Бассейн Дона

Бассейн Дона

Бассейн Дона относился к центральным районам государства и по своим природным условиям подразделялся на две зоны. Северная зона носила лесостепной характер, где наряду с открытыми пространствами встречались значительные по площади лесные массивы. Южная зона (нижнее и частично среднее течение Дона) была степной. В полном соответствии с распределением растительных поясов данные археологии позволяют говорить о большем распространении оседлых населенных пунктов в северной части рассматриваемого региона. К югу от Переволоки (место наибольшего сближения Волги и Дона) археологами пока выявлен лишь один золотоордынский город — Азак, что, впрочем, может свидетельствовать лишь о недостаточной изученности этого района, так как на некоторых средневековых картах здесь отмечены редкие поселки.

Городище Краснохуторское. Находится у пос. Красный хутор Хреновского р-на Воронежской обл., на берегу р. Мечетка. Золотоордынское название населенного пункта неизвестно. В 1902 г. здесь были открыты развалины зданий золотоордынского времени, которые частично были исследованы в 1947 г. Раскопками выявлены остатки большого горна для обжига кирпичей, способного выдавать значительное количество этой продукции, производившейся из местной глины. Неподалёку от него исследованы остатки монументальной кирпичной постройки, которая автором раскопок определяется как мавзолей-мечеть.[417] Сделанные здесь вещевые находки и изученные сооружения датируются XIV в.

Городище Павловское, Находится в двух км от г. Павловска Воронежской обл. Золотоордынское название населенного пункта неизвестно, раскопки не производились. Памятник занимает площадь около 15 га.[418]

Городище Тишанское. Находится у станицы Тишанской Волгоградской обл., в низовьях р. Хопра. Золотоордынское название населенного пункта неизвестно, археологические раскопки не производились. В 1821 г. здесь были разобраны кирпичи из остатков какой-то большой постройки.[419]

Городище Дурновское. Находится у станицы Дурновской Волгоградской обл., на левом берегу р. Бузулук. Золотоордынское название населенного пункта неизвестно, раскопки не производились. В прошлом веке на поверхности городища была найдена красноглиняная керамика, железные шлаки и металлические предметы.[420]

Городище Глазуновское. Находится у станицы Глазуновской Волгоградской обл., на р. Медведице.[421] Золотоордынское название населенного пункта неизвестно, раскопки не производились. Разведки, проведенные здесь Поволжской археологической экспедицией в 1974 г., подтвердили существование значительного по площади городища золотоордынского времени и находившегося [91] к северу от него большого многокомнатного монументального здания мечети или мавзолея (сохранились фундаменты).

Городище Кумылженское. Находится у станицы Кумылженской Волгоградской обл., на левом берегу р. Кумылги (приток Хопра). Золотоордынское название населенного пункта неизвестно, раскопки не проводились. Из культурного слоя местные жители в прошлом веке добывали кирпич для строительства.[422]

Городище Ситниково. Находится на правом берегу р. Иловли, в 45 км выше станицы Иловлинской Волгоградской обл. Золотоордынское название населенного пункта неизвестно, раскопки не проводились. Академик И. И. Лепехин обнаружил здесь горны для выплавки металла, шлаки, обломки глиняных тиглей, а также различные кузнечные инструменты.[423] Возможно, это остатки поселка, специализировавшегося на выплавке железа и кузнечных работах.

Азак. Остатки древнего города XIII–XIV вв. находятся на территории современного г. Азова. Золотоордынское название города хорошо известно по письменным источникам и чеканившимся здесь монетам. Проводившиеся раскопки позволяют говорить о широком развитии в нём разнообразных ремесленных производств.[424] В 30?е годы XIV в. возросло значение Азака как крупного торгового центра в связи с возникновением здесь генуэзской и венецианской колоний, в итальянских источниках носивших название Тана.[425] Согласно договору с ханом Узбеком, обе колонии представляли собой два соседствовавших друг с другом городских квартала. Крепостные укрепления вокруг венецианской Таны были воздвигнуты только в XV в.[426]

С появлением итальянской колонии в Азаке именно сюда начали поступать все товары, доставлявшиеся караванами с Востока. Здесь их грузили на корабли и вывозили в страны Средиземноморья. При этом старый путь через причерноморские степи в г. Крым, а оттуда в Кафу, потерял свое значение, хотя и продолжал функционировать, судя по сообщению Ибн-Батуты.[427] Благодаря кипучей деятельности итальянцев Азак в XIV в. становится конечным пунктом сразу нескольких крупных торговых путей. Один из них шел с севера по Дону; по нему можно было попасть в столицу Золотой Орды Сарай ал-Джедид, а также на Русь и в Прикамье. Второй путь вел через степи на восток, к находившемуся в дельте Волги г. Хаджитархану, откуда открывалась дорога в Хорезм; она действовала еще в XV в.,[428] хотя значение ее резко упало. С юга к Азаку подходила дорога из крупного северокавказского г. Маджар; именно по ней в 30-е годы XIV в. проехал Ибн-Батута.[429] Удобное географическое положение и наличие непосредственного выхода к морю сделали Азак в XIV в. одним из основных экспортных центров Золотой Орды.

