§ I. Руины города

§ I. Руины города

Основатели Нового Илиона построили свой город к юго-востоку от Гиссарлыка[275] и использовали этот холм в качестве своего акрополя и места, где располагались их святилища. Возможно, они поступили так по трем причинам: во-первых, потому, что они осознавали тот факт, что здесь некогда стояло святилище Афины, а также дома последнего царя Трои и его сыновей, и именно здесь была решена судьба священного Илиона, и поэтому религиозное благочестие помешало им использовать это место для мирских целей; во-вторых, поскольку Гиссарлык имеет мощную природную защиту и удивительно удобно расположен для акрополя; и, в-третьих, потому, что новых поселенцев было слишком много, чтобы на таком небольшом пространстве строить новый город. Это объясняет тонкость греческого слоя руин на Гиссарлыке, редкость предметов человеческой деятельности, даже фрагментов керамики, и изобилие терракотовых фигурок и круглых кусочков терракоты в виде часов с двумя отверстиями, которые здесь заменили доисторические пряслица и, судя по всему, наряду с фигурками служили вотивными приношениями. В память о старом акрополе, ошибочно отнесенном Гомером к Илиону, который, как, возможно, считали новые поселенцы, занимал тот же самый холм, Гиссарлык отныне был назван Пергамом или Пергамом Приама, как называет его Геродот[276].

Первые священные постройки, сооруженные здесь новыми поселенцами, нам практически неизвестны. Первое упоминание о храме мы находим у Геродота, который повествует, что Ксеркс во время своего похода на Грецию (480 до н. э.) отправился туда, чтобы принести жертву Афине Илионской[277]. Страбон говорит, что этот храм вплоть до времен Александра Великого был малым и незначительным (?????? ??? ???????)[278]. К нему и к другим древним храмам, построенным эолийскими поселенцами, возможно, принадлежат многочисленные обработанные блоки из известняка, зачастую с грубыми скульптурами, которые я нашел встроенными в стены позднейшего времени.

Из последующего, роскошного храма Афины, построенного Лисимахом и разрушенного отчасти или полностью Фимбрией и восстановленного Суллой[279], мало что спаслось от благочестивого усердия ранних христиан, и никаких следов его выше уровня земли мы не видим. Барабаны его коринфских колонн с их прекрасными капителями, все – из белого мрамора, были использованы для строительства оборонительной стены; барабаны были скреплены цементом. В моем раскопе на юго-восточной стороне мне пришлось пробиться через эту стену, которую посетители могут увидеть справа и слева от этого раскопа[280]. Барабаны, которые я извлек, можно увидеть: они поставлены у входа в раскоп.

От самого храма я нашел на месте только фундамент; нигде он не уходит глубже чем на 6¹/₂ фута. Пол, состоящий из известняковых плит, выложенных на двойной слой того же камня, был покрыт плодородной почвой глубиной от 1 до 3 футов. Это объясняет полное отсутствие целых скульптур, поскольку любые находившиеся здесь скульптуры должны были лежать на поверхности, пока их не уничтожили религиозные фанатики или вандалы. Это также объясняет огромное количество фрагментов статуй, которые покрывают весь холм. Судя по фундаментам, длина храма составляла 288 футов и 72¹/₂ фута в ширину; он был ориентирован на востоко-юго-восток ¹/₂ на восток. Суровая необходимость вынудила меня разрушить большую часть этих фундаментов, чтобы раскопать доисторические города; однако посетители могут увидеть некоторые их остатки на северо-восточной и юго-западной сторонах моего большого раскопа, который разрезает холм с юго-востока на северо-восток. Длинная эллинская стена на южной стороне (см. план в разрезе IV, под буквой U) также относится к этому храму и, судя по всему, служила ему оградой; то же можно сказать и о четырехугольной эллинской постройке в форме башни; однако я не могу сказать, для чего она могла бы служить храму. Посетители могут видеть, что она стоит непосредственно на обугленном пепле и руинах третьего, сожженного города. Из других храмов я нашел только большие руины дорического храма Аполлона на склоне холма с северной стороны[281]; однако, как ни странно, ни один камень не находился на своем месте. Один красивый блок-триглиф этого храма, который я опишу позже, был найден на глубине 3 фута ниже поверхности на северном склоне; другой, неоконченный блок-триглиф – на плато близ поверхности. Кроме того, во время моих раскопок на плато холма я нашел фундаменты многих других построек из больших обработанных камней, одна из которых была длиной 59 и шириной 43 фута. В этом последнем здании или рядом с ним я нашел три надписи, которые, судя по всему, висели на нем, и весьма вероятно, что это был булевтерий, или дом совета. Другие дома могли быть храмами или домами верховных жрецов. Однако моей целью было раскопать Трою, и поскольку я не мог этого сделать посредством туннелей или оставить все эти руины висеть в воздухе над нашими головами, то я был вынужден – к большому моему сожалению – уничтожить их и сохранить только те из них, которые, как я посчитал, представляют большой интерес для науки.

