Глава 2. Военно-экономический потенциал СССР накануне и в первые месяцы Второй мировой войны
Глава 2. Военно-экономический потенциал СССР накануне и в первые месяцы Второй мировой войны
Во многих войнах прошлого, и особенно XX века, исход важнейших сражений и битв и в целом вооруженного противоборства государств был самым тесным образом связан с состоянием и возможностями их тыла, экономики. Хотя достижение победы в той или иной операции зависело от ряда других важных факторов, успеха, как правило, добивалась армия, оснащенная современными средствами вооруженной борьбы и опиравшаяся на крепкий, организованный тыл, на достаточно мощный военно-экономический потенциал.
С каким же уровнем военно-экономической готовности к большой войне подошел Советский Союз к трагической дате — 22 июня 1941 года?
В научной литературе и современной (во многом конъюнктурной) публицистике на исторические темы можно встретить различные суждения по этому вопросу. От утверждений, что народное хозяйство СССР к лету 1941 г. оказалось неготовым к войне и что, мол, эта неготовность была «потрясающей» и «ужасной», до прямо противоположного мнения. И те и другие оценки представляются слишком категоричными и односторонними, ибо в довоенные годы процесс развития и укрепления военно-экономического потенциала Советского государства, повышения его мобилизационной готовности был весьма сложным.
Опираясь на факты и документы, попробуем представить действительную картину созданного в стране в 30-е годы военно-экономического потенциала, что в немалой степени предопределило исход смертельной схватки СССР с силами фашизма. Ведь именно тогда в основание будущей Победы закладывался прочный экономический фундамент.
Советское руководство с момента образования очагов войны в Европе и Азии рассматривало СССР как «осажденную крепость» во враждебном капиталистическом окружении. Для обеспечения надежной обороны страны и реализации планов социалистического строительства общества считалось необходимым любой ценой и в кратчайшие сроки преодолеть экономическую отсталость, унаследованную от дореволюционной России, доля которой в мировом промышленном производстве не превышала 4 %.
Процесс создания современного экономического и оборонного потенциала и его всемерного укрепления осуществлялся в чрезвычайно трудной обстановке, когда в строительстве нового общества происходили серьезные деформации, утверждалась и усиливалась тоталитарная система.
В условиях возрастания угрозы фашистского нападения на СССР и возникновения новой мировой войны большие усилия сосредоточивались на максимальном развитии промышленности, прежде всего тяжелой индустрии, за счет существенного ограничения фондов потребления. Как свидетельствуют многочисленные документы, необычайно широкое промышленное строительство, развернувшееся в стране, отличалось высоким трудовым энтузиазмом и духовным подъемом многомиллионных масс трудящихся, в основе которых лежали глубокий патриотизм, искренняя вера многих советских людей в реальность социалистических идеалов, желание видеть свою Родину сильной и могучей, поставить надежный заслон для отражения любой агрессии.
Уже в итоге выполнения двух пятилетних планов валовая продукция всей промышленности Советского Союза выросла по сравнению с 1928 г. в 4,6 раза[27]. По общему объему промышленной продукции СССР вышел на первое место в Европе и на второе место в мире. За эти годы были реконструированы все основные отрасли народного хозяйства. Новым делом явилось создание оборонной промышленности, и прежде всего таких ее отраслей, как авиационная и танковая. Одновременно были построены новые и реконструированы старые заводы по производству артиллерийского, стрелкового вооружения и боеприпасов. Наряду с прежними центрами военного производства, расположенными в европейской части СССР, в годы двух довоенных пятилеток стала создаваться новая база оборонной индустрии в районах Поволжья, Урала, Сибири и частично Дальнего Востока. При этом оборонная промышленность развивалась быстрыми темпами. За 1933–1938 гг. она увеличила выпуск продукции в 3,9 раза[28].
В конце 30-х гг. созидательный труд народов СССР был направлен на выполнение третьего пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР (1938–1942 гг.). Рост промышленной продукции за пятилетку предусматривался на 92 %, в числе важнейших задач была сформулирована необходимость «обеспечить внедрение передовой техники во все отрасли народного хозяйства и для всех видов обороны СССР».
За четыре месяца до начала Великой Отечественной войны состоялась XVIII конференция ВКП(б) (15–20 февраля 1941 г.). К этому времени пожар Второй мировой войны охватил уже многие регионы планеты. Жертвами гитлеровской экспансии стали народы большинства европейских государств. Произошли существенные изменения в соотношении военно-экономических сил на международной арене. Германия резко улучшила свои стратегические позиции и усилила военно-экономический потенциал. Ее производственные мощности по важнейшим отраслям промышленности (с учетом ресурсов оккупированных и союзных стран) возросли в два-три раза.
Созыв XVIII партконференции был вызван острой необходимостью в улучшении работы промышленности и транспорта, обеспечении выполнения плановых заданий, особенно по базовым и оборонным отраслям народного хозяйства. Были вскрыты многие тревожные факты серьезных недостатков в промышленном производстве.
«Промышленность была и есть база оборонной мощи страны, — подчеркивалось в решениях партконференции. — В современной международной обстановке перед нашей промышленностью, перед всеми ее отраслями стоят ответственнейшие задачи….Наша промышленность может и должна работать значительно лучше и давать продукцию по всем отраслям гораздо больше и более высокого качества, чем сейчас»[29].
