Новая археология

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Новая археология

Главные изменения в том, как археологи смотрели на свое дело, начались в 1950-х годах, вскоре после публикации «Изучения археологии» Уолтера Тэйлора в 1948 году (глава 2). Археологи начали пересматривать цели археологического исследования и то, как можно использовать раскопанные материалы для интерпретации, а не только для описания того, что произошло в прошлом. Эти новые веяния совпали с появлением многих технических новшеств, такие как компьютер, изощренные статистические методы, радиоуглеродная датировка и другие методы датировки, новые методы обнаружения и идентификации археологических памятников (Сполдинг — Spaulding, 1953, 1960,1973; Уилли и Саблофф — Willey and Sabloff, 1993). Меняющиеся теории и применение новых методов стали причиной нового подхода к археологическим свидетельствам.

Одним из самых влиятельных новаторов этого современного взгляда на прошлое был Льюис Бинфорд (1983). В 1960-х годах он написал ряд работ, в которых ратовал за совершенно другой подход к прошлому. Бинфорд говорил о важности теории и подчеркивал близость археологии и антропологии культуры. Он утверждал, что конечной целью археологии является поиск универсальных законов, управляющих изменениями культуры. Некоторые британские археологи, особенно Дэвид Кларк, присоединились к призыву Бинфорда произвести переоценку археологического исследования. Взгляд Бинфорда и его последователей настолько отличался от других, что вскоре его назвали несколько амбициозно «новой археологией».

ОТКРЫТИЯ

ДРЕВНЕЕ МОРЕПЛАВАНИЕ В ТИХОМ ОКЕАНЕ

В 1769 году британский мореплаватель капитан Джеймс Кук побывал на Таити. Он задался вопросом, который волновал с тех пор многих ученых: как таитяне заселили свои земли? Как люди, не знавшие металла, могли на своих простых лодках совершать плавания к дальним островам Тихого океана? Кук встретился с великим таитянским навигатором Тупайя и спросил его о том, как таитяне прокладывали свой путь от одного острова к другому, не видя земли. Тупайя объяснил ему, что днем компасом для них служило солнце, а ночью — луна и звезды. Кука удивляла способность полинезийских судов двигаться против господствующих ветров на протяжении сотен миль. Тупайя указал, что с ноября по январь дуют западные ветры, и в этот период лодки могли далеко продвинуться в этом направлении. В голове у Тупайя была карта всей Полинезии. Современные ученые считают, что он знал территорию, ограниченную Маркизскими островами на севере, Туамоту — на востоке, Австралазией — на юге и островами Кука — на юго-западе. Даже Фиджи и Самоа не были секретом для него, то есть он охватывал территорию, равную Австралии или США.

Последующие исследователи не задавали вопросов таитянским мореплавателям. Они считали, что тихоокеанские острова были заселены людьми на лодках, случайно занесенных туда ветрами. Но в 1965 году на Каролинских островах Микронезии Дэвид Льюис встретился с престарелыми мореходами на каноэ. У них он узнал, как они используют зениты основных звезд при навигации вдали от суши, как определяют сушу по направлению волнения и по волнам, отраженным от дальних земель, как даже по полетам морских и прочих птиц определяют архипелаги вдали от места своего выхода в море. Они также умели возвращаться домой, ориентируясь по тем же знакам на море и на небе. Льюис решился сохранить это быстро исчезающее искусство навигации и прошел на своем океанском катамаране от Раротонги на островах Кука к Новой Зеландии, пользуясь лишь звездной картой и с помощью полинезийского моряка. В 1970-х годах Льюис пошел в ученики к штурманам с Каролинских островов и изучал, как они прокладывают маршруты с помощью солнца, луны, звезд, облаков, форм волн и даже наблюдая за полетом птиц.

В конце 1960-х годов антрополог Бен Финни начал опыты с копиями древних полинезийских лодок-каноэ. Первой копией королевской полинезийской лодки была 40-футовая «Налехия». Опыты в ветреных водах у Гавайских островов показали, что она хорошо ходит по ветру, и Финни решил пройти от Гавайских островов к Таити и обратно. Его вторая копия построена по сложной конструкции, хорошо известной на тихоокеанских островах. 62-футовая «Хокулеа», сконструированная гавайцем Хербом Каваинуи Кейном, имела двойной корпус и два паруса в форме клешни рака (рис. 3.4). В 1976 году Финни, а также мореход с острова Сатавал Мау Риаилинг и команда моряков с Гавайских островов прошли на «Хокулеа» от Гавайских островов на Таити и обратно. За этим походом последовала двухгодичная экспедиция по Тихоокеанскому региону, в которой работали только туземные штурманы. Благодаря успешным опытам на «Хокулеа» удалось сохранить для потомков древние полинезийские методы навигации.

Рис. 3.4. Полинезийское судно — каноэ «Хокулеа»

«Новые» археологи с оптимизмом смотрели на потенциал археологии, на ее вклад в антропологию в целом. Они подвергли сомнению утверждение, что вследствие неполноты археологического материалы надежная интерпретация нематериальных и исчезающих компонентов доисторического общества и культуры невозможна. Они утверждали, что любые артефакты, обнаруженные в археологическом памятнике, функционировали в определенной культуре и обществе. Они встречались в значимых структурах, регулярно связанных с хозяйством, с системами кровного родства и другими контекстами, в рамках которых тогда использовались. Таким образом, артефакты представляют собой нечто более важное, чем просто материальные остатки. Задача археолога — разработать методы извлечения информации.

Новая археология выступала за строгую научную проверку с использованием формальных научных методов. На такой подход сильно повлияла научная философия Карла Хемпеля (Karl Hempel, 1966). Прежде выводы об археологическом материале делались посредством простой индукции, отталкиваясь от этнографических данных. Оценка полученных заключений основывалась на том, насколько профессионально компетентны и честны были археологи, интерпретирующие прошлое (Бинфорд — Binford, 1962, 1972, 1980, 1983). Бинфорд говорил, что, хотя индукция и интерференция являются здравыми методами для понимания прошлого, существует реальная потребность в независимых методах, обычно используемых в науке, для проверки гипотез о прошлом и что эти методы должны быть намного более строгими, чем суждения, зависимые от профессиональной компетенции.

Рабочие гипотезы не являлись чем-то новым в археологии. Новым в подходе Бинфорда было то, что эти гипотезы должны строго проверяться по археологическим данным и по альтернативным свидетельствам. Если гипотеза успешно проходила проверку по первичным, нетрансформированным данным, то ее можно было включать в область надежных знаний, на основании которых строились дальнейшие гипотезы. Такие предложения требовали, в свою очередь, дополнительной проверки и, возможно, совершенно новых подходов к раскопкам и сбору археологического материала. Конечной целью было объяснение социокультурных явлений прошлого с точки зрения универсальных законов динамики культуры: почему охотники-собиратели обратились к земледелию и одомашниванию животных как способам жизнеобеспечения пли какие изменения в культуре происходили под воздействием неких условий внешней среды?

Новая археология действительно стала синтезом различных направлений, среди которых были и экология культуры, и полилинейная культурная эволюция, особое внимание уделялось новым научным методам и компьютерным технологиям. Все это слилось в то, что сегодня называется процессуальной археологией.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.