Из оборонительных сооружений, которые я могу отнести к эпохе, предшествующей македонскому периоду, я могу упомянуть только нижние слои кладки большой башни, на которую я наткнулся в моем северо-западном раскопе[282]. Вся верхняя часть этой башни состояла из больших обработанных камней, возможно относящихся ко времени Лисимаха. Часть ее все еще можно видеть на юго-западной стороне того же раскопа[283]. Поскольку большая стена, построенная Лисимахом вокруг холма, оказалась полностью скрытой, то она хорошо сохранилась: в среднем ее высота составляет около 12 футов и толщина – 10 футов; она состоит из больших, хорошо обработанных блоков известняка, выложенных друг на друга без какого-либо раствора, на большинстве их начертана монограмма[284]. Поскольку буква не всегда одна и та же (например, на одном камне может быть ?, а на другом ? или ?), то я полагаю, что это пометки из каменоломни. Чтобы открыть раскопы, мне, к несчастью, во многих местах пришлось пробиваться через стену, как, например, в точках Z Восток и Z Запад, а также R на плане I. В других местах мне пришлось полностью снести ее на большие расстояния, как, например, в пунктах N N и V (план I); но даже в этом случае весь нанесенный мною ущерб ограничился в общем и целом примерно одной шестой частью всей окружности стены вокруг Гиссарлыка. Итак, любой, кому захочется откопать оставшуюся часть стены, найдет, что около пяти шестых ее хорошо сохранились. Великолепным образцом архитектуры Лисимаха является башня на западной стороне моего большого северного раскопа, представленная под буквой F на сопровождающем рис. 1431. D помечена стена более позднего времени. Посетители могут увидеть, что башня была воздвигнута на руинах, которые покрывали на глубину до 35 футов верх древней стены, помеченной B, и поддерживающей стены, помеченной А на рис. 2 (Кн. 1. С. 63). Я особенно рекомендую посетителям осмотреть наклонный слой руин, который показан на рис. 1431, и обратить внимание на его толщину и материалы, из которого он состоит. Поскольку все слои, в которых встречается мрамор, относятся к Новому Илиону, то можно увидеть, что скопление греческих руин здесь особенно велико. Возможно, все мраморные осколки датируются той эпохой, когда были вытесаны мраморные блоки для коринфского храма Афины и дорического храма Аполлона. От стен вокруг Илиона, построенных Лисимахом и, возможно, только починенных Суллой, то тут, то там сохранились только части; однако с помощью черепков и фрагментов мрамора, которыми усеян весь участок, где располагался Новый Илион, этого достаточно, чтобы позволить посетителю увидеть всю окружность города.

Рис. 1431. Большой северо-восточный раскоп (западная сторона) А и В показывают последовательность слоев руин; цифры дают толщину этих слоев во французских метрах. Все эти слои, судя по всему, относятся к одной и той же эпохе: фрагменты мрамора доказывают, что эти руины относятся к тому времени, когда был построен мраморный храм. Башня F, видимо, также принадлежит к тому же времени; стена D, которая построена из более крупных камней, – более поздней эпохи

Помимо других стен есть и следы внутренней стены, связывающей два четырехугольных форта, от которых остались большие руины[285]. Один из этих фортов расположен вблизи дороги на Чиблак; другой – на восточном краю города.

Большая площадь города, массы мрамора или гранитных колонн, которые выступают из земли; миллионы фрагментов скульптур, которыми усеяна вся округа; множество огромных груд руин; мозаичные полы, которые находят во многих местах; гигантский акведук, который все еще переброшен через Фимбрий и по которому Илион снабжался водой с верхней части этой реки, и, наконец – но не в последнюю очередь! – обширный театр, в котором могло поместиться 5 тысяч зрителей (посетители могут увидеть его: он вкопан в склон холма непосредственно к востоку от Гиссарлыка)[286], – все это говорит о большом размере, богатстве и великолепии города. Мраморные сиденья из театра исчезли; но в небольшом раскопе, который я вырыл в орхестре, я обнаружил многочисленные фрагменты мраморных скульптур, которые свидетельствуют о его великолепии.