Крупнейший знаток мировой торговли XIV в. Франческо Бальдуччи Пеголотти приводит в своем трактате о торговле обширнейший список товаров, проходивших через Азак и его [92] итальянскую колонию.[430] В первую очередь отсюда вывозились азиатские пряности: перец, имбирь, шафран, мускат и различные масла, применявшиеся в медицине. Затем шли всевозможные виды тканей: шелк, парча, хлопковое и льняное полотно. Барбаро сообщает, что в XIV в. «только из одной Венеции в Тану посылали шесть-семь больших галей, чтобы забирать эти специи и шелк».[431] Обширную статью экспорта составляла поступавшая из Руси пушнина: шкурки соболя, бобра, куницы, горностая, лисы, рыси, белки. Оттуда же привозили мед, воск, кожи. Отдельные купцы специализировались на торговле такими постоянными предметами спроса, как вяленая и соленая рыба, икра, различного вида зерно и крупа (пшеница, рожь, греча, просо), а также на продаже рабов. О значительных запасах соленой рыбы и икры, накапливавшихся в Тане ко времени открытия навигации, сообщает в своих записках Барбаро.[432] Причем пшеница и рожь грузились на корабли не только в самом Азаке,[433] но и в нескольких мелких портах располагавшихся на побережье Азовского моря.[434] Это может служить надежным свидетельством в пользу местного происхождения экспортируемого зерна. О развитии работорговли в Золотой Орде имеются неоднократные свидетельства у восточных и европейских авторов. Рабами становились не только пленные, захваченные монголами в войнах, но и дети неимущих слоев золотоордынского населения, продававшиеся родителями в критических ситуациях.[435] Местной специфической статьей торговли была также продажа скота, в основном лошадей, быков и верблюдов. Судя по словам Барбаро, скот продавался в страны Западной Европы, вплоть до Италии, а также на Ближний и Средний Восток, причем табуны и стада перегонялись сухопутными дорогами.[436]

Встречный поток товаров поступал в Азак из стран Средиземноморья. Это были различной выработки сукна и полотна, железо, медь, олово, а также вино.

В 1395 г. Азак вместе с итальянской колонией был уничтожен войсками Тимура. После этого золотоордынский город так и не возродился, но венецианцы в XV в. вновь устроили здесь, торговую колонию, обезопасив ее крепостными стенами, которая просуществовала до появления в Северном Причерноморье осман (1475 г.)

Приведенные выше материалы о золотоордынских населенных пунктах в бассейне Дона не являются исчерпывающими, так как многие из них до настоящего времени не выявлены или полностью уничтожены. Отмечая насыщенность этого района золотоордынскими поселениями, один из исследовавших его археологов писал: «По всему пространству от реки Сала до Медведицы и особенно по речкам Иловле, Шеряю, Чиру, Цуцкану, Куртлаку, Царице и проч. видны следы прежних жилищ татарских».[437] А посетивший эти места в конце XVIII в. академик И. И. Лепехин отмечал и другую интересную черту, свидетельствовавшую [93] о широком распространении здесь оседлости. Он сообщает о встречавшихся рощах тутовых деревьев и, рассуждая об их появлении, пишет: «Начальное заведение сих тутовых деревьев никто не запомнит, и никаких письменных свидетельств об них не находится. Развалины каменных строений, которыми, так сказать, вся степь унизана, несумненную дают догадку, что насадители сих дерев были татары, которые жительствовали в сей степи и под именем Золотой Орды были известны».[438] Кроме того, в различных местах описываемого района часто встречаются находки золотоордынских вещей, захоронения в кирпичных склепах и городища, не локализуемые из-за их недостаточной археологической исследованности. К последним можно отнести остатки поселения у г. Задонска (Липецкая обл.) на берегу Дона, где обнаружены какие-то сооружения и различное оружие.[439] У пос. Елань-Колено (Воронежская обл.) отмечено городище с постройками из квадратного золотоордынского кирпича, сведения о котором очень скудны.[440] Отмечены также случайные находки золотоордынских склепов из сырцового и обожженного кирпича, что вполне может свидетельствовать о наличии рядом населенного пункта.[441] В комплексе все приведенные материалы с несомненностью позволяют считать междуречье Волги и Дона в пределах современной Волгоградской обл. районом сплошного распространения оседлости, существовавшей здесь на протяжении всего XIV в.

Бассейн Волги

Этот обширный регион, вытянувшийся с севера на юг от Прикамья до Каспийского побережья, на всём протяжении истории Золотой Орды играл важнейшую роль в ее политической и экономической жизни. Она была обусловлена не только появлением здесь административного центра всего государства, но и существованием наиболее протяженной торговой артерии — Волги, связывавшей очень непохожие по своим экономическим потенциям районы лесной и степной зоны. Поволжье с полным основанием можно считать и центром градостроительной культуры государства. Здесь возникли первые золотоордынские города, основанные самими монголами;[442] здесь зарождались и разрабатывались новые архитектурные формы и декоративно-оформительские приемы, возникавшие на основе сплава и синтеза самых различных культурно-исторических традиций. Здесь, наконец, располагалось самое большое число различных по величине населенных пунктов Золотой Орды. Северная часть рассматриваемого региона включала территорию бывшей Волжской Булгарии, где градостроительство имело развитые и установившиеся традиции, зародившиеся задолго до появления здесь монголов. Неоднократное разорение монголами государства булгар привело к закономерному упадку и исчезновению некоторых древних городов. Другие на протяжении [94] XIII в. пережили период постепенного восстановления и развития и в следующем столетии превратились в крупные торгово-ремесленные центры, известные далеко за пределами Поволжья. Здесь же в золотоордынский период появляются совершенно новые города, что свидетельствует не только об экономических и политических сдвигах, происходивших в данном районе, но и о вызывавшихся ими географических перемещениях местных центров.