XVIII партконференция, несомненно, сыграла позитивную роль в повышении мобилизационной готовности страны к вражеской агрессии. Она потребовала от работников промышленности и транспорта усилить борьбу со штурмовщиной, неритмичной деятельностью предприятий, за экономию сырья, электроэнергии, наладить строгий контроль за исполнением принятых решений…
Объективной предпосылкой укрепления индустриальной мощи СССР были его огромные природные и людские ресурсы. В отличие от Германии, Великобритании, Италии, Японии и многих других государств, находившихся в зависимости от внешних поставок ряда важных видов стратегического сырья, Советский Союз занимал ведущее место в мире по разведанным сырьевым запасам. По геологоразведочным данным предвоенных лет, в СССР было сосредоточено более половины мировых запасов нефти и железной руды, свыше 2/3 мировых запасов апатитов, около 1/3 марганцевой руды, 1/5 запасов угля и т. д.
Но, разумеется, решающим источником увеличения производства за годы третьей пятилетки являлся человеческий фактор, прирост численности работающих и расширение производственных фондов при ограниченном росте фондов потребления. Число рабочих и служащих, занятых в отраслях материального производства, увеличилось за 1938–1940 гг. почти на 4,5 млн, т. е. несколько больше, чем за вторую пятилетку[30]. К началу 1941 г. в народном хозяйстве трудилось около 34 млн Численность рабочих и служащих в промышленности накануне войны достигла 13 млн человек, на транспорте — 3,5 млн, в строительстве — 2 млн Быстро рос и уровень профессиональной подготовки промышленных кадров.
Одной из важных особенностей изменения состава рабочего класса в годы третьей пятилетки явился рост в его рядах женской прослойки. В связи с началом Второй мировой войны среди советских женщин на многих предприятиях развернулось движение за овладение мужскими профессиями. Стахановка Липецкого завода Н. Вострякова 29 сентября 1939 г. писала в газете «Правда»: «Если наши мужья пойдут на фронт, мы, женщины, обязаны будем занять их места на фабриках, заводах, в колхозах и учреждениях… Для этого мы должны заблаговременно научиться управлять станками, тракторами, машинами, паровозами».
Подобные патриотические призывы находили живой отклик среди женской части населения. Самоотверженным трудом прославили свои имена первые женщины-сталевары Ольга Ковалева (металлургический завод «Красный Октябрь»), Фелисата Шарунова (Нижне-Тагильский завод им. Куйбышева), Мария Зикеева (Магнитогорский металлургический комбинат), паровозные машинисты Зинаида Троицкая и Елена Чухнюк, трактористка Прасковья Ковардак и тысячи других патриоток. В 1940 г. общее число женщин, занятых в промышленности, строительстве и на транспорте, достигло 11 млн против 9,3 млн в 1937 г.[31] А в составе механизаторов МТС их число достигло 100 тыс.[32]
В результате предельной концентрации сил для развития индустриальной базы доля СССР в мировом промышленном производстве к концу 30-х гг. поднялась до 10 %. Из отсталой аграрной страны СССР все более превращался в развитую индустриальную, экономически независимую державу.
Исторические факты убедительно свидетельствуют, что и в годы третьей пятилетки ни в одной стране мира не было столь широкого размаха капитального строительства, как в Советском Союзе. Советская страна представляла гигантскую строительную площадку, где в среднем каждые сутки вступали в строй по два крупных промышленных предприятия. К началу войны возникло более 360 новых городов, ставших опорными базами индустрии, было введено в действие свыше 11 тыс. новых крупных заводов и других предприятий, которые давали 3/4 всей промышленной продукции страны. За очень короткий исторический срок основные промышленно-производственные фонды СССР возросли более чем в 7 раз. Уже в 1938 г. в Советском Союзе выпускалось в 1,5 раза больше промышленной продукции, чем в Германии, а машиностроительной продукции — более чем в 2 раза[33].
Сегодня, несмотря на попытки отдельных публицистов и иных авторов в угоду конъюнктуре перечеркнуть или принизить этот факт строительства, перед нами, несомненно, выдающееся достижение довоенных поколений нашего народа. Для многих миллионов тружеников годы первых пятилеток, несмотря на проявления тоталитарного произвола, были временем высокого духовного подъема, творческого энтузиазма, продолжения революционных традиций. Во всех отраслях народного хозяйства в середине 30-х гг. началось движение новаторов за глубокое освоение техники и перевыполнение установленных норм выработки и плановых заданий. Последователями производственных рекордов шахтеров Н. Изотова, А. Стаханова, М. Дюканова, сталевара М. Мазая, бурильщиков И. Янкина, А. Семиволоса, паровозных машинистов П. Кривоноса, Н. Лунина, кузнеца А. Бусыгина, ткачих Е. и М. Виноградовых, сельских механизаторов К. Борина, П. Ангелиной и многих других стали сотни тысяч тружеников городов и сел.
Накануне войны зародились новые формы высокоэффективного труда, сыгравшие важную роль в 1941–1945 гг. Начался переход к работе стахановскими сменами, бригадами, цехами, рост числа учащихся в системе общеобразовательной и профессионально-технической школы, а также обучение и повышение квалификации рабочих без отрыва от производства. В 1939 г. курсы массовой квалификации младших специалистов и мастеров труда закончило 2,4 млн рабочих. В 1940 г. система подготовки и повышения квалификации кадров непосредственно на предприятиях охватывала уже более 3 млн рабочих. Только на железнодорожном транспорте на курсах прошло переподготовку 555,5 тыс. и вновь было подготовлено 202,1 тыс. человек[34].
