НЕМЕЦКИЕ ТВОРЦЫ ЯПОНСКОЙ ПОБЕДЫ
НЕМЕЦКИЕ ТВОРЦЫ ЯПОНСКОЙ ПОБЕДЫ
Своим успехом при Перл-Харборе японцы наполовину обязаны немецким разведчикам.
7 декабря 1941 года воздух над Перл-Харбором (Гавайские острова) наполнился ревом моторов. Японские самолеты с разных сторон атаковали боевые корабли американского флота, стоявшие на рейде, и военные аэродромы на островах Оаху и Форд. В это утро авиация Страны восходящего солнца потопила 5 американских линкоров, повредила 3, вывела из строя 3 легких крейсера и 3 эсминца, отправила на дно 4 вспомогательных судна. На аэродромах было уничтожено 188 и повреждено 128 американских самолетов. Армия и флот США потеряли 2226 человек убитыми и 1074 ранеными. Потери японцев составили всего 64 человека. По сей день в Соединенных Штатах 7 декабря 1941 года называют "днем позора".
Когда в Перл-Харборе еще горели американские корабли, генеральный консул Японии в Гонолулу Нагао Кита начал жечь во дворе консульства секретную документацию. Бытует легенда, что бдительный американский полицейский, заметив струйку дыма, поднимающуюся над двором, вломился на территорию консульства и помешал японцам уничтожить архив, скрывавший тайны японской разведки на Гавайях. Скорее всего, эта история — красивая сказка, но, так или иначе, часть секретных бумаг японского консула попала в руки ФБР.
Ознакомившись с документами, американские контрразведчики схватились за голову: несколько лет у них под носом работали японские агенты, вращавшиеся в высших кругах военного и административного руководства Гавайев. Дело было надолго засекречено, и только в семидесятых годах прошлого века в прессу стали просачиваться кое-какие подробности этой шпионской истории…
Японскую разведку на Гавайских островах возглавляли генеральный консул Нагао Кита и вице-консул двадцативосьмилетний морской офицер и кадровый разведчик Тадэо Есикава, прибывший на острова с дипломатическим паспортом на имя Моримура.
Моримура-Есикава вовсе не был похож на профессионального разведчика. Внешне он производил впечатление отпрыска богатой семьи, отправившей его развеяться на райские острова. На деле же этот представитель золотой молодежи отправлял в Токио весьма толковые и ценные разведывательные донесения. Но у разведывательной деятельности Есикавы была одна особенность — все его донесения основывались на личных наблюдениях и наблюдениях его немногочисленных помощников из числа сотрудников консульства. Вербовкой и работой с агентурой он фактически не занимался. Хотя, казалось бы, на Гавайях для этого были идеальные условия — на островах проживало 160 тысяч этнических японцев, из которых 35 тысяч сохранили подданство Страны восходящего солнца. Но Есикава даже не пытался привлечь их к разведывательной работе, мотивируя это низким образовательным уровнем соотечественников-островитян, и называл их "человеческим мусором".
После войны Есикава утверждал, будто был единственным японским резидентом на Гавайских островах. Но это не так. На островах действовала глубоко законспирированная группа агентов, подчиненная консулу Кита, о которой даже Есикава не знал. Этой группой была семья немецкого профессора доктора Куэна.
Бернард Джулиус Отто Куэн в годы Первой мировой войны служил гардемарином в германском флоте. В 1915 году крейсер, на котором он плавал, был потоплен англичанами и будущий доктор попал в плен. Оставшиеся годы войны он провел в лагере для военнопленных, где в совершенстве выучил английский язык. В 1919 году молодой офицер вернулся на родину, вышел в отставку и начал изучать медицину. Он получил диплом врача, но особых успехов на этом поприще не добился. В начале тридцатых годов Куэн становится членом нацисткой партии. Мечтою доктора было получить должность начальника тайной полиции (гестапо) в одном из городов рейха. Однако как сотрудника, в совершенстве владеющего английским языком, его направляют в 6-й отдел СД (иностранная разведка).
В Гонолулу доктор прибыл в августе 1935 года в качестве профессора антропологии. Его сопровождала семья — жена Фридл, малолетний сын Ганс и красавица-падчерица Рут. В Германии остался только Леопольд, старший сын Фридл от первого брака, служивший в ведомстве Геббельса.
Куэны купили в Гонолулу обставленную антикварной мебелью роскошную виллу с большим садом, и очень скоро "профессор" приобрел репутацию обеспеченного и респектабельного человека, который ни в чем себе не отказывал. Он давал понять новым знакомым, что у него в банках Германии и Голландии значительные капиталы. На самом же деле основным источником доходов доктора были суммы, выделяемые СД, агентами которой был не только глава семейства, но и его жена и падчерица.