Описание золотоордынских городов бассейна Волги удобнее всего производить сверху вниз по течению реки, начав его с территории бывшей Волжской Булгарии, где в XIII–XIV вв. был восстановлен ряд булгарских городов, существовавших до прихода монгольских завоевателей. При этом необходимо оговориться, что описываемый район представлял собой зону сплошной оседлости с многочисленными поселениями различной величины, общая численность которых приближается к 35 выявленным к настоящему времени археологическим объектам. Все имеющиеся о них материалы собраны Р. Г. Фахрутдиновым в чрезвычайно важной и интересной работе, посвященной исторической географии Волжской Булгарии.[443] Наличие столь серьезной и подробной сводки позволяет в данном случае ограничиться перечислением и характеристикой лишь наиболее крупных городов, выступавших в роли не только политических и экономических, но и административных центров.

Город Булгар. Остатки его находятся у современного с. Болгары Куйбышевского р-на Татарской АССР. Бывшая столица Волжской Булгарии. После монгольского завоевания, в начальный период истории Золотой Орды, городу была отведена роль одного из важных политических и экономических центров государства. Об этом свидетельствуют сообщение Марко Поло[444] и начало выпуска здесь первых золотоордынских монет.[445] Многолетние археологические работы по исследованию остатков Булгара дали самые разнообразные свидетельства о расцвете города в XIV в.[446] Именно к этому периоду относится возведение здесь различных монументальных построек общественного назначения из камня и кирпича (бани, мечети, минареты и др.). Арабский летописец свидетельствует о том, что город был важным центром международной торговли, который постоянно посещали восточные купцы.[447] Радиус действия местных купцов также не ограничивался ближайшей округой — они пускались в далекие экспедиции до Чулымана.[448] Наряду с торговлей самое широкое развитие получило разнообразное ремесленное производство (металлургическое, ювелирное, гончарное, костерезное, кожевенное, строительное).[449] Пригородный порт Булгара Ага-Базар превратился в оживленный торговый пункт, где встречались купцы из Руси, с Ближнего и Среднего Востока и из Западной Европы.[450]

Упадок города начинается в 60-х годах XIV в. и связан с общими внутренними смутами в государстве. Во время [95] царствования Тохтамыша Булгару так и не удалось вернуть прошлого величия и значения; окончательное запустение города происходит в начале XV в. и связывается с перенесением политического центра местных земель к северу, на правобережье Камы.

Город Джукетау. Основан булгарами задолго до прихода монголов, которые его разрушили. Восстановление города привело к тому, что в XIV в. в данном регионе он становится одним из крупных политических центров наряду с Булгаром.[451] Джукетау (русское название Жукотин) находился на левом берегу р. Камы, в 4 км от современного г. Чистополь Татарской АССР. В экономической жизни города, видимо, имели особое значение его торговые связи с Приуральем. Археологические исследования выявили не очень мощный, но насыщенный находками слой конца XIII–XIV вв.[452]

Город Биляр. Остатки его находятся у современного с. Билярск Татарской АССР, на р. Билярке. До прихода монголов был крупнейшим городом Волжской Булгарии,[453] но в золотоордынское время потерял свое прежнее значение, хотя здесь какой-то период чеканились монеты. Границы города XIII–XIV вв. значительно сократились по сравнению с предыдущим столетием.[454]

Город Сувар. Основан булгарами и до прихода монголов был одним из крупных городов их государства. Остатки его находятся у д. Татарский городок Куйбышевского р-на Татарской АССР. В золотоордынскую эпоху город частично был восстановлен, но прежней экономической и политической роли уже не играл.[455]

Город Кашан. Остатки города находятся на правом берегу Камы у с. Шуран Лаишевского р-на Татарской АССР. На основании археологических исследований существование города датируется XII–XIV вв.[456] По величине Кашан являлся третьим городом в регионе (после Булгара и Биляра), представляя собой один из административных центров камского правобережья.[457] Окончательное запустение города относится к концу XIV в.

Город Кременчук. Находился на правом берегу р. Камы у с. Русские Кирмени Мамадышского р-на Татарской АССР. Булгарский город, основанный до появления монголов.[458] Наивысший расцвет Кременчука относится к золотоордынскому времени. Город существовал на протяжении всего XIV в., запустение его относится к самому концу этого столетия.

Городище Иски-Казань. Состоит из двух археологических памятников — Урматского селища и Камаевского городища, — представлявших собой один населенный пункт, получивший народное название Старая Казань (Иски-Казань). Остатки города находятся на р. Казанке, у с. Камаево Высокогорского р-на Татарской АССР. Населенный пункт возник здесь до появления монголов, но расцвет его относится ко второй половине XIII — середине XIV в.[459] Судя по археологическим находкам, город в [96] этот период был развитым торгово-ремесленным населенным пунктом, игравшим видную роль в районе камского правобережья.