Большие и сложные задачи стояли в новой пятилетке в области энергетики. К началу 1938 г. на душу населения в СССР вырабатывалось электроэнергии в 2 с лишним раза меньше, чем во Франции, в 3 раза меньше, чем в Англии, в 3,5 раза меньше, чем в Германии, в 5,5 раза меньше, чем в США[35]. Но в ходе пятилетки благодаря усилиям энергетиков-строителей положение менялось к лучшему.
Гордостью отечественной энергетики стал Днепрогэс, ставший крупнейшей ГЭС в Европе. С 1938 г. по первую половину 1941 г. были введены в действие Угличская, Комсомольская, Ткварчельская, Кувасайская, Кураховская и ряд других электростанций. Новые мощности составили 2,8 млн кВт, а общая мощность действующих электростанций достигла 11,2 млн кВт. По мощности электростанций и выработке электроэнергии СССР вышел на 3-е место в мире (после США и Германии).
Однако потребности народного хозяйстваи пока еще опережали рост электроэнергетики. Недостаточно использовались огромные гидроресурсы страны: доля гидростанций составляла 10,6 % общего электробаланса. Сохранялся большой разрыв в распределении энергомощностей между различными экономическими районами. На Урал, Сибирь, Казахстан, Среднюю Азию, Дальний Восток приходилось электроэнергии в 3 раза меньше, чем на северо-западный, южный и центральный районы. Из общего электробаланса страны свыше 2/3 произведенной электроэнергии шло на удовлетворение потребностей промышленности, незначительная доля (3,4 %) — на транспорт и совсем ограниченная часть — на сельское хозяйство. В результате в сельской местности, где проживало 2/3 населения СССР, более 96 % колхозов и 65 % МТС оставались не электрифицированными, что, конечно, отрицательно сказывалось на условиях жизни в деревне, на продуктивности сельскохозяйственного производства.
В топливном балансе СССР накануне войны около 60 % занимал уголь. По его добыче Советский Союз вышел на 4-е место в мире. В стране работало 546 угольных шахт. Донбасс традиционно оставался «главной кочегаркой» страны и давал больше угля, чем все другие бассейны. Постепенно росла техническая оснащенность угледобычи. Но все же по сравнению с развитыми западными странами уровень механизации в советской угольной промышленности был невысок. Основным инструментом в угледобыче оставались бурильные и отбойные молотки; многие производственные процессы велись вручную.
С 1938 по 1940 г. ежегодная добыча нефти увеличилась всего на 0,9 млн т. По отношению к 1937 г. рост нефтедобычи составил лишь 9 % вместо 77 % по плану[36].
Ключевой проблемой развития народного хозяйства было производство металла. По добыче железной руды СССР накануне войны занимал 2-е место, а по производству чугуна и стали — 3-е место в мире.
Для развития железорудной промышленности и горной металлургии были привлечены лучшие научные силы страны во главе с академиками И. П. Бардиным, А. А. Байковым, Э. В. Брицке, А. Е. Ферсманом, Е. А. Чудаковым, А. П. Карпинским, членом-корреспондентом АН СССР К. И. Сатпаевым и др.
К 1941 г. в стране действовало 99 доменных и 391 мартеновская печь, более 200 сталеплавильных электропечей, свыше 150 прокатных станов, более 200 коксовых батарей и др. К таким гигантам советской металлургии, как Магнитогорский и Кузнецкий комбинаты, заводы «Запорожсталь», «Азовсталь», «Электросталь», Криворожский, Днепропетровский, Ново-Липецкий, Ново-Тульский, Мариупольский, Златоустовский, Енакиевский, Макеевский металлургические заводы, перед войной добавились и вошедшие в строй Ново-Тагильский, Петровск-Забайкальский металлургические заводы и другие предприятия. Новые мощности, введенные за три последних предвоенных года, добывали железной руды — 7,2 млн т, производили чугуна — 2,8 млн т, стали — 3,5 млн т, прокат черных металлов составлял 2,2 млн т. Однако в целом положение с металлом оставалось весьма напряженным. Производство чугуна, стали, проката черных металлов, добыча железной и марганцевой руды в 1939 г. по сравнению с 1937–1938 гг. снизились, а в 1940 г. незначительное увеличение выпуска металла (3 %) резко не соответствовало плановым заданиям. Ввод в действие основных производственных мощностей в черной металлургии накануне войны составил только 17–33 % от плана.
Другой не менее важной задачей являлось обеспечение высокого качества металла. К началу войны были достигнуты определенные успехи в развитии качественной металлургии, особенно по сравнению с годами первых пятилеток, когда Советскому Союзу приходилось почти весь качественный металл ввозить из-за границы. Важную роль в освобождении страны от импортной зависимости и создании собственной базы качественного металла накануне войны сыграли заводы треста «Главспецсталь».
В целом же проблема повышения технического уровня металлургической промышленности, способной полностью удовлетворить потребности народного хозяйства в качественном металле, была еще далека от своего решения. На таких крупнейших производствах, как Магнитогорский комбинат, выпускались преимущественно рядовые марки проката (88 %). Ни на Урале, ни в Сибири, ни в других восточных районах не было даже толстолистовых прокатных станов для изготовления танковой брони. Только 55–60 % всей выплавляемой стали в стране было пригодно для качественного проката. Поэтому в первом полугодии 1941 г. потребности в качественном металле удовлетворялись: по стальной нержавеющей ленте — всего на 25 %, по инструментальной легированной стали — на 49,7 %, по листовой нержавеющей стали — на 23,8 %[37].
