На первом этапе войны
На первом этапе войны
Ни в одной области человеческой деятельности не стоит столь остро вопрос о качестве руководства людьми, как в вооруженной борьбе, — здесь приходится расплачиваться кровью. Вот почему руководить войсками в боевой обстановке методом «проб и ошибок» не только недопустимо, но и преступно.
Максимально избежать просчетов можно только при высоком профессионализме командного состава, глубоком знании ими боевого опыта и способов действий противника. Именно таких кадров нам крайне не хватало в начальный период войны.
В результате уничтожения многих тысяч командного состава в предвоенный период большинство командных и штабных должностей заняли недостаточно опытные и подготовленные люди, которые в сложных условиях начального периода допускали много промахов. Истребив целые слои командного состава, Сталин поставил в исключительно сложное положение и тех, кого он выдвинул на их места, например, командующего войсками Западного фронта генерала армии Д.Г. Павлова и командующего войсками Юго-Западного фронта генерал-полковника М.П. Кирпоноса.
Как писал начальник Военно-воздушной академии имени Ю.А. Гагарина маршал авиации Н.М. Скоморохов, «…ни в одной армии мира так преступно не расправлялись с командными кадрами, как это происходило у нас. Необоснованные репрессии в предвоенные годы выбили немало прекрасных, умных военачальников. К управленческому рулю в результате приходили люди, не очень отягощенные опытом стратегического мышления. Вспомним Рычагова, который возглавил ВВС в предвоенный период. Отважный, умелый, одаренный летчик. Сражался в Испании командиром отряда… Но разве этого достаточно, чтобы через 3 года возглавить ВВС страны?.. На этом посту нужен стратег, ученый, теоретик, практик, реформатор — и все это в соединении…» («Чему нас научила война». «Литературная газета», 11.05.1988 г.)
Свирепость расправ в мирное время была платой за страх диктатора утратить свою власть. Наиболее крупные ошибки, порой трагические, совершались в высшем звене руководства войсками. Это касается прежде всего Сталина, который, по оценке Г.К. Жукова, перед войной и в начале ее имел весьма смутное представление о военном деле. Тем не менее, начиная с весны 1941 года, на протяжении полутора лет Сталин мало считался с мнениями военных специалистов, возомнив себя единственным стратегом. Только суровая действительность войны поубавила его амбиции полководца.
В предвоенный период вопросы образования высших государственных и стратегических органов по руководству войной и жизнедеятельностью страны на время войны не были решены правительством и Политбюро.
Перед войной нарком обороны и начальник Генштаба неоднократно просили Сталина, Молотова, Ворошилова рассмотреть проекты документов по организации Верховного командования, а также вопросы строительства командных пунктов Верховного командования и организации управления фронтами и внутренними округами, но им каждый раз говорили: «Подождать с этими вопросами», а Ворошилов был вообще противник каких бы то ни было планов войны, опасаясь того, что они могут стать известными разведке противника. И в этой нелепости его нельзя было переубедить.
До 10 июля главкомом и председателем Ставки был маршал Тимошенко, но это был юридический главком. Фактически им был Сталин. Без его утверждения Тимошенко не имел возможности отдавать войскам какие-либо принципиальные распоряжения. Сталин постоянно вмешивался в ход событий, в работу главного командования. По нескольку раз в день он вызывал Главкома и начальника Генштаба в Кремль, страшно нервничал, бранился и всем этим поведением только дезорганизовывал и без того недостаточно организованную работу Главного командования в сложившейся напряженной обстановке.
Особенно тяжелым было начало войны. В первый же день войны было уничтожено около 1200 наших самолетов, причем подавляющее их большинство — на аэродромах.
Для советского командования было полной неожиданностью продвижение немецких ударных групп к исходу первого дня войны в глубь нашей территории на 50–60 км.
Известно, что с обращением к стране выступил по радио Молотов, а не Сталин. Это произвело на людей неприятное впечатление. Как оказалось, Сталин был совершенно парализован в своих действиях. В первые часы войны он находился в Кремле, где в его кабинете собрались некоторые члены Политбюро.
По рассказам Берии и Маленкова Хрущеву, Сталин был совершенно подавлен морально: «Началась война. Она развивается катастрофически. Ленин оставил нам советское государство, а мы его прос…ли. Я отказываюсь от руководства». Встал и уехал на ближнюю дачу.
По свидетельству Берии, после такого поведения вождя он, Молотов, Каганович и Ворошилов, кратко посовещавшись, решили поехать к нему на дачу, чтобы попытаться использовать его имя и способности в организации обороны страны. Когда они приехали на дачу, увидели, что Сталин сильно испугался. Видимо, он подумал, не приехали ли они арестовать его за то, что он ничего не предпринимает по организации отпора немецкому нашествию.
