№ 242. Восстание юнкеров в Петрограде 28 октября 1917 года

№ 242. Восстание юнкеров в Петрограде 28 октября 1917 года

(Статья «Кто организовал восстание юнкеров» из № 2 «Бюллетеней бюро военных комиссаров»)

Октябрьский переворот в Петрограде был совершен почти без всякого кровопролития. Когда брали Зимний дворец, с «Авроры» и Петропавловской крепости стреляли холостыми зарядами. По сведениям штаба Революционного комитета, за первые дни революции было убито всего 6 чел. и ранено около 50, преимущественно со стороны восставших рабочих и солдат.

Но первые же дни победоносного восстания были омрачены вооруженным выступлением отдельных групп юнкеров. О том, кто спровоцировал это выступление, уже не раз сообщалось в печати; поэтому мы не будем воспроизводить полностью имеющиеся в бюро донесения комиссаров о юнкерском восстании. Ограничимся помещением выдержки из доклада комиссара Николаевского инженерного училища тов. Лебедева. Доклад тов. Лебедева, бывшего тогда юнкером Николаевского училища, еще раз подтверждает прямую причастность к выступлению юнкеров граждан Авксентьева, Гоца и др.

«28 октября, – пишет в своем донесении тов. Лебедев, – собрался училищный комитет для обсуждения вопроса о прекращении отпусков из стен замка. Произошло бурное заседание, постоянно прерываемое „ходоками” от юнкеров и офицеров, справляющихся о результатах заседания. Комитет постановил: прекратить отпуска для юнкеров, кроме тех, кому необходимо пойти в город для целей политической информации или по болезни родных и т. д. На заседании особенно неистовствовал полк. Муфель, требовавший абсолютного прекращения отпусков.

Вечером, во время обеда, в 5 часов, юнкерами были задержаны юнк. Ш. (большевик) и юнк. М. (лев. с.-р.), которые комитетом были отпущены в город; юнкера не хотели, чтобы их планы и их подготовительные работы были известны в Смольном, У телефонов [были] поставлены дежурные, так что никто из нас уже не мог предупредить своих товарищей в Смольном. Солдаты училища, по-видимому, еще ничего не знали.

К 8 часам вечера 28 октября сформировался новый временный училищный комитет, по составу своему оборонческий, который и ведал обороной замка до приезда в него г. Полковникова, Гоца и др. членов комитета Спасения. Приехал какой-то штаб комитета Спасения с полномочиями и бумагами, подписанными гражданином Авксентьевым. Приехавшие сообщили, что на стороне комитета Спасения стоят некоторые части гарнизона (Измайловский полк, Семеновский, Волынский, казаки и т. д.). Но все эти сведения оказались ложью и грубой провокацией. Юнкера, плохо разбиравшиеся в политике, поверили этой гнусной лжи, за что некоторые из них и поплатились своими головами.

Замок стали приводить в боевую готовность: у всех ходов и ворот – караулы. Роздали юнкерам боевые патроны. Благодаря трогательному единению офицеров и юнкеров, замок приготовлен к защите через 2–3 часа. Уже ночью, часа в 2, был сделан налет на Михайловский манеж, где забрали 5 броневиков, пулеметы и ленты к пулеметам. Жертв не было ни с той, ни с другой стороны. Часов в 7 утра 29 октября по приказу Полковникова отправлен отряд на телефонную станцию, взятую тоже без капли крови. Благодаря обилию офицеров, все эти набеги вышли „безукоризненными” с технической стороны и выполнены с рвением, достойным лучшего применения.

Около часу дня стало известно, что телефонная станция окружается революционными войсками. Вскоре же и г. Полковников сознался, что войска Керенского от Петрограда далеки и что ни одна часть петроградского гарнизона не стоит на стороне комитета Спасения. В конце концов эти авантюристы из комитета Спасения отдают приказ: сдавайся и спасайся, кто может, и сами первые удирают из замка. Паника среди юнкеров. Срывают погоны и бегут. Кто плачет, кто бранит Полковникова, и, как говорили некоторые юнкера, если бы они его нашли, то убили бы за его провокацию.

В 5 часов замок был взят солдатами. Офицеры и юнкера сдались, положив оружие, и были отведены в Петропавловскую крепость. Однако около половины юнкеров и большинство офицеров успело убежать из училища.

