Глава 5 Поджог рейхстага. Расправа с политическими противниками нацизма
Глава 5
Поджог рейхстага. Расправа с политическими противниками нацизма
В ночь с 27 на 28 февраля 1933 года объятый пламенем наполовину обрушился купол рейхстага, а вместе с ним рухнула и свободная либеральная Германия. По всей стране прокатилась жестокая волна нацистских репрессий.
События развивались следующим образом. Примерно в 10 вечера в берлинскую полицию поступил звонок от неизвестного, сообщившего, что горит рейхстаг. Когда пожарные прибыли на место происшествия, огромное здание уже полыхало, огонь яростно бушевал, охватывая пламенем один этаж за другим. Повсюду горели ковры и драпировки. Толпы берлинцев высыпали на улицы города. К горящему зданию прибыли Гитлер и Геббельс, где их встретили полицай-президент Берлина фон Леветцов, обер-бургомистр Сальм и другие официальные лица. Геринг, бывший тогда министром внутренних дел Пруссии, также поспешил к рейхстагу и немедленно заявил фюреру: «Это дело рук коммунистов. Один из преступников уже арестован». Обходя еще не охваченные огнем помещения рейхстага, Гитлер пробормотал: «Это знак свыше».
Горящий рейхстаг. 27 февраля 1933 г.
Первое официальное сообщение о пожаре рейхстага последовало в тот же вечер по радио. Берлинская радиостанция сразу же сообщила, что поджигателем является голландский коммунист по имени ван дер Люббе, который во всем сознался. В официальном коммюнике говорилось, что проникшие в горящее здание рейхстага полицейские чиновники нашли там голландского коммуниста. На нем были только брюки, в которых обнаружили паспорт и членскую книжку коммунистической партии. Радио, телеграф, телефон, печать, информационные агентства по поручению правительства Гитлера сразу же прокричали на всю страну: «Коммунисты подожгли рейхстаг!»
Кто же такой был этот ван дер Люббе? Как он попал в объятый пламенем парламент Германии?
Маринус ван дер Люббе родился 13 января 1909 года в семье торговца Францискуса Корнелиуса. Его мать, Петронелла ван Хандель, состояла с Францискусом во втором браке. Дочь богатого крестьянина из северного Брабанта, она в молодые годы была замужем за унтер-офицером колониальной службы, который вскоре умер.
Детство ван дер Люббе было не из счастливых, отец скоро пристрастился к алкоголю и стал запойным пьяницей. Его жена вынуждена была зарабатывать сама, чтобы как-то прокормить семью. Вскоре они переехали в город Гертогенбош, где Францискус Корнелиус разошелся с женой. Петронелла почти не занималась детьми. Она ограничивалась только тем, что воспитывала их в религиозном духе. Маринус посещал в Гертогенбоше протестантскую школу и каждое воскресенье ходил в церковь. Вечно голодные ван дер Люббе и его братья вынуждены были пополнить ряды пролетариата. Они влились в многотысячную армию фабричных и сельскохозяйственных рабочих, но не хотели уподобляться им. После смерти матери 11-летний Маринус оказался в семье рабочего Снардийна в Эгстгесте под Лейденом. Уже в те годы в нем созрела мысль стать священником, вождем общины, слепо следующей за ним. Юношу определили учеником в торговое заведение, где он проработал два года. По рассказам его школьных друзей и товарищей по работе, молодого Маринуса съедало тщеславие. Случай внес коренную перемену в его жизнь. Однажды во время обеденного перерыва два товарища надели ему в шутку на голову пустой мешок. При этом Маринусу попал в глаз кусочек известки. В результате — тяжелое заболевание. Пять месяцев пробыл он в лейденской больнице.
Болезнь глаз усилила в характере Маринуса тщеславие и честолюбие. Его постоянно угнетала мысль о том, что жизнь скоро оборвется и он ослепнет раньше, чем успеет добиться своей цели. Главным для юноши был его успех, который заставил бы окружающих говорить о нем.
В Лейдене Маринус вступил в коммунистический союз молодежи, заявив, что он «чувствует силу коммунистического движения». Но в нем не было того энтузиазма, которого коммунистическая партия требовала от своих членов. Маринус находился в постоянном конфликте с членами организации. Четыре раза он выходил из комсомола и три раза снова вступал в него. И каждый раз уходу предшествовала попытка Маринуса взять руководство в свои руки.
