господаря со шляхтою в гражданском процессе. Ходатайства о непременном участии сейма в выпуске новой монеты, в законодательстве и в расходовании серебщин. Ходатайства о расширении состава рады, о неотнятии урядов и держав без суда и следствия, о сохранении за ними всех их «пожитков». Ходатайства о таксации, уменьшении и отмене урядничьих пошлин. Просьбы об учреждении шляхетского выборного, более доступного и дешевого суда, с юрисдикцией, простирающейся на всех землевладельцев. Результаты ходатайств: новые «уставы» о «пересудах» и о «вижовом»; присяжные вижи; восстановление шляхетских судей при воеводах и старостах; увеличение судебных сессий и назначение особого комиссарского суда для жалоб на панов.

Прежде всего шляхта озаботилась о новом юридическом закреплении уже занятой ею социально-политической позиции и о получении возможности быть всегда на страже своих прав и вольностей. По ее просьбе господарь на сейме 1547 г. приказал «оказати и вычести» перед всем сеймом «привилеи и листы вольностей» ее и затем торжественно подтвердил их своей грамотою. Одновременно с тем Сигизмунд Август подтвердил особые права и вольности подляшской шляхты, витебской, полоцкой и волынской, ходатайствовавших о подтверждении своих привилеев. Но так как это подтверждение выдано было в то время, когда Сигизмунд Август имел еще над собою наивысшего господаря в лице отца своего Сигизмунда, то после смерти его, на Виленском сейме 1551 г., Сигизмунд Август уже в качестве суверена Великого княжества вновь подтвердил права и вольности прелатов, князей, панов и бояр-шляхты, причем согласно их просьбе, выраженной на сейме, обещал привести в исполнение все, что не выполнено было из этих привилеев, в частности, обещал принять меры к тому, чтобы состоявшиеся назначения на воеводства людей греческой, или русской, веры не принесли вреда государству и чтобы впредь такие назначения уже не имели места, чтобы свято выполнялось все, что содержится в прежних привилеях. Намереваясь и впредь следить за ненарушением своих прав и вольностей, шляхта на сейме 1547 г. вошла с ходатайством, чтобы земские привилеи хранились не в скарбе земском, а где-нибудь в другом месте для более легкого к ним доступа. Господарь исполнил эту просьбу и передал на хранение земские привилеи канцлеру Великого княжества. Но так как и этот порядок хранения не давал легкого доступа к привилеям для справок, то на сейме 1554 г. шляхта просила господаря просто вписать эти привилеи в Статут. Господарь отложил это до окончательного исправления Статута.

«Поправа Статута» была предметом шляхетских просьб на каждом из сеймов, собиравшихся до Ливонской войны. Еще на Берестейском сейме 1544 г. состоялось постановление о назначении для этого особой комиссии из пяти лиц римского закона и пяти – греческого. На Виленском сейме 1547 г. «станы» просили господаря наименовать этих особ в том расчете, что, назначив комиссию, господарь будет выдавать и жалованье этой комиссии из своего скарба. Но господарь предоставил самим «станам» сейма избрать эту комиссию и определить на ее содержание «податок» со своих имений. Дело об избрании комиссии дождалось следующего сейма 1551 г., на котором состоялся компромисс: господарь и паны-рада назначили членов комиссии, а станы сейма «поступили» с каждой сохи по пенязю на содержание тем лицам, которые будут исправлять Статут.

