Арест в Левшинском переулке
Арест в Левшинском переулке
В середине мая 1918 года одной из сестер милосердия Покровской общины было сделано заявление командиру латышского стрелкового полка в Кремле, что в ближайшие дни в Москве ожидается восстание и особенно жестоко будут расправляться с латышскими стрелками. Об этом ей рассказывал влюбленный в нее юнкер Иванов, находящийся на излечении в Покровской общине. Он умолял ее покинуть на это время Москву, дабы избегнуть неприятностей и опасности.
Этому заявлению нельзя было отказать в серьезности. Заявление передали в ВЧК. Та немедленно установила наблюдение за Ивановым и скоро обнаружила, что тот часто заходит в Малый Левшинский переулок, дом 3. Там постоянно собиралось много народу, поэтому решили произвести обыск во время одного из сборищ. В квартире было обнаружено 13 человек: Иванов, Парфенов, Сидоров, Висчинский, Голиков и другие. На столе среди прочих бумаг был найден набросок схемы построения пехотного полка и небольшая сумма денег, от которой все отказывались. При личном обыске обнаружена программа «Союза защиты родины и свободы», перепечатанная на машинке, картонный треугольник, вырезанный из визитной карточки, с буквами ОК, пароль и адреса в Казани.
При допросе Иванов сознался, что он был введен в «Союз защиты родины и свободы» Сидоровым. Он же показал, что в этой организации состоят офицеры Парфенов, Сидоров, Пинка, Вис- чинский, Никитин, Литвиненко, Виленкин и другие.
Создателем московской организации был Пинка, он же Альфред. Адрес его был установлен при допросе, а сам он после приезда из деревни, куда ездил к родным, арестован. Пинка, в свою очередь, сознался и изъявил согласие выдать всю организацию при условии дарования ему жизни. Это ему было обещано. Тогда он показал следующее:
«Ввел меня в организацию Гоппер Карл Иванович. Наша организация придерживается союзнической ориентации, но существует еще и немецкая ориентация, с которой мы хотели установить контакт, но пока это не удалось. Эта немецкая ориентация самая опасная для Советской власти. Она имеет много чиновников в рядах советских организаций.
Во главе этой организации стоит от боевой группы генерал Довгерт. В курсе дела инженер Жилинский. По данным, исходящим из этой организации, Германия должна была оккупировать Москву в течение двух недель (к 15 июня).
В этой же организации работает князь Кропоткин, ротмистр, и полковник Генерального штаба Шкот.
Эта организация имеет связь с Мирбахом, германским послом в Москве. Она устраивает регулярно смотр своим силам, выделяя своих членов условными знаками, как-то: в шинелях нараспашку, красными значками в условленных местах и т. п. Смотр происходит на улицах и бульварах. Цель этой, организации — установить неограниченную монархию. Наша организация называлась «Союзом защиты родины и свободы». Цель — установить порядок и продолжать войну с Германией.
Во главе нашей организации стоит Савинков. Он побрился, ходит в красных гетрах и в костюме защитного цвета. Начальник нашего штаба — Перхуров.
Сильное пособие мы получали от союзников. Получали в деньгах, но была обещана и реальная сила. Наши планы были таковы: при оккупации Москвы немцами уехать в Казань и ожидать там помощи союзников. Но союзники ожидали, чтобы мы создали правительство, от лица которого бы их пригласили официально. Правительство было уже намечено во главе с Савинковым.
Цель — установить военную диктатуру.
Казанская организация насчитывает 500 человек и имеет много оружия. 29 мая отправились в Казань квартирьеры. Явиться они должны по адресу: северные номера, спросить Якобсона, отрекомендоваться от Виктора Ивановича для связи с местной организацией.
Из политических партий к нашей организации принадлежат: народные социалисты, социал-революционеры и левые кадеты, а сочувствовали даже меньшевики, но оказывали помощь только агитацией, избегая активного участия в вооруженной борьбе.
По Милютинской, 10 живет фон дер Лауниц, он служит в Красной Армии начальником эскадрона. Он тоже состоит в организации.
Торгово-промышленные круги принадлежат к немецкой ориентации. Наш Главный штаб имеет связь с Дутовым и Деникиным, ставшим на место Корнилова. Новое донское правительство — работа Деникина.
Из адресов я знаю Виленкина, присяжного поверенного, Скатертный пер., 5а, кв. 1. С ним связь поддерживал Парфенов. Он — заведующий кавалерийскими частями.
На Левшинском, 3 был штаб полка. Право заходить туда имели только начальники и командиры батальонов. Один человек должен был знать только четырех. Все устроено строго конспиративно. Адрес Главного штаба — Остоженка, Молочный пер., дом 2, кв. 7, лечебница.
Начальник продовольственной милиции Веденников тоже состоял в организации. Через него получались оружие и документы. Цель вступления в продовольственную милицию — получить легальное существование, вооружение и документы.