Как уже говорилось выше, на месте Нового Илиона, за пределами собственно Гиссарлыка, я выкопал 20 шахт, разрезы и глубины которых точно показаны на плане эллинского Илиона (план II); по ним можно увидеть, что глубина руин на кратком расстоянии от запада и юго-запада от Гиссарлыка – от 5 до 5,3 метра (от 16 футов 5 дюймов до 17 футов 5 дюймов), однако дальше на юге и юго-западе она снижается до 2 или 2,50 метра (от 6 футов 7 дюймов до 8 футов 2 дюймов). Глубина руин на этом плато над театром также не превышает 8 футов 2 дюймов, и далее к востоку она уменьшается еще сильнее. В этих руинах наличествует множество фрагментов керамики всех эпох – от основания города эолийскими колонистами до его упадка в IV и запустения в V веке н. э. Однако я предполагаю этот упадок и запустение единственно по отсутствию более поздних монет, чем монеты Констанция II, и по полному отсутствию керамики или руин византийского периода, от которых я не нашел никаких следов ни в одной из моих 20 шахт. Других доказательств у меня нет[287]. Как уже говорилось, Э. Мейер[288] упоминает, что «Константин Багрянородный (911–959 н. э.) все еще упоминает большинство городов Троады как епископства: Адрамиттий, Асс, Гаргару, Антандр, Александрию-Троаду, Илион, Дардан, Абидос, Лампсак; Парий даже числится резиденцией архиепископа[289]. Однако не могло ли епископство Илионское находиться в другом месте?»

Массы монет, подобранных пастухами с поверхности места, где находился Новый Илион, действительно поражают; но они все бронзовые, и многие из них не восходят к эпохе более древней, чем македонский период. По большей части это монеты самого Илиона, однако часто встречаются и монеты Александрии-Троады, в то время как монеты Сигея, Дардана, Тенедоса, Офриния, Гергифы, Элеуссы, Абидоса, Лампсака, Гераклея, Смирны, Эфесы, Адрамиттия, Асса и т. д. более редки. Я также нашел монеты всех этих городов во время моих раскопок на Гиссарлыке и очень большое количество монет Илиона, как и монет Александрии-Троады. Серебряные тетрадрахмы Илиона очень редки; я никогда их не находил. Пастухи также часто находят гравированные камни. Я сам нашел в моих раскопах шестнадцать. По большей части они относятся к римскому времени. Только шесть из них я могу с достаточной долей уверенности отнести к македонскому периоду; ни одна из них не имеет большой художественной ценности. Они изображают воина на колеснице с четырьмя лошадьми, Артемиду с полумесяцем и утренней звездой, Исиду, Пана с гроздью винограда в руке или же бюсты – очевидно, портреты – мужчин и женщин. Тот факт, что эти камни всегда находят без колец, как мне кажется, можно объяснить только предположением, что кольца были оловянные: этот металл исчезает, не оставляя следов. Такие драгоценные камни с гравировкой высоко ценились в древности. Согласно профессору Русопулосу, Афиней говорит, что инталия высокого художественного достоинства была продана за 5 талантов. У царя Митридата VI была коллекция из 2 тысяч драгоценных камней с инталиями; император Адриан также был восторженным почитателем таких драгоценностей и тратил на них огромные деньги.

Я представляю здесь несколько фрагментов наиболее характерной архаической греческой керамики, обнаруженной на самом холме Гиссарлык.

Фрагмент сделанного вручную сосуда (рис. 1432) изображает черным цветом на светло-красном фоне верхнюю часть фигуры крылатой женщины с длинным заостренным носом и таким же подбородком; длинные волосы свисают на спину; глаз очень большой; голова покрыта небольшой шапочкой, к которой присоединен очень длинный «хвост» или гребень; особенно интересен его кончик, разветвляющийся на две спирали. Перед этой фигурой, в правом углу мы опять видим любопытный символ, который также встречается на италийских урнах-хижинах и троянских пряслицах и который покойный профессор Мартин Хауг из Мюнхена читал как si; он считал, что это первый слог имени троянского бога или героя Сиго или Сико, который он неоднократно находил в троянских надписях. За этой фигурой мы видим любопытный предмет со свастикой в форме мальтийского креста. Я также обращаю внимание читателя на две группы точек, которые, как предполагает профессор Вирхов, могут символизировать цветы.

Рис. 1432. Расписная архаическая керамика. (Примерно половина натуральной величины. Найдена на глубине 5 футов)

На рис. 1433 – фрагмент керамики, сделанной на гончарном круге, с орнаментом, нанесенным черным цветом на белом фоне; он состоит из девяти волнистых линий и похожего на стрелы орнамента между двумя рамками. На рис. 1434 – фрагмент верхней части сделанного на гончарном круге сосуда, украшенного снаружи простыми темно-коричневыми лентами, изнутри – крылатой женской фигурой, которую мы видим на иллюстрации, нарисованной коричневым цветом на светло-желтом фоне. У нее очень пышные волосы, закрепленные темно-красной диадемой, которая, судя по всему, свисала гораздо ниже крыльев; черты этой фигуры архаические; за головой – любопытный треугольник с орнаментом, который часто встречается на ассирийских скульптурах.

Рис. 1433. Расписная архаическая греческая керамика. (Примерно половина натуральной величины. Найдена на глубине около 6 футов)

Рис. 1434. Расписная архаическая керамика. (Натуральная величина. Найдена на глубине 6 футов)

На рис. 1435 – разбитая терракотовая фигурка, возможно – жрицы, с ассирийскими чертами; руки, очевидно, раньше выступали вперед. Эта фигурка сплошь расписана красными узорами, возможно долженствовавшими обозначать одежду. На рис. 1436 – фрагмент ободка блюда с узором-меандром, нарисованным темно-коричневым цветом на светло-зеленом фоне; непосредственно под ободком – два отверстия для подвешивания. На рис. 1437 – носик вазы в форме головы зверя, расписанной темно-красным.