Ван дер Люббе попробовал себя в разных профессиях, но все время мечтал о чем-то из ряда вон выходящем, о большой удаче, которая сразу должна выдвинуть его на первое место. Зимой 1927 — 1928 года он работал младшим официантом при буфете на Лейденском вокзале, летом 1928 года — лакеем в отеле Нордвика. В промежутках занимался торговлей.
Летом 1930 года ван дер Люббе отправился во Францию в город Кале. По возвращении оттуда он рассказал друзьям о том, что сделал несколько попыток переплыть пролив. Маринус искал славы, но она ему не давалась. Хвастливые рассказы о его плавании вызывали у большинства собеседников скептические улыбки и насмешки.
Тогда у Маринуса родилась новая идея. Он замыслил большое «рабочее, спортивное и образовательное путешествие по Европе и СССР». Однако ван дер Люббе перессорился с товарищами по предполагаемой поездке и ограничился вояжем в апреле 1931 года в Германию. 28 апреля ван дер Люббе арестовывали в Гронау (Вестфалия) за продажу на улице открыток, изображавших его и его приятеля Хольверда. После пожара рейхстага правительство Гитлера распространило версию, будто бы ван дер Люббе был арестован за продажу коммунистической литературы. Вернувшись в Лейден, ван дер Люббе окончательно порвал с коммунистическим движением и при любой возможности стал нападать на коммунистическую партию.
Во время своей первой поездки в Германию ван дер Люббе познакомился с человеком, который сыграл решающую роль в его судьбе. Это был доктор Георг Белл, натурализовавшийся в Германии шотландец, игравший видную роль в немецком националистическом движении.
Маринус ван дер Люббе оставался в Лейдене недолго. В сентябре 1931 года он снова выехал в Германию. Несколько дней жил в Мюнхене, постоянно встречаясь с Беллом, который ввел его в свой круг и познакомил с Ремом. Поскольку ван дер Люббе был гомосексуалистом, имеются сведения о том, что между ним и Ремом существовала любовная связь. Через какое-то время Маринус снова появился в Лейдене, но через два месяца в третий раз отправился в Германию. 1 и 2 июня 1932 года он ночевал в Зерневице (округ Мейсен в Саксонии), где его видели в обществе гласного Зоммера и владельца садоводства Шумана, которые были членами национал-социалистской партии. После пожара рейхстага Зоммер сообщил бургомистру Броквицу о пребывании ван дер Люббе в Зерневице. Этот факт официально запротоколировали. Ван дер Люббе оставался еще несколько дней в Германии.
У себя на родине Маринус вел упорную борьбу против коммунистов. 6 октября 1932 года он участвовал в митинге в здании хлебной биржи в Лейдене, на котором главным оратором был лидер голландских фашистов И.А.Баарс. На другом собрании бастующих шоферов ван дер Люббе зашел еще дальше. Он резко обрушился на коммунистическую партию, нападая в самых крайних выражениях на ее политический курс, и призывал бастующих к террористическим актам вопреки линии коммунистов. Аргументы, с которыми ван дер Люббе выступал в последние месяцы 1932 года, носили явную печать фашистской идеологии.
Заявив знакомым, что у него есть важное дело в Германии, ван дер Люббе оставил Лейден в середине февраля 1933 года.17 февраля он ночевал в Глиндове, а 18 февраля отправился далее, в Берлин, где встретился со своими друзьями — национал-социалистами, с которыми его познакомил Белл.
27 февраля 1933 года ван дер Люббе арестовали в горящем здании рейхстага[10].
При зареве пожара разыгрывалась мистификация, героем которой несколько часов был ван дер Люббе. После этого он уступил сцену подлинным главным актерам — Герингу и Геббельсу.
Почему в качестве орудия они выбрали именно ван дер Люббе?
До апреля 1931 года он был членом голландской коммунистической партии. Агенты Геринга и Геббельса полагали, что этого достаточно для того, чтобы обвинить коммунистов в поджоге рейхстага.
