Разделение Киевской и Московской митрополий.

Разделение Киевской и Московской митрополий.

Православная церковь в Литве.

Ранее было сказано о том, что митрополит Киевский и всея Руси Максим переехал в 1299 году во Владимир, а его преемник митрополит Петр в 1333 году – в Москву. По мере становления двух враждующих государств Польско-Литовского и Московского наличие единой митрополичьей кафедры, находящейся в одной из столиц, все более вызывало неприятие со стороны Литвы. Все чаще задавался вопрос, как может митрополит Киевский и всея Руси находиться не в Киеве, а в Москве. Московские князья считали такой порядок вполне логичным, поскольку рассматривали Московское княжество единственным и естественным преемником Киевской Руси, а себя прямыми потомками Рюриковичей. Москву не устраивало только одно – зависимость в назначении митрополитов Константинопольским патриархом. Однако ни Византию, ни Рим не устраивало такое стремление Москвы к самостоятельности. На протяжении столетия предпринимались попытки разделить единую церковь на две.

Литовские князья, стремясь к сохранению относительной независимости от Польши, не препятствовали деятельности православной церкви. Этому способствовало наступление на католическую церковь реформаторов, из которых наиболее опасным врагом Рима было чешское гуситство, движение, которое могло захватить своими идеями православные низы Руси. Чтобы избежать этого католики были вынуждены формально заверять православных в своем признании догматов восточной греческой веры. Сам император Римской империи Сигизмунд торжественно заявлял, что «…православная вера в святости своих догматов не уступает римско-католической и православные от католиков в сущности отличаются только бородами да женами священников». Польский король Владислав II, сын Ягайло, учитывая политическую ситуацию, предоставил православным равные права с католиками в отправлении богослужений. В то же время польско-литовские власти, стремились оторвать своих православных подданных от Москвы, добиваясь возобновления митрополии в Киеве. Избрание киевским митрополитом Григория Цамблака, известного в то время проповедника восточного православия, писателя и проповедника произошло в 1415 году на соборе украинских и белорусских епископов. Он исполнял свои обязанности всего пять лет, после чего был вынужден, видимо в результате политических интриг, уехать в немецкий монастырь. До 1431 года православные епархии вновь объединились под рукой московского митрополита Фотия. После его смерти в 1431 году в Москве митрополитом выбрали Рязанского епископа Иону. А через два года литовский князь Свидригайло, ярый приверженец православия, выспросил у константинопольского патриарха нового митрополита в Киев – Смоленского епископа Герасима, которого вскоре сожгли живьем по подозрению в измене Свидригайло. После этого епархии вновь объединились, хотя и не очень охотно, поскольку Иона не был рукоположен по восточному обряду константинопольским патриархом. Кончилось это тем, что константинопольский патриарх рукоположил в 1435 году своего ставленника, сторонника унии грека Исидора, который и прибыл в Москву в 1437 году.

Флорентийская уния.

Западная католическая и восточная греческая церкви разделились, как мы отмечали ранее, в 1054 году, и с тех пор неоднократно заявляли о своем стремлении соединиться. Естественно, при условии, если противоположная сторона признает «истинные» догматы. Пока Византия была в зените своей славы объединение не могло произойти. Но как только наступление Османской империи поставило под угрозу само существование Византийской империи, ее амбиции значительно поубавились, и патриархи и император стали сторонниками объединения с Римом на определенных условиях. Именно эту цель и преследовал Флорентийский собор, созванный по инициативе римского папы Евгения и византийского императора Иоанна VIII Палеолога. Московский князь Василий II, имел большие виды на этот собор, надеясь выспросить у константинопольского патриарха право автокефалии (церковной независимости). Он отправил во Флоренцию целую делегацию, возглавляемую митрополитом Исидором, в составе которой был и княжеский посол.

В работе Флорентийского собора (1439 – 1442 г.г.) приняли участие довольно большая делегация восточной православной церкви. В процессе подготовки важнейших решений об объединении церквей на соборе разгорелись догматические споры. Однако, в силу все тех же причин, связанных с турецкой опасностью, византийские представители были вынуждены признать верховенство римского папы, принять догматы католического вероучения с условием сохранения православной обрядности. Митрополит Исидор, будучи единым представителем русской православной церкви и Москвы и Киева, он отстаивал необходимость унии, но наткнулся на противодействие светского представителя московского князя – тверского епископа Фомы.

В результате долгих дискуссий и жарких догматических споров уния была принята, но когда Исидор возвратился в Москву, Василий II был в ярости от результатов деятельности русской делегации и лично Исидора. Надеясь на получение самостоятельности и независимости от Константинополя в церковных делах, новоиспеченный «легат от ребра св. Петра» Исидор привез московскому князю папскую грамоту, в которой Великий князь приглашался быть «усердным помощником» Исидору взамен «папского благословения». По повелению князя Исидор был заключен в Чудов монастырь, откуда бежал сначала в Литву, после в Киев и, наконец, в Рим, где и стал кардиналом, формально оставаясь митрополитом Киевским и всея Руси.