Рис. 1435–1437. Фигура жрицы в ассирийском стиле и расписная архаическая керамика. (Половина натуральной величины. Найдены на глубине 6 футов)

На рис. 1438 – горлышко архаической вазы с выступами для подвешивания, с вертикальными отверстиями и росписью в виде черного геометрического узора на белом фоне. На рис. 1439 – внешняя сторона ободка сосуда, сделанного вручную с орнаментом, похожим на сеть, нарисованным темно-коричневым цветом на белом фоне. На рис. 1440 – фрагмент внутренней стороны вазы или чаши ручной работы с примитивным узором-меандром, нарисованным темно-коричневым цветом на светло-желтом фоне; над и под ним перемежающиеся ленты коричневого и фиолетового цветов. На рис. 1441 – фрагмент небольшой сделанной на гончарном круге вазы, которая, в точности как и ваза, найденная мною в Микенах[290], изображает темно-коричневым цветом на светло-желтом фоне воинов с копьями и огромными овальными щитами. На рис. 1442–1444 – фрагменты сосудов, сделанных на гончарном круге, расписанных узорами в виде кругов или спиралей. На рис. 1445 и 1446 – фрагменты сосудов ручной работы, богато расписанных с внутренней стороны; на обоих мы видим часть тела животного, возможно лошади. На внешней стороне эти чаши были украшены простыми красными, коричневыми или черными полосами. Фрагменты архаической керамики, расписанные геометрическими узорами, встречаются в изобилии, однако целую вазу такого вида я нашел только одну.

Рис. 1438. Горлышко архаического сосуда с трубчатыми отверстиями для подвешивания. (Почти половина натуральной величины. Найдено на глубине 6 футов)

Рис. 1439–1446. Фрагменты расписной архаической греческой керамики. (Половина натуральной величины. Найдены на глубине от 4 до 6 футов)

На рис. 1447 – плоский предмет из красной терракоты с рельефом, изображающим красивую женщину с длинными волосами и богатым восточным головным убором; очевидно, руки у нее сжаты на груди. По всей видимости, это идол, который был вставлен в дерево. Я обращаю внимание читателя на четыре выступа по бокам фигурки. На рис. 1448 – сидящая фигура из терракоты; слева у нее ребенок, на коленях она держит книгу; обе фигуры – работа мастера и могут относиться к концу V и началу IV века до н. э. На рис. 1449 – грубо сработанный лев из терракоты. На рис. 1450 – достаточно хорошо сделанная свинья, любопытным образом украшенная темно-красными звездами на светло-сером фоне. На рис. 1451 – табличка из терракоты, изображающая нарисованную фигуру в плаще, с длинной бородой, на коне; на голове надета шапка.

Рис. 1447. Предмет из красной терракоты с рельефом с изображением азиатской богини с богатым восточным головным убором, возможно идол. (2:3 натуральной величины. Найден на глубине 5 футов)

Рис. 1448. Фигура с ребенком, держащая на коленях книгу. Расцвет эллинской эпохи. (Почти половина натуральной величины. Найдена на глубине 3 фута)

Рис. 1449. Лев из терракоты (2:5 натуральной величины. Найден на глубине около 3 футов)

Рис. 1450. Свинья из терракоты, любопытным образом сплошь украшенная звездочками. (Натуральная величина. Найдена на глубине 12 футов)

Рис. 1451. Табличка из терракоты с рельефом, изображающим всадника. (Натуральная величина. Найдена на глубине от 2 до 3 футов)

На рис. 1452 – предмет из терракоты с рельефом, изображающим бородатую фигуру старика с фригийским колпаком на голове. Профессор Сэйс заметил мне касательно этого предмета: «Эта фигура выполнена в ассирийском стиле. По бокам головы – крылатая молния, такая, как мы находим на монетах Элиса на Сицилии. Г-н Перси Гарднер объясняет этот символ в Numismatic Chronicle, N. S. XIX (1879). Мы снова находим его на терракотовых пластинках, показанных на рис. 1459–1461». На рис. 1453 – бородатая голова, покрытая тканью. На рис. 1454–1456 – очень хорошенькие женские головки из терракоты, которые могут относиться к македонскому периоду; лицо на рис. 1455 отчасти скрыто шалью. Как сказал мне профессор Русопулос, Дикеарх утверждает, что фиванские женщины покрывали головы настолько, что лица совсем не было видно. На рис. 1457 – фрагмент дна чаши с рельефом, изображающим двух мальчиков, целующих друг друга. Этот предмет находит свой аналог во фрагменте вазы из Тарса (Киликия) из Лувра, где также на рельефе представлены двое целующих друг друга юношей.