Якобы с целью проведения научных исследований "профессор" со своей помощницей Рут много ездили по островам и скоро знали Гавайи лучше иных местных уроженцев. Одновременно Куэны вели активную светскую жизнь, обзаводясь нужными связями.
Неизвестно, сколь ценную информацию поставляли Куэны в Берлин; и трудно также установить, когда агенты СД стали японскими шпионами, и как произошла их вербовка. Но в 1939 году семейство Куэнов забеспокоилось. "Профессор" стал жаловаться на то, что туристические центры на Гавайях слишком людные и шумные. Он заявил, что хочет найти более тихое место для научных занятий. Вскоре семья перебралась на Оаху, поближе к военно-морской базе. С этого момента они становятся самыми активными и ценными агентами разведки японского военно-морского флота.
На Оаху Рут берет в свои руки управление семейной разведсетью, оттеснив отчима на второй план. В Гонолулу красавица Рут пользовалась большой популярность среди американских офицеров и деловых людей, которые при переезде надавали ей множество рекомендательных писем, что обеспечило девушке быстрый доступ в замкнутое общество военной базы.
В Перл-Харборе обворожительная фрейлейн Рут очаровала не только мужчин, но и женщин. Она открыла салон красоты. Из Нью-Йорка были выписаны парикмахеры, из Голливуда косметологи, и вскоре о салоне "У Рут" заговорил весь Перл-Харбор.
В салоне Рут и ее мать чутко прислушивались к болтовне адмиральских жен и офицерских подружек, и из этих, казалось бы, бессвязных обрывков разговоров, переданных через связного консулу Кита в Гонолулу, японская разведка могла составить довольно точную картину американских планов. Настоящего же совершенства Рут достигла в деле наблюдения за перемещением кораблей в гавани. Ее донесения о дислокации флота США поступали в японское консульство каждые 1–2 дня, и трудно поверить, что их составляла молодая девушка, а не опытный военный моряк.
Вскоре юная немка была помолвлена с американским флотским офицером. Как сильно она любила своего жениха, неизвестно, но это позволило ей проникнуть в круги высшего американского командования.
В июне 1941 года "профессор" и его падчерица тайно встретились с сотрудником японского генконсульства Окудой на одном из малопосещаемых островов. Окуда сказал Куэнам, что штаб военно-морского флота в Токио теперь желал бы получать не только ежедневные доклады о передвижениях американских военных кораблей, но и о будущих возможных перемещениях основных военно-морских соединений США. Характерно, что переговоры с японцем вела Рут.
Она согласилась добывать необходимую информацию, но потребовала за эти услуги 50 тысяч долларов. Окуда возроптал. В конце концов сторговались на том, что японцы заплатят шпионам 15 тысяч сразу, а остальное они получат в Японии, куда семейка намеревалась перебраться в случае начала войны.
Семья Куэнов начинает работать исключительно на будущую японскую победу при Перл-Харборе. Рут было доступно огромное количество информации, но требовалось знать еще больше. Она привлекает к шпионской работе своего младшего брата Ганса. Отцу было велено брать его с собой на прогулки в порт. Мальчик был в восторге от военных кораблей и быстро завел себе друзей среди моряков, которые рассказывали ему о своих кораблях и службе. Вскоре его начали приглашать подняться на борт. Моряки познакомились и с доктором Куэном и очень откровенно болтали с ним о том, где были, что делали и куда собираются.
Японские дипломаты уже знали, что скоро начнется война, и Окуда предупредил Рут, что связь по обычным каналам прервется. Была разработана новая схема связи.
Рут купила домик на побережье в деревушке Калама и небольшую парусную лодку со звездами на парусе. Предполагалось, что агенты будут передавать сообщения японской подводной лодке в море у побережья с помощью световых сигналов, по специально разработанной системе, из окна домика или фарами автомобиля, стоящего на берегу. Так же планировалось подавать сигналы на субмарину, изменяя количество звезд на парусе лодки Рут. Японские же сообщения Куэны должны были получать с подводной лодки по радио, принимая их на обычный бытовой радиоприемник. То, что японцы были готовы рисковать для связи со своими агентами подводной лодкой, а риск был очень велик, указывает на то, сколь ценна была их информация. До первых чисел ноября семейство в поте лица собирало и передавало японцам данные о передвижениях американского флота. Результаты японского налета на Перл-Харбор полностью подтвердили точность их донесений.
Неизвестно, как развивалась бы дальнейшая шпионская карьера Куэнов, если бы после начала войны в японском генконсульстве не были захвачены документы, указывающие на них как на основных японских агентов в Перл-Харборе. Когда сотрудники ФБР ворвались в дом Куэнов, семья была уже готова к бегству. С консулом Кита существовала договоренность, что Куэны выйдут в море на лодке Рут, где их подберет японская субмарина.