Сложилась интересная ситуация. Отношения с Византией были испорчены, поскольку патриарх оказался сам сторонником унии, все попытки Василия II получить разрешение Константинополя на самостоятельно избрание митрополита успеха не имели. Киевский князь Олелько также был в недоумении по поводу поведения и намерений Исидора. На его запрос (спустя 6 лет после отъезда Исидора) Константинопольскому патриарху Григорию последний ответил, что кардинал Кир-Исидор является законным митрополитом киевским и всея Руси.

Сам Исидор делами киевской митрополии совершенно не занимался, хотя и неоднократно собирался приехать в Киев. Тем временем Василий II, узнав об ответе патриарха в отношении Исидора, в 1448 году вновь инициировал избрание митрополитом рязанского епископа Иону. Но наступило время, когда идея унии перестала быть актуальной. Оба инициатора этой акции (папа Евгений и император Иоанн) умерли, новый папа Николай V был сторонником католичества, польский король и литовский князь Казимир выразил полную свою подчиненность Риму. Однако военные успехи московского князя вынудили Казимира обратиться к епископу Ионе за содействием в деле подписания мира с Москвой в обмен на обещание объединить митрополии. Иона действительно стал реально единым митрополитом всей Руси и Московской и украинской и белорусской, но некоторые епископы его не признали.

Разделение митрополий.

А тем временем, в 1453 году произошла страшная для всего православного мира катастрофа: турки взяли Константинополь и разрушили его. В Москве расценили это событие как Божью кару за измену православию на Флорентийском соборе и отныне не считали себя связанными с Византией в части обязательности рукоположения митрополитов. Исидор, называвший себя митрополитом Киевским и всея Руси был непосредственным свидетелем падения Константинополя, после чего вернулся в Рим и стал советником нового папы – Калиста III, который вновь вернулся к идеям унии. Он по совету Исидора специальной буллой назначил в 1458 году митрополитом в Галиции епископа Макария. А после этого стал добиваться возобновления отдельной киевской митрополии. Раскол некогда единой церкви произошел 3 сентября 1458 года, когда преемник Калиста III папа Пий II издал буллу о разделении Киевской митрополии на верхнюю (Московскую) и нижнюю (Польско-Литовскую). При этом верхняя митрополия сохранялась за все тем же Исидором, а нижняя – за игуменом греческого монастыря Григорием, учеником Исидора c титулом митрополит Киевский и всея Руси. Одновременно Пий II обратился к Казимиру и русской пастве в пределах Литовского княжества не пускать в пределы Литовской части ни московских посланцев, ни константинопольских, а к пастве в верхней митрополии – с призывом не признавать Иону. Дело в том, что после разгрома Византии стало два вселенских православных патриарха – один в Константинополе под властью турецкого султана, а другой – в Риме.

Соответственно, московский митрополит Иона собрал поместный собор русских епископов и взял с них клятву на верность. Однако главы епископств, входивших в состав Литвы, не спешили его признавать. В то же время киевский князь Семен Олелькович признал Иону, как главу русской церкви. Оба константинопольских патриарха (римский в изгнании, признанный Папой, и стамбульский, утвержденный султаном Магометом II), враждуя между собой, тем не менее, подтвердили законность назначения киевского митрополита Григория. Между прочим, константинопольским патриархом в изгнании в 1461 году стал все тот же Исидор, который, естественно, не мог не признать своего ученика и ставленника. Так произошло разделение некогда единой русской православной церкви на две митрополии. Вокруг этого хитросплетения событий и интересов продолжаются споры историков и политиков о том, кто имеет больше прав на то, чтобы считаться посвященным в митрополиты на законном основании. Формально московский митрополит Иона не был рукоположен Константинопольским патриархом, а Киевский Григорий был, да не одним, а сразу двумя. Но один из них находился в Риме и действовал от имени папы, то есть фактически был униатом, а второй посвящал митрополитов по милостливому разрешению турецкого султана. В Москве унию, как известно, не признавали, а доверие к Византии было подорвано падением древним центром православия – Константинополя.

В течение нескольких последующих лет турки завоевали Сербию, Болгарию, Грецию, Боснию. Православный мир терял свои исторические корни. Московская Русь все более отмежевывалась от старых христианских центров – Рима и Константинополя и укрепляла свою независимость в церковной жизни, в то время как киевская митрополия, продолжая общение с обоими центрами, разрывалась между Западом и Востоком. Наступающая полонизация украинского общества угрожала полной потерей своей самобытности и даже переменой веры. Но этого не произошло, ценой титанических усилий, православие не растворилось ни в католичестве, ни в протестантском реформаторстве.