Рис. 1452. Любопытный предмет из терракоты с рельефом с архаической фигурой. (Половина натуральной величины. Найден на глубине 3 фута)

Рис. 1453. Бородатая голова с любопытным головным убором. (Половина натуральной величины. Найдена на глубине от 2 до 3 футов)

Рис. 1454. Очень красивая женская головка. (Половина натуральной величины. Найдена на глубине от 2 до 3 футов)

Рис. 1455. Очень хорошенькая женская головка в шали. (Половина натуральной величины. Найдена на глубине от 2 до 3 футов)

Рис. 1456. Женская головка; возможно, македонская эпоха. (Почти половина натуральной величины. Найдена на глубине 2 фута)

Рис. 1457. Дно чаши с рельефом, изображающим двух целующихся мальчиков. (Почти половина натуральной величины. Найдена на глубине 2 фута)

На рис. 1458 – форма из терракоты, изображающая женщину и мужчину; у последнего вокруг головы, очевидно, виден нимб славы. Между их головами показан двуручный сосуд, под ним – цветы. Форма, видимо, относится к позднеримскому времени.

Рис. 1458. Терракотовая форма, изображающая мужчину и женщину; возможно, позднеримское время. (Почти половина натуральной величины. Найдена на глубине от 1 до 2 футов)

На рис. 1459–1464 – шесть терракотовых табличек; на первых трех представлен, по мнению профессора Вирхова и профессора Сэйса, крылатый перун Зевса в барельефе. Профессор Вирхов видит в образце на рис. 1462 изображение колчана для стрел. Предметы, изображенные на рис. 1463 и 1464, объяснить гораздо труднее. Эти таблички, которых было найдено большое количество, возможно, служили украшениями для ларчиков или мебели.

Рис. 1459–1464. Терракотовые таблички с любопытными рельефными изображениями из греческого слоя. (Половина натуральной величины. Найдены на глубине 2 фута)

На рис. 1465 – фрагмент расписной эллинской вазы с любопытными знаками, напоминающими египетские иероглифы.

Рис. 1465. Фрагмент расписной греческой керамики. (Половина натуральной величины. Найден на глубине от 2 до 3 футов)

Глиняные пряслица все еще встречаются в слое Нового Илиона, но все они тщательно обожжены, и ни на одном никогда нет прочерченного или расписного орнамента. Однако гораздо больше здесь лишь слегка обожженных предметов из терракоты в форме наших карманных часов с двумя отверстиями около края. Многие из этих предметов круглые; во многих других край непосредственно над двумя отверстиями уплощенный. В большинстве случаев эти предметы украшены оттиском штампа, в котором мы видим собачью голову, пчелу с расправленными крыльями, летящую фигуру, лебедя и т. д.; эта печать иногда находится в центре предмета, иногда на плоском краю. Однако на многих печати нет, и в этом случае они чаще всего значительно больше, тяжелее, из более грубой глины и более грубой работы и более тщательно обожжены. Предметы со штампами обычно из более высококачественного материала и меньше обожжены, возможно, для того, чтобы печать не пострадала из-за длительного воздействия огня. Из этого последнего разряда я воспроизвожу семь предметов на рис. 1466–1472. На печати на рис. 1466 мы видим каменного козла и лебедя; на рис. 1467 – любопытные знаки, напоминающие египетские иероглифы; на рис. 1468 – бюст молодого человека со шлемом на голове; на рис. 1469 – голубя; на рис. 1470 – обнаженную женщину; на рис. 1471 – двух каменных козлов; на рис. 1472 – лошадь.

Рис. 1466. Предмет из терракоты с двумя отверстиями и изображением лебедя и каменного козла. (Половина натуральной величины. Найден на глубине от 2 до 6 футов)

Рис. 1467. Предмет из терракоты с двумя отверстиями и изображением любопытных знаков. (2:3 натуральной величины. Найден на глубине от 2 до 5 футов)

Рис. 1468. Предмет из терракоты с двумя отверстиями и изображением бюста мужчины. (Половина натуральной величины. Найден на глубине от 2 до 6 футов)

Рис. 1469. Предмет из терракоты с двумя отверстиями и изображением голубя. (Половина натуральной величины. Найден на глубине от 2 до 6 футов)

Рис. 1470. Любопытный предмет из терракоты с двумя отверстиями и изображением обнаженной женщины. (Половина натуральной величины. Найден на глубине от 2 до 5 футов)

Рис. 1471. Предмет из терракоты с двумя отверстиями и изображением двух четвероногих; возможно, имелись в виду каменные козлы. (Половина натуральной величины. Найден на глубине от 2 до 5 футов)

Рис. 1472. Предмет из терракоты с двумя отверстиями и изображением лошади. (Натуральная величина. Найден на глубине от 2 до 5 футов)

Похожие предметы находят по всей Троаде; я подобрал несколько таких с поверхности там, где некогда находились Эантий и Ретий. Они также часто встречаются и в Греции, однако там на них нет штампов. У меня нет сведений о том, чтобы они были найдены где-либо еще. Полагали, что они использовались в качестве грузиков для сетей; но этому противоречит аккуратный вид этих предметов, поскольку ни на одном из них нет следов использования и износа; кроме того, те, что обожжены лишь слегка, в воде немедленно испортились бы, и изящные фигурки на штампах плохо приспособлены для погружения в воду. Итак, я предположил бы, что, как и орнаментированные пряслица в пяти доисторических городах, эти красивые предметы с двумя отверстиями служили в эолийском Илионе вотивными приношениями богине-покровительнице, Афине Илионской.

