Создание УПА и Волынская резня
Создание УПА и Волынская резня
По мнению многих западных исследователей, одной из основных причин «дезертирства» украинцев с германской службы, когда Шухевич увел в полесские леса карателей 201-го батальона, была задача истребления гражданских лагерей, созданных бежавшими из гетто евреями — нежелательными свидетелями Холокоста.
«Теоретики» национализма уже после войны определили дату образования УПА — 14 октября 1942 года. Но это ложь. В действительности решение о создании УПА бандеровцы приняли только в марте 1943 года, причем под давлением оккупантов, которые не имели ни сил, ни желания гоняться по лесам за сбежавшими от них евреями. К тому же, разгромом немецких армий окончилась Сталинградская битва, война явно клонилась к поражению «рейха», и гитлеровские спецслужбы с помощью ОУН спешили укрепить в будущем советском тылу вооруженное националистическое подполье.
Нью-Йоркский оуновский журнал «Миссия Украины» (№ 1 за 1964 год) проговорился: «Никаких датированных документов, которые бы подтверждали существование УПА, созданной ОУН Бандеры в 1942 году, историки не представляют, поскольку таковых и не могло быть». И далее: «Вся мемуаристика, а равно задокументированная борьба УПА, начинается только со второй половины 1943 года».
Архивы беспристрастно свидетельствуют, что одинаковое рвение в уничтожении евреев проявляли и бандеровцы, и мельниковцы, и сторонники Бульбы-Боровца, атамана «Полесской Сечи». 21 сентября 1941 года профашистская газета «Волынь», которую редактировал кумир нынешней националистической элиты Улас Самчук, поместила интервью с «Мишкой» — пятнадцатилетним «повстанцем» из «Полесской Сечи». Эти слова «борца за свободу Украины» стоит привести именно сегодня, в пору героизации подобных садистов: «Я сповняв всьо, що требували, — всюди ходив і їздив, і бився, і жидуф стріляв, коториї з мене знущались колись…
— А не шкода було тобі людей вбивать?
— Та що ви, батьку, питаєте! Шкода, та як ти його не вгатиш, то він тебе вперіщить! Вбивати бандита треба…. І пости вночі перевіряв, і сам двох парашутистів спіймав — один жид геть дерево з полімьоту полупав… то я з боку підповз і йому пульку в око як загнав — то тільки гикнув і здох… Вельми добре і весело було при поліському вуйську».
Оказав нацистам помощь в «окончательном решении еврейского вопроса», оуновцы приступили к заданию, которое было выдвинуто на втором Великом Сборе ОУН: «Украина для украинцев!». Выполнение его началось после того, как в леса ушли члены украинской полиции, составив основу боевок Украинской повстанческой армии.
Свои акции вооруженные формирования УПА начали с проведения этнической чистки — «очищення терену від польського населення». Это была первичная практика образования боевок, их «военная выучка». Акции осуществлялись против невооруженного мирного населения или малочисленных, плохо вооруженных «пляцувок» польской самообороны. Не случайно массовое уничтожение польского населения началось после реального образования вооруженных отрядов ОУН, а именно весной-летом 1943 года. Реализуя, как пишет историограф ОУН-УПА Петр Мирчук, «повне усунення всіх займанців з українських земель», оуновцы практиковали «витіснення та винищення поляків, маючи на меті здійснити «деколонізацію» Волині».
Непосредственным руководителем массового уничтожения поляков был Николай Лебедь («Максим Рубан»). Зиновий Кныш пишет о нем просто: «Лебедь — палач Волыни».
Уже с первых дней оккупации националистическое бандеровское подполье, массово терроризируя советский актив, установило полный контроль над населенными пунктами Галичины и Волыни, особенно в сельской местности. Надо сказать, что немецкий оккупационный режим здесь достаточно отличался от режима на востоке Украины. В Галичине были допущены элементы местного самоуправления, которое осуществляли разного рода коллаборационисты. Например, выкачивание всяких оккупационных поборов (прежде всего так называемых «контингентов» — сельхозналогов) полностью взяли на себя службы и структуры так называемого УЦК — «Украинского центрального комитета». В течение всех лет оккупации они наилучшим образом справлялись со своими обязанностями. На Волыни эти же функции выполняли немецкие органы совместно с сельскими старостами и их активом, с действенной помощью «украинской» полиции. Горели волынские села, их жителей массово уничтожали даже за мелкую «провинность».
