Экс в Фонарном переулке

Экс в Фонарном переулке

Не секрет, что деньги на революционную деятельность добывались в том числе и с помощью ограблений, так называемых «эксов». 14 октября 1906 года в Петербурге случился один из самых знаменитых таких эпизодов – нападение на карету портовой таможни.

Портовая таможня решила отправить в губернское казначейство ценности, накопившиеся в ее кассах. Общая сумма составляла порядка 500 000 рублей, для тех времен это были очень большие деньги. Как сообщала газета «Петербургский листок», «в 3 мешках из верблюжьей кожи, именуемых „баулами”, лежали деньги. Один включал 4000 рублей золотом, другой 362 000 рублей кредитками. Третий был наполнен процентными бумагами. 8 жандармов охраняли дорогую карету и эскортировали ее всю дорогу с Гутуевского острова на Казначейскую улицу, где на углу Екатерининского канала находится губернское казначейство».

Журналист писал: «Катастрофа, по грандиозности разрушительных элементов, обстоятельствам и месту действия, безусловно, напоминает нечто феерическое, но с мрачным, трагическим финалом».

Как выяснило следствие, карета из таможни в казначейство всегда ходила по одному и тому же маршруту. Но точное время ее следования могли знать только люди как-либо связанные или с таможней, или с казначейством. За несколько дней до проезда кареты вблизи Фонарного переулка видели двух молодых людей, которые бродили взад и вперед, словно изучая местность. А в день ограбления в пивную лавку в доме № 83 по Екатерининскому каналу (ныне канал Грибоедова), около 10 часов утра, пришла компания из 5–6 человек. Они пили пиво, шутили, но работающим в пивной казалось, что они чего-то ждут. В то же время другая компания молодых людей зашла и в ресторан Кина, который находился в Фонарном переулке напротив Казанской улицы. Еще несколько человек бродили по улице «точно у каждого из них было назначено свидание».

В 11 часов 27 минут карета, следовавшая по набережной, поравнялась с Фонарным переулком. Ее тут же окружили молодые люди, и, не успели жандармы опомниться, как раздались взрывы. Посыпались стекла из окон домов, все затянуло дымом. Когда облако рассеялось, то стало понятно, что одна лошадь, запряженная в карету, была убита, вторая «трепетала в луже крови».

После этого грабители бросили еще одну бомбу. От этого взрыва вывернуло вывеску у портерной, а лошади, на которых сидели жандармы, понесли. Из кареты выбежали три «забрызганных кровью человека».

Революционеры открыли ураганный огонь из револьверов, и их пули разбили множество стекол на другом берегу канала. Трое жандармов были ранены, остальные отступили в сторону Вознесенского проспекта. Началась перестрелка. Жители в домах № 83 и № 85 запаниковали, стали кричать. Кричали и раненые, среди которых было несколько случайных прохожих.

В это время двое молодых людей подскочили к карете, выхватили из нее мешки с деньгами, и один побежал с двумя баулами по Фонарному переулку, другой устремился на Вознесенский проспект.

Из портерной выскочили еще трое и тоже открыли огонь по жандармам. Еще двое жандармов были ранены. Двое грабителей попытались скрыться через пешеходный мост, но один из жандармов, спешившись, сумел их задержать. Еще несколько грабителей побежали направо по набережной, двое кинулись во двор дома № 81, а еще несколько – по Фонарному переулку. Далее, разделившись на группы, одни побежали по Офицерской улице (ныне Декабристов); другие по Казанской; третьи юркнули в Максимилиановский переулок (ныне – переулок Пирогова).

Но шум взрывов и выстрелов уже привлек полицию, дворников, а также военных близлежащих частей: лейб-гвардии стрелкового батальона и Измайловского полка. Грабителей начали преследовать, в том числе и случайные прохожие, и экс получил кровавое продолжение.

У вбежавшего в Максимилиановский переулок на самом углу из кармана выпала бомба, и прозвучал взрыв. Грабитель упал раненый, а разлетевшимися осколками ранило проходившую прислугу и дворника одного из домов на Фонарном.

За террористами, бежавшими по Офицерской улице, гнались случайные свидетели драмы. У ворот дома № 16 по Офицерской стояли два дворника: Михаил и Алексей Харитоновы. Кто-то крикнул им:

– Держите вот этих господ!

Те ринулись к грабителям, которые попытались вынуть револьверы, но дворники мощными ударами свалили их с ног.

Еще двоих грабителей попытался задержать у дома № 5 подручный этого дома Голубев. Он сшиб одного преступника с ног, но появившийся еще один грабитель открыл огонь. 6 пуль поразили Алексея Харитонова, 4 пули – Голубева, Михаил Харитонов был тяжело ранен. Подоспели городовые, и один из нападавших был убит, а солдат стрелкового батальона ударом приклада и штыком убил второго, который пытался стрелять. Третий был обезоружен. Случайно оказавшийся здесь офицер ранил четвертого, и его начала бить толпа. Городовые сумели его отбить и «со слабыми признаками жизни увезли в лазарет к стрелкам». Пятый грабитель скрылся.