Из греческих терракотовых ламп, найденных в руинах Нового Илиона, я воспроизвожу одну, на рис. 1473: у нее ножка в виде колонны, и она длиной 7 дюймов. Как уже говорилось на предшествующих страницах, лампы были совсем неизвестны во всех доисторических городах, если только для этой цели не служили определенные маленькие сосуды, как candylia, которыми все еще пользуются в греческих церквях. Гомер знал только ?????????, огненные плошки или светильники, три из которых стояли в большом зале дворца Одиссея. Они представляли собой сковородки из терракоты или меди, возможно поставленные на пьедесталы, в которых горело очень сухое дерево, смешанное с просмоленным деревом (????)[291]. Гомеровские факелы, ??????[292], были, таким образом, не чем иным, как кусками просмоленного дерева. От ???? происходит более позднее слово ???, означающее «факел», которое используется у Фукидида, Полиэна, Плутарха и других.

Рис. 1473. Греческая лампа на высокой ножке. (1:4 натуральной величины. Найдена на глубине 5 футов)

На рис. 1474 – четырехугольный предмет из свинца, изображающий рельефную голову кабана; она была найдена в моей шахте[293], вырытой в восточном конце города близ дороги на Чиблак. Она весит 18 унций авердюпойз и наводит на мысль об ¹/₄ аттического веса в две мины, на котором также обычно воспроизводились головы животных. Рис. 1475 А и В воспроизводят весьма любопытный ключ из бронзы с кольцом для подвешивания. Профессор Афанасиос Русопулос, тщательно осмотревший ключ, написал мне следующую ценную заметку на этот счет: «Я не припомню, чтобы мне когда-либо еще приходилось видеть что-то похожее на этот ключ – ни в частных коллекциях, ни в музеях. Он имеет форму так называемых прямоугольных изображений Гермеса с похожим на алтарь основанием, образующим единое целое с телом; сзади у него прикреплен четырехугольный выступ с отверстием, соответствующим пружине замка. Без этого трудно было бы узнать предназначение этого предмета, и можно было бы подумать, что это скорее не ключ, а обетное приношение. Тело Гермеса расширяется кверху, как часто бывает с подобными предметами; в середине у него фаллос, который из-за его символического значения обязательно бывает у каждого Гермеса. Оно также имеет четырехугольные выступы на плечах, которые часто можно видеть и на каменных гермах и которые использовались для подвешивания венков. Вы можете видеть этот обычай на росписях стен из Геркуланума в работе: M?ller K.O. Denkmaler der alten Kunst. I. Bl. I, № 3. Тело Гермеса увенчано женской головой с двумя локонами волос надо лбом, это, судя по всему, указывает, что она изображает Ариадну или вакханку; иначе мы признали бы в ней голову Паллады и называли всю эту фигуру Гермафиной. Из головы выступает кольцо для подвешивания ключа. Полностью длина ключа составляет 0,115 метра (около 4¹/₂ дюйма). Вы можете видеть такие формы каменных герм в Афинах, в Национальном музее на улице Патесия близ Политехнической школы; лучшие из них я опубликовал в Archaeological Ephemeris, New Series, 162–863. P. 183 и 205, Pl. XXX, XXXI и XXXIII»[294].

Рис. 1474. Небольшая гиря с рельефной головой свиньи. (Почти половина натуральной величины. Найдена на глубине 6 футов)

Рис. 1475 А, В. Любопытный бронзовый ключ в виде гермы. (Натуральная величина. Найден на глубине 4 фута)

Рис. 1476 изображает железный ключ с тремя зубцами и кольцом для подвешивания. Похожие ключи есть во всех музеях греческих древностей. На рис. 1477 – зеленая стеклянная бусина, украшенная небольшими желтыми концентрическими кружками; на рис. 1478 – голубая стеклянная бусина с вертикальными желобками.

