ЗАРИСОВКИ К ПОРТРЕТУ ПЕТРА I

ЗАРИСОВКИ К ПОРТРЕТУ ПЕТРА I

Петр в Саардаме. «Путешествуя по чужбине, Петр решил сохранить в тайне свое царское звание и уклониться от шумных торжеств, чтобы оставить себе больше времени для работы и учения. Петр, отделавшись от посольств, поехал один. Он поспешил в Голландию, чтобы увидеть Саардам, о котором ему много наговорили работавшие в Москве, в Архангельске и Воронеже саардамские плотники; подъезжая к Саардаму, Петр вдруг увидел старого кузнеца Киста, некогда работавшего в Москве, а теперь мирно ловившего с лодочки угрей. Петр окликнул Киста. Кист не поверил глазам, увидев московского царя в одежде голландского плотника – в красной куртке, белых холстинных шароварах, с лакированной шляпой на голове… Но скоро он убедился, что перед ним действительно царь московский. Петр сошел с бота и стал просить Киста дать ему комнату в своем доме.

Поселившись у Киста, Петр со следующего же утра начал рабочую жизнь. Он записался плотником на корабельные верфи и каждый день, лишь взойдет солнце, шел на работу. Но… не прошло и недели, как ему уже пришлось проститься с надеждой остаться неузнанным. Он сам невольно выдавал свою тайну: властные манеры, повелительный голос – все это внушало подозрение саардамцам, что к ним явился не простой плотник. Загадочному иностранцу до всего было дело. Его видели всюду, на всех фабриках и заводах, и везде о нем рассказывали удивительные вещи. По Саардаму шел уже большой говор, что под именем Петра Михайлова скрывается какой-то знатный иностранец. Вдруг один саардамский плотник получает от сына, жившего в Москве, письмо с сообщением об отъезде русского царя в Голландию и с перечислением примет, по которым можно тотчас узнать Петра: трясение головы, судороги на лице, сильное размахивание правой рукой и небольшая бородавка на правой щеке. Письмо пошло по рукам и жадно перечитывалось во всех домах Саардама. Все пристали к Кисту. Кист стойко хранил тайну, но это оказалось не под силу его супруге, которой он имел неосторожность открыть все и которая начала отвечать на вопросы людей весьма прозрачными намеками» (А. А. Кизеветтер. «Петр I за границей»).

Петр в Амстердаме. «16 августа 1697 г. состоялся торжественный въезд посольства в Амстердам. В его свите находился Петр, специально прибывший из Саардама…

В Амстердаме было достигнуто соглашение о том, что волонтеры будут обучаться кораблестроению на верфи Ост-Индской компании. Как только об этом стало известно Петру, он, не желая тратить зря ни одной минуты, ночью стал собираться в Саардам, чтобы оттуда привезти вещи и инструменты.

Конец августа и начало сентября прошли в усвоении премудростей кораблестроения, причем Петр работал с топором как простой плотник. 9 сентября был заложен фрегат, над сооружением которого трудились волонтеры. В середине ноября фрегат «Петр и Павел» был спущен на воду. Царь и другие волонтеры получили соответствующие аттестаты. Корабельный мастер Поль засвидетельствовал, что «Петр Михайлов, находившийся в свите великого московского посольства… был прилежным и разумным плотником… кроме того, под моим надзором корабельную архитектуру и черчение планов его благородие изучил так основательно, что может, сколько мы сами разумеем, в том и другом упражняться…» (Н.И.Павленко. «Петр Первый и его время»).

Народные толки о Петре. «Тучи закрыли просвет; небо и Нева потемнели. Маленькая кучка людей, на плоском, едва черневшем плоту, казалась одинокой и потерянной…

– А что, соколики, – начала Киликея, – а что, правда ли, слыхала я давеча, здесь же, в Петербурге, на Обжорном рынке: государя-де ныне на Руси нет, а который и есть государь – и тот не прямой, природы не русской и не царской крови, а либо немец, немцев сын, либо швед обменный? Заспорили, кто Петр.

– Я, батюшки, знаю, все про государя доподлинно знаю, – подхватила Виталия. – Слыхала я о том на Керженце от старицы, бродящей нищей, да крылошанки Вознесенского монастыря в Москве о том же сказывали точно: как-де был наш царь благочестивый Петр Алексеевич за морем в немцах, и ходил по немецким землям, и был в Стекольном царстве1, а в немецкой земле Стекольное царство держит девица, и та девица, над государем ругаючись, ставила его на горячую сковороду, а потом в бочку с гвоздями заковала да в море пустила.

– Нет, не в бочку, – поправил кто-то, – а в столп закладен.

– Ну, в столп ли, в бочку ли, только пропал без вести – ни слуху, ни духу. А на место его явился оттуда же, из-за моря, другой. И в те поры никто его не познал. А как скоро на Москву наехал, – и все стал творить не по-русски: у патриарха благословения не принял; к мощам московских чудотворцев не пошел, потому-де знал – сила Господня не допустит его, окаянного, до места свята; и гробам прежних благочестивых царей не поклонился, для того что они ему чужи и весьма ненавистны.

Никого из царского рода, ни царицы, ни царевича, ни царевен не видел, боясь, что они обличат его. Народу в день новолетия не показался, чая себе обличения, и во всем по-расстригиному поступает: святых постов не содержит, в церковь не ходит, в бане каждую субботу не моется, живет с погаными немцами заедино, и ныне на Московском государстве немец стал велик человек: самый ледащий (пропащий) немец теперь выше боярина и самого патриарха. Да он же с немками всенародно пляшет: пьет вино не во славу Божию, а нелепо и безобразно, как пропойцы кабацкие, валяясь и глумясь во пьянстве: своих же пьяниц одного святейшим патриархом, иных же митрополитами и архиереями называет, а себя самого – протодиаконом, всякую срамоту со священными глаголами смешивая, велегласно вопия на потеху своим немецким людям, паче же на поругание всей святыни христианской…

Вдруг одна из слушательниц, доселе безмолвная баба Олена Ефимова, с очень простым, добрым лицом, заступилась за царя.