Руководство бандеровцев было крайне обеспокоено тем, что на Волыни и Полесье множатся антифашистские силы красных партизан, советского подполья. В специальном обзоре информационной службы «Северо-западные украинские земли» ОУН-б, датированном маем 1943 года, констатировалось, что «більшовицька партизанка вже в 1942 році опанувала всеціло Полісся й північну лісову смугу Волині…» В то же время ОУН-бандеровцев была обеспокоена ростом и усилением польского партизанского движения на Волыни, которое в силу обстоятельств консолидировалось с советскими партизанскими отрядами и подпольем. Активизация действий наших и польских партизан была, бесспорно, связана с разгромом гитлеровских войск под Сталинградом в начале 1943 года.
Сегодняшние «украиноцентричные» историки пытаются нас убедить, что в западных областях Украины не было местного партизанского движения, за исключением «украинской партизанки», то есть оуновских боёвок; будто бы оно было привнесено с востока, организовано «московскими парашютистами». Но на Волыни хорошо известно, что организаторами первых подпольных организаций и партизанских групп стали местные жители О. Ф. Филюк, Г. П. Конищук, П. Х. Самчук и многие другие. Именно они образовали разветвленное антифашистское подполье в городах и селах Волыни и стали командирами первых партизанских отрядов, которые уже осенью 1941 — зимой 1942 начали вооруженную борьбу против оккупантов.
Подтверждение этому находим в письме одного из известных деятелей ОУН, В. Макара. В письме к своему брату в мае 1943 года он описывал ситуацию и настроения на Волыни: «Заобсервую…, що назріва антагонізм між «москалями» (так галичане називали волынян — М. Б.) та «австріяками» (так на Волини называли галичан — М. Б.), і це може прибрати поважні розміри, якщо відповідною політикою не усунеться цієї загрози. Як із одної, так із другої сторони взаємні обвинувачення і нарікання. І це від долу аж до гори. Приміром, таке: волиняки нарікають (на галичан — М. Б.), мовляв, не то що сидять собі тихо, нічого не роблять, а ще й говорять: «О, москалі, холера б їх забрала! Ти сі подиви, стріляють наших (выделено автором) німців. Понабирали гандгранатів і машингеверів та й б’ють наших німців».
Далее автор так объясняет причины создания УПА на Волыни: «Повстанчу акцію на північно-західних і частично східних теренах ми мусіли почати… З одної сторони — почали множитись отаманчики, як Бульба-Боровець, а з другої сторони — червона партизанка почала заливати терен… Друге: ще тоді, коли чи не починали повстанчої акції, німота почала масово винищувати села… Всіх людей вистрілювала, а забудування палили. У зв’язку з тим маса людей почала втікати в ліси і блукати самопас. Почались грабіжі, інші пішли в комуністичну партизанку, до Бульби і т. п. Отже ми мусіли організаційно охоплювати тих людей в лісі. Оце дві засадничі причини нашої повстанської акції».
О поддержке на Волыни советских партизан 28 мая 1943 года говорил с главой Украинской автокефальной православной церкви, архиепископом Поликарпом (Сикорским), гебитскомисар Волыни и Подолья Шене. Он заявил, что бомбардировка населенных пунктов весной 1943 года осуществлялась из-за поддержки населением большевиков, и пригрозил: «Если население не прекратит помощь советским партизанским отрядам, бомбардировке будут подвергнуты и другие села».
В связи с этими событиями состоялась третья конференция ОУН-б. 21 февраля 1943 года она решила создать «осередки організованої сили» под названием УВА (Українська визвольна армія). Сразу же после Рождества 1943 года командующий карательными охранными войсками СС обергруппенфюрер СС фон дем Бах-Зелевски «розв’язав» (то есть отпустил домой) шуцманшафт-батальон, сформированный из специаль-батальонов абвера «Нахтигаль» и «Роланд», а затем брошенный в Белоруссии против партизан и мирных жителей под командой Побигущего и Шухевича.
Часть карателей во главе с майором Е. Побигущим в апреле 1943 года влилась в формировавшуюся дивизию СС «Галичина». А с 15 марта по 10 апреля того же года «з наказу головного командування УПА», как отмечено в документе, происходил «масовий перехід усіх українців-шуцманів і поліцистів на цілій Волині й Поліссі зі зброєю в руках… в ряди УПА». Безусловно, это была тщательным образом продуманная и организованная акция.