Шляхетские станы добивались исправления Статута, конечно, в своих сословных интересах. Но, уже не дожидаясь окончания этого исправления, они выступили с целым рядом ходатайств, которые клонились к расширению сословных и политических прав шляхты и которые должны были влиять и на само исправление Статута в этом именно направлении. Отметим прежде всего ходатайства, имевшие в виду материальные интересы шляхты. Подляшская шляхта на сейме 1547 г. просила, чтобы не взималось мыта с хлеба и скота, отправляемых из шляхетских имений в Польшу или Пруссию на продажу, и торговое с тех же товаров, продаваемых на местных рынках. На следующем сейме 1551 г. подобное требование заявлено было уже от лица литовской шляхты, жмудской и волынской, причем шляхта домогалась безмытного вывоза не только хлеба и скота из своих имений, но и лесных товаров, а также и безмытного привоза различных товаров из-за границы на собственные надобности. Это же ходатайство предъявлялось и на Виленском сейме 1554 г. землевладельцами Великого княжества, Жмудской и Волынской земель. Выше было указано, что на сейме 1551 г. станы признали в принципе обязанность нести с земских имений службы замковую, мостовую, сторожевую и подводную. Но при всем том они ходатайствовали, чтобы шляхта была освобождена от сторожи в замках, в частности, от караула пленных москвичей, и от кошения сена на господаря и давания подвод. Освобождения от давания подвод и стаций с выслуженных имений добивались станы и на сейме 1554 г. На этом сейме шляхта протестовала даже против частого сбора серебщины, чем, по ее мнению, нарушались земские привилеи, освободившие ее от платежа серебщины.

Стремясь к облегчению себя в несении государственных повинностей, шляхта в то же время хлопотала об усилении этих повинностей для других сословий. На Виленском сейме 1551 г. станы просили, чтобы духовные отправляли военную службу с церковных имений, чтобы мещане с каждых шести домов отправляли на войну пешего ратника и заодно со шляхтою служили с купленных земских имений, и чтобы и сам господарь нес наравне с прочими военную службу со «спадковых» (выморочных) имений. О том же самом ходатайствовал и сейм 1554 г. Вообще по отношению к другим сословиям шляхта заняла боевое положение. Станы Виленского сейма 1547 г. просили, чтобы мещане за бои, поранения и убийство шляхтичей, их слуг и подданных отвечали не по магдебургскому праву, а земским правом в судах, коим подсудна шляхта; чтобы для искоренения злоупотреблений мещан установлены были определенные меры при скупке зернового хлеба и такса на изделия ремесленников. По отношению к духовенству шляхта добивалась, чтобы духовные не заседали в светских судах и не привлекали к своему церковному суду по делам светского характера, чтобы им запрещено было вывозить и отказывать свое имущество за границу, чтобы вдовам запрещено было записывать свои имения духовным лицам, чтобы шляхте предоставлено было самое широкое право выкупа имений у духовных (равно и у мещан). Даже самого господаря шляхта не прочь была ставить на одну доску с собою и ходатайствовала на сейме 1547 г., чтобы был исключен из Статута артикул, гласящий, что господарь не подчиняется закону земской давности, а на сейме 1551 г. просила внести в Статут постановление, что в земельных тяжбах с господарем довод (право решающего аргумента) принадлежит не исключительно господарской стороне, а той, которая будет иметь «годнейших» свидетелей.

Наряду с сословными притязаниями шляхта предъявила ряд ходатайств о расширении ее политических прав, ее участии в управлении. На сейме 1547 г. станы сейма пытались установить свое право на участие в выпуске новой монеты. Они напомнили господарю, что отец его, задумав пустить в Великое княжество польскую монету, хотя паны радные и дали на то свое согласие, не решился учинить этого без ведомости остальных станов и созвал их на сейм, на котором и объявил свое решение. Станы просили, чтобы и впредь господарь не «упослеживал» их в таких вещах, которые касаются всей земли. Еще более важное ходатайство заявлено было на сейме 1551 г.: станы просили, чтобы силу закона имело только то, что будет установлено на вальном сейме, с ведома панов-рады и всего рыцарства. Наконец, шляхта стремилась и к тому, чтобы взять под свой контроль расходование серебщин, собиравшихся по постановлениям сеймов на военные нужды. На сейме 1547 г. станы домогались, чтобы на будущее время серебщина отдавалась не в скарб земский, а двум избранным особам и при них писарю, которые должны хранить деньги за своими ключами и не отдавать их ни на какие расходы, кроме военных, в чем и должны давать отчет перед сеймом.