Еще один грабитель бежал по Вознесенскому проспекту с револьвером в руке. За ним гнались городовые. Затем он свернул в Максимилиановский переулок и, оглянувшись у дома № 9, обнаружил почти за своей спиной догонявшего его городового. Грабитель выстрелил, но промахнулся. Часовой стрелкового батальона прицелился и выстрелил – пуля вошла в витрину магазина-типографии Алексеева, находившегося в полуподвальном этаже дома № 9. Следом выстрелил городовой и почти одновременно с ним какой-то офицер со стороны Вознесенского проспекта. Грабитель, сраженный пулями, упал. Городовой еще раз в него выстрелил, а потом шашкой разрубил террористу голову.

Еще один революционер покончил жизнь самоубийством. Перебежав Синий мост, он оказался у Мариинского дворца и понял, что обложен преследователями со всех сторон. Он бросил на землю браунинг, что был у него в руке, сунул руку в карман, и свидетели услышали сухой щелчок выстрела: не вынимая второго пистолета из одежды, грабитель застрелился. Кровь хлынула на мостовую. Самоубийца был доставлен в участок, где ему попытались оказать первую помощь, но через несколько минут он умер.

* * *

Через несколько дней начальник петербургского охранного отделения А. В. Герасимов в своем докладе министру внутренних дел сообщал: «…надо признать, что экспроприация удалась максималистам. Тотчас же были наложены обыски по всем известным адресам. Были обнаружены конспиративные квартиры, лаборатории, конюшни с двумя выездами, были захвачены два автомобиля, оба рысака, кучеры и шоферы… Ряд людей нам удалось взять на границе…»

Арестованные грабители предстали перед военно-полевым судом.

19 октября газета «Новое время» писала: «Суд признал виновными неизвестного, именовавшего себя Сергеем, Ицко Рабиновича, Евгения Эйхенбаума, Ивана Мишина, Александра Кочеткова (он же Сомов и Розенберг), Ивана Толмачева, Сергея Голубева и Павла Дорофеева и постановил: подвергнуть названных лиц смертной казни через повешение. Что же касается подсудимых Никиты Лебедева, Афанасия Михайлова и Николая Ларишкина, то за недостаточностью очевидности направить дело в обычном порядке».

18 октября приговоренные на пароходе были доставлены в Шлиссельбург, где 31 октября за чертой крепости приговор был приведен в исполнение.

* * *

Интересной оказалась судьба украденных денег. Как рассказывали очевидцы, во время ограбления в ресторане Кина за столиком сидела одинокая молодая женщина. Сразу после того, как на улице отгремели взрывы, в ресторан вбежал молодой человек. Он крикнул:

– Взрыв! – и устремился к этой девушке.

В руках у него были два баула из таможни. Молодая женщина взяла у него мешки, они вышли на улицу, девушка вскочила на стоящего около ресторана извозчика и уехала. Молодой же человек побежал по Фонарному переулку, но на Офицерской улице городовой ранил его пулей в ногу, затем его сбили с ног дворники, и когда он понял, что пойман, то застрелился.

Но таинственная незнакомка из ресторана Кина (это была мещанка Аде ль Габриелевна Каган, уроженка Гродно) сумела пересечь границу и уехать в Европу. Там же скрылся и один из главных организаторов экспроприации Янкель Черняк.

Когда Черняк появился в Швеции, то в ответ на законное требование царского правительства о его выдаче в социалистической европейской прессе поднялась целая кампания. Журналисты отстаивали «право на революцию». Шведские власти, уже арестовавшие Черняка, выдавать его испугались и просто выслали из страны. Тот отправился в Англию, но когда пароход причалил к пристани, то Черняк, а также трое его попутчиков не вышли на берег – они были обнаружены мертвыми. Похоронили Черняка в Антверпене, весьма пышно. В европейской прессе поднялся страшный шум, все видели в этом «руку царя». Выдвигалась и иная версия, будто причиной смерти Янкеля Черняка и других пассажиров послужило отравление газом, который выделялся из большого количества фосфорных спичек, перевозившихся в трюме парохода. Производители спичек комментировать это событие не стали.

Судьба же похищенных денег достоверно неизвестна до сих пор.

По одной из версий, основанной на донесениях агента охранного отделения, работавшего в среде парижских эсеров-эмигрантов, часть денег (170 тысяч рублей) была сожжена в Петербурге в преддверии обыска. Оставшуюся сумму Адель Каган сумела как-то вывезти за границу, но на дело революции они не пошли – девушка потратила их на себя.

Ходили разговоры о том, что над Каган должен был состояться суд чести, и дальнейшая ее судьба неизвестна.

По другой версии, деньги были спрятаны и остались в окрестностях Петербурга, на одной из дач в Лесном. В январе 1907 года полиция тщательно обыскала эту дачу, и даже перекопала сад. А весной дачу и вовсе разобрали, но деньги так и не были найдены…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.