Барскоенарускинское селище и городище. Находятся у д. Барское Енарускино Аксубаевского р-на Татарской АССР. Составляют единый городской комплекс (площадь городища свыше 30 тыс. кв. м, селища — свыше 600 тыс. кв. м)[460], достигший наибольшего развития в XIV в. Судя по площади населенного пункта, он был одним из значительных городских центров данного региона.[461] Древнее название города неизвестно

Кокрятьское городище. Находится на правом берегу р. Утки, у с. Кокрять Старомойнского р-на Ульяновской обл. Представляет собой остатки одного из значительных городов региона (площадь городища превышает 700 тыс. кв. м).[462] Древнее название города точно неизвестно, предположительно здесь локализуется летописный Тухчин.[463]

Большеатрясское поселение. Находится у с. Большие Атрясы Тетюшского р-на Татарской АССР. Археологические находки датируют его золотоордынским временем. Древнее название города точно неизвестно; предположительно здесь локализуется Шунгат.[464]

Казань. Один из поздних золотоордынских городов, возникновение которого вызвано целым рядом внутриполитических процессов, происходивших в государстве во второй половине XIV в. Выяснение даты основания Казани имеет особое значение для понимания историко-географических изменений, происходивших на территории бывшей Волжской Булгарии во время событий «великой замятни». Именно поэтому необходимо рассмотреть вопрос всесторонне, разобрав все существующие версии. По одной из них город появился в конце XII в., по другой — при золотоордынском хане Бату (1242–1255 гг.); третья относит его возникновение ко второй половине XIV в.[465] К этому следует добавить, что иногда основание современной Казани связывают со временем возникновения вышеупомянутой Иски-Казани. Археологический памятник, получивший в устной народной традиции название Иски-Казань, находится в 45 км от современной Казани, т. е. является самостоятельным городом, дата основания которого не имеет отношения ко времени возникновения Казани.

Первая версия,[466] относящая начало города к XII в., базируется в основном на сообщении, имеющемся в «Казанской истории» («История о Казанском царстве», «Казанский летописец»).[467] Источник этот относится к 60-м годам XVI в. и во многом несет в себе черты художественного произведения. Основание г. Казани излагается в нём следующим образом: «Бысть же на Каме на реке старый град, именем Брягов, оттуду же прииде царь, именем Саин Болгарский. И поискав по местом проходя в лета 6685 и обрете место на Волге, на самой украине руской, на сей стране Камы реки, концем прилежаху [97] к Болгарской земли, другим же концем — к Вятке и к Перме». Далее следует чисто художественный рассказ о несметном количестве обитавших на этом месте змей и их истреблении, после чего «царь возгради на месте том Казань… и бысть Казань столный град вместо Брягова».[468] Приведённая здесь дата основания города (1177 г.) имеется не во всех списках «Казанской истории»; список, положенный в основу издания 1903 г., сообщает о 1172 г.,[469] в других же списках вообще нет никакой даты.[470] Последнее представляется наиболее близким к оригиналу рукописи этого произведения, так как во вступлении к нему автор откровенно признаётся, что «о первом зачале царьства Казанского в кое время, како зачася, и не обретох в летописцех руских, но мало в казанских видех. И много же речью пытах и от искуснейших людей руских: ин глаголаше тако, ин глаголаше инак, ни един же ведая истинны».[471] В позднейших списках с оригинала, скорее всего, и нашло отражение мнение мыслящих «тако» или «инак» и вставивших в первоначальный текст конкретную дату. Дата эта находится в вопиющем противоречии с излагаемыми в источнике фактами, связанными с основанием Казани. О булгарском царе XII в. Саине не говорится ни в одном из более ранних источников. Впервые это прозвище зафиксировано в восточных летописях XIII–XIV вв. исключительно в применении к золотоордынскому хану Бату.

Это почтительное прозвище (справедливый, добрый) носил только Бату.[472] И оно очень характерно для исконно монгольской традиции титулования, основная черта которой — точность и лаконизм. Волжские же булгары вместе с исламом восприняли традиции мусульманской титулатуры, отличавшейся пространственностью и пышностью, примером чего может служить ряд булгарских эпитафий.[473] Нужно отметить также, что после исчезновения Золотой Орды многие из степных князьков XV–XVI вв. добавляли к своему имени приставку «Саин», пытаясь тем самым хоть в чём-то сравниться с хорошо известным в степях и уже ставшим легендарным ханом. Более того, из дальнейшего текста источника становится совершенно ясно, чта «царь именем Саин Болгарский» вовсе не правитель Волжской Булгарии XII в., а золотоордынский хан: «И любяше царь (Саин. — В. Е.), и часто сам от столного своего града Сарая (!) приходяще и живяще в нём» (т. е. в Казани).[474]

Наконец, особый интерес при выяснении вопроса о «Саине Болгарском» представляет рассмотрение текста заключительной части предыдущей главы. Здесь приводится явно вымышленный рассказ о смерти Бату и о том, что ему наследовал хан «Саин Ординский». Далее сообщается о решении этого хана совершить карательную экспедицию на Русь. Однако русские князья улаживают конфликт мирным путем, и «Саин Ординский», не дойдя до русской границы, решает основать здесь город и ищет подходящее для него место. На этом глава заканчивается, и совершенно неожиданно в первой же фразе следующей главы вместо «Саина Ординского» появляется «Саин [98] Болгарский»: «Бысть же на Каме на реке старый град, именем Брягов, оттуду же прииде царь, именем Саин Болгарский».[475] Фраза эта резко нарушает связность повествования и вступает в противоречие с предыдущим текстом. Неожиданное превращение вымышленного преемника Бату «Саина Ординского» в столь же легендарного «Саина Болгарского», а также никак не вытекающее из предыдущего контекста упоминание Брягова позволяет утверждать, что эта фраза является вставкой в первоначальный текст, причем сделанной довольно неуклюже. В связи с этим список, изданный в Казани,[476] где полностью отсутствует фраза о «Саине Болгарском» и логическая связь рассказа о «Саине Ординском» не прерывается, представляется более близким к авторскому оригиналу. Нет в нём и конкретной даты основания Казани, что также более соответствует признанию автора о встреченных трудностях при установлении истины.