В составе сеймовавшей шляхты были довольно разнообразные по своему общественному положению элементы: здесь была и крупная землевладельческая знать – княжата и панята, и рядовая шляхта, и землевладельческая мелкота из Подляшья и Жмуди. Это обстоятельство не могло не отразиться на самом характере подававшихся шляхтою просьб, отличающихся большим разнообразием. С одной стороны, видим просьбы, в которых могли быть заинтересованы только высшие слои «шляхетского народа». Такова была, например, просьба волынян (на сейме 1554 г.) о том, чтобы господарь допустил до своей рады старост луцкого и владимирского и маршалка Волынской земли, которые прежде всегда имели в ней места; просьба, предъявлявшаяся на сеймах 1547 и 1551 гг., о том, чтобы господарь не отнимал ни у кого урядов и держав без суда и следствия, по заочному доносу или жалобе, чтобы уряды сохранялись во всех их правах и пожитках и т. п. С другой стороны, видим ряд ходатайств, которые шли несомненно от рядовой и низшей шляхты и которые имели в виду ограждение этой шляхты от притеснений старшей братии – князей, панов, урядников земских и дворных. Кроме прямых жалоб на тех или других лиц, в данном случае характерна просьба, поданная на сейме 1551 г., о том, чтобы паны-рада обращались с должным почтением к шляхте в судах и других местах и чтобы одни не судили своих слуг шляхтичей в делах, касающихся шляхетской чести. Из недр рядовой же и низшей шляхты несомненно вышел целый ряд просьб, касающихся таксации уменьшения или отмены пошлин, собиравшихся господарскими урядниками частью в пользу господаря, частью в свою собственную. Так, на сейме 1547 г. бельская шляхта просила освободить ее от уплаты урядникам так называемого «припустного» при продаже имений и писарской пошлины, а также и о том, чтобы установлена была справедливая плата в великокняжеской канцелярии за написание листов и приложение к ним печатей. Последняя просьба, предъявлявшаяся еще на Берестейском сейме 1544 г., поддержана была на сейме 1551 г. всею шляхтою и возобновлялась на сейме 1554 г.

Но самая важная просьба, клонившаяся к обеспечению младшей шляхты от гнета со стороны старшей и к уравнению их в правах, была просьба об организации более доступного и дешевого выборного суда с юрисдикцией, простирающейся на всех землевладельцев данного округа. Существовавшая судебная организация была крайне неудобна и разорительна для большинства шляхты. Во-первых, многие крупные землевладельцы – князья и паны – совсем не судились в поветах. Чтобы найти на них суд и управу, надо было обращаться либо к самому господарю, либо в судовый сейм панов-рады, т. е. в том и другом случае ехать в Вильно. С некоторыми князьями и панами можно было судиться у воевод и старост. Но и этот суд был дорог для шляхты, требовал от нее больших «накладов». Занятые множеством других дел, воеводы и старосты почти не имели возможности лично отправлять правосудие. При этом же они часто переезжали с одного места на другое, не имели определенных трибуналов, так что тяжущимся приходилось разыскивать их за 50 миль и более. Так же малодоступны были и державцы, суду которых подлежала шляхта, державшая имения под господарем. Шляхте чаще всего приходилось иметь дело с наместниками воевод, старост и державцев, но, по свидетельству

Михалона Литвина, эти наместники были обыкновенно люди, малосведущие в юриспруденции, умевшие только взыскивать свой «пересуд», заседавшие вместо трибуналов на шумных попойках. В интересах правосудия Статутом 1529 г. было предписано, чтобы эти наместники воевод, старост и державцев судили шляхту не одни, а вместе с назначенными из местной шляхты судьями. Но этот порядок не привился в жизни, и как сами воеводы, старосты и державцы, так и наместники их стали отправлять суд по-прежнему, в присутствии случайно находившихся при них лиц, а иногда и без них. Мало удовлетворяя требованиям беспристрастия и справедливости, суд воевод, старост и державцев был непомерно дорог для шляхты. Судья взимал десятую часть исковой суммы с истца, доискавшегося своего, или так называемый «пересуд»; в делах о личных обидах и насилиях, об имущественных убытках судья брал с виновного штраф в том же размере, в каком присуждал вознаграждение истцу. Велики были и побочные судебные поборы. Так, вижам, посылаемым воеводами, маршалками и старостами, уплачивалась полтина (50) грошей; вижам их наместников – полкопы (530) грошей и т. д. Недовольная всеми этими порядками шляхта на сейме 1547 г. повторила свою прежнюю просьбу о том, чтобы господарь дал ей судьями людей добрых, избранных самою шляхтою, и такого же писаря присяжного. Вместе с тем, жалуясь на то, что старосты, державцы и их наместники посылают нередко вижами людей простых, «веры негодных», т. е. мещан, тяглых мужиков, «холопью невольную», которые показывают в пользу тех, кто их перекупит, шляхта просила о разрешении иметь выборных вижей из местных бояр-землевладельцев, людей добрых и веры годных, которые бы брали «вижованья» по грошу на милю. На сейме 1551 г. шляхта вновь возбудила ходатайство об установлении в поветах выборных присяжных судей и писаря и просила, чтобы перед судьями поветовыми отвечали паны-рада и духовные с имений, коими они владеют «под земским правом», чтобы и шляхта «спадковых» имений была под тем же правом. Вместе с этим шляхта домогалась отмены «пересуда» и «вин», за исключением тех, которые платятся за «головщину» и за нарушение «заруки», т. е. приказа господаря или добровольного соглашения под страхом уплаты штрафа, и за неподчинение судебному приговору.