– Мы как и сказать не знаем, – проговорила она тихо, точно про себя, – а только молим: обрати, Господи, царя на нашу христианскую веру!

Но раздались негодующие голоса:

– Какой он царь? Измотался весь. Ходит без памяти.

– Мироед! Весь мир переел…

– Царя трижды хотели убить, – покачал головой старец Корнилий, – да не убьют: ходят за ним бесы и его берегут.

– Батюшки родимые! – всплеснула руками Киликея-кликушка, как будто пораженная внезапно мыслью, – ведь все, все к одному выходит: царь-то Петр и есть…

Она не кончила, на губах замерло страшное слово.

– А ты как думала? – посмотрел на нее острыми, точно сверлящими, глазками старец Корнилий. – Он самый и есть… антихрист» (Д. С. Мережковский. «Петр и Алексей»).

Из Генерального регламента. Коллегиям сидение свое иметь во всякой неделе, кроме воскресных дней, и господних праздников, и государских ангелов (именин)… президентам в Сенатскую палату съезжаться, в самые кратчайшие дни в шестом часу, а в долгие в восьмом часу, и быть по пять часов. А ежели важные дела случатся, то долженствует, несмотря на помянутое время и часы, съезжаться и те дела отправлять; а канцелярским служителям сидеть во все дни и съезжаться за час до судей (полноправные члены коллегий – президент, советники, асессоры), а за всякий раз небытия месяц, а за час недосидения неделя вычета жалованья…

Президенты и вице-президенты имеют смотреть, чтоб служители при коллегиях, канцеляриях и конторах должность свою знали… (от) пития, лжи и обманства удерживали и чтоб в одежде чисто содержались, а в обхождении недерзостно поступали. Буде же увещания и обучение не поможет и надежды ко исправлению не будет, то такого служителя наказать отнятием чина или весьма (совсем) отставить.

Об обучении дворянских недорослей. «При Петре появился новый вид службы дворян – обязанность учиться. Трудно даже сказать, какую обязанность – службу или обучение – дворяне считали для себя более обременительной.

Учебные заведения, созданные при Петре, напоминали казарму, а учащиеся рекрутов. Учащихся из числа дворянских рекрутов, как и рекрутов из крестьян и горожан, набирали принудительно.

В 1715 г. Петр учредил Морскую академию. Современник отметил, что «в обширной России не было ни одной знатной фамилии, которая бы не обязывалась выслать в эту академию сына или другого родственника от 10– до 18-летнего возраста». В инструкции для Морской академии есть пункт, написанный самим царем: «Для унятия крика и бесчинства выбрать из гвардии отставных солдат и быть им по человеку во всякой каморе, во время учения иметь хлыст в руках; и буде кто из учеников станет бесчинствовать, оных бить, несмотря какой бы он фамилии ни был, под жестоким наказанием, кто «поманет», т. е. сделает поблажку» (Н.И. Павленко. «Петр Первый и его время»).

Наказание за казнокрадство. «Я ездил смотреть князя Гагарина, повешенного недалеко от большой новой биржи. Он был прежде губернатором всей Сибири и делал, как говорят, очень много добра сосланным туда пленным шведам, для которых в первые три года своего управления истратил будто бы до 15 000 рублей собственных денег. Его вызвали сюда, как говорят, за страшное расхищение царской казны. Он не хотел признаться в своих поступках и потому несколько раз был жестоко бит кнутом. Когда князь Гагарин был уже приговорен к виселице и казнь должна была свершиться, царь, за день перед тем, словесно приказывал уверить его, что не только дарует ему жизнь, но и все прошлое предаст забвению, если он признается в своих, ясно доказанных, преступлениях. Но несмотря на то что многие свидетели, и в том числе его сын, на очных ставках убеждали в них более, нежели сколько было нужно, виновный не признался ни в чем. (Сведения Ф. В. Берхгольца не вполне точны. Известно письмо князя М. П. Гагарина Петру I, в котором он признает себя виновным и просит помилования. Однако на следствии он не назвал своих сообщников и, возможно, поэтому не был помилован.) Тогда он был повешен перед окнами Юстиц-коллегии в присутствии государя и всех своих здешних знатных родственников. Спустя некоторое время его перевезли на то место, где я видел его висящим… Он был одним из знатнейших и богатейших вельмож в России; оставшийся после него сын женат на родной дочери вице-канцлера Шафирова. Этот молодой Гагарин теперь далеко не в том положении, в каком был. После смерти отца его разжаловали в матросы, и он лишился также всего состояния, потому что все большие поместья и вообще все имущество его отца были конфискованы. История несчастного Гагарина может для многих служить примером: она показывает всему свету власть царя и строгость его наказаний, которая не отличает знатного от незнатного» (Дневник камер-юнкера Ф.В.Берхгольца. 1721-1725 гг.).

Вопросы и задания

1. Что нового о времени Петра I вы узнали из прочитанных фрагментов? 2. Чем, на ваш взгляд, Петр I отличался от своих предшественников на российском престоле? В чем он походил на них? 3. Что вы можете сказать о современниках Петра – знатных персонах, рядовых дворянах, простолюдинах? Отличались ли они от своих отцов и дедов? 4. Что, на ваш взгляд, рождало слухи о царе-Антихристе и конце света? 5. Что привлекает вас в действиях царя, а что отталкивает? 6. Можно ли оценивать личность Петра однозначно? Свой ответ аргументируйте анализом фактов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.