Слова разбираемого отрывка: «…и обрете место на Волге, на самой украине руской, на сей стране Камы реки» — совершенно не соответствует исторической географии XII в. В это время р. Казанка никак не могла быть «самой украинои руской», так как граница русских земель XII в. проходила в нескольких сотнях километров севернее, в районе р. Оки. Позднее, в XIV в. она несколько передвинулась к югу и установилась по берегам р. Суры, но всё же достаточно далеко от места возникновения Казани. Подобное искажение границ сделано автором явно преднамеренно в соответствии с политической ситуацией XVI в., создавшейся после разгрома Казанского ханства. Тенденция эта ярко проступает и в начале повествования, где сказано: «Руская земля была едина, идеже ныне стоит град Казань, продолжающеся в долину с единого от Нова града Нижнего на восток, по обою странам великия реки Волги вниз и до болгарьских [рубежов] и до Камы реки… всё же то держава и область Киевская и Владимирская, по тех же ныне Московская».[477]

В заключение разбираемого отрывка сообщается: «..и бысть Казань столный град вместо Брягова». Эти слова также невозможно отнести к Казани XII в. Город Брягов отождествляется исследователями с Булгаром Великим,[478] бывшим столицей Волжской Булгарии до XII в. и в XIII–XIV вв. В XII в. столица была перенесена из Булгара в Биляр.[479] Факты эти хорошо известны не только из русских летописей, но подтверждаются и раскопками. Таким образом, Казань не только в XII в., но и в XIII–XIV вв. не могла быть столицей Волжской Булгарии.

Небезынтересно в связи с разбираемым вопросом о возникновении Казани в XII в. рассмотреть и общую политическую ситуацию, в которой находилось булгарское государство этого времени. По сообщениям летописей, русские князья на всём протяжении этого столетия предпринимали против Булгарии [99] ряд крупных походов, заканчивавшихся захватом и разгромом булгарских поселений и городов. Наиболее крупные из них относятся к 1120, 1172 и 1184 гг.[480] Одним из организаторов активной антибулгарской политики был Андрей Боголюбский, в связи с чем некоторые исследователи отмечают заинтересованность булгар в устранении этого князя и поддержку с их стороны заговора против него. В обширном летописном некрологе одной из основных заслуг Андрея Боголюбского называются неоднократные победы его над булгарскими войсками.[481] Столь активная антибулгарская направленность русской политики в XII в. привела к тому, что основная территория Волжской Булгарии находилась в Закамье[482] и расширение ее шло исключительно к югу. Это отмечалось А. П. Смирновым и подтверждается археологическим исследованием Предкамья Н. Ф. Калининым, пришедшим к выводу об освоении булгарами Предкамья в основном в XIII–XIV вв.[483] Последние данные Р. Г. Фахрутдинова не противоречат этому, свидетельствуя об очень слабой заселенности булгарами в XII в. бассейна р. Казанки.[484]

Одним из характерных показателей ощутимости для булгар военных ударов с севера является перенос в XII в. столицы государства из Булгара в Биляр,[485] находившийся в глубине булгарской земли и в стороне от Волги, по которой обычно приходили русские войска.

Скупые сведения источников позволяют судить о напряженной междоусобной борьбе внутри самой Волжской Булгарии. Об этом свидетельствует привлечение одним из булгарских князей половцев в качестве пособников в борьбе против другого феодала.[486] Постоянные угрозы нападений с севера и внутренние усобицы ни в коей мере не способствовали в XII в. освоению булгарами значительных территорий на правобережье Камы и особенно вдоль Волги. В этот период освоение предкамских земель могло осуществляться ими лишь в районах, значительно удаленных от Волги, побережье которой было очень неспокойно в военном отношении.

При рассмотрении данного вопроса представляют интерес и материалы средневековой картографии. Одна из подробнейших карт этого района, составленная в середине XIV в. итальянскими купцами Пицигани, размещает булгарские города исключительно в Закамье и вдоль течения Камы.[487] К северу же от Камы, на берегу Волги, помещен лишь один город — Кострома. Отсутствует Казань и на карте Каталонского атласа 1375 г., и на карте Фра-Мауро начала XV в.[488]

Из сказанного выше с определенностью вытекает, что основание Казани в XII в. не подтверждается ни источниками, ни анализом политической ситуации того времени. Об отнесении возникновения Казани ко времени правления золотоордынского хана Бату нет прямых сообщений в письменных источниках. Разве что за такое известие можно принять разбиравшийся [100] выше отрывок из «Казанской истории», не беря во внимание приведенную в нём дату — 1177 г. Во время правления Бату действительно начинается постепенное оживление городской жизни, развитие которой было прервано монгольским нашествием. Бату заложил на Нижней Волге свою столицу — Сарай; в степях, особенно у переправ через крупные реки, появляются небольшие поселки, населенные пригнанными сюда русскими и булгарами. Однако первоначальный период правления Бату характеризуется не закладкой новых, а восстановлением старых городов в связи с неотложной необходимостью скорейшего создания оседлого административного центра государства. Этим центром Бату временно избрал г. Булгар, где началась чеканка первых золотоордынских монет. С этого времени происходит быстрое развитие города, что подтверждается письменными и археологическими источниками. Булгар XIII–XIV вв. был признанным международным центром торговли[489] на территории бывшей Волжской Булгарии; второго подобного ему центра в этом районе Волги не было.[490]

В обстоятельных летописных рассказах о походах ушкуйников 1360, 1366, 1374, 1375 гг. также постоянно фигурирует Булгар, Казань же не упомянута ни разу.[491]

Не последнее место в ряду свидетельств о времени основания Казани принадлежит и археологическим материалам. К сожалению, они опубликованы в очень сжатом виде, без планов и стратиграфических разрезов.[492] Попытки авторов раскопок отнести некоторые из полученных данных к XII в. в целом не могут быть признаны аргументированными. Найденные в раскопках вещи и керамика имеют широкую дату — от XII до XIV вв. включительно — и часто встречаются на золотоордынских городищах Нижнего Поволжья.