Таковы были сословно-политические домогательства, с которыми выступала Литовско-Русская шляхта на первых трех сеймах в правление Сигизмунда Августа. По актам этих сеймов ясно видно, как росли эти домогательства и какое значение имело в данном случае общение шляхты на сеймах. С теми или другими просьбами выступала иногда не вся шляхта, а только ее часть, например, княжата и панята или рядовая шляхта-рыцарство. Отдельные заявления становились, однако, общими просьбами либо потому, что не встречали протестов со стороны других «станов», либо потому, что находили общее сочувствие. Затем с известными просьбами выступала первоначально шляхта только одной земли. Эта просьба, найдя себе сочувствие в шляхте других земель, на следующем сейме предъявлялась уже от лица шляхты Великого княжества или других земель. Наиболее видная роль в возбуждении различных ходатайств принадлежала подляшской шляхте. Живя в Великом княжестве под польским правом, эта шляхта настойчиво стремилась к устранению всяких несоответствий в своем положении с положением польской шляхты, стремилась к полному и действительному уравнению с этою шляхтою в правах и обязанностях, служа для остальной шляхты примером. Подляшская шляхта была как бы передаточною станцией для воздействия на Литовско-Русскую шляхту идеалов польского шляхетского строя. Мы видели, что от нее сначала вышло ходатайство о безмытном пропуске за границу хлеба, скота и лесных товаров из шляхетских имений, ходатайство, заявлявшееся затем и литовскою, и жмудскою, и волынскою шляхтою. На пример Подляшской земли ссылалась шляхта, ходатайствуя о выборных судьях и писаре. Подляшская же шляхта проявила особую настойчивость в домогательствах касательно уменьшения и уничтожения канцелярских пошлин и т. д.