Сначала УПА по команде Лебедя устроила резню своим собратьям по националистическому лагерю — «Украинской народной революционной армии» (УНРА) Тараса Бульбы-Боровца. После серии переговоров и попыток поставить эту «армию» под контроль ОУН-б бандеровцы совершили нападение на штаб и части УНРА и «присоединили» их, вырезав часть руководства. В следующем месяце они то же самое сделали и с ОУН-м.
Бульба-Боровец пишет в своей книге «Армія без держави»: «Був підступно зорганізований органами СБ напад на наш штаб вночі 19. 8. 1943 року, що був розташований в лісі та по різних законспірованих квартирах. Пограбовано військове та приватне майно. Вбито багато людей на місцях… Люди були терором примушені деякий час працювати в новому війську, а потім були поголовне ліквідовані, як свідки масових злочинів. Особливо була тортурована Анна Боровець, щоб виявити деякі таємниці її чоловіка, а головним чином — де поховані магазини зброї та наші друкарні. Ця людина нічого не зрадила і була замучена на смерть. 15 листопада 1943 року партія Лебедя подала до відома що: «СБ устійнила, що Анна Боровець, як полька по національності (вона була чешка), була польським шпигуном серед українців і тому її засуджено ревтрибуналом на кару смерти та вирок виконано».
«За що ви боретесь? За Україну, чи за вашу ОУН? За Українську Державу, чи за диктатуру в тій державі? За український народ, чи тільки за свою партію?» — риторически вопрошал лидеров ОУН-б в своем открытом письме Бульба-Боровец.
После того, как ОУН-б, уже в виде боевок УПА, «разобралась» со своими конкурентами по националистическому лагерю, она начала геноцид польских «займанців» и «ненастоящих» украинцев. Еще в апреле 1942 года постановлением второй конференции ОУН-б было предусмотрено «вести боротьбу проти шовіністичних настроїв поляків та (їх) апетитів щодо Західніх Українських Земель».
Даниил Шумук, свидетель тех событий, объехавший во второй половине 1943 года всю Волынь, указывает на факты поголовного истребления поляков в своей книге «За східним обрієм» (Париж, 1974 г.). Другие националистические авторы также описывают геноцид польского населения: «Урядуючий провідник Максим Рубан (Микола Лебедь — М. Б.) вимагав від Головної Команди УПА… очистити всю повстанську територію від польського населення».
«Хто відхилявся від їх (ОУН-б — М. Б.) зарядженя про мобілізацію, того розстрілювали разом з родиною і палили хату… СБ почала масову чистку серед населення і в відділах УПА. За найменшу провину, навіть за особисті порахунки, видавалося на населення кару смерті. По відділах в більшості терпіли східняки… Взагалі СБ і її діяльність — це була найчорніша сторінка історії тих років… Служба безпеки була зорганізована на німецький зразок. Більшість командирів СБ — це були колишні курсанти німецької поліції в Закопаному (з років 1939—40). Ними були переважно галичани», — пишет о тех днях Максим Скорупский.
Другой автор, Александр Шуляк, свидетельствует: «Прийшов наказ знищити весь непевний елемент, отже почалася гонитва за всіми, хто здавався тому або іншому станичному підозрілим. Прокурорами були бандерівські станичні, а не хто інший. Отже, ліквідація «ворогів» провадилася виключно за партійним ключем… Станичний зладжував список «підозрілих» і передавав СБ… Позначені хрестиками — мусять бути зліквідовані… Та найжахливіша трагедія розігралась із полоненими з Червоної Армії, яких тисячі жили й працювали по селах Волині… Видумали бандерівці таку методу. Приходили вночі до хати, брали полоненого, виводили надвір і заявляли, що вони совєтські партизани (выделено автором) й жадали, щоб ішов з ними… Таких нищено».
Виктор Полищук, исследователь преступлений ОУН-УПА из Канады, в книге «Гірка правда. Сповідь українця» пишет: «Читая материалы, присланные свидетелями убийств, можно засомневаться в христианской вере, в том, что человека создал Бог.
В украинском национализме нет места таким христианским добродетелям, как добро, милосердие, любовь к ближнему, благородство, уважение человеческого достоинства, жалость. Зато доминируют ненависть, кровожадность, пренебрежение человеческой жизнью.