Дружинники получали следующее жалованье: командиры полков и батальонов по 400, роты — 375 рублей, взвода — 350. Солдатам предлагалось выдавать 300 рублей.
Пока в составе дружины были только офицеры. В пехоте нашей числилось в Москве 400 офицеров. Сколько было кавалерии, не знаю.
Из наших людей часть работает в Кремле. По фамилиям не знаю. Один из них по виду высокого роста, брюнет, георгиевская петлица на шинели, лет 23—24, стриженые усы, без бороды.
В гостинице «Малый Париж», Остоженка, 43, можно встретить начальника штаба и тех, кто с докладом приходил. Там живет Штрей- дер, офицер, принимает между 4 и 5, спросить Петра Михайловича.
В 19-й версте от Москвы по Нижегородской железной дороге имеется дача, в которую недавно переселилась одна парочка. Недалеко от дачи на железной дороге два моста, под которыми подложен динамит в целях взрыва советского поезда при эвакуации из Москвы.
Наши организации имеются в Ярославле, Рязани, Челябинске и приволжских городах. Было условлено, что японцы и союзники дойдут до линии Волги и тут укрепятся, потом продолжат войну с немцами, которые, по данным нашей разведки, в ближайшем будущем займут Москву. Отряды союзников составлялись смешанные, чтобы ни одна сторона не имела перевеса, участие должны были принимать американцы. Семеновские отряды пока действовали самостоятельно, но связь все же хотели установить».
При содействии того же Пинки были установлены казанские адреса и немедленно посланы туда уполномоченные ЧК. Воспользовавшись паролем, чекисты смогли связаться с казанским штабом и всех арестовать.
После таких реальных услуг Пинка был освобожден. Но своего обещания продолжать работать на Ч К он не сдержал и скрылся. Уже в августе напали на его след под Казанью, где он командовал белогвардейским батальоном.
На этот раз окончательно разгромить организацию не удалось. Она еще долго живет и устраивает восстания в Муроме, Рыбинске и Ярославле. Только со взятием Ярославля она перестает существовать. Большинство ее членов перекочевывает к чехословакам, а часть переходит во вновь образованную организацию «Национальный центр».
А начиналось все так. Немедленно после октябрьского переворота (которому офицерские и юнкерские силы, руководимые Александровским училищем, сопротивлялись в Москве долго и не бесславно) в Москве и в других городах России возникли во множестве тайные военные, почти исключительно офицерские организации сопротивления. В Москве их насчитывалось до десятка. Среди них были совершенно независимые организации, руководимые ранее сложившимися офицерскими союзами и обществами. Другие образовывались при политических партиях под руководством кадетов, социалистов-революционеров и социал- демократов меньшевиков, монархистов и других.
Наконец, так как в это же время возникли политические новообразования, состоявшие из обособленных до того времени общественных групп, новообразования, ставившие себе целью борьбу с большевиками и возрождение России, некоторые офицерские элементы сгруппировались около них. Наблюдалось, таким образом, чрезвычайное дробление и распыление сил. Казалось бы, общая цель должна была объединить все усилия, направленные к ее достижению, и всех людей, любящих свою родину. Но еще были сильны и не изжиты политические секты, и потому вместо единой и мощной организации существовали разрозненные кружки. Было много попыток объединить их, но попытки кончались ничем, главным образом потому, что за дело объединения и организации брались или люди, не обладавшие организаторским талантом, или недостаточно известные.
В это время развала и полного разброда сил прибыл в Москву с Дона Б. В. Савинков, член Гражданского совета при генерале Алексееве, с определенным поручением последнего организовать и, по возможности, объединить офицерские силы Москвы без различия партий и направлений на единой патриотической основе, а также связаться с московскими общественными элементами.
Для исполнения этого общего поручения Савинковым и основан тайный «Союз защиты родины и свободы», имевший ближайшей целью свержение большевистской власти. Момент для образования такой тайной организации был исключительно трудный. С полудюжиной людей в качестве помощников, с пятью тысячами рублей основного и организационного капитала вести серьезную работу в Москве было так же трудно, как и в песчаной пустыне. Единственным элементом, искренне и безоглядно пошедшим на зов борьбы за родину, за позабытую Россию, было все то же истерзанное, измученное и оскорбляемое русское офицерство. Организация сразу же приняла военный характер, ибо пополнялась почти одними офицерами.
Неожиданная крупная денежная помощь от Масарика позволила сразу же повести дело на широкую ногу. К середине марта удалось создать большой и сложный аппарат, работавший с точностью часового механизма.
В учреждениях штаба, начальником которого был полковник А. П. Перхуров, было занято от 150 до 200 человек. Имелись отделы формирования и вербовки новых членов, оперативный отряд и т. д. — целое сложное боевое хозяйство, подчиненное единой, приводившей его в движение и направлявшей воле.