Что же касается существования Казани в XIV в., то это признаётся сторонниками всех точек зрения на время ее основания. Различие здесь состоит лишь в том, что сторонники возникновения Казани в XII или XIII в. считают город к этому времени уже вполне оформившимся и развитым, а сторонники основания города в XIV в. представляют его к этому времени в стадии начального развития. Отсутствие убедительных аргументов в пользу возникновения Казани в XII или XIII вв. сводит суть вопроса к возможно более точной конкретизации времени основания города на протяжении XIV в. Его бесспорное существование в XIV в. подтверждается надежными летописными свидетельствами. Наиболее раннее из них содержится в Рогожском летописце под 1391 г.[493] при описании похода ушкуйников, разграбивших Джукетау и Казань. Сообщение это повторяется в Симеоновской летописи и Московском своде 1479 г.[494] Второй раз Казань фигурирует в Новгородской IV летописи под 1395 г.[495] при описании большого похода русских войск, сопровождавшегося разгромом Булгара, Джукетау, Казани, Кременчука. Таким образом, в последнее [101] десятилетие XIV в. Казань представляется крепостью или городом, значение которого уже не могли недооценить русские войска.

Отсутствие каких-либо других сведений о Казани, позволяющих конкретизировать время ее возникновения, побуждает обратиться к рассмотрению общей ситуации, сложившейся в этом районе во второй половине XIV в.

Внутренний кризис, который переживала Золотая Орда с 1360 по 1380 г., отразился на ее составной части — территории бывшей Волжской Булгарии. Отдельные крупные золотоордынские феодалы, не желавшие подчиняться Мамаю, но и не имевшие достаточных сил для борьбы с ним, предпочитали покинуть степные районы государства и уйти на его окраины, о чём подробно говорилось в предыдущей главе. Важные в экономическом и военном отношении Булгар и Волжский путь, захваченные Булак-Тимуром, становятся предметом ожесточенной борьбы между Мамаем, сидевшими в Сарае ал-Джедид ханами и отдельными феодалами, пытавшимися независимо править в Булгаре. В результате Волжская Булгария периода «великой замятни» становится одной из обособившихся от Золотой Орды территорий, что подтверждается анализом нумизматических данных.[496] Центром ее всё это время продолжает оставаться г. Булгар.[497]

Особый интерес для рассматриваемого вопроса представляют события, описанные в русских летописях под 1370 и 1376 гг. К 1370 г. власть в Булгаре захватывает местный князь Хасан, или, как его называют русские летописцы, Осан. Мамай решает вернуть себе эту область, посадив в Булгаре своего ставленника при помощи русских князей. Для этого к Дмитрию Константиновичу Суздальскому направляется посол Ачи-ходжа. В результате суздальский князь, «собрав воя многы, посла брата своего князя Бориса и сына своего князя Василка, а с ними посол царев именем Ачихожа, и посла я на Блъгарского князя Осана. Осан же посла противу их с челобитием и с многыми дары, они же дары вземше, а на княжении посадиша Салтан Бакова сына и възратишаса на Русь».[498]

В 1377 г. войска в район Волжской Булгарии направляет уже по своей инициативе великий князь Дмитрий Иванович: «Toe же зимы князь великий Дмитрий Иванович посла князя Дмитрия Михайловича Волыньского ратию на безбожныя Блъгары, а князь Дмитрии Костянтинович Суждальский посла сына своего князя Василиа и другаго сына своего князя Ивана, а с ними бояр и воевод и воя многы. И приидоша к Блъгаром в великое говение месяца марта 16 день в понедельник на вербной недели, погании же Бесерменове изыдоша из града противу их и сташа на бои и начаша стреляти, а инии из града гром пущаху, страшаще нашу рать, а друзии самострельныя стрелы пущаху, а инии выехаша на вельблудех, кони наши полошающе, наши же никако не устрашаються грозы их, но крепко противу сташа на бои и устремишася нань единодушно и скочиша на [102] них, они же окаании побегоша в град свои, а наши после биючи и убиша их числом Бесермен 70. И высла из города князь Болгарьскыи Осан и Махмат Солтан и добиста челом князю великому и другому 2000 рублев, а воеводам и ратем 3000 рублев. Наши же в возвратишася, всю свою волю вземше, а даригу и таможника посадиша, а ссуды и села и зимницы пожгоша, а люди посекоша и отъидоша с победою».[499]