Больно мне, украинцу, писать о методах убийств, используемых ОУН-УПА. Но промолчать об этом невозможно. Для предостережения последующим поколениям».
В этой книге он собрал свидетельства геноцида польского населения Волыни. Читать это тяжко. Но умалчивать об этом — нельзя!
«Ф. К. из Великобритании: «Забрали с дочкой на сборный пункт около церкви. Там уже стояли около 15 человек — женщины и дети. Сотник Головачук с братом начали вязать руки и ноги колючей проволокой. Сестра начала вслух молиться, сотник Головачук начал бить ее по лицу и топтать ногами».
Ф. Б. из Канады: «На наш двор пришли бандеровцы, поймали нашего отца и топором отрубили ему голову, нашу сестру прокололи штыком. Мать, видя все это, умерла от разрыва сердца».
Ю. В. из Великобритании: «Жена брата была украинкой и за то, что она вышла замуж за поляка, 18 бандеровцев ее изнасиловали. От этого шока она никогда не вылечилась, брат ее не жалел, и она утопилась в Днестре».
Т. Р. из Польши: «Село Осьмиговичи. 11.07.43 г., во время службы Божьей, напали бандеровцы, поубивали молящихся, через неделю после этого напали на наше село. Маленьких детей побросали в колодец, а тех, кто побольше, закрыли в подвале и завалили его. Один бандеровец, держа грудного ребенка за ножки, ударил его головой о стену. Мать этого ребенка закричала, ее прибили штыком».
Отдельным, весьма важным разделом в истории доказательств массового уничтожения поляков, проведенного ОУН-УПА на Волыни, является книга Ю. Туровского и В. Семашко «Злодеяния украинских националистов, совершенные против польского населения Волыни. 1939–1945». Эту книгу не должны читать люди со слабыми нервами. В ней на 166 страницах мелким шрифтом перечисляются и описываются методы массовых убийств мужчин, женщин, детей. Вот только некоторые фрагменты из этой книги.
«16 июля 1942 г. в Клевани украинские националисты совершили провокацию, подготовили на польском языке противонемецкую листовку. Вследствие этого немцы расстреляли несколько десятков поляков.
13 ноября 1942 г. Обирки, польское село около Луцка. Украинская полиция под командой националиста Сачковского, бывшего учителя, напала на село, обвиняя крестьян в сотрудничестве с советскими партизанами. Женщин, детей и стариков согнали в одну долину, там их поубивали, а затем сожгли. 17 человек вывезли в Клевань и там расстреляли.
Ноябрь 1942 г., околица села Вирка. Украинские националисты замучили Яна Зелинского, положив его связанным в костер.
9 ноября 1943 г., польское село Паросле в районе Сарнов. Банда украинских националистов, притворясь советскими партизанами (выделено автором), ввела в заблуждение жителей села, которые в течение дня угощали банду. Вечером бандиты окружили все дома и убили в них польское население. Были истреблены 173 человека. Спаслись только двое взрослых, которые были завалены трупами, и шестилетний мальчик, притворившийся убитым. Позднейший осмотр убитых показал исключительную жестокость палачей. Грудные младенцы были прибиты к столам кухонными ножами, с нескольких человек содрали кожу; женщин насиловали, у некоторых были обрезаны груди, у многих срезаны уши, носы, выколоты глаза, отрублены головы. Окончив резню, устроили у местного старосты пьянку. После ухода палачей среди раскиданных бутылок из-под самогона и остатков еды нашли годовалого ребенка, прибитого штыком к столу. У него во рту торчал недоеденный кем-то из бандитов кусок квашеного огурца.
11 марта 1943 г., украинское село Литогоща возле Ковел. Националисты замучили поляка-учителя, а также несколько украинских семей, которые сопротивлялись уничтожению поляков.
22 марта 1943 г., село Радовичи Ковелевского района. Банда украинских националистов, переодетая в немецкие мундиры, требуя выдачи оружия, замучила отца и двух братьев Лесневских.
Март 1943 г., село Загорцы Дубненского района. Украинские националисты выкрали управляющего хозяйством. Когда он пытался убежать, палачи закололи его штыками, а затем прибили к земле, «чтоб не встал».
