3. Просветление Саши Чёрного

3. Просветление Саши Чёрного

С подросших за эти сто лет небоскрёбов можно и нам «воззреть», бросить прощальный взгляд хотя бы на одного из списка футуристически проклятых.

Саша Чёрный – главная звезда журнала «Сатирикон» и прочих дореволюционных остросатирических изданий. Другой псевдоним, помимо Чёрного, у Александра Михайловича Гликберга был Мечтатель.

«…Дерзкая политическая сатира… обличение мелочности, пустоты и однообразия суетного мещанского существования… сочетание сарказма с нотами пессимизма…» – это я скачал из статей о Саше Чёрном, а сами его стихи могу воспроизвести даже на память – они были положены на музыку и составили великолепную пластинку Александра Градского «Сатиры»:

В книгах гений Соловьёвых,

Гейне, Гёте и Золя.

А вокруг от Ивановых

Содрогается земля.

На полотнах – Магдалины,

Сонм Мадонн, Венер и Фрин,

А вокруг – кривые спины

Мутноглазых Акулин.

Пример Чёрного хорош тем, что у него есть и талант, и чувство долга: в 1914 году он ушёл на войну. Пусть не на передовую, как Гумилёв, а солдатом при полевом лазарете, но и это – реальный подвиг на фоне остальной декадентской «тусовки». А то, что в марте 1917 года Саша Чёрный был Временным правительством назначен заместителем комиссара Северного фронта, это, конечно, больше говорит о самом правительстве. Я уж описывал «поддувавший» в ту эпоху под всё и всяческие двери богемный дух – и бизнес-элита (Савва Морозов), и Дума, и правительство.

Как-то я пытался до-представить, до-вообразить: а вдруг возникла бы какая-нибудь бюрократическая, политическая надобность у секретаря Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства написать по какому-то поводу замкомиссару Северного фронта? И тогда в анналы нашей истории попала бы «Служебная переписка» двух высокопоставленных сотрудников Временного правительства Александра Блока и Саши Чёрного… Может, даже с постскриптумами … а ещё вчера ночью я написал вещицу.

А если бы у секретаря Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства А. Блока возникла служебная надобность прояснить ситуацию на Юго-Западном фронте (всё-таки именно командующие фронтами вместе с Гучковым-Родзянко ссаживали Николая с престола), то… и там он наткнулся бы на родственную душу: помощник комиссара фронта – известный литературный критик Виктор Шкловский.

Но это я отвлёкся. А Сашу Чёрного в эмиграции захватывает жуткая тоска по России. Далее – нарезка из критических статей о нём:

«…начиная с цикла “Русская Помпея” (1919), впервые обозначившем мотив ностальгии, отчётливо звучащий в эмигрантском творчестве поэта… Щемящей тоской по утраченной Родине, острым ощущением бесприютности пронизаны книга стихов Чёрного “Жажда” (1923), поэма “Кому в эмиграции жить хорошо” (1932), обнаружившая единственного счастливца на чужбине – малыша в кроватке…»

Понимаете ли вы… всю громадность разницы (как между живым человеком и паспортной “фоткой”)?! То , что «… в книгах гений Соловьёвых» – это ему сказали когда-то. Ткнули, очертили наставническим ногтем в книжке: Зазубри! Передай по цепочке говорящих попугаев…

А то, что «… сотрясаемая Ивановыми земля» и была его Земля обетованная, утраченная – это он дошёл сам. Жизнью дошёл.