Мачеха и новый канцлер

Мачеха и новый канцлер

22 января 1671 г. Алексей Михайлович без большого шума сочетался браком с единственной оставшейся после скандала во дворце невестой — Наталией Кирилловной Нарышкиной[38]. Второй брак не принято было пышно отмечать.

Да праздновать победу было и не в духе Матвеева. Он охотно уступал место на виду другим. Худородные родственники царицы, полностью покорившей своего немолодого супруга, жадно выпрашивали себе чины и пожалования. В конце концов восемь Нарышкиных стали боярами, один — окольничим, десять — комнатными стольниками: больше, чем в знатнейшем роду! Они прямо-таки заполонили собой Двор[39].

Между тем Матвеев оставался в прежнем чине, держался скромно. Он стремился к власти, а не к почестям. Уже в марте 1671 г. Ордин-Нащокин был лишен канцлерского достоинства, а в феврале «серый кардинал» фактически возглавил Посольский приказ. Еще раньше Матвеев оттягал у него Малороссийский приказ, ведавший всеми делами Украины. В декабре официальным главой Посольского приказа и канцлером Российского государства стал Артамон Сергеевич, постаравшийся отправить Нащокина подальше в монастырь[40].

Новый правитель позаботился о том, чтобы незамедлительно расплатиться с государем за оказанное ему доверие. Он блестяще провел операцию по захвату Степана Разина руками казаков-предателей (это был один из излюбленных приемов канцлера). Если Ордин-Нащокин стремился к прочному союзу с Польшей для защиты от Турции и Швеции и даже готов был вернуть Речи Посполитой Киев, то Артамон Сергеевич пренебрегал осторожностью, поставив своей задачей захват всей Украины.

Это весьма импонировало царю Алексею Михайловичу, тем более что колоссальная энергия и способности Матвеева делали невозможное. По условиям Андрусовского перемирия Россия давно должна была вернуть Киев Речи Посполитой. Но Матвеев добился, чтобы польский король и Рада отложили временно это требование и вступили в войну с Турцией и Крымом. Он раскрыл заговор гетмана подвластной России Левобережной Украины Многогрешного, стремившегося к союзу с Турцией. Многогрешный был схвачен казацкой старшиной и выдан московскому правительству. Новым гетманом был избран единомышленник Матвеева Иван Самойлович, причем гетманская власть была урезана, что ставило его в большую зависимость от Москвы[41].

К осени 1672 г. Речь Посполитая была уже разгромлена войсками султана Магомета IV и его вассала гетмана Правобережной Украины Петра Дорошенко. По Бучачскому мирному договору король и Рада отказались от большей части Правобережья, нарушив договоры с Россией. В этой опасной ситуации Матвеев торжествовал, развязав себе руки для наступления на Правобережную Украину, находившуюся теперь под властью «агарян». Более того, канцлер заставил Речь Посполитую вновь вступить в войну и пресекал все ее попытки оставить Россию один на один с грозными силами Турции и Крыма!

В 1673–1676 гг. русско-украинские войска вели тяжелые бои на огромном пространстве от Азова до Правобережной Украины[42]. Армии великих визирей и самого султана, казаки гетмана Дорошенко и крымская орда упорно рвались к владениям России. Но могучая воля Матвеева мобилизовала все силы государства. Турки были остановлены на Правобережье, подвергшемся страшному разгрому. Канцлер не заботился о защите украинских городов, перешедших на сторону России. Русские войска вели маневренную войну, не подставляя себя под удар бесчисленных турецких полчищ. Однако они все более теснили неповоротливого противника, приближаясь к столице Правобережья — Чигирину.

На другой стороне театра военных действий регулярные русские полки и казаки неоднократно громили Азов и иные крепости на Дону. На Воронежских верфях было построено до тридцати боевых кораблей, которые под командой отважного Григория Ивановича Косагова вышли в море «для промыслу над турецкими и крымскими берегами». Одновременно запорожцы атамана Ивана Серко атаковали неприятеля на суше и на воде со стороны Днепра. В центре фронта драгуны и казаки перерезали степные шляхи и совершали рейды до самого Перекопа[43].

Силы Османской империи были огромны, ее денежные и людские ресурсы превосходили ресурсы России, которая ежедневно могла остаться без союзника, а в случае перехода Речи Посполитой на сторону противников — в окружении врагов. Энергичная дипломатия Матвеева в Западной Европе позволила заключить договор о взаимопомощи с Германской империей — но та сама была втянута в европейскую войну и отнюдь не спешила на помощь России. Переговоры с Бухарой, Хивой, Самаркандом, Ургенчем, Персией, Индией и Китаем укрепляли русскую торговлю и косвенно помогали боевым действиям, напряжение которых нарастало год от года.