Когда они стали убеждать Сталина в том, что еще имеются возможности поднять народ на борьбу против Гитлера, Сталин немного пришел в себя. Они распределили обязанности по организации обороны, промышленности…
Из-за преступной нераспорядительности Сталина наши войска были поставлены в условия, когда самые авантюрные планы немецкого командования были реализованы.
Неразбериха, отсутствие твердого управления резко качнули личный состав в сторону деморализации.
Беспорядочный отход частей и соединений проходил в тяжелейших условиях господства немецкой авиации в воздухе, стремительных обходных маневров подвижных групп противника. Катастрофа разрасталась.
Сталин, осознав масштабы смертельной угрозы, потерял самообладание и оказался в глубоком психологическом шоке. Он был так подавлен и потрясен, что не мог чем-либо серьезным проявить себя.
К тому же не было заблаговременно в деталях проработано создание чрезвычайного органа руководства войной (ГКО), единого органа стратегического руководства вооруженной борьбой (СВГК). Все это создавалось в ходе боевых действий.
Генеральный штаб был ослаблен чистками и сменой трех начальников (Шапошникова — Мерецкова — Жукова) в течение одного года. Многочисленные недоработки сразу же дали о себе знать крайне остро.
На фронтах в первые дни войны царила полная неразбериха, а порой и обстановка хаоса. Бесконечные перестановки, отсутствие гибкого взаимодействия, утрата управления соединениями и объединениями, незнание истинной обстановки лишь усугубляли и без того крайне тяжелое положение войск.
Как мог Сталин не послушать специалистов и отмести идею о наиболее вероятном направлении главного удара на Западном фронте? Ведь во всех кампаниях в Европе Гитлер рвался прямиком к столицам поверженных стран, чтобы быстрее вынудить противника к капитуляции.
Сталин нервничал, все чувствовали его подавленность, крайнюю угнетенность духа. Из-за этого состояния Сталина, определенной растерянности Генштаба в первые 3–4 дня не была по-настоящему оценена складывающаяся обстановка. Только с падением Минска Сталин осознал, что главное направление — Западное.
Господствовавшая накануне войны наступательная доктрина была полностью опровергнута началом войны. За первые три недели войны потери были огромными: около 30 дивизий перестали существовать, 70 — потеряли более 50 % личного состава, утрачено 3500 самолетов, более половины складов горючего и боеприпасов. Стратегические ошибки предвоенного периода потребовали огромной кровавой платы.
Перед войной даже не подготовили специального защищенного места для работы Ставки. Ни в Кремле, ни на дачах Сталина защищенных пунктов управления также не было, хотя Тимошенко и Жуков настаивали на этом. Станция метро «Кировская» стала служить бомбоубежищем. К зиме 1941 года подготовили небольшое бомбоубежище с пунктом связи на ближней даче.
По выражению Молотова, Сталин находился в состоянии «прострации»… Он никак не мог найти точку опоры, встать, распрямиться.
Потеряв самообладание, Сталин 29 июня дважды неожиданно появлялся в здании Наркомата обороны на Фрунзенской набережной. Не стесняясь в выражениях, грубо говорил о военных руководителях. Вновь высказался в том смысле, что страну потеряли.
На основании анализа имевшихся у него материалов академик А.М.Самсонов пришел к горькому, но верному выводу:
1. Дружбу с фашистским государством мог объявить лишь Сталин при его абсолютном пренебрежении к другим мнениям. Он был уверен в том, что у него было в запасе несколько лет.
2. И Сталин, и Гитлер после подписания документов 1939 года были убеждены, что обвели друг друга вокруг пальца. Гитлеру это удалось. Сталин как политик позорно проиграл. Многим, не только политикам и военным, а обычным советским людям было ясно: война вот-вот начнется.
3. Без сталинизма мы пришли бы к 1941 году гораздо более сильными.
4. Не было бы такой тяжелейшей войны, не было бы стольких жертв, если бы не сталинизм. (Акад. А.М. Самсонов. «Неизвестные войны». Газета «Вечерняя Москва», 21.06.1988 г.)
К 22 июня 1941 года Вермахт в составе групп армий «Север», «Центр», «Юг» и армии «Норвегия» завершил развертывание на западных границах СССР. В их состав входили более 70 % дивизий, более 90 % артиллерии и танков, 60 % летных частей и 17 % войск ПВО.
На стороне Германии выступили Венгрия, Италия, Румыния, Словакия и Финляндия, а также французский антикоммунистический легион, состоявший из добровольцев не оккупированной немцами южной части Франции.