В металлургическом комплексе большие усилия предпринимались по добыче и производству цветных металлов: без алюминия, меди, свинца, никеля, цинка, вольфрама, олова, молибдена не могло быть и речи о создании современной техники. К началу 40-х гг. были созданы многие крупные базы цветной металлургии: Норильский и Южно-Уральский никелевые комбинаты, Днепровский и Уральский алюминиевые заводы, Среднеуральский и Балхашский медеплавильные, Днепровский и Соликамский магниевые, Чимкентский свинцовый, Забайкальский вольфрамовый, Джезказганский горно-металлургический и многие другие предприятия. С центрами цветной металлургии было связано становление и развитие таких городов, как Мончегорск, Норильск, Березники, Бокситогорск, Медногорск и др.
Только за период с 1932 по 1940 г. включительно производство важнейших видов цветной металлургии увеличилось в 2–6 раза[38].
Однако этого было недостаточно, и накануне Великой Отечественной войны многие отрасли промышленности, прежде всего авиастроение, автостроение, приборостроение, радиотехника, электроэнергетика, испытывали довольно острый дефицит в цветных металлах.
Рост экономического и оборонного потенциала страны во многом зависел от состояния химической промышленности. Если в начальный период индустриализации СССР ввозил из-за границы около 100 видов химической продукции, то к началу 40-х гг. потребности народного хозяйства удовлетворялись в основном собственным производством. В годы предвоенных пятилеток было построено свыше 75 крупных химических заводов и комбинатов.
Огромный вклад в развитие химической промышленности внесли геологи. Геологоразведочные работы в предвоенные годы значительно изменили представления о масштабах, характере и размещении минерально-сырьевой базы народного хозяйства. Если в дореволюционный период в стране добывалось менее 20 элементов менделеевской таблицы, то накануне Великой Отечественной войны — более 80. Это резко повысило возможности химического производства как в народно-хозяйственных, так и в оборонных целях.
В связи с возросшими потребностями гражданской и оборонной промышленности в годы мирного строительства были расширены масштабы и направления химического производства.
Важным достижением советских химиков явилось создание и производство синтетического каучука (СК). К началу войны действовало пять заводов СК (Ярославль, Воронеж, Ефремов, Казань, Ереван). С вводом в действие Ереванского завода (1940 г.) СССР стал обладать крупным промышленным производством синтетического каучука, чего не смогла сделать до войны ни одна из зарубежных стран.
Накануне войны в Советском Союзе было также налажено опытное производство прозрачной авиационной брони и органического стекла, которое оказалось очень перспективным и позволило в военные годы преобразовать его в крупносерийное. Вместе с тем в общем производстве пластических масс, синтетических смол и химических волокон СССР еще сильно отставал от ведущих зарубежных государств, где действовали сотни заводов подобного профиля.
Уровень технического прогресса и обороноспособности страны в значительной мере определялся состоянием машиностроительного комплекса, который занимал в промышленности 1-е место по объему всей валовой продукции. На машиностроительных и металлообрабатывающих заводах трудилось 28,7 % от общей численности промышленных рабочих страны. К началу Великой Отечественной войны советское машиностроение развивалось наиболее высокими темпами и опережало многие другие отрасли народного хозяйства. Благодаря крупным объемам капитальных вложений и самоотверженному труду рабочего класса СССР ликвидировал отставание по производству многих видов машин, станков, оборудования. Если всего за 7 лет до начала Второй мировой войны страна не имела собственного производства шарикоподшипников и вынуждена была снабжать все свои заводы и отрасли импортом, то к 1941 г. отечественная промышленность смогла давать народному хозяйству и Вооруженным силам около 45 млн подшипников в год.
Крупнейшие заводы тяжелого, транспортного, энергетического машиностроения — «Уралмаш», «Уралвагонзавод», Ижорский, Кировский, Коломенский паровозостроительный, Ворошиловградский им. Октябрьской революции, Брянский «Красный Профинтерн», Новокраматорский, Мариупольский, Сормовский, Иркутский машиностроительный им. Куйбышева и многие другие были оборудованы мощными прессами и другим современным оборудованием, способным обеспечивать отечественную промышленность разно-образным ассортиментом промышленной продукции.
Созданные в 30-х гг. автомобильные и тракторные заводы в Москве, Горьком, Ярославле, Харькове, Сталинграде, Челябинске являлись первенцами отечественного массового поточного производства машин и транспортного оборудования. Станкоинструментальные и машиностроительные заводы обеспечивали накануне войны ежегодно выпуск более 58 тыс. металлорежущих станков. Начали осваиваться новые модели высокопроизводительных станков с высокими скоростями резания и повышенной точностью обработки. По методу академика О. Е. Патона началось внедрение автоматической скоростной электросварки в производстве котлов, цистерн, мостов, вагонов. Но преимущественное место в станочном парке СССР все же занимали станки рядовых марок, не обеспечивавшие высокой производительности труда и качества продукции. Станочный парк СССР в 1940 г. насчитывал 710 тыс. единиц. Германия же ежегодно выпускала станков в несколько раз больше, причем многие из них на высшем мировом уровне.
При сохранявшемся размахе капитального строительства значительно сокращались ассигнования на производство дорожно-транспортного оборудования и строительные материалы. На стройках продолжал доминировать ручной труд, главными орудиями строителей оставались тачки и лопаты. Уровень механизации того времени лучше всего характеризует тот факт, что на 3 тысячи новостроек третьей пятилетки приходилось всего 2100 экскаваторов, 1100 скреперов, 800 бульдозеров.
