«Бух в котел, и там сварился…»

«Бух в котел, и там сварился…»

Как ни парадоксально, обряд принесения в жертву стариков сохранялся долгое время кое-где и у народов Сибири. Так, П. П. Ершов, родившийся в Тобольской губернии в 1815 году, в своем «Коньке-Горбунке» в сказочной форме описал ритуал расставания с жизнью царя. При этом тут же празднуется новая царская свадьба, сопровождаемая священной трапезой и пиром. Такие ритуалы были характерны для скифов и саков и их среднеазиатских потомков и преемников – тюрков. Такие обряды отмечены и у сарматов. В осетинском нартском эпосе сохранились указания на то, как в былые времена расставались с жизнью старики, не желавшие жить в немочи и предпочитавшие обрести новую жизнь благодаря усилиям их предков. По существующему обычаю старики сами бросались в море с высокой скалы. Такая смерть считалась наиболее достойной. Среди нартов был также распространен ритуал лишения пожилых людей жизни и вселения их душ в новые зачатые тела. Впоследствии это нашло свое отражение в обряде мнимой смерти. Пожилой человек держит барана за левый рог и произносит молитву, обращенную к богу. По окончании молитвы старик делает барану горящей головней крестообразную метку за правым ухом и на лбу. Эта метка символизирует солнце и новую жизнь. После происходит заклание барана.

Брачный ритуал сопровождался славословиями в адрес «святого барана», олицетворяющего божество солнца. Идолы этого барана были установлены в святилищах. Кроме всего прочего девушки, желающие иметь детей, сами изготавливали из глины небольшие изображения баранов и помещали их в святилище, сопровождая это просьбой, чтобы «рождались мальчики, тучные как бараны».

По представлениям осетин каждый человек имеет свой фарн, который может перейти к нему в следующей жизни. На охотничьем языке осетин фарном называли солнце. Таким образом, сама жизнь виделась осетинам как огненная стихия. Когда внутренний огонь угасал – человек умирал. Однако его можно было возродить к новой жизни, проведя ритуал зачатия.