Приложение 2

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Приложение 2

Устное сообщение посла СССР

Министру иностранных дел Швеции Ундену (в июле)

В связи с обращением премьер-министра Швеции г-на Эрландера к руководителям Советского правительства в марте с. г. по вопросу о проведении дополнительного расследования обстоятельств, связанных с исчезновением шведского дипломата Рауля Валленберга, Советским правительством было дано указание компетентным советским органам провести тщательную проверку с учетом переданных шведской стороной материалов.

В соответствии с этим компетентные советские органы проводят всестороннюю проверку всех материалов, касающихся Рауля Валленберга, полученных от шведской стороны, и, в частности, проводят опрос лиц, могущих иметь отношение к обстоятельствам, упомянутым в этих материалах, а также принимают другие меры.

Компетентные советские органы надеются, что о результатах предпринятого тщательного расследования правительство Швеции будет информировано в возможно скором времени".

Смысл предложений В. Молотова и И. Серова был ясен: затянуть информацию шведам. (Как видно из текста, оба автора не рискнули упомянуть о собственной позиции и о реальном содержании дела.) Предлагалось лишь посмотреть, как будет реагировать шведская сторона. Так 3 мая 1956 года и порешили.

Но шведское общественное мнение не думало успокаиваться, почему и было принято "соломоново решение": все-таки признать, что Валленберг был и умер в Москве. Тогда, следуя железной процедуре партийных решений, МИД СССР и КГБ представили новые предложения. Это был уже не МИД Вячеслава Молотова — тот был отправлен послом в Монголию. Серов был разжалован, его сменил чекист молодого поколения Владимир Семичастный. Внешнеполитическое ведомство возглавил молодой и энергичный Дмитрий Шепилов. И сам Президиум ЦК был иной: Хрущев избавился от "старой гвардии".

В январе 1957 года наконец — 10 лет спустя после смерти Рауля Шепилов и Серов внесли историческое в своем роде предложение:

"ЦК КПСС

В соответствии с постановлением ЦК КПСС от 3 мая 1956 г. МИД и КГБ представляют проект ответа правительству Швеции по вопросу о шведском дипломате Валленберге.

Проект постановления прилагается.

Просим рассмотреть.

12 января 1957 г.

Д. Шепилов, И. Серов".

Сам текст памятной записки, которую надлежало бы вручить шведам, гласил:

"Проект Памятная записка В связи с просьбой Правительства Швеции Советским правительством было поручено соответствующим советским органам произвести рассмотрение и проверку материалов относительно Рауля Валленберга, полученных от шведской стороны во время советско-шведских переговоров в Москве в марте — апреле 1956 года, а также в мае 1956 года.

В процессе рассмотрения и проверки этих материалов советские органы произвели тщательный просмотр архивов, относящихся к учету заключенных и к следственным делам, в том числе архивов Лефортовской и Лубянской тюрем в Москве и тюрьмы во Владимире.

Однако в результате этих мер не удалось обнаружить каких-либо данных о нахождении Валленберга в СССР. Выяснилось при этом, что никому из опрошенных не было известно какое-либо лицо под фамилией Валленберг.

В связи с этим соответствующие советские органы предприняли полистовую проверку архивных документов всех вспомогательных служб некоторых тюрем. В результате такой проверки в архивных документах санитарной службы Лубянской тюрьмы был обнаружен рукописный рапорт на имя бывшего министра государственной безопасности СССР Абакумова, написанный начальником санитарной службы этой тюрьмы Смольцовым А. Л., следующего содержания".

Дальше следовал текст известного нам рапорта Смольцова и заключительная «тирада»:

"Советское правительство искренне сожалеет по поводу случившегося и выражает свое глубокое соболезнование правительству Швеции, а также родственникам Рауля Валленберга".

Эта памятная записка, которую подписал заместитель министра иностранных дел А. Громыко 7 февраля 1957 года, была вручена шведскому посольству в Москве. В ней также выражалось сожаление по поводу того, что бывший министр госбезопасности В. С. Абакумов "среди своей преступной деятельности" неправильно информировал МИД СССР "в течение ряда лет". Этот советский ход был вполне понятен, ибо к тому времени Абакумов был снят, судим и расстрелян.