Противостояли им войска Красной Армии, находившиеся в стадии развертывания и мобилизации в западных военных округах: Ленинградском, Одесском и трех особых — Прибалтийском, Западном и Киевском.
Преимущество немецкой армии заключалось в инициативе и сосредоточении превосходящих сил на главных направлениях, особенно в полосе группы армий «Центр».
За семь часов до нападения на нашу страну солдатам Вермахта объявили: «Друзья! Советский Союз намерен 18 июля напасть на наше отечество. Благодаря вождю и его мудрой и дальновидной политике мы не будем дожидаться нападения, а сами перейдем в наступление».
22 июня в 3 часа 15 минут немецкая авиация бомбила Брест, Киев, Минск, Севастополь, другие города.
Ударам подверглись 66 из 470 аэродромов. 800 самолетов были уничтожены или повреждены на земле. 332 самолета были сбиты в воздушных боях. Война застигла наши войска врасплох, зачастую в пути.
На базе военных округов возникли направления Северо-Западное, Западное и Юго-Западное. Но создать сплошную линию обороны не удалось. Штабы теряли управление и связь.
Особенно тяжело развивались события в полосе Западного фронта под командованием генерала армии Д.Г. Павлова. ВВС фронта потеряли более 500 самолетов. Командующий авиацией фронта генерал-майор И.И.Копец застрелился. К исходу первого дня войны немцы продвинулись в Прибалтике на глубину 60–80 км, в Белоруссии — на 40–60 км, на Украине — на 10–20 км. Летом — осенью 1941 года Красная Армия потерпела сокрушительный разгром, потеряв за 5 месяцев около 18 тысяч самолетов, 25 тысяч танков, 100 тысяч орудий и минометов. 2,2 млн погибли и умерли, 1,2 млн дезертировали, оставшись на оккупированной территории, 3,8 млн попали в плен. Нацисты осладели Минском, Ригой, Смоленском, Киевом, блокировали Ленинград, вышли к Москве. Стратегический план Сталина — «война малой кровью на чужой территории» — оказался мифом, блефом.
Главное преимущество немецкой армии заключалось в профессионализме кадров и гибком управлении.
20 июля 1941 года Сталин приказал сформировать 20 дивизий Московской армии народного ополчения (МАНО). Аналогичные дивизии летом 1941 года формировались в Ленинграде, Кременчуге, Ростове. Всего в 1941 году было сформировано 33 ополченческих дивизии. Судьба ополченцев оказалась невероятно трагичной — необученных бойцов, среди которых было много представителей молодой московской и ленинградской интеллигенции, бросали навстречу регулярной армии Вермахта, и они в массе своей погибли в 1941 году. Сталин, как известно, людей не щадил.
На севере немецкие горные егеря воевали вместе с финнами, которые объявили СССР войну 26 июня 1941 года. Добившись некоторых частных успехов, немцы и финны ни на одном участке не смогли выйти к Мурманской железной дороге. В сентябре было остановлено наступление немецкой армии «Норвегия» на Мурманск и Заполярье. На Карельском перешейке в августе Маннергейм вышел на границу 1939 года. Блокировал Ленинград с северо-запада, но от участия в штурме города, несмотря на нажим немцев, отказался. Это заметно способствовало удержанию города. Финны не бомбили и не обстреливали Ленинград, считая свои цели достигнутыми. Хотя в Восточной Карелии они захватили Петрозаводск 2 октября.
Англия объявила войну Финляндии лишь 5 декабря 1941 года, а США поддерживали отношения с ней до 30 июня 1944 года.
На Северо-Западном направлении (командующий — маршал Ворошилов) войска группы армий «Север» под командованием генерал-фельдмаршала В. фон Лееба форсировали Западную Двину, овладели Латвией, Литвой, Псковщиной и 13 июля начали наступление на Ленинград. Лееб был задержан на месяц на Лужском рубеже. На правом крыле немцы захватили Новгород и Старую Руссу, вышли к Демянску. 21 августа начались бои в районе Гатчины, в 40 км от Ленинграда.
30 августа немцы заняли станцию Мгу, 8 сентября — Шлиссельбург, отрезав Ленинград по суше от страны. Началась блокада. 5 сентября Гитлер объявил Ленинград «второстепенным театром».
19 сентября Гитлер перевел оттуда на московское направление 7 танковых дивизий и половину авиации.
На Западном направлении (командующий — маршал Тимошенко) группа армий «Центр» под командованием генерал-фельдмаршала Ф. фон Бока наступала по линии Минск — Смоленск. Западный фронт под командованием генерала армии Д.Г. Павлова развалился — 28 июня пал Минск, в «котел» попали 26 дивизий. К 9 июля немцы продвинулись на 450 км и вышли на линию Полоцк — Витебск — Орша — Жлобин. 16 июля захватили Смоленск. Были окружены три армии. Двухмесячным тяжелым Смоленским сражением удалось сбить темп немецкого наступления на Москву.