Эти два сообщения являются ключевыми в решении вопроса о времени возникновения Казани. В результате похода 1370 г. Мухаммед-Султан сделался владетелем булгарской земли. Что же касается князя Хасана, то он сохранил себе жизнь, предложив «многие дары» и отказавшись от сопротивления. Мухаммед-Султан, как ставленник Мамая, понимая свою чуждость булгарской среде, предпочел не конфликтовать с местным князем Хасаном, а сделать его своим союзником — вассалом. Предположение о том, что оба князя остались в одном городе, т. е. Булгаре, крайне маловероятно. Скорее всего, Мухаммед-Султан выделил Хасану на определенных условиях феодального подчинения какой-то суюргал. Вряд ли он находился в исконно булгарских районах левобережья Камы, так как эти земли считались принадлежностью правителя Булгара или в определенной части составляли владения подчиненных ему феодалов. Территории, расположенные к югу от этих земель, были вовлечены в орбиту борьбы Мамая с ханами Сарая ал-Джедид и являлись в это время очень неспокойным районом. Восточные области Волжской Булгарии составляли уделы сильных феодалов Джукетау, ссора с которыми явно не могла способствовать упрочению положения Мухаммед-Султана. Наиболее вероятно, что Хасан мог получить удел севернее правого притока Камы — р. Меши. Отдавая Хасану эти земли, малозаселенные (особенно вдоль Волги) по причине частых военных конфликтов с Русью, Мухаммед-Султан, во-первых, сохранял хорошие отношения с крупными булгарскими феодалами, так как это не ущемляло их интересов, в основном ограничивавшихся Закамьем; во-вторых, владельцем этого района, имевшего важное значение форпоста при возможных столкновениях с русскими князьями, становился их явный противник.

Для устройства своей резиденции и административного центра владений Хасан выбрал место недалеко от устья нынешней реки Казанки, в 120 км севернее Булгара. Основание города именно здесь имело два неоспоримых для того времени преимущества. Во-первых, город получал по р. Казанке выход к Волге и фактически находился на ней. Во-вторых, он был незаметен с Волги, так как отстоял от нее на расстоянии нескольких километров. Второго места, столь же удобного и отвечавшего таким требованиям, в этом районе волжского левобережья нет.

Благодаря расположению своих владений ближе всего к русской границе Хасан в 1376 г. первым узнаёт о приближении [103] русской рати и вовремя предупреждает об опасности Мухаммед-Султана. Именно это объясняет появление Хасана в Булгаре, а также хорошо и явно заблаговременно организованную оборону города («Бесерменове изыдоша из града противу их и сташа на бой и начата стреляти, а инии из града гром пущаху, страшаще нашу рать, а друзии самостоятельныя стрелы пущаху, а инии выехаша на вельблудех, кони наши полошающе»). Значительное количество русских войск, посланных в поход на Булгар, свидетельствует о том, что это была явно ответная акция за какое-то неизвестное нам нападение на русские земли или избиение русских гостей на Волге. Вполне возможно, что именно Хасан был виновником появления русской рати и у стен Булгара.

За 20 лет (1370–1390) административный центр владений Хасана настолько вырос и приобрел такую известность, что в 1391 г. русский летописец упоминает его наряду с хорошо известным Джукетау (Жукотиным). К этому же времени Булгар, неоднократно становившийся во второй половине XIV в. ареной ожесточенной борьбы, окончательно утрачивает свое значение.[500] Новый город, основанный князем Хасаном в 1370 г., получил имя своего основателя. Такой обычай был широко распространен у волжских булгар. Занимавшийся этим вопросом Г. В. Юсупов отмечает очень большое число населенных пунктов, названия которых образованы от личных имен, встречающихся в булгарских эпитафиях XIV в.[501] Огромный материал по антропонимике Татарии собран в последнее время и Г. Ф. Саттаровым.[502] Анализируя его, автор пришел к выводу, что значительная и наиболее древняя часть названий населенных пунктов Татарской АССР восходит к личным именам и прозвищам. О распространенности такого своеобразного обычая на данной территории можно судить по приложенному к работе Г. Ф. Саттарова словарю, содержащему около 15 тыс. статей.

Несколько позднее, в процессе формирования татарского языка, произошла трансформация названия г. Хасан в привычное теперь Казань. С лингвистической точки зрения этот вопрос подробно рассмотрен в работе И. Г. Добродомова и В. А. Кучкина,[503] выводы которой полностью подтверждают предложенную гипотезу о происхождении названия Казань и времени его появления.

Можно также упомянуть о чрезвычайно интересном каменном надгробии, найденном близ Казани и датированном Г. В. Юсуповым предположительно концом XIII в.[504] Текст его в значительной степени испорчен, дата стерта, однако сохранившиеся обрывки позволяют прочесть, что «это место погребения великого и знатного повелителя, помощника повелителей, эмира чтимого… победоносного… гордости рода… и веры, тени господа миров Хасан-бек сын Мир-Махмуда». В этой эпитафии, кроме имени, обращают на себя внимание слова «помощника повелителей», так как Хасан действительно был [104] вассалом Мухаммед-Султана, а через него и Мамая. Разработанность и пышность титулатуры эпитафии, а также употребление титула «эмир» характерно именно для второй половины XIV в., когда официальное делопроизводство и титулование в обязательном порядке исходили из арабо-персидских традиций, В пользу этой даты надгробия свидетельствуют также некоторые технические особенности его исполнения, например четкие прямоугольники строк, отделенные друг от друга чистыми полосами. Подобная компоновка надписей зарождается лишь в XIV в. и достигает своего расцвета в XV–XVI вв., когда чистые, заглубленные полосы между строками превращаются в рельефные перекладины, отделяющие каждую строку от последующей.[505]

В заключение интересно отметить, что в трудах В. Н. Татищева дважды упоминается об основании Казани в XIV в.,[506] причем источник, которым он пользовался, не сохранился до нашего времени.