Гомосексуальные связи ван дер Люббе с национал-социалистскими вождями, его материальная зависимость от них делали его покорным рабом поджигателей. А голландское подданство Маринуса облегчало Герингу и Геббельсу задачу: представить пожар рейхстага как дело интернационального заговора.
Геринг и Геббельс объясняли поджог рейхстага происками интернационального коммунизма. С этой целью были арестованы и обвинены в соучастии три болгарина: Благой Попов, Васил Танев и Георгий Димитров, хотя они не имели никакого отношения к этому делу.
По всем этим соображениям именно ван дер Люббе оказался подходящей фигурой, и нацисты избрали его орудием преступления.
Мы не случайно так подробно остановились на личности ван дер Люббе. Дело в том, что в последующем лейпцигском процессе в Верховном суде Третьего рейха, открывшемся 21 сентября 1933 года, все обвинения по поджогу рейхстага национал-социалисты предъявляли коммунистам. Поэтому коммунистические функционеры, и в первую очередь выступавший на суде Георгий Димитров, провели большую работу по установлению личности ван дер Люббе и на основании достоверных данных и свидетельских показаний убедительно доказали полную непричастность коммунистов к этому делу, что нашло широкий отклик общественности не только в Советском Союзе, но и во многих странах мира.
После поджога рейхстага достаточно было и трех дней, чтобы всему мировому сообществу стало ясно, что эту провокацию организовали члены национал-социалистской партии Германии во главе с их лидерами. Избрание в качестве орудия преступления ван дер Люббе оказалось огромным просчетом нацистов. Так, газета «Тан» писала 1 марта 1933 года: «Официальное сообщение, очевидно, преследует цель довести население до бешенства и восстановить его против левой оппозиции. Нет возможности проверить утверждения полиции. Можно только констатировать, что пожар рейхстага приходится весьма кстати для выборной пропаганды правительства. Он служит предлогом для мер, направленных не только против коммунистов, но также против социал-демократов, и для того, чтобы поставить штурмовые отряды и «Стальной шлем» на одну доску с вооруженными силами». В том же номере газеты говорилось, что «демократические и левые круги Берлина скептически отнеслись к утверждениям о виновниках поджога».
На следующий день эта же газета опубликовала новые материалы: «Арест ван дер Люббе и его признание недостаточны для того, чтобы приоткрыть завесу над тайной этого пожара».
Лондонская газета «Ивнинг стандард» сообщала 1 марта 1933 года: «Нас удивило бы, если бы мир принял за чистую монету заявление Гитлера, что пожар рейхстага — дело коммунистических поджигателей».
А лондонская газета «Ньюс кроникль» от того же числа писала: «Утверждение, что германские коммунисты имели какое-либо отношение к пожару, просто вздор и глупость…»
Кто же были главные действующие лица в этом заговоре?
План поджога сочинил фанатический поборник провокаций Йозеф Геббельс. Руководство всей операцией осуществлял Герман Геринг. Отряд поджигателей вел «убийца из-за угла», исполнитель приговоров тайного фашистского трибунала — Эдмунд Гейнес. Орудием же оказался полуслепой юноша Маринус ван дер Люббе. Без помощи нацистов он никак не мог попасть в рейхстаг. Во всех своих сообщениях о пожаре правительство Гитлера старательно обходило вопрос о том, каким образом это случилось. Оно рассчитывало на то, что почти никто из немцев и иностранцев не знаком с процедурой пропуска в рейхстаг, с теми формальностями, которые при этом выполнялись. Все посетители заносились в особые списки на основании заполненных ими бланков. Проникнуть в здание с какими-либо посторонними предметами было просто невозможно.
Как показало полицейское расследование, во всем рейхстаге, от подвального этажа до купола, были заложены горючие материалы, состоявшие из зажигательных факелов, а также различных препаратов, куда входил деготь. Они были размещены в кожаных креслах, под печатными материалами, у дверей, занавесок, деревянных обшивок и около других легко воспламеняющихся предметов.
Каким же все-таки образом в здание, имевшее строжайшую пропускную систему, могло беспрепятственно проникнуть столько людей, причем снабженных канистрами и приставными лестницами (этот факт установлен следствием)? Оказалось, что из подвала рейхстага, где находилась котельная, можно было попасть в подземный коридор, который заканчивался в здании Дворца председателя рейхстага, которым был не кто иной, как Герман Геринг.