В августе Гитлер, несмотря на протесты фельдмаршала фон Бока, приостановил наступление на Москву, повернув 25 дивизий на юг для выхода в глубокий тыл Юго-Западного фронта. Бок перешел к обороне.
Накануне наступления фашистов на Москву наши войска на Западном направлении были истощены и обескровлены.
На Юго-Западном направлении (командующий — маршал С.М. Буденный) наступала группа армий «Юг» под командованием генерал-фельдмаршала Г. фон Рундштедта, которой противостояли войска Юго-Западного фронта под командованием генерал-полковника М.П. Кирпоноса.
23–29 июня в районе Луцк — Броды — Ровно разыгралось крупное встречное танковое сражение, в котором участвовало около 2,5 тысячи танков. На неделю удалось приостановить наступление фашистов, но все-таки они прорвали линию укреплений на старой границе и создали угрозу Киеву. Но с ходу Киев взять не смогли.
Сталин категорически запретил отвод войск от Киева. В результате в «котел» попало около полумиллиона человек.
19 сентября немцы захватили Киев. Командующий фронтом М.П. Кирпонос погиб при попытке выхода из окружения.
Буденный от командования направлением был отстранен.
На Южном направлении войска Приморской армии под командованием генерал-лейтенанта Г.П. Софронова (с 5 октября — генерал-майора И.Е. Петрова) защищали Одессу от румынских войск (5 августа — 16 октября).
Успех под Киевом позволил Рундштедту в конце сентября прорваться в Донбасс.
В октябре произошла осада Севастополя, затем танкисты Клейста овладели Таганрогом, а 21 ноября немцы захватили Ростов-на-Дону.
3 октября Гитлер заявил: «Враг сломлен, и ему уже не удастся вновь подняться на ноги».
Начинавшая войну Красная Армия фактически перестала существовать к 1942 году. Стала складываться новая армия — из резервных частей, пришедших с Дальнего Востока, и новобранцев. Менялся и командный состав: места командиров Гражданской войны заняли новые люди.
По свидетельству генерал-полковника Д.А. Волкогонова, «к декабрю 1941 года от частей и соединений первого эшелона, что приняли первый удар 22 июня, осталось всего 6–7 % личного состава. По сути, с агрессором воевала уже новая по составу армия…». (Из статьи «Мы победили вопреки бесчеловечной системе». «Известия», 8 мая 1993 г.)
Все же и в 1941 году было немало очагов решительного сопротивления. Первые дни войны явили не только примеры бездарности высшего командования, массового разгрома советских армий и миллионных сдач в плен, но и беззаветное мужество и героизм советских солдат. Ярким примером воинской доблести первых дней войны явилась Брестская крепость.
Количество пленных по немецким источникам (июнь — сентябрь 1941 г.):
1. 8 июля в районе Белосток — Минск — 334 571
2. 16 июля в районе Могилева — 35 000
3. 5 августа в районе Смоленска — 309 110
4. 9 августа в районе Умани — 103 000
5. 19 августа в районе Гомеля — 78 000
6. 23 августа в районе озера Ильмень — 18 000
7. 30 августа в излучине Днепра — 84 000
8. 4 сентября в Эстонии — 11 000
9. 15 сентября в районе Демянска — 35 000
10. 26 сентября в Киевском «котле» — 665 212
11. 30 сентября в Лужском окружении — 20 000
Итого около 1,7 млн. («История России. ХХ век. 1939–2007».)
Невероятно большое количество пленных подчеркивало глубокие нравственно-политические пороки не русских воинов, а режима, пославшего их в бой. Из 11,3 млн бойцов и командиров действующей армии в 1941 году 3,8 млн оказались в плену, 1,2 млн дезертировали и осели на оккупированных территориях. С 22 июня по 10 октября Особыми отделами и заградотрядами НКВД было задержано 657 364 военнослужащих, «отставших от частей», — эквивалент численности 5–6 армий. Из них расстреляли дивизию — 10 201 человека.
За день до начала войны Гитлер, по данным немецкого историка, получил самые последние сведения о немецких и русских силах:
Эти данные не были далеки от истины. На самом деле советские силы составляли 170 дивизий, 9200 танков, 46 830 артиллерийских орудий и минометов, 8450 самолетов. Правда, большинство советских танков и самолетов по качеству значительно уступало немецким, артиллерия была превосходной. (Д.и.н. Д. Спирин. «Как началась война». «Известия», 11.06.1991.)
Данный текст является ознакомительным фрагментом.