Выяснение времени основания Казани во второй половине XIV в. представляет часть важной историко-географической проблемы, связанной с появлением новых административно-политических центров на окраинах разваливающегося золотоордынского государства. Многолетние внутренние смуты приводят к полному экономическому упадку и хозяйственной разрухе обширные районы Золотой Орды. В данном случае восстановленные булгарские города, игравшие видную роль в XIII и первой половине XIV в., постепенно теряют свою роль во второй половине столетия. В еще большей степени этот процесс затрагивает многочисленное сельское население, предпочитавшее уходить из зоны постоянных военных действий в малоосвоенные и отдаленные районы.[507] Картографирование населенных пунктов Казанского ханства показывает, что все они размещаются в районах Предкамья.[508] В противовес этому совершенно пустеют территории Закамья, бывшие в свое время центром расселения булгарских племен.

В целом же территория бывшей Волжской Булгарии на протяжении XIII–XIV вв. представляла собой район сплошной оседлости с многочисленными деревнями и мелкими городами, значительная часть которых выявлена в настоящее время.[509] Экономическое значение этого района увеличивалось еще и тем, что здесь сходились устоявшиеся торговые пути по подвозу пушнины из Приуралья, бассейна Вятки и северной Волги. Сюда же стекались многочисленные и разнообразные русские товары, где их ждали восточные купцы.

Севернее описанного района, на территории современной Чувашской АССР, известны небольшие по площади населенные пункты, которые нельзя считать городами. Однако археологические работы последних лет выявили и здесь остатки города, находившегося на месте современных Чебоксар.

Чебоксарское городище. Находится на месте современного г. Чебоксары; древнее название точно неизвестно. Археологические [105] исследования датируют древнейшие слои города концом XIV в. При раскопках найдены не только деревянные жилые постройки, но и глазурованные архитектурные изразцы, свидетельствующие о существовании в городе XIV в. кирпичных зданий.[510] Городской характер существовавшего здесь населенного пункта подтверждают и остатки различных ремесленных производств: кузнечного, замочного, ювелирного, кожевенного, сапожного, гончарного.[511] Особо нужно отметить археологические свидетельства о том, что в XIV в. этот населенный пункт был чувашским городом.[512]

Говоря о Среднем Поволжье, нельзя не упомянуть тесно связанную с ним территорию Башкирии, также входившую в состав Золотой Орды. Во второй половине XIII и в XIV в. Башкирия оставалась кочевой областью и градостроительство ее не затронуло. Пока здесь известно лишь одно городище, которое можно отнести к золотоордынскому времени.

Абисово городище. Находится в 42 км от Уфы; древнее название неизвестно. Площадь городища составляет около 500 тыс. кв. м.[513] Археологических исследований не проводилось.

Отсутствие городов на территории Башкирии в XIII–XIV вв. можно объяснить тем, что этот район находился в стороне от крупных торговых транзитных путей и представлял собой, скорее всего, сырьевую базу, снабжавшую купечество пушниной, медом, воском, кожей и другими продуктами, вывозившимися по рекам в приволжские торговые города. Подобная роль Башкирии в экономической жизни Золотой Орды наложила свой отпечаток на ее развитие, законсервировав общую традиционность кочевого быта.

Один из самых северных улусов золотоордынского государства находился в районе расселения мордовских племен, занимавших междуречье Суры и Мокши. До настоящего времени здесь известен лишь один крупный, город, несомненно являвшийся местным административным центром.

Город Мохши. Остатки его находятся у современного села Наровчат Пензенской обл. Древнее название города определено по монетам и идентифицировано с Наровчатским городищем А. А. Кротковым.[514] В русских летописях область вокруг города и, вероятно, он сам носили название Наручадь.[515] Город был основан монголами в начале XIV в., первые чеканившиеся здесь монеты относятся к 1313 г.[516] Полное запустение его произошло в самом начале XV в. Археологические раскопки рисуют его значительным по площади населенным пунктом, застроенным кирпичными зданиями общественного и жилого характера. Исследованиями выявлены баня, мавзолей и жилые дома своеобразной планировки с подпольным отоплением.[517] Каких-либо остатков производственной деятельности на городище пока не выявлено. Географическое положение Мохши довольно своеобразно: он находится в значительном отдалении от оживленных торговых путей, проходивших по Волге и [106] Дону. Именно это позволяет говорить о том, что в первую очередь город был административно-политическим центром значительного района, населенного мордовскими племенами.

Наибольший интерес при изучении золотоордынских городов представляет побережье Волги на всём ее протяжении — от границ бывшей Волжской Булгарии до Каспийского моря. Здесь появились первые собственно золотоордынские города, ставшие в короткое время оживленными политическими, ремесленными и торговыми центрами, привлекавшими внимание государственных деятелей и купечества Азии и Европы. На территории современной Ульяновской обл. имеются два крупных городища, на которых не проводились археологические раскопки, что затрудняет их характеристику.

Городище Крестово. Находится на левом берегу Волги, у с. Крестово-Городище Ульяновской обл. Золотоордынское название города неизвестно, археологические исследования не проводились. В XVIII в. здесь были зафиксированы развалины многочисленных каменных построек.[518]

Городище Переволокское. Находится на правом берегу Волги, примерно в 20 км ниже населенного пункта Сингилей. Золотоордынское название города неизвестно; археологические исследования не проводились. В прошлом на городище были заметны развалины кирпичных построек, а также встречались золотоордынские серебряные и медные монеты.[519]