Немногие ходатайства шляхты, предъявленные на сеймах 1547, 1551 и 1554 гг., получили удовлетворение до Ливонской войны. Господарь некоторые из этих ходатайств прямо отклонил, например ходатайство о безмытном пропуске шляхетского хлеба, скота и лесных товаров за границу и о непременном участии сейма в выпуске монеты и в законодательстве; по другим ходатайствам обещал дать удовлетворение по исправлении Статута. Самым ценным результатом шляхетских домогательств на первых порах была новая «устава» о «пересуде» и о «вижовом». На сейме 1551 г., посоветовавшись с панами-радою, господарь постановил, чтобы впредь пересуд взимался в половинном размере по сравнению с прежним, т. е. в размере 5 % с цены иска со всех тех, в пользу кого присуждено взыскание, за исключением кредиторов, взыскивающих свои деньги: эти последние должны платить судье только «памятное» в размере четырех грошей, а пересуд должны уплачивать должники вместе с долгом. Относительно «вин» господарь решил держаться в общем старого порядка и только за убийство шляхтича определил вместо уплаты «вины» смертную казнь, если убийца будет пойман на горячей крови, и строгое тюремное заключение в течение целого года с уплатою воеводе или старосте «повинного» 12 рублей грошей, если убийца будет уличен в преступлении судом. Изменен был также порядок выкупа «лица», конфискованного у вора и отбиравшегося на двор господарский. Господарь постановил, чтобы каждое «великое лицо», хотя бы оно стоило и 100 коп грошей, выкупалось со двора полтиною грошей (прежде оно выкупалось по действительной стоимости), а лицо стоимостью ниже 10 коп – 12 грошами; если вору платить нечем, лицо должно возвращаться владельцу даром, а вора вешать. Определяя согласно просьбе шляхты, что вижами должны быть местные шляхтичи-землевладельцы, люди добрые и веры годные, господарь постановил, что за труд и проезд им должно платиться впредь по грошу на милю; служебникам же воевод и старост за проход и освидетельствование на месте – шесть грошей, а служебникам их наместников – три гроша. Относительно вознаграждения писарей господарь оставил в силе старый обычай: за запись в книги всех документов, больших и малых, платить 2 гроша, за выпись – 12 грошей; если кто за раз пожелает и записать что-нибудь в книги, и получить выпись – платить только за одну выпись. Что касается выборного шляхетского суда, то сначала господарь попытался совсем снять этот вопрос с очереди и объявил шляхте такое постановление: впредь во всех воеводских и старостинских поветах будут судьи, установленные от воевод и старост согласно Статуту; эти судьи будут судить с наместниками воевод или подстаростами, съезжаясь там, где им укажут воеводы и старосты, четыре раза в году, каждый раз на четыре недели; для разбирательства дел по апелляции от этих судей воеводы и старосты должны будут приезжать в свои поветовые резиденции два раза в год; от суда самих воевод и старост вольно отзываться до господаря или панов-рады «на роки судовые великие», которые будут отправляться один раз в году (на День святого Мартина) и на которых будут разбираться также тяжбы между панами хоруговными и вообще всеми, кто не судится в поветах; на этих «роках» суд будет судить сам господарь, а в его отсутствие – паны-рада, от суда которых можно апеллировать потом к самому господарю. Просьбу о подчинении юрисдикции поветовых судей панов радных и духовных, имеющих недвижимые имущества «под земским правом», господарь отклонил и предоставил по-старому привлекать их на суд самого господаря или панов-рады «на великих роках». Но шляхта не удовлетворилась этим постановлением. Бойкотируя новые суды, засаженные воеводами, шляхта на сейме 1554 г. вновь подтвердила свои прежние ходатайства об учреждении выборных поветовых судов с юрисдикцией, простирающейся на всех землевладельцев повета. На этот раз господарь не отклонил категорически ходатайство шляхты, а лишь отложил дело до исправления Статута, а пока для облегчения шляхте возможности получать суд и управу на панов установил вместо одного два великих судовых рока (на святого Мартина и на седьмую субботу). Независимо от того господарь предоставил шляхте во всякое время привлекать панов, которые не судятся в поветах, к суду двух комиссаров из панов радных, по назначению господаря или по выбору самого истца.

Итак, самые заветные желания шляхты не получили на первых порах удовлетворения. Но продолжительная и напряженная война, наполнившая собою всю вторую половину великокняжения Сигизмунда Августа, истощившая все ресурсы господарского скарба и заставившая господаря постоянно обращаться за материальною и моральною поддержкою к землевладельцам Великого княжества, сделала его гораздо уступчивее в отношении сословных и политических притязаний шляхты и привела в конце концов к исполнению ее заветных желаний.

На сеймах 1551 и 1554 гг. шляхта выступала с целым рядом просьб и жалоб, вызванных начавшимся в то время усиленным введением так называемой волочной системы в господарских имениях и сопряженными с этим введением последствиями. Реформа эта имела громадное значение во внутренней жизни Литовско-Русского государства, была крупным шагом вперед в деле ассимиляции этого государства с Польшею. В этом отношении она занимает не меньшее место, как и последовавшие в 1560-х гг. реформы шляхетского судоустройства и сеймования. Поэтому и на ближайшей очереди должно быть поставлено рассмотрение этой реформы.

Литература

Любавский М. К. Литовско-русский сейм. М., 1900; Леонтович Ф. И. Центральные судебные учреждения в Великом княжестве Литовском до и после унии // Журн. М-ва юстиции. 1910. № 2.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.