В официальных документах тех лет признавалась зависимость эффективности производства от уровня социальной инфраструктуры и повышения благосостояния трудящихся. Но в условиях сложной международной обстановки конца 30-х — начала 40-х гг., потребовавшей уделить максимум внимания вопросам повышения мобилизационной готовности СССР, диспропорции между производством средств производства и сферой потребления не сокращались.
Немало было сделано и в области технической реконструкции советского транспорта. Ускоренными темпами велось сооружение новых магистралей и оснащение их современной техникой. Грузооборот всех основных видов транспорта СССР заметно возрос. К июню 1941 г. вагонный парк советских железных дорог был способен одновременно поднять в 2,5 раза больше груза, чем вагонный парк царской России накануне Первой мировой войны, а локомотивы могли перевезти эту возросшую массу грузов в полтора с лишним раза быстрее, чем раньше[39].
Кооперированное сельское хозяйство СССР преодолело в предшествующие годы серьезные кризисные явления, и его развитие заметно ускорилось. В результате принятых мер за время с 1 января 1938 г. по 1 января 1940 г. поголовье крупного рогатого скота в колхозах и совхозах увеличилось на 5,2 млн, овец — на 17,8 млн, лошадей — на 3,1 млн[40].
Колхозный строй обеспечивал Советскому государству возможность удовлетворения основных потребностей растущей промышленности, городского населения и позволял накопить необходимый продовольственный фонд. В 1940 г. страна получила в виде заготовок и закупок 36,4 млн т зерновых, 17,4 млн т сахарной свеклы, 2,24 млн т хлопка-сырца, 8,5 млн т картофеля, 2,16 млн т мяса, 6,45 млн т молока и молочных продуктов, 120 тыс. т шерсти и т. д.[41]
Мобилизационная подготовка включала и такой немаловажный фактор, как более рациональное размещение производительных сил путем их перемещения в глубинные районы страны. В течение 1938–1940 гг. туда было направлено более 1/3 всех ассигнований на капитальное строительство. Благодаря новому строительству и реконструкции старых предприятий на Урале, в Поволжье, Сибири, Средней Азии и Казахстане выпуск промышленной продукции за эти годы существенно увеличился.
Важное военно-хозяйственное значение имело создание государственных резервов. Они предназначались для быстрого наращивания военного производства и создания в случае необходимости новых отраслей оборонной индустрии. Запасы сырья, металла, топлива, продовольствия, станков, инструментов, оборудования накапливались высокими темпами. За полтора года до фашистского нападения государственные резервы СССР увеличились почти вдвое[42].
Позитивные результаты и достижения в индустриализации и социально-экономической жизни страны могли быть неизмеримо большими. Особенно пагубно повлияли на развитие СССР и его народного хозяйства довольно широкие репрессии, развернувшиеся со второй половины 30-х гг. и охватившие многие сферы советского общества. В числе незаконно репрессированных оказались тысячи работников промышленности, сельского хозяйства, транспорта и связи, в том числе руководящие кадры.
На февральско-мартовском (1937 г.) Пленуме ЦК ВКП(б) один из докладчиков — председатель Совнаркома СССР В. М. Молотов — с удовлетворением сообщил, что с 1 октября 1936 г. по 1 марта 1937 г. было «разоблачено» в качестве «членов антисоветских троцкистских организаций» и осуждено 1984 хозяйственных руководителя. Только за один день — 21 ноября 1938 г. — НКВД представил список для санкции на осуждение к расстрелу 292 руководящих работника, в том числе 26 арестованных заместителей наркомов и председателей облисполкомов. Сталин, Молотов и Каганович санкционировали расстрел 229 человек, включая 21 наркома. С 1937 г. и в последующие довоенные годы были арестованы или оклеветаны и погибли заместители председателя СНК СССР Я. Э. Рудзутак, В. Я. Чубарь, С. В. Косиор, Н. К. Антипов, председатель Совнаркома РСФСР Д. Е. Сулимов, руководители Госплана СССР Э. И. Квиринг, В. И. Межлаук, Г. И. Смирнов, Г. И. Ломов-Оппоков, наркомы: М. Л. Рухимович (оборонная промышленность), А. Д. Брускин (машиностроение), И. Е. Любимов (легкая промышленность), А. В. Бакулин (НКПС), М. М. Каганович[43] (авиационная промышленность), И. А. Халепский (связь), Р. И. Эйхе (земледелие), Н. И. Пахомов (водный транспорт), С. С. Лобов (пищевая промышленность), М. И. Калманович и Н. Н. Демченко (зерновые и животноводческие совхозы), председатель Комитета по строительству С. Л. Лукашин и др. Только в Наркомате тяжелой промышленности после гибели Г. К. Орджоникидзе были расстреляны заместители наркома Г. Л. Пятаков, А. П. Серебровский, О. П. Осипов-Шмидт, А. И. Гуревич, члены коллегии, начальники управлений и отделов: А. Ф. Толоконцев, А. И. Зыков, С. С. Дыбец, Ю. П. Фигатнер, Е. Л. Бродов и др. Если в системе того же наркомата в 1935 г. были сняты с работы 6 директоров и главных инженеров, то в 1937–1938 гг. (в основном вследствие огульных обвинений) их число достигло 118.
Подневольный труд огромной армии безвинно осужденных стал использоваться на наиболее тяжелых, а нередко и опасных работах.