Рис. 1476. Железный ключ с тремя зубцами и кольцом для подвешивания. (Половина натуральной величины. Найден на глубине от 1 до 2 футов)

Рис. 1477, 1478. Орнаментированные стеклянные бусины. (Половина натуральной величины. Найдены на глубине 3 фута)

На рис. 1479 – уже упомянутый мною великолепный блок триглифов длиной 6¹/₂ фута и высотой 2 фута 10 дюймов с метопой, изображающей Аполлона Феба с четырьмя конями Солнца. Величие и классическая красота стиля, удачная композиция, жизнь и движение лошадей – все здесь великолепно. Это первоклассный шедевр, достойный сравнения с лучшими греческими скульптурами. Слепок с этой метопы, который я подарил Британскому музею, г-н Ньютон поставил рядом с мраморами Элджина, где он занимает почетное место даже рядом со скульптурами Парфенона и из храма Артемиды в Эфесе. Как заметил мне Генрих Брунн, «композиция этого произведения искусства показывает величайшее мастерство в разрешении наитруднейшей проблемы: поскольку упряжка из четырех лошадей должна не двигаться по поверхности рельефа, но должно казаться, как будто бы она выходит из него на полуповороте. Это было достигнуто в основном заглублением правого заднего бедра лошади на переднем плане, в то время как ее левая нога выступает вперед; в то же самое время та же лошадь слегка укорочена, и поверхность ее бедра лежит глубже поверхности триглифов; в то время как, с другой стороны, поверхности холки и шеи расположены выше и голова, в соответствии с правилами греческих рельефов, опять-таки почти на одном уровне с основанием. Именно по этой причине не видно колесницы, которая, как должен себе представлять зритель, скрывается за передней лошадью. Более того, в то время как тело самого божества повернуто вперед, несколько следуя за положением головы, то и здесь его рука снова значительно повернута внутрь, но не так, чтобы ее положение противоречило правилам рельефа. Если и считать неточностью то, что голова заходит на верхнюю границу триглифа, мы видим, что это очень удачная мысль, что может напомнить нам о задуманном по-другому фризе Парфенона, где только голова и плечи Гелиоса выступают из колесницы, которая все еще находится под поверхностью океана. Здесь Гелиос, если можно так сказать, вырывается из врат дня, разливая свет своей славы по Вселенной. Это – красоты, свойственные только греческому искусству во всем могуществе его власти».

Рис. 1479. Блок триглифов с метопой, изображающей бога солнца. Из храма Аполлона в руинах греческого Илиона. (1:13 натуральной величины. Найден на глубине 3 фута)

«Кроме того, эта скульптура, – как заметил мой друг месье Ф. Ленорман, – действительно важна для истории искусства; она знаменует особую его фазу, на которую также указывают нумизматические памятники и росписи греческих ваз. Такой вывод можно сделать на основании внутренней композиции рельефа, по тому, как скульптор представил практически анфас фигуру бога, а также все изображение в целом, вместо того чтобы дать его в профиль, как можно видеть, например, на знаменитых барельефах Флоренции, где представлена похожая тема. Такой план очень редок в греческом искусстве. Нумизматы согласны в том, что была эпоха, когда все города греческого мира почти одновременно переняли обычай располагать на своих монетах изображение бога анфас или в три четверти вместо головы в профиль, как это было принято ранее. Это была эпоха Александра, тирана Фер в Фессалии, который сам участвовал в этой новой моде, отчеканив великолепную серебряную медаль с головой Артемиды анфас; это также было то время, когда победы Эпаминонда и Пелопида дали Фивам на некоторое время гегемонию над остальной Грецией. В том же веке, как мы можем судить по стилю монет, Лариса в Фессалии, Амфиполь в Македонии, Клазомены в Ионии, Лампсак в Мизии, Сигей в Троаде, Фивы в Беотии, Родос, Велия, Кротон, Гераклей в Италии, Сиракузы и Катания в Сицилии, Барка в Киренаике и еще множество менее известных городов представляли своих божеств-покровителей на своих монетах анфас. Что касается материального совершенства, то это была высшая точка прогресса, которого достигало нумизматическое искусство. Это было приложение к этому виду искусства открытия, сделанного Кимоном из Клеон в живописи: он был первым, кто изображал головы анфас или в три четверти, когда даже сами Полигнот или Микон на это не осмеливались; и это открытие быстро перешло в сферу скульптуры. До сих пор художники не осмеливались рисовать или лепить на плоской поверхности фигуры с лицом анфас или в три четверти; действительно, поначалу это было очень сложное предприятие, в котором у греков не было предшественников. В живописи и на рельефах эти фигуры изображали в профиль. Сама школа Фидия не смела изображать их иначе, кроме как на скульптурах в практически полном рельефе, как метопы Парфенона или фриз храма в Фигалиях. Изобретение Кимона из Клеон, следовательно, показалось чем-то чудесным, и о моде, которую оно породило, свидетельствуют расписные вазы с лицами анфас и в три четверти. Оно обнаруживается и в произведениях скульптуры, и эту метопу, следовательно, нужно относить к числу таких памятников. Однако новая мода быстро прошла. Изысканный вкус греков вскоре заставил их почувствовать, что чисто с точки зрения законов искусства использование на монетах профиля далеко превосходит лицо анфас. В то же самое время они поняли, что для того, чтобы располагать на монетах головы такого типа, необходимо придавать монетам такой рельеф, который, снашиваясь от постоянного трения, приведет к быстрой и пагубной порче. Поэтому со времен Александра люди почти повсюду, за исключением лишь нескольких мест, таких как Родос, вернулись к профилям, умеренные рельефы которых обеспечивали монете долгую жизнь с менее быстрым снижением веса. В скульптуре к обычаю изображать фигуры в основном в профиль художники также вернулись (хотя, возможно, не так быстро), однако не отказавшись полностью от новых возможностей, которыми они теперь владели, и элемента разнообразия, который дала художнику новая ступень прогресса, достигнутая пелопоннесским живописцем».