Арестованный позднее по другому делу некий уголовник Ралль заявил на следствии: «В феврале я был членом личной охраны Карла Эрнста (одного из руководителей СА) и участвовал в поджоге рейхстага». При этом он изложил все с мельчайшими подробностями, называя даже имена участников поджога. Ралль сообщил, что в день пожара Эрнст вызвал к себе десятерых штурмовиков из своей личной охраны, способных выполнять самые «деликатные» поручения, снабдил их планом внутренних помещений рейхстага и поставил задачу поджечь здание. Их привезли во Дворец председателя рейхстага, приказали спуститься в подвал, где они прождали несколько часов. Затем каждому из них выдали по коробке с зажигательной смесью. Около десяти вечера группа через подземный коридор проникла в здание рейхстага и рассыпалась по пустынным залам, закладывая повсюду зажигательную смесь. Все это заняло не более десяти минут, и тем же путем она вернулась во Дворец председателя рейхстага. Параллельно была проведена другая операция — по «запуску» в рейхстаг ван дер Люббе, который в тот момент, видимо, находился в состоянии наркотического опьянения.
После того как показания Ралля стали известны гестапо, Геринг поручил заместителю берлинской полиции и своему фавориту Рудольфу Дильсу немедленно устранить все возможные непредвиденные осложнения по делу о поджоге, о чем сообщал в своих воспоминаниях хорошо информированный Ханс Бернд Гизевиус. Через некоторое время был найден труп Ралля. Ликвидировали также других свидетелей и участников поджога.
Первый шеф гестапо Рудольф Дильс
Центральный корпус рейхстага сгорел дотла, зал заседаний со всеми трибунами и кулуарами уничтожен.
На Лейпцигском процессе национал-социалисты во главе с Герингом тщетно пытались доказать, что поджог стал чудовищным террористическим актом большевиков в Германии. Будто бы полиция при обыске в доме имени Карла Либкнехта нашла инструкции по проведению коммунистического заговора по образцу русских коммунистов. Согласно этому мифическому плану должны были быть подожжены правительственные здания, музеи, дворцы и наиболее важные предприятия. В инструкциях будто бы рекомендовалось во время беспорядков и столкновений гнать впереди групп террористов женщин и детей и по возможности даже семьи полицейских. Поджог рейхстага воспринимался как сигнал к кровавому восстанию и гражданской войне. Уже во вторник в четыре утра должны были начаться в Берлине большие погромы и террористические акты против отдельных личностей, частной собственности, мирного населения.
Несмотря на всю абсурдность этих заявлений, разоблаченных на Лейципгском процессе Георгием Димитровым, которого даже нацистский суд вынужден был под давлением общественности оправдать, как и его товарищей Эрнста Тоглера, Благоя Попова и Васила Танева (приговорили к смертной казни только ван дер Люббе), в общегосударственном масштабе в Германии начались преследования левых партий, прежде всего коммунистов и социал-демократов.
Гитлер в своей книге «Моя борьба», а также во всех заявлениях, речах и выступлениях называл коммунистов и социал-демократов своими главными врагами.
Германская коммунистическая партия в последние годы непрерывно росла. В первом туре президентских выборов в марте 1932 года ее кандидат Эрнст Тельман получил 4 миллиона 960 тысяч голосов. На выборах в рейхстаг 31 июля 1932 года число голосов коммунистов возросло до 5 миллиона 300 тысяч. На выборах 6 ноября 1932 года оно достигло 6 миллионов. Выборы, предстоявшие 5 марта 1933 года, предсказывали коммунистам самые лучшие прогнозы. Почти вся мировая пресса была уверена, что ряды коммунистической партии Германии заметно пополнятся ее новыми членами.
В социал-демократическом лагере нарастало недовольство. Непрекращавшиеся фашистские провокации, пассивность профсоюзных и партийных лидеров, допустивших, чтобы их министры в Пруссии были выгнаны из министерства армейским капитаном и тремя солдатами, — подобные факты толкали широкие массы социал-демократических избирателей к коммунистам.