Складывается впечатление, что Матвеев намеренно обострял события, держать которые под контролем мог только он сам. Впрочем, канцлер успевал заниматься не только дипломатией и политикой. Под его руководством в Посольском приказе создается много замечательных книг — оригинальных и переводных, разрабатывается и исторически обосновывается идеология абсолютной монархии. Канцлер отдает должное распространению при дворе наук и искусств[44].

С одной стороны, Матвеев заставляет иностранных дипломатов обнажать голову в присутствии российского самодержца и называть его «величеством», с другой — последовательно и целеустремленно ломает сложившийся быт, вводя иноземные обычаи. Он старается отдалить Алексея Михайловича от старой семьи, привязать его к молодой царице Наталии Кирилловне. Она занимает центральное здание дворцового комплекса, непосредственно соединенное переходами с жильем Алексея Михайловича, и как бы отгораживает царя от сестер и детей прежней царицы. Правда, здесь же во дворце обитают бояре Милославские — но они не управляют никакими приказами. По приказам Матвеев предпочитает рассаживать своих людей, считаясь, правда, с интересами знатнейших фамилий[45].

Тем временем Артамон Сергеевич заводит у себя в доме «комедийную группу» и соблазняет царицу Наталию Кирилловну завести придворный театр. Возможно, царю Алексею Михайловичу и не нравилось новшество, но в мае 1672 г. он не может отказать царице, подарившей ему сына Петра[46]. 47-летний Артамон Матвеев получает чин окольничего и царский указ о строительстве театра в бывших палатах Милославских[47].

Выезды царя со всей семьей, как раньше, становятся невозможны — ведь молодая царица появляется на людях с открытым лицом, чего никто из семьи себе не позволяет! Ослепленный Наталией Кирилловной царь устраивает для нее концерты и даже танцы. Та благодарит его детьми — царевнами Наталией (1673) и Феодорой (1674). С падением влияния сестер и старших детей оказывается не у дел множество издавна связанного с ними придворного и служилого народа. Матвееву более не нужно прятать свою власть — он получает чин боярина, затем комнатного боярина.

Наконец, распоряжения московского правительства приобретают новую, невиданную форму: «По указу великого государя и по приказу боярина Артамона Сергеевича Матвеева». Влияние и авторитет канцлера в государственных делах становятся безграничными. К нему сходятся все нити управления Россией.

А Наталия Кирилловна Нарышкина столь же безраздельно властвует во дворце. Даже богомольцев, которых любил царь Алексей Михайлович, она поселила в нижнем этаже своих палат, чтобы и здесь держать мужа в поле зрения. Зная, что Алексей Михайлович приглашает на посольские приемы царевича Федора Алексеевича, Наталия Кирилловна не ленится лично следить за этими приемами из специальных закрытых мест, держа на руках маленького царевича Петра. Прежнее общение царя с семьей ограничивается царицей и в летних походах по загородным дворцам.

Сестры Алексея Михайловича и его дети от Милославской вынуждены подчиняться Наталии Кирилловне как царице и мачехе. На Милославских, которые как родственники имели право являться во дворец и участвовать в семейных делах и которым Наталия должна была оказывать почтение, Матвеев доносит царю. Артамон Сергеевич сначала отбирает у Ивана Михайловича Милославского царскую Аптеку (которую оставляет за собой), а затем добивается для него и Ивана Богдановича Милославского назначений на воеводства… в Казань и Астрахань.

Сложнее было «укротить» клан Хитрово, традиционно державший в руках дворцовое ведомство. Первым невидимым натиском Матвеев лишает Ивана Богдановича приказов Большого дворца и Судного Дворцового, Ивана Севастьяновича — Хлебного приказа и Устюжской четверти, а самого Богдана Матвеевича Хитрово — Костромской четверти. Затем часть ключевых приказов дворцового хозяйства передается в верные руки — во главе приказов Большой Казны, Большого прихода и Устюжской четверти ставится новоиспеченный боярин Кирилл Полуэктович Нарышкин, отец царицы.

Чтобы свалить опытного и привычного царю Богдана Матвеевича, требовалась серьезная работа. Артамон Сереевич собрал на него целое досье, начиная с возвышения Хитрово Борисом Ивановичем Морозовым, в доме которого была «благополучна» его мать, до подробной росписи действительных или мнимых «обогащений» за счет доходов Сытного, Кормового и Хлебного дворцов, взяток с подрядчиков, неправедно добытых вотчин и заводов.

Хитрово пошатнулся, но не пал[48]. Азартная игра Артамона Сергеевича Матвеева была пресечена скоропостижной кончиной его царственного покровителя.