Из истории советско-китайских отношений

Из истории советско-китайских отношений

Крушение КПСС и распад СССР вызвали в руководящих кругах КНР и КПК не только озабоченность, но даже тревогу. Еще в 1920–1922 годах Мао Цзэдун нередко вспоминал старую китайскую поговорку: «Если передняя телега свалилась, второй следует призадуматься». Речь шла тогда о том, что Китай не должен повторить судьбу Кореи, Индокитая, Филиппин или Индонезии. Но теперь «передней телегой» для Китая являлся Советский Союз, и он неожиданно развалился. У Китая сразу появилось много поводов «призадуматься». И во время моего первого посещения Китая в 1992 году, и во время второй поездки в Китай в 2002 году тема «исторического краха КПСС и СССР», а также «уроков распада Советского Союза» была главной темой многих встреч и выступлений в том числе и на очень высоком уровне. Было очевидно, что мало кто из лидеров КПК оплакивал Советский Союз, однако его столь быстрое разрушение явно озадачивало китайскую элиту. В истории самого Китая несколько раз происходил распад единого государства, а времена смуты или даже войн между разными китайскими государствами продолжались годами, нанося огромный ущерб стране и народу. Опасность распада государства возникла в КНР и в 1976–1977 годах после смерти Мао Цзэдуна. Укрепление единства страны и прочности государства стало одним из приоритетов политики Дэн Сяопина и второго поколения лидеров Китая в 1978–1988 годах. Решению этой задачи должна была служить и нормализация отношений между КНР и СССР. Эти отношения, как известно, начали ухудшаться еще после XX съезда КПСС в 1956 году и достигли крайней остроты в 1969–1970 годах. Еще через 10 лет – после китайско-вьетнамского конфликта – Советский Союз и Китай развернули вдоль советско-китайской границы крупные военные группировки.

Еще во второй половине XIX века Российская империя вынудила Китай к подписанию ряда неравноправных договоров, а позднее ввела свои войска в Маньчжурию. Эти договора были демонстративно, хотя и формально отменены после Октябрьской революции. Нет никаких сомнений в том, что пробуждение и развитие национально-освободительной и революционной борьбы в Китае в 1911–1920 годах было связано с революциями 1905 и 1917 годов в России. Китайская коммунистическая партия, как я уже писал выше, была создана в 1921 году при поддержке РКП(б) и Коминтерна. Эта партия приняла в качестве своей идеологии марксизм-ленинизм, а ее Устав был близок к Уставу РКП(б).

После победы в гражданской войне новое китайское государство – КНР создавалось не по каким-либо демократическим моделям, как это было, например, в Индии, а по образцам и моделям Советского Союза – как диктатура пролетариата. Во времена Мао Цзэдуна это было тоталитарное государство. Дэн Сяопин призвал коммунистов Китая «раскрепостить сознание» и проводить политику «открытости», однако и в 1980-е годы Китай оставался авторитарным государством. Либеральные группы и течения развивались в Китае в 1980-е годы среди части интеллигенции и молодежи. Однако они не имели массовой опоры. Было очевидно, что демократические модели западных стран не подходят к условиям такой большой, самобытной, но все еще очень бедной и отсталой страны, как Китай.

События, которые происходили в СССР после смерти Сталина, стали трудным испытанием для КПК, в которой также насаждался режим культа личности – и не только Мао Цзэдуна, но и Сталина. Китайские лидеры не одобрили решений ни XX, ни XXII съездов КПСС, и идеологический конфликт между КПСС и КПК развивался крайне болезненно, отражаясь и на всех других отношениях. Портреты отцов-основателей марксизма-ленинизма, которые можно было видеть в Китае, оставались без изменений – Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин, Мао Цзэдун. И во времена Брежнева и еще раньше – во времена Н. Хрущева – СССР никто публично не называл «старшим братом»; это была теперь страна, в которой возобладали «ревизионизм», «оппортунизм» и «гегемонизм». Советский Союз начинали причислять к «врагам Китая», а порой называли даже «врагом № 1».