Так возник и так закончился этот заговор в Инженерном замке. Революционный пролетариат, слегка оглянувшись на это детское препятствие на своем пути, пошел дальше вперед и вперёд».

Публикуется по: Большевизация Петроградского гарнизона… С. 349–351.

Из выступлений на совещании полковых представителей Петроградского гарнизона 29 октября 1917 г.

Ленин : […] Политический вопрос теперь вплотную подходит к военному. Слишком ясно, что Керенский привлек корниловцев, кроме которых ему опереться не на кого. В Москве взяли Кремль, а окраины, где живут рабочие и вообще беднейшее население, не в их власти. На фронте за Керенского нет никого. Даже колеблющийся элемент, как, например, члены железнодорожного союза, высказываются за декрет о мире и о земле.

Это не политика большевиков, вообще не политика «партийная», а политика рабочих, солдат и крестьян, т. е. большинства народа. Мы не проводим программы большевиков, и в земельном вопросе наша программа взята целиком из крестьянских наказов.

Не наша вина, что эсеры и меньшевики ушли. Им предлагали разделить власть, но они хотят подождать, пока кончится борьба с Керенским.

К участию в правительстве мы приглашали всех; левые эсеры заявили, что они хотят поддерживать политику советского правительства. О несогласовании с программой нового правительства они не решались даже заявить.

[…] Мы из Совета не исключали никого. Если они не хотели совместной работы, тем хуже для них. За меньшевиками и эсерами солдатские и крестьянские массы не пойдут. Я не сомневаюсь, что на любом рабочем и солдатском собрании 9/10 выскажется за нас.

[…] Если корниловцы организуют новое наступление, им будет отвечено так, как сегодня ответили на восстание юнкеров. Пусть юнкера пеняют на себя. Мы взяли власть почти без кровопролития. Если были жертвы, то только с нашей стороны. Весь народ именно той политики желал, которую ведет новое правительство. Оно взяло ее не у большевиков, а у солдат на фронте, у крестьян в деревне и у рабочих в городах.

[…]

Покровский [106] просит дать ему слово для сообщения о психологии войск.

– Опыт военный у меня большой. Я принимал участие в японской войне, в турецкой и в настоящей. А в мирное время я изучал военное искусство. Моя диссертация – история революционных войн.

Наша картина партизанской войны – повторилось то, что и во время Французской революции. Та же дезорганизация, та же неопределенность, недоверие к офицерам. Обе стороны сражаются обыкновенно не особенно сильно. Надо покорить противника нашей воле. У нас есть неопределенность, усталость, а у них она еще в большей степени. Мы знаем, что наше дело право, что сопротивление не может быть очень устойчивым. Пример – корниловское восстание. Офицеры, которые ведут корниловские войска, не верят в свое дело, солдаты их не убеждают. Они подавляют дисциплиной. Их ждет крик в спину: «Предатели».

Наши офицеры стоят в особенных условиях. Они сговариваются с вами. Мы боремся за правое дело. Ошибка, что не были запрещены немедленно все газеты. Они клевещут, и это поддерживает корниловцев. Мы безусловно сильнее. Надо побороть нашу усталость, у них усталости еще больше.

Далее следуют доклады представителей полков.

[…]

Запасный броневой Автомобильный дивизион. Эту ночь между солдатами и офицерами произошла непримиримая распря. Офицеры и юнкера напали на Михайловский манеж, убили караул и увели несколько броневых машин, в том числе «Ахтырец». Они уже овладели телефонной станцией. Позднее при столкновении с солдатами офицеры и генералы срывали с себя погоны. Все машины мы взяли обратно. Солдаты действуют. Офицеры засели Невский, 100. Командир Сафонов по телефону пригласил нас в комитет «Спасения». Солдаты заявили, что не 300 идут к одному, а один к 300. Сафонов ответил, что он придет, но прислал вооруженный грузовик. Произошло столкновение. Сафонова хотели арестовать, но он сбежал. Настроение у солдат дружное.

[…]

Красная летопись, 1927, № 2 (23). Публикуется по: Большевизация Петроградского гарнизона… С. 345–348.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.