Ослабленное арестами и истреблениями кадров советское народное хозяйство в самый ответственный период накануне войны не смогло набрать максимальных темпов прироста промышленной продукции и по всем показателям обогнать Германию.
Развивая индустриализацию страны в предвоенные годы ценой огромного напряжения, удалось создать оборонную промышленность, которая по темпам роста валовой продукции опережала другие отрасли индустрии. Если за три года третьей пятилетки (1938–1940 гг.) ежегодный прирост продукции всей промышленности СССР составлял в среднем 13 %, то оборонной — 39 %. Такое форсированное развитие военного производства диктовалось необходимостью всемерного повышения обороноспособности СССР в условиях все возраставшей угрозы фашистской агрессии.
С учетом все более напряженной международной обстановки пришлось увеличить ассигнования на военные нужды: с 23 млрд рублей в 1939 г. до 57 млрд в 1940 г. К июню 1941 г. на финансирование оборонных наркоматов выделялось уже 43,4 % всех расходных бюджетных ассигнований. На выпуск военной техники переводились сотни цехов и предприятий гражданского сектора[44].
Кроме того, сооружение многих заводов и фабрик и работа многих предприятий, производивших гражданскую продукцию, планировались с таким расчетом, чтобы при необходимости их можно было быстро перевести на выпуск военной продукции. Крупные предприятия на случай возникновения войны имели военно-мобилизационные планы. На производство танков предусматривалось переключение тракторных заводов — самых мощных в Европе, а также автомобильных, паровозостроительных и судостроительных предприятий; на выпуск вооружения и боеприпасов — всю машиностроительную промышленность.
Значительные усилия были предприняты по созданию и размещению в восточных районах СССР заводов-дублеров. К лету 1941 г. на Урале, в Поволжье, Западной и Восточной Сибири находилась почти шестая часть всех военных заводов страны. По некоторым видам вооружения и боеприпасов они производили свыше 34 % продукции всей оборонной промышленности.
Вопросы укрепления и совершенствования военно-экономического потенциала СССР при надвигавшейся военной угрозе самым тесным образом были связаны с повышением боеспособности и мобилизационной готовности РККА. В обстановке развертывания массовых армий капиталистических государств, роста милитаризации их экономик потребности обороны страны перестала удовлетворять территориальная система строительства Красной Армии. Это вызвало необходимость в конце второй — начале третьей пятилеток перейти к единому кадровому принципу строительства Советских Вооруженных сил. Теперь ставка делалась не на кратковременные военные сборы, а на продолжительное и систематическое военное обучение бойцов и командиров Красной Армии, в полной мере овладение ими современным техническим вооружением, боевой техникой и даже азами военного искусства.
Между тем в 1939–1940 гг. выявилось, что вооружение и техническое оснащение Красной Армии по некоторым видам боевых средств отстают от технической оснащенности армий фашистского блока. Так, самолеты Германии летали быстрее и выше советских, имели большую огневую мощь. Требовалось в кратчайшие сроки ликвидировать подобное отставание.
Были построены и оснащены передовой техникой авиационные и танковые заводы, крупные предприятия по производству артиллерийских орудий и стрелкового вооружения, реконструированы старые военные заводы. Все это позволило существенно увеличить производство различных видов боевой техники. С января 1939 г. по 22 июня 1941 г. промышленность СССР дала Красной Армии 17745 боевых самолетов, свыше 7 тыс. танков, около 30 тыс. полевых орудий, почти 52,4 тыс. минометов. Военно-морскому флоту были переданы десятки новых современных кораблей.
Среди отраслей народного хозяйства оборонные отрасли были полностью приоритетны. За первые три года пятилетки удельный вес расходов на оборону в государственном бюджете поднялся с 18,6 до 32,6 %[45].
По всем принципиальным и даже частным военно-экономическим и военно-техническим вопросам решения принимались при непосредственном участии и одобрении И. В. Сталина. «Сталин, — вспоминал нарком Военно-морского флота Н. Г. Кузнецов, — со свойственным ему стремлением к неограниченным правам и безграничной власти держал военное дело в своих руках…» Это ограничивало самостоятельность и сферу деятельности Госплана и наркоматов. Не было достаточной координации действий между руководителями армии и флота, они оставались нередко в неведении относительно основных направлений и перспектив военного строительства.
Как и в других странах, самым массовым видом вооружения оставалось стрелковое оружие. Технология массового выпуска всех видов стрелкового оружия была освоена на заводах Тулы, Коврова, Ижевска, Подмосковного промышленного района и поставлена на поточное производство. Среднемесячное производство стрелкового оружия в СССР накануне войны превзошло уровень, достигнутый в Германии.
Наряду с этим на вооружение советских войск со значительным опозданием шло внедрение пистолетов-пулеметов — нового вида индивидуального автоматического оружия с высокой боевой эффективностью. Лишь после Советско-финляндской войны и боевых действий вермахта в Польше необходимость оснащения войск таким оружием стала очевидной. В 1940 г. в Советском Союзе была запущена в производство самозарядная винтовка Ф. В. Токарева, а годом раньше создан станковый пулемет системы В. А. Дегтярева. Он же разработал пистолет-пулемет, известный под названием ППД-40. В начале 1941 г. на вооружение был принят более совершенный образец пистолета-пулемета конструкции Г. С. Шпагина (ППШ-41). Однако по оснащенности автоматическим стрелковым оружием Красная Армия заметно отставала от вермахта и ряда других зарубежных армий. В 1939 г. и до начала войны советские войска получили более 105 тыс. пулеметов различных марок и свыше 100 тыс. автоматов. Германия же в одном только 1940 г. выпустила 171 тыс. единиц стрелкового автоматического оружия.