Отношения между СССР и КНР начали меняться в лучшую сторону только с 1985 года. Инициатива исходила от нового лидера КПСС Михаила Горбачева, но она была поддержана и Дэн Сяопином. Надо сказать, что советская печать уже в 1983 году перестала публиковать грубые антикитайские материалы, и о Китае писали теперь снова как о «социалистическом», а не «социал-империалистическом» государстве. Но и китайская печать начала писать об СССР как о социалистическом государстве, почти не упоминая таких терминов, как «гегеонизм» и «социал-империализм». Не прошло незамеченным в СССР и ускорение развития экономики КНР, и расширение его экономических связей со странами Запада. Новые руководители СССР не раз говорили в 1985 году о своем желании и о готовности изменить к лучшему советско-китайские отношения. В большой речи Михаила Горбачева, которую он произнес в июле 1986 года во Владивостоке, можно было прочесть и такие слова: «Хочу подтвердить: ССCP готов в любое время и на любом уровне обсудить с Китаем вопросы по созданию обстановки добрососедства. Советские люди с пониманием воспринимают выдвинутую Компартией Китая цель – модернизировать страну, построить в перспективе социалистическое общество, достойное великого народа. У нас с Китаем, насколько можно судить, приоритеты сходные – ускорение социально-экономического развития. И почему бы не поддержать друг друга, не сотрудничать в осуществлении своих планов там, где это очевидно пойдет на пользу обоим? Чем лучше будут отношения, тем больше мы сможем обмениваться опытом друг с другом. С удовольствием отмечаем, что наметился положительным сдвиг в экономических связях. Убеждены, что исторически сложившееся взаимодополнение советской и китайской экономик дает большие возможности для расширения этих связей. Некоторые крупные проблемы сотрудничества буквально стучатся в дверь. Мы, например, не хотим, чтобы пограничный Амур рассматривался как «водная преграда». Пусть бассейн этой могучей реки будет объединителем усилий китайского и советского народов по использованию на общую пользу имеющихся тут богатейших ресурсов и водохозяйственного строительства. Межправительственное соглашение на этот счет уже совместно разрабатывается. А официально граница могла бы проходить по главному фарватеру» («Известия», 29 июля 1986 г.).

Горбачев сделал не только важное заявление о готовности признать главный фарватер пограничных рек линией границы между СССР и КНР. Он сказал также о готовности СССР содействовать в строительстве железной дороги между северо-западными районами Китая и Казахстаном, о готовности сотрудничать с Китаем в космических исследованиях и подготовке космонавтов, о расширении связей в области культуры и образования.

Разнообразные переговоры и консультации проводились между Китаем и СССР в 1986–1987 годах. Китай и Советский Союз обменялись большими торгово-экономическими выставками. Начал восстанавливаться обмен студентами, укреплялись научные контакты. В Китае начали проводить демонстрацию советских кинофильмов – особенно большой успех имели фильмы «Белорусский вокзал», «Экипаж», «А зори здесь тихие». Последний фильм стал событием в китайской культурной жизни. В Пекине была поставлена опера по мотивам этого фильма. Позднее китайцы сняли еще раз весь этот фильм, но с китайскими артистами. Был снят и многосерийный фильм по мотивам романа «Как закалялась сталь». Советская культура снова становилась популярной в Китае. Однако китайское руководство в это же время не поддержало лозунга и призыва М. Горбачева к «новому мышлению» и «гласности». Никакого позитивного отклика не имела в Китае и книга М. Горбачева о «новом мышлении». В Китае были уверены в том, что нужно сначала провести экономические реформы и повысить уровень жизни народа, а уж потом проводить демократические реформы. Линия М. Горбачева была другой – сначала демократия и гласность, а потом экономические реформы. Китай эту линию считал ошибочной, но от советов и даже от какой-либо критики воздержался. Та массированная атака на марксизм и ленинизм, которая как бы стихийно стала набирать в СССР обороты в рамках политики гласности, не могла найти в Китае ни понимания, ни поддержки.

В самом начале 1988 года в Советский Союз прибыл с визитом министр иностранных дел Китая Цянь Цичэнь. Он встречался не только со своим советским коллегой Эдуардом Шеварднадзе, но и с Михаилом Горбачевым. С ответным визитом в Китай вскоре вылетел глава МИДа СССР Э. Шеварднадзе. Главной темой этих переговоров была подготовка к встрече в верхах – таких встреч у СССР и КНР не было уже несколько десятилетий.

Наиболее важной в рамках начавшихся переговоров стала встреча Э. Шеварднадзе и Дэн Сяопина, которого в Китае называли обычно просто «Председателем». Он говорил весьма образно, но также очень ясно. «Покончить с прошлым, открыть будущее – такая задача стоит перед нами, – говорил он. – Это чрезвычайно трудная задача, потому что она затрагивает сложные вопросы. Многие из них относятся к прошлому, поэтому, решая их, надо знать прошлое. Но это не означает, что надо ворошить его. Надо знать, помнить, учитывать его уроки, чтобы идти вперед. Главное – открыть будущее.

Как я понимаю, именно наша встреча с советским руководителем должна решить эту задачу» (из архива автора).

Государственный визит Михаила Горбачева в Китай был назначен на май 1989 года. Как раз весной 1989 года внутриполитическая обстановка в Китае, и особенно в Пекине, стала усложняться.