Март 1943 г. В околице Гуты Степанской Костопольского района украинские националисты обманом выкрали 18 польских девушек, которых после изнасилования поубивали. Тела девушек сложили в один ряд и на них положили ленту с надписью: «Так должны погибать ляшки (польки)».
Март 1943 г., село Мосты Костопольского района. Поляки Павел и Станислав Беднажи были замучены украинскими националистами. Убили также украинку, жену одного из братьев.
Март 1943 г., село Банасовка Луцкого района. Банда украинских националистов замучила 24 поляка, их тела бросили в колодец.
Март 1943 г., населенный пункт Антоновка Сарненского района. На поляка Юзефа Эйсмонта напали украинские националисты, привязали к столбу, выковыряли глаза, а потом живого перерезали пилой.
11 июля 1943 г., село Бискупичи, район Владимира-Волынского. Украинские националисты учинили массовое убийство, загнав жителей в школьное помещение. Тогда же зверски истребили семью Владимира Яскулы. Палачи ворвались в хату, когда все спали. Топорами убили родителей, а пятерых детей положили рядом; всех обложили соломой из матрасов и подожгли.
11 июля 1943 г., населенный пункт Свойчев возле Владимира— Волынского. Украинец Глембицкий убил свою жену-польку, двух детей и родителей жены.
12 июля 1943 г. Колонию Мария Воля возле Владимира-Волынского окружили украинские националисты и начали убивать поляков, используя огнестрельное оружие, топоры, вилы, ножи, палки. Погибли около 200 человек (45 семей). Часть людей, около 30 человек, бросили в колодец и там убивали их камнями. Во время этой резни приказали украинцу Владиславу Дидуху убить его жену-польку и двух детей. Когда он не выполнил приказание, убили Дидуха и всю его семью. Восемнадцать детей в возрасте от трех до 12 лет, которые спрятались в поле, палачи переловили, посадили на телегу, завезли в село Чесный Крест — и там всех поубивали вилами и топорами. Акцией руководил некто Квасницкий…
30 августа 1943 г., польское село Куты Любомльского района. Ранним утром село окружили стрельцы УПА и украинские крестьяне, главным образом из села Лесняки. Украинцы учинили массовую резню польского населения. Убивали в хатах и во дворах, используя вилы и топоры. Павла Проньчука, поляка, который пытался защитить мать, положили на лавку, обрубили ему руки и ноги и оставили на мученическую смерть.
30 августа 1943 г., польское село Острувки возле Любомля. Село окружили плотным кольцом националисты. Большинство мужчин закрыли в школе; потом выводили по пять человек за сад, где их убивали ударом по голове и бросали в выкопанные ямы. Тела складывали слоями, пересыпая землей. Женщин и детей собрали в костеле, приказали им лечь на пол, после чего по очереди стреляли им в голову. Погибли 483 человека, в том числе 146 детей…»
И такое на 166 страницах! Только на Волыни…
Участник УПА Данило Шумук приводит в своей книге рассказ уповца: «Под вечер мы вышли вновь на эти самые хутора, организовали десять подвод под видом красных партизан и поехали в направлении Корыта… Мы ехали, пели «Катюшу» и время от времени ругались по-русски…» А теперь оуновцы утверждают, что красные партизаны убивали поляков, маскируясь под УПА!
В малайском языке есть слово «амок», которое означает вид сумасшествия — охватывающее человека желание убивать. Причины тамошнего «амока» до сих пор не исследованы. Но вот «амок» душегубов из ОУН-УПА был вызван исключительно влиянием преступной пропаганды, людоедской идеологии. А зародилась она еще во времена УВО. В брошюре, опубликованной в 1929 году, говорится:
«Требуется кровь? — Дадим море крови! Требуется террор? — Сделаем его адским!.. Не стыдитесь убивать, грабить и поджигать. В борьбе нет этики!»
Никто не в состоянии установить теперь количество евреев, уничтоженных гитлеровцами с помощью украинской вспомогательной полиции. Не нашла я и литературы, которая бы убедительно и исчерпывающе указывала количество жертв ОУН-УПА. Правду должны восстановить украинские историки. Но… Честным историкам теперь будет крайне нелегко. На Украине, особенно на Западной, вновь господствует страх перед ОУН, перед Украинской национальной ассамблеей, перед Украинской национальной самообороной. Там еще хорошо помнят топоры и удавки «национально сознательных»…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.