Не уделяло должного внимания советское руководство и созданию противотанкового ружья. В 1939 г. был изготовлен его первый образец. В следующем году промышленность выпустила 15 тыс. таких ружей. Но из-за ошибочного мнения начальника Главного артиллерийского управления НКО маршала Г. И. Кулика об отсутствии в германской армии легких танков с тонкой броней выпуск противотанковых ружей был прекращен. Их массовое производство было налажено только осенью 1941 г., т. е. через несколько месяцев после гитлеровского нападения на СССР (ПТРД — конструкции В. А. Дегтярева и ПТРС — конструкции С. Г. Симонова).
Наиболее развитой отраслью военного производства накануне войны была артиллерийская промышленность. За ее развитие отвечал созданный в январе 1939 г. Наркомат вооружения во главе с Б. Л. Ванниковым. Наряду со старыми дореволюционными орудийными заводами, подвергшимися модернизации, в нескольких индустриальных центрах страны за годы довоенных пятилеток возник ряд новых предприятий по выпуску различных видов артиллерийской техники.
Артиллерийская промышленность располагала опытными конструкторскими кадрами. Крупным успехом ученых и конструкторов явилось создание реактивного оружия: многозарядных пусковых установок и реактивных снарядов.
К началу войны были усовершенствованы реактивные снаряды калибром 82 мм и 132 мм и боевая установка БМ-13. 21 июня 1941 г. эта установка, любовно прозванная во время войны «катюшей», была принята на вооружение и начато ее серийное производство.
Оценивая выдающееся достижение создателей «катюши», Маршал Советского Союза Г. К. Жуков писал: «Надо отдать должное нашим вооруженцам за их оперативность и творческое трудолюбие. Они сделали все возможное, чтобы через 10–15 дней после начала войны войска получили первые партии этого грозного оружия».
Советская артиллерийская промышленность располагала значительными мощностями. Среднемесячное производство орудий в СССР почти в 2 раза превышало производство Германии. С 1 января 1939 г. по 22 июня 1941 г. артиллерийская промышленность дала Красной Армии 29 637 полевых орудий, 52 407 минометов, всего с учетом танковых пушек — 92 578. В результате только с мая 1940 г. до начала фашистской агрессии орудийный парк СССР увеличился более чем в полтора раза.
Однако в области артиллерийского вооружения не все обстояло благополучно. Так, явно недостаточно имелось зенитных орудий для борьбы с авиацией будущего противника. В конце 30-х гг. совершенно неоправданно был прекращен выпуск ряда противотанковых пушек, и их новые образцы пришлось осваивать уже в тяжелейшей обстановке начавшейся войны с фашистским блоком. Опыт войны с Финляндией продемонстрировал перспективность минометного вооружения. Простота изготовления этого вида оружия позволяла в короткие сроки наладить его массовое производство. К сожалению, большинство выпускавшихся к началу войны минометов были 50-мм калибра с небольшим радиусом поражения. Более эффективные 82-мм и 120-мм минометы армия стала получать в требуемых количествах только перед самой войной. Правда, по мнению маршала Г. К. Жукова, «в июне 1941 г. в количественном и качественном отношении наши минометы уже значительно превосходили немецкие».
В январе 1939 г. Наркомат оборонной промышленности СССР был разделен на четыре самостоятельных наркомата: вооружения, авиационной промышленности, боеприпасов и судостроительной промышленности.
Крупными просчетами в развитии артиллерийского вооружения являлись также отсутствие самоходно-артиллерийских установок и незначительный вес войсковой артиллерии на механической тяге. Большая часть дивизионной артиллерии была на конной тяге, что сильно снижало мобильность и маневренность войск.
Наиболее технически сложной отраслью оборонной промышленности являлось авиастроение, которое, по существу, было создано в стране заново в исключительно короткие сроки.
В январе 1939 г. был образован Наркомат авиационной промышленности СССР во главе с М. М. Кагановичем. Одновременно в ряде городов начали свою деятельность несколько новых авиационных конструкторских бюро и проектных организаций. В июне правительство утвердило программу реконструкции авиамоторных заводов. Но это было недостаточно для потребностей военного времени. Так, на 1 января 1939 г. годовая фактическая мощность советских авиазаводов составляла 21 200 самолетов (из них боевых — 17 050), тогда как годовая потребность в самолетах в условиях современной войны исчислялась в 33–35 тыс. боевых самолетов[46].
Опыт военных действий в Испании, у оз. Хасан и на Халхин-Голе показал, что серийные типы самолетов, состоявших на вооружении советских Военно-воздушных Сил, не отвечали возросшим требованиям развития авиационной техники. С началом Второй мировой войны в СССР начался этап качественного перевооружения авиации, дальнейшего расширения и модернизации авиационной промышленности.
В сентябре 1939 г. Комитет обороны при СНК СССР принял постановление о реконструкции существующих и строительстве 9 новых самолетостроительных заводов и 7 авиамоторных. Кроме того, по решению правительства в 1940 г. в авиационную промышленность было передано 7 заводов из других отраслей народного хозяйства.