Что касается нимба из лучей, который мы видим на голове Феба, то он впервые появляется примерно во время Александра Великого. Конкретно это сочетание длинных и коротких лучей мы находим на монетах Александра I, царя Эпира, и монетах Кеоса (Картеи), упомянутого у Курция. Археологи в основном единодушно относят эту метопу к IV веку до н. э.

Примерно в 60 ярдах к западу от того места, где был найден этот памятник, я нашел второй дорический блок-триглиф[295] с метопой, изображающей сражающихся воинов; однако эта скульптура была сильно повреждена и, очевидно, даже не закончена, и поэтому она не представляет интереса для науки. Посетители могут увидеть ее лежащей в моем большом северном раскопе.

Примерно в 200 ярдах к западу от Гиссарлыка, там, где склон, на котором располагался Новый Илион, постепенно спускается в долину, находится выдающаяся скала, увенчанная тремя фиговыми деревьями, которые выросли из одного корня. За этой скалой лишь десяток лет назад можно было увидеть отверстие: оно, как говорят, является входом в подземный ход, который деревенские жители называют lagoum; однако теперь это отверстие полностью засыпано. Г-н Фрэнк Калверт, который пробрался туда около двадцати лет назад, когда отверстие все еще было достаточно большим, увидел перед собой длинный коридор; однако многие крестьяне, которые якобы сделали то же, уверяли меня, что они якобы видели там множество стоящих мраморных статуй.

Желая разъяснить эту тайну, я решил раскопать пещеру, однако, несмотря на все любезные старания моего досточтимого друга, сэра Генри Лэйарда, много времени ушло на получение необходимого разрешения от Блистательной Порты. Наконец, получив его, я послал десять рабочих, вооруженных мотыгами, лопатами и тачками, туда на раскопки. Чтобы облегчить работу, я сначала велел им выкопать траншею перед пещерой, чтобы сразу начать раскопки с материка. Владелец участка согласился на раскопки при условии, что он будет одним из рабочих и получит тройную плату. Я нашел сводчатый коридор шириной 8 футов 4 дюйма и высотой 5¹/₂ дюйма, вырубленный в известковой скале.

Примерно в 30 футах от входа находилось вертикальное отверстие диаметром 2¹/₂ фута, прорубленное через нависавшую над проходом скалу. Оно живо напомнило мне похожее отверстие, вырубленное в скале над гротом Нимф на Итаке, дабы служить дымовой трубой для дыма от жертвоприношений. Однако это отверстие в троянской пещере едва ли могло было быть проделано для такой цели, поскольку в этой пещере я не нашел ничего, кроме черепков поздней эпохи и нескольких костей животных. Поэтому я полагаю, что это похожее на дымовую трубу отверстие должно было быть пробито просто для доступа свежего воздуха и света. На расстоянии 55 футов от входа большой проход расходится на три очень узких: они достаточно велики лишь для того, чтобы через них прошел один человек. Из них один поворачивает на северо-восток, второй – на восток, а третий – на юго-восток. В полу каждого из этих трех проходов в скале была вырублена небольшая канавка, по которой течет вода. Вода из этих трех канавок соединяется в одной большой, вырубленной в полу большого прохода, откуда она втекает в глиняную трубу. Согласно наблюдениям Вирхова, температура воды составляет 15,6° по Цельсию = 60,08° по Фаренгейту.

Как читатель может увидеть на рис. 1480, скала, которая покрывает вход в эту подземную галерею, выглядит так, как будто она была вырублена искусственно, но это отнюдь не так; перед нами – естественное образование. На небольшом расстоянии справа и слева от нее находятся остатки большой городской стены, которая, очевидно, проходила через нее. Итак, вход в галерею находился непосредственно под стеной, но снаружи ее: факт, для нас необъяснимый. Итак, мы полагаем, что была вторая, более крупная городская стена дальше на запад, там, где теперь проходит дорога с Гиссарлыка на Калифатли. Это, судя по всему, подтверждается черепками и мраморными фрагментами, которые доходят вплоть до этой дороги.

Рис. 1480. Пещера с источником слева при выезде из Трои. Вода в источнике течет в направлении древнего Скамандра. Дерево над пещерой – дикая смоковница

Данный текст является ознакомительным фрагментом.