VIII. Фрасибул

VIII. Фрасибул

1. Фрасибул, сын Лика, афинянин. Если бы мы воздавали должное одной добродетели, не принимая в расчет удачу, как знать, может быть, я оказал бы этому человеку предпочтение перед всеми остальными великими мужами. Несомненно одно: никого не ценю я так, как его, за честь, верность, великодушие и любовь к родине. Многие хотели, но немногие сумели избавить отечество от одного узурпатора, ему же удалось вызволить из неволи и освободить родину, угнетенную тридцатью тиранами. Но так получилось, не знаю почему, что хотя никто не мог превзойти его упомянутыми достоинствами, многие стали более знаменитыми, чем он. И прежде всего в Пелопоннесскую войну неоднократно отличался он без Алкивиада, а тот без него не совершил ничего примечательного, но благодаря какому-то природному дару, все общие успехи обратил в свою пользу[86]. Но военную славу полководцы целиком разделяют со своими солдатами и Фортуной, поскольку в гуще боя дело решается не приказом начальника, а силой и храбростью бойцов; поэтому у солдата есть правило полагаться не столько на вождя, сколько на судьбу, и по праву может он утверждать, что исход дела зависит больше от него, чем от мудрости командира. Зато самое славное деяние той поры является единоличным достоянием Фрасибула. Когда 30 тиранов[87], поставленных лакедемонянами, правили в порабощенных Афинах, изгоняя из отечества и казня многих граждан, пощаженных судьбою на войне, когда они конфисковывали и делили меж собой их имущество, тогда Фрасибул оказался первым и поначалу единственным, кто объявил им войну.

2. Итак, он бежал в Филу[88], сильнейшую крепость Аттики, имея при себе не более 30 сподвижников. Это бегство положило начало спасению Актеев[89], эти люди стали оплотом свободы славнейшего государства. Тираны отнеслись сначала с презрением к Фрасибулу и его одиночному бунту, и такое отношение обратилось во зло надменным и во благо презренному: те поленились преследовать беглецов, а эти, получив время на подготовку, собрались с силами. Вот почему всем надо держать в уме правило: на войне всякая мелочь важна; и не зря говорят: мать о том слез не льет, кто себя бережет. Впрочем, отряд Фрасибула вырос меньше, чем он рассчитывал, ибо тогда, в те времена, порядочные люди отважнее говорили о свободе, чем сражались за нее. Затем из Филы он перебрался в Пирей и укрепил Мунихию[90]. Дважды тираны шли на нее штурмом, но, позорно разбитые, неизменно бежали в город, растеряв оружие и обоз. Фрасибул же действовал не только храбро, но и благоразумно, запрещая избивать отступающих; он полагал, что гражданам одного государства подобает щадить друг друга. Никто не бывал даже ранен, кроме тех, которые первыми лезли в драку. Павших его люди не раздевали и ничего из добычи не брали, кроме оружия, которого не хватало, и съестных припасов. Во втором сражении пал Критий, предводитель тиранов, храбро сражавшийся против Фрасибулас[91].

3. После его гибели на помощь обитателям Аттики пришел спартанский царь Павсаний[92]. При его посредничестве Фрасибул и те, которые владели городом, заключили мир на следующих условиях: никто не подвергнется изгнанию и конфискации имущества, кроме 30 тиранов и 10 стратегов, избранных после них и правивших в духе крайней жестокости; управление государством снова перейдет в руки народа. А еще Фрасибул славится тем, что после заключения мира, когда влияние его в государстве было чрезвычайно высоко, он внес закон о том, чтобы никто не привлекался к суду и не подвергался наказанию за прежние дела; афиняне назвали этот закон амнистией. Фрасибул позаботился не только о проведении его, но и добился того, чтобы он соблюдался. Так, когда некоторые из бывших его товарищей по изгнанию хотели устроить резню тех граждан, с которыми состоялось официальное примирение, Фрасибул воспротивился этому и настоял на исполнении данного обещания.

4. За эти заслуги народ присудил ему почетный венок, состоящий из двух масличных ветвей. Эта награда, выражающая не силу, а народную любовь, принесла ему великую честь, не возбудив ни малейшей зависти. Да, прав был Питтак[93], считавшийся одним из семи мудрецов, когда сказал митиленцам, предлагавшим ему в подарок многие тысячи югеров: «Прошу вас, не дарите мне то, чему многие люди позавидуют, на что еще большее число людей позарится. Из этих полей мне нужна только сотня югеров, в которой воплотится и умеренность моих желаний, и ваше доброе намерение». В самом деле, скромные награды оказываются долговечными, а пышные идут не в прок. Поэтому и Фрасибул удовлетворился венком, не ища большего и не считая, что другие опередили его в почестях. Прошло некоторое время, и, командуя флотом, он привел корабли в Киликию. Караулы в его лагере исполнялись недостаточно бдительно, и при ночной вылазке варваров из города он был убит ими в собственной палатке[94].