Не менее велико было недовольство в лагере национал-социалистской рабочей партии. На ноябрьских выборах 1932 года Гитлер потерял более 2 миллионов голосов. Процесс разложения ускорился. После прихода фюрера к власти его приверженцы ожидали коренного поворота в лучшую сторону. Но этого не случилось. Национал-социалистам угрожала опасность дальнейшего отхода их избирателей в коммунистический лагерь.
Штурмовик охраняет захваченных противников нацистов. 1933 г.
Поэтому совершенно не удивительно, что Гитлеру просто необходимо было организовать какую-либо колоссальную провокацию. И он поручил ее выполнение Герману Герингу, чтобы расправиться с основными своими противниками.
Глядя на огонь, пожиравший здание рейхстага, Гитлер заявил: «Никто не помешает нам теперь уничтожить коммунистов». 31 января 1933 года Геббельс записал в своем дневнике: «На совещании у Гитлера были намечены основные направления борьбы с красным террором. Когда коммунисты начнут свою революцию, мы неожиданно ударим в самый неподходящий для них момент»[11]. Итак, следовало дождаться «революции», но она не начиналась. И вот за неделю до выборов вспыхнул рейхстаг. Лучшего случая для себя нацисты не могли и придумать.
За пять дней до пожара Гитлер подписал декрет о преобразовании СА во вспомогательные силы полиции. Без этого трудно было бы осуществить массовые аресты на следующий день после пожара.
Предприятия Берлина были взяты под усиленный контроль. Полицейские броневики беспрерывно патрулировали по городу. Всю полицию безопасности и уголовную полицию в Пруссии привели в боевую готовность. Депутаты-коммунисты рейхстага и видные должностные лица коммунистической партии были арестованы. По всей Германии запрещались газеты, журналы, листовки и плакаты коммунистической и социал-демократической партий. Еще тлел огонь на пепелище пожара, тысячи людей стояли перед горящим зданием рейхстага, а полицейские автомобили и колонны штурмовиков уже бросились на разгром коммунистических и социал-демократических организаций. Первый арест последовал вскоре после полуночи. Когда забрезжил свет, в темных коридорах берлинского полицай-президиума на длинных скамьях сидели сотни арестованных: коммунисты, социалисты, пацифисты, писатели, врачи. Их ночью вытащили из постелей и повезли в полицию. Коммунистические и социал-демократические издания в этот день уже не вышли. Типографии газет «Форвертс», «Берлин ам морген», «Вельт ам абенд» были в руках полиции в ночь с 27 на 28 февраля, напечатанный тираж утренних выпусков конфискован.
А типография газеты «Роте фане», находившаяся в доме имени Карла Либкнехта, еще до провокации была занята полицией.
Пожар в рейхстаге потушили в ту же ночь. Через какое-то время после этого президент республики подписал «Закон о защите народа и государства», который гласил: «На основании статьи 48-й Конституции в целях борьбы с антигосударственными коммунистическими актами насилия постановляется: статьи 114, 115, 117, 118, 123, 124 и 125-я Германской Конституции отменяются впредь до дальнейшего распоряжения».
Экстренные выпуски немецких газет, речи министров, радио, плакаты возвестили стране: «Коммунисты подожгли рейхстаг! За пожаром рейхстага должно было последовать восстание и гражданская война! Коммунисты собирались насиловать ваших жен! Убивать ваших детей! Они готовили массовые отравления!»
Травля проводилась систематически, планомерно и продуманно. Прессу наводняли баснями о зверских замыслах коммунистов.
Власти заявили, что борьба против коммунизма будет теперь вестись самым энергичным образом. Кто работает заодно с коммунистами или те, против которых собрана разоблачавшая их информация, будут так же сурово наказаны, как и коммунисты. «Закон о защите народа и государства» и Декрет, вводящий гораздо более тяжелые наказания за государственную измену, чем это было до сих пор, взаимно дополняли друг друга.
Инсценированный гитлеровцами поджог рейхстага привел к разгулу террора по всей Германии. Тысячи коммунистов, социал-демократов, да и совершенно случайных невинных людей были арестованы, загнаны в концентрационные лагеря, отправлены на каторжные работы. Большинство из них погибли: их расстреляли, повесили, сгноили в тюрьмах.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.