На допросах доктор пытался взять всю вину на себя. Он утверждал, что шпионом был он, а жена и падчерица ничего не подозревали. Однако Рут не приняла его помощи. Она призналась, что в последние годы главную роль в семейном разведбизнесе играла она, а отчим только выполнял ее указания.
Во время расследования контрразведчикам не раз пришлось краснеть за свое ротозейство. Известно, что американцам удалось раскрыть многие секретные японские коды, и значительная часть шифровок читалась в Госдепартаменте США. Среди этих шифровок было и странное сообщение консула Кита в Токио. В нем говорилось о надежности проживающей на Гавайях супружеской пары "Фридель". ФБР не удалось обнаружить никого с таким именем на Гавайях, но один сотрудник вспомнил, что имя фрау Куэн было Фридл (уменьшительная форма — Фридель). К семье стали присматриваться и выяснили, что фрау Фридл с 1939 по 1941 год совершила два туристических вояжа в Японию. Из последней поездки она привезла 20 тысяч долларов наличными, что было зафиксировано агентами ФБР. Но на семье Куэнов этот факт ни как не отразился.
Дело в том, что в это время директор ФБР Эдгар Гувер в очередной раз "поссорился" с другими американскими контрразведывательными службами, действовавшими на Гавайских островах. Гувер заявил, что ФБР никогда не возьмет на себя полной ответственности за контрразведывательную работу на Гавайях. Но, желая переложить часть ответственности на другие ведомства, фебеэровцы вовсе не спешили поделиться с коллегами своими оперативными данными. Многие из них были попросту сброшены в архив. Там оказались и доклады агентов о подозрительных поездках фрау Фридл.
В ходе следствия выяснилось, что Рут не только агент СД и японской разведки, но и платный осведомитель… контрразведки военно-морского флота США. На светских раутах и приемах она, прислушиваясь к разговорам офицеров, выявляла тех, кто был склонен рассказывать о своей службе больше, чем следовало, и доносила на них контрразведчикам. Более того, выяснилось, что доктор Куэн рассматривался американской разведкой как перспективный кандидат на вербовку. Американских разведчиков очень заинтересовали его возможные связи в оккупированной немцами Европе. С доктором даже была проведена предварительная беседа.
Возможно, все эти скандальные обстоятельства повлияли на вынесение относительно мягкого, по военным временам, приговора японским шпионам. Хотя доктор Куэн и был приговорен трибуналом к смертной казни, приговор был изменен на пятидесятилетие каторжные работы. Женщин же просто интернировали до конца войны.
По сей день не ясно, была ли деятельность Куэнов совместной операцией японской и немецкой разведок, или семейка работала на японцев по собственной инициативе, на свой страх и риск. Американский историк Чарльз Уайтон считает, что Куэны сотрудничали с японцами с санкции СД. Но исследователям не удалось обнаружить ни одного донесения доктора Куэна, направленного в Германию по линии немецкой разведки начиная с 1939 года. За этот период в архивах СД присутствуют только те донесения Куэнов, которые японцы пересылали из Токио в Берлин, где их, похоже, никто не читал. Разведчиков из СД очень мало интересовали передвижения американского флота на Тихоокеанском театре военных действий.
Британский историк Бартоломью Росс, сам в прошлом разведчик, полагает, что СД было в курсе сотрудничества Куэнов с японцами, но немецкое начальство даже не предполагало, насколько увязла семейка в своих отношениях с ними.
Косвенно это подтверждается и тем, что Куэны после начала войны предполагали бежать в Японию. Кита обещал нм, что из Японии их переправят в одну из стран Южной Америки. В качестве возможного убежища для шпионов рассматривались Эквадор и Чили. Очевидно, что члены семьи Куэн в Германию возвращаться не собирались.
После окончания войны Руг и Фридл были освобождены и депортированы в Германию. Рут вышла замуж и под другой фамилией работала школьной учительницей. Судьба же Фридл не известна. Приговор доктору Куэну также пересмотрели и заменили депортацией. Однако доктор возвращаться на родину не захотел. Без всякого сожаления расставшись с семьей, он провел два года, после освобождения из тюрьмы Ливенворт, в качестве интернированного на острове Эллис в нью-йоркской гавани. В декабре же 1948 года он уехал в Аргентину, где его следы затерялись.
Имя Рут Куэн не числится в списках великих мастеров шпионажа, но следует признать, что сомнительные шпионские подвиги легендарной Мата Хари не идут ни в какое сравнение с достижениями маленькой немецкой фрейлейн из Перл-Харбора.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.