На выпуск авиационной техники было привлечено свыше 100 самолетостроительных, моторостроительных, агрегатных, приборостроительных заводов, институтов, конструкторских бюро, для которых обеспечивалась первоочередная поставка всех видов материалов и оборудования. «…Не было случая, чтобы какой-то наш заказ не был выполнен… — отмечал новый нарком авиационной промышленности А. И. Шахурин. — Мы брали все или почти все. Например, забирали почти весь алюминий, магний, кобальт, легированные стали, абсолютное большинство легированных труб и т. д. Здесь мы были монополистами: нам давали то, что никому не давали».
В короткие сроки конструкторские бюро под руководством А. Н. Туполева, А. С. Яковлева, В. М. Петлякова, С. В. Ильюшина, А. И. Микояна, С. А. Лавочкина, М. И. Гуревича, А. А. Архангельского, П. О. Сухого, В. П. Горбунова, М. И. Гудкова и др. создали первоклассные типы истребителей, бомбардировщиков, штурмовиков. Хороших результатов добились в этой отрасли конструкторские бюро моторостроителей: В. Я. Климова, А. А. Микулина, А. Д. Швецова, С. К. Туманского, Е. В. Урмина и др.
Новый пикирующий бомбардировщик Пе-2 превосходил немецкие самолеты такого же типа Ю-87 и Ю-88. Новые истребители Як-1, ЛаГГ-3, МиГ-3 имели высокие скорости и сильное пушечно-пулеметное вооружение. Штурмовик Ил-2 по своим тактико-техническим данным не имел аналогов в мировой авиации. Еще в августе 1939 г. в боях в районе р. Халхин-Гол было впервые применено авиационное реактивное оружие, установленное на истребителях И-16.
В 1940 г. производство самолетов в Советском Союзе по сравнению с 1939 г. выросло на 19 %. Хотя авиапромышленность оказалась существенно перестроенной, она была еще не в состоянии удовлетворить возросшие потребности обороны в более совершенных машинах.
«В 1940 году, — вспоминал А. И. Шахурин, — наша авиационная промышленность выпускала самолеты-истребители, развивавшие скорость в среднем 420–450 километров в час (лишь один И-16 последней модификации имел скорость более 500 километров в час). И вооружены они были главным образом пулеметами. А у лучших зарубежных самолетов скорость приближалась к 600 километрам в час, к тому же вооружены они были не только пулеметами, многие и пушками, брали значительный запас снарядов и патронов. Нашей боевой авиации необходимо было выйти на новый уровень, совершить качественный скачок, чтобы не только не уступать самолетам фашистской Германии и других стран, но и превзойти их в летном, тактическом и боевом отношении. И эта работа уже велась».
В 1939-м и 1940-х гг. СССР производил больше самолетов, чем Германия. Однако в фашистском рейхе в это время выпускались самолеты только новых типов, а в Советском Союзе — новых и старых конструкций.
Поэтому с конца 1940-х гг. среди авиастроителей развернулась напряженная борьба за ускоренное серийное освоение лучших типов боевых машин. С марта 1941 г. авиапромышленность СССР перешла на суточный график, что повысило четкость и ритмичность ее работы. И если в 1940 г. производство новых типов самолетов было весьма незначительным, то в течение первой половины 1941 г. авиапромышленность дала уже 146 истребителей новых типов, 548 бомбардировщиков Пе-2 и 249 штурмовиков Ил-2. За первое полугодие 1941 г. авиационная промышленность СССР выпустила новых самолетов: МиГ-3 — 1289, ЛаГГ-3 — 322, Як-1 — 335, Ил-2 — 249, Пе-2 и Пе-3 — 458[47].
Всего за три с половиной довоенных года страна получила более 22 тыс. боевых самолетов.
Несмотря на то, что к началу войны парк советских ВВС был значительно пополнен, большую часть из них все еще составляли машины устаревших конструкций. Например, в общем парке боевых самолетов было 82,7 % старых типов и только 17,3 % — новых. К сожалению, и некоторые самолеты новых типов по ряду тактико-технических данных уступали германским. Главный недостаток заключался в слабом вооружении и низкой живучести. На 1 июня 1941 г. только 9,8 % общего количества истребителей имели пушечное вооружение, остальные — 90,2 % — пулеметное. Ударная сила бомбардировщиков и штурмовиков в целом была также низкой. В своем боекомплекте они, как правило, не имели достаточно эффективных средств борьбы с танками и мотомеханизированными войсками противника. Укажем еще и на такой факт, заметно ослабивший боевую мощь ВВС страны: недостаточную готовность ее летного состава. К полетам в действительно сложных условиях военного времени к июню 1941 г. сумели подготовиться только отдельные соединения, а к ночным полетам — не более 15 % летного состава.
Фашистская агрессия, таким образом, застала ВВС страны и ее авиапромышленность в стадии широкой реорганизации, повышения квалификации и мастерства всех кадров авиаторов.
И все же следует считать большим достижением тот факт, что к лету 1941 г. производственные мощности советской авиационной промышленности уже почти в 1,5 раза превышали мощности авиазаводов Германии. В целом производственная авиабаза СССР была подготовлена к запуску в серийное производство новых высококачественных боевых самолетов, что позволило в первые месяцы войны, несмотря на сложнейшие условия, достаточно быстро организовать их массовый выпуск.
Немало делалось и в области танкостроения. Серийное производство танков в СССР началось за десять лет до начала Второй мировой войны и из года в год приобретало все больший размах. Уже в 1933–1935 гг. ежегодный выпуск танков значительно превышал масштабы производства бронетанковой техники в других странах. В стране сформировались два мощных центра танкостроения — в Ленинграде и Харькове. Накануне фашистской агрессии танки, танковые моторы и броню производили 9 заводов.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.