Глава 4. Шанский Китай

Глава 4. Шанский Китай

Более или менее достоверная история любого из народов, переступивших через черту первобытности, обычно начинается с того момента, когда ее изучение может опираться на бесспорные документы, т.е. письменные источники. Для Китая этот момент начался с аньянской фазы, или, иными словами, с Шан. Шан как понятие имеет немалую емкость. Это и государство (точнее — протогосударство), и правившая шанцами династия с родовым именем Цзы, откуда неизменно выходили наследники умершего правителя, и определенный исторический период, в историографической традиции привычно воспринимавшийся как часть формулы «сань-дай» («три эпохи», т.е. Ся, Шан и Чжоу). Все стороны единого понятия близки друг другу и в общем неразрывны, обозначая некое сводное явление, — при всем том, что каждая из них самостоятельна.

Что касается периода, то традиционно на долю Шан отводится шесть-семь веков, с XVIII по XII или с XVI по XI вв. до н.э. (в рамках разных систем хронологии). До того было время Ся, после — время Чжоу. Однако если говорить о письменной истории, то она пока что начинается лишь с того времени, которым датируется шанское городище в районе Аньяна, где еще в конце 20-х годов XX в. был обнаружен древнейший в Китае очаг урбанистической цивилизации со следами дворцовых помещений и ремесленных мастерских, с богатейшим архивом гадательных костей с надписями, с огромными гробницами правителей-ванов, великолепными изделиями и утварью из камня, бронзы, дерева и иных материалов, включая высококачественные бронзовые сосуды, красивые боевые колесницы, украшения, ритуальные изделия и т.п.

Наивысшая ценность среди этих находок — архив надписей, благодаря свыше чем полувековой работе над которыми ныне бесспорно установлено, что аньянское местонахождение именовалось «большой город Шан», тогда как термин «Инь» — так же как и «Ся» — в надписях не встречался. Возникла даже идея — ее активно разрабатывал в свое время Го Мо-жо, — что «иньцы» было пренебрежительным названием, которое победившие чжоусцы дали народу Шан [25, с. 23]. Известно, впрочем, что историографическая традиция исходит из иного объяснения: Шан — наименование удела, который был дан родоначальнику шанцев Се самим великим Юем вместе с родовым именем Цзы, тогда как словом Инь именовалась одна из столиц шанцев, располагавшаяся к северу от Хуанхэ при Пань Гэне (см. [86, т. 1, с. 166 и 172]). Впрочем, по данным Сыма Цяня, шанцы за время своего существования меняли местонахождение («столицу») 8 раз до Чэн Тана и еще несколько раз после него. Последним в ряду этих перемещений считается переселение их через Хуанхэ при Пань Гэне (во втором слое «Шуцзина» этому эпизоду посвящена глава «Пань Гэн»).

Но как раз в этом пункте традиционная версия коренным образом расходится с реальными фактами истории, представленными археологией. У Сыма Цяня говорится, что при Пань Гэне шанцы перенесли столицу на юг от Хуанхэ, разместив ее в районе Бо, где некогда была столица Чэн Тана. Основываясь на этом указании классика китайской истории, многие археологи склонны идентифицировать с Бо, скажем, эрлиганское местонахождение ранней бронзы, расположенное к югу от Хуанхэ. И хотя другие специалисты оспаривают эту идентификацию, предлагая иную (Эрлиган — древняя столица иньцев Ао), все это никак не объясняет, почему традиция молчит о последнем перемещении шанцев к северу от Хуанхэ, где и расположен ныне район Аньяна. И вообще, следует ли считать аньянский очаг цивилизации столицей Шан? Короче, что же такое в свете историографической традиции аньянский очаг цивилизации?

Видимо, мы все же должны исходить из того, что аньянское местонахождение не имеет отношения к переселению шанцев при Пань Гэне. Возможно, как то предполагает Чэнь Мэн-цзя [151, с. 252], после Пань Гэна, вероятнее всего при У Дине, шанцы совершили еще одно великое перемещение через Хуанхэ в обратную сторону, на север, о чем ни один из письменных источников почему-то не упомянул. Единственное, что вне сомнений, так это то, что в районе Аньяна в конце исторического периода Шан был сакральный центр с архивом ритуальных надписей, в которых, между прочим, упомянуты практически все имена прежних шанских правителей, названные Сыма Цянем. Это значит, что, хотя не всему собранному Сыма Цянем можно доверять — как в случае с переселениями и наименованиями этноса и его столиц, — немало из его сообщений истинны, т.е. доказываются несомненными аутентичными источниками, прежде всего шанскими надписями.

Надписи свидетельствуют также, что в районе Аньяна шанцы жили начиная лишь с годов правления вана У Дина, одного из наиболее заметных в династии и процарствовавшего свыше полувека. В архиве аньянских надписей те, что датируются временем У Дина, составляют львиную долю. От У Дина и до последнего вана Чжоу Синя на протяжении шести поколений управляло шанцами еще 9—10 правителей, на долю которых приходится, по примерным подсчетам, около полутора веков (см. [245, с. XIII]). Именно эти годы, ориентировочно укладывающиеся в XIII—XI (если даже не в XII—XI) вв. до н.э., и следует отождествлять с периодом существования развитого протогосударства Шан, представленным аньянским очагом цивилизации с его архивом надписей.

Развитое протогосударство Шан, если опираться на данные аутентичных письменных памятников, т.е. гадательных надписей, просуществовало, таким образом, недолго. Косвенно это подтверждается и числом обнаруженных ванских гробниц — их вначале было найдено 11, а сравнительно недавно — еще одна, едва ли не наиболее известная, в которой была погребена жена У Дина — Фу Хао. Все гробницы укладываются во временные рамки между рубежом XIII—XII вв. до н.э. и 1050 или 1027 г. до н.э. Последняя из дат, к которой ныне склоняется немалое число исследователей, представляется предпочтительней (об аргументах в ее пользу см. [14, с. 221—230]). Впрочем, подобные даты в любом случае условны, а разница между 1050 и 1027 гг. столь незначительна, что на более точное обоснование хронологических рамок аньянского периода не стоит тратить усилий.

Что же представляли собой протогосударство и правившая им династия Шан в то время, о котором идет речь (XIII—XI вв. до н.э.), согласно данным археологии и архива надписей? Или, иными словами, как выглядел первый в Китае очаг урбанистической цивилизации, что известно о шанцах, их образе и уровне жизни, их культуре и производстве? Как управлялись они и как была организована система администрации, какая территория находилась под властью аньянского правителя и как складывались его взаимоотношения с приближенными, подчиненными и соседями? Во что люди верили и на что обращали наибольшее внимание? Ответ на все эти вопросы существует, ибо, в отличие от предыстории, исторический период с его письменными памятниками раскрывается перед исследователем достаточно полно.