Летом 1918 года «Союз» достиг наибольшей силы и развития, каких только можно достигнуть в условиях тайного сообщества, при наличии полицейского сыска разных «комиссий по борьбе с контрреволюцией», постоянных обысков, арестов и расстрелов.
Наступил тот психологический момент, когда организация должна была или немедленно выйти из подполья, или же начать неизбежно внутренне разлагаться. С технической стороны все обстояло прекрасно: были деньги, были люди, были возможности вложить в общее русское дело и свою долю боевого участия.
«Русские себе добра не захотят, доколе к оному силой принуждены не будут», — писал сербский ученый Юрий Крижанич о наших прадедах еще в смутные дни Московского государства.
«Союз» к этому времени обладал достаточными силами, чтобы неожиданным выступлением захватить Москву. Но после зрелых размышлений этот план был отвергнут. Выступать в Москве — значило заранее обречь все предприятие на неудачу, захватить наиболее важные стратегические пункты страны, арестовать Совет Народных Комиссаров и т. д. не представляло особых трудностей. Но, захватив город, нужно еще было в нем суметь продержаться; сделавшись хозяевами положения в центре с миллионным населением, нужно было взять на себя обязательство прокормить все эти сотни тысяч голодных ртов. Первое было чрезвычайно трудно ввиду присутствия в Москве значительного числа организованных и вооруженных германских военнопленных, негласно находящихся под командой германских офицеров, и особенно ввиду возможности немедленного движения на Москву регулярных германских войск с германо-большевистского фронта.
Второе представлялось почти невозможным из-за полного развала транспорта и разгрома большевиками всех продовольственных и общественных организаций. Новая власть не смогла бы удовлетворить связанные с нею надежды населения на улучшение жизни и тем самым опорочила бы то дело, во имя которого был бы произведен переворот.
Штабом организации был разработан и принят план захвата Казани. К выполнению этого плана и свелась работа организации: были намечены воинские части для эвакуации, определены пункты предварительной незаметной их концентрации, посланы квартирьеры и т. д.
Но в самый разгар подготовительной работы произошло то, что очень часто разрушает во всякого рода тайных сообществах самые строго и тщательно обдуманные планы: на квартире у командира одного из полков, вследствие его собственной неосторожности, внезапно провели обыск. Были найдены документы, указывающие на существование «Союза» и его цели, и, что всего важнее, был найден план эвакуации штаба в Казань, открывший советским властям не только готовившийся против них заговор, но и место его выполнения.
Но центр организации уцелел и продолжил работу по созданию нового плана восстания. Время для этого было самое выгодное. Чехословаки подняли мятеж, под руководством правых эсеров обосновались в Самаре и стали распространяться на восток и вверх по Волге. Под Архангельском началось наступление союзников. Поднявшие восстание не очутились бы в одиночестве: и с Приволжья, и с Севера им протянулась бы рука помощи союзников. Рассчитывая на это, они рискнули и подняли целый ряд восстаний в Муроме, Рыбинске, Елатьме и Ярославле.
В ночь на 6 июля Ярославль был захвачен отрядом полковника Перхурова, начальника штаба «Союза защиты родины и свободы», и удерживался им в течение 17 дней. Напомним, почему Ярославль не получил помощи и был предоставлен самому себе. Весь план восстания был основан на захвате Рыбинска и находящихся в нем огромных артиллерийских запасов. Ярославское и рыбинское выступление организационно были связаны одно с другим и одно без другого теряли самостоятельное значение. Но выступление в Рыбинске потерпело неудачу. Один из членов местной организации выдал план восстания большевикам, пришедшие ночью к артиллерийским складам отряды попали в засаду. Часть складов была все-таки захвачена, но после нескольких часов ожесточенного боя восставшим пришлось отступить. Рыбинск остался в руках большевиков, и тем предрешена была судьба не получившего снарядов Ярославля.
Восстание в городе Елатьме Тамбовской губернии произошло в начале 1918 года. Оно относится еще к числу тех многочисленных, организационно не связанных вспышек, которые были так часты в то время. Дружина, организованная в Елатьме в конце сентября 1917 года исключительно для охраны порядка в городе, становится вооруженной организацией благодаря разгрому арсенала и начинает действовать против только что образовавшейся уездной советской власти.
К этому времени в город переехали на постоянное жительство уездные помещики. Они, действуя именем и авторитетом дружины, совершают экспедиции в уезд, вывозят из имений инвентарь и т. п. Город в лице городской думы не принимает никаких мер к пресечению этих действий. На ультимативное требование Советской власти выдать бывших помещиков и начальника районной милиции городская дума отвечает отказом. В выборах уездного совета город все-таки отказывается принимать участие. Городская дума не выступала бы так открыто, если бы не чувствовала, что за ней стоит определенная реальная сила в лице городской дружины.
В результате ЧК арестовала чуть ли не треть населения Елатьмы.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.