Практически "меморандум Громыко" стал первым советским документом, в котором хотя бы на уровне МИД приносились извинения за гибель Валленберга. Ни объяснения причин, по которым он оказался в Москве, ни объяснения обстоятельств пребывания в двух тюрьмах — ничего не было. Заметим: нет и до сих пор!

Неудивительно, что "меморандум Громыко" с шведской стороны не встретил ни большого восторга, ни единодушного приятия. И на самом деле он являл собой образец сочетания откровенной лжи (по старому образцу) с постулированным (без документального подтверждения) сообщением о смерти. Если взять первую часть документа, то она сразу могла вызвать настороженность шведской стороны, ибо датировало указание Советского правительства искать материалы о Валленберге мартом — апрелем 1956 года. Сразу возникал вопрос: а что, беседа посла Сёдерблюма со Сталиным осталась без последствий? Хотя посол беседовал с генсеком всего 5 минут, но после беседы у Сталина в кабинете ещё долго оставался заместитель министра иностранных дел С. Лозовский. Неужели он не получил никаких указаний от Сталина, который (согласно записи Сёдерблюма) обещал ему выяснить дело Валленберга?

Но предположим, что до 1956 года советские власти ничего не предпринимали и лишь позже озаботились поисками материалов. Тогда ещё менее достоверно, что за 10 лет поисков "никому из опрошенных не было известно имя Валленберга". Мы-то знаем, что ещё с 1945 года ведомство Абакумова вело допросы сокамерников, а также иных, попавших в лапы Абакумова иностранцев. Но далее выясняется, что после "полистовой проверки архивных документов" нашелся рапорт Смольцова. Нелогичность утверждения видна: ничего не нашли, а архивный документ вдруг обнаружился! Изложив же его, авторы памятной записки ни слова к нему не добавляют: мол, верьте и баста! Последующие «сожаления» звучат фальшиво и, конечно, не могли устроить ни правительства, ни родственников Рауля. Не менее фальшиво звучат фразы о том, что, мол, виноват бывший министр Абакумов, который "неправильно информировал МИД". Оказывается, лишь неправильно информировал. А что арестовал и умертвил остается за скобками. Ничего не было сказано о том, почему Абакумов убран в 1953 году, а "меморандум Громыко" последовал лишь в 1957-м.

Но меморандумом дело не кончилось.

Дело профессора Мясникова

…ЦК КПСС все-таки пришлось ещё раз заняться Валленбергом. На сей раз по смехотворному поводу. Им стало сообщение из Швеции, где известный медик д-р Нанна Шварц1 заявила, что ей в 1961 году на конгрессе в Москве советский врач профессор Мясников рассказал о Валленберге. Оказывается, он жив и находится в психиатрической больнице. Нанна Шварц пользовалась в Швеции большим авторитетом, и лечила в свое время даже Александру Коллонтай.

Андрей Громыко, теперь уже не заместитель, а министр, счел, видимо, себя лично уязвленным, поскольку в 1957 году подписал знаменитую записку. И вот он в апреле 1964 года представляет в Президиум ЦК такой документ:

Секретно. Экз. № ___

Ц К К П С С

Премьер-министр Швеции Таге Эрландер в беседе с министром иностранных дел СССР 18 марта с. г. вновь поднял вопрос о судьбе шведского дипломата Рауля Валленберга, задержанного нашими войсками во время войны в Будапеште и умершего в Лубянской тюрьме в 1947 году.

Эрландер сослался на то, что, по свидетельству шведского врача Нанны Шварц, советский ученый профессор А. Л. Мясников якобы сообщил ей в 1961 г. во время её поездки в Москву, что Валленберг жив и находится в психиатрической лечебнице в Советском Союзе.

Эрландер заявил о желательности выяснить достоверность сведений, на которые ссылается Шварц.

МИД СССР считал бы целесообразным, чтобы проф. Мясников направил через шведское посольство в Москве письмо Нанне Шварц, в котором он отклоняет как необоснованные её утверждения о том, что он якобы сообщил ей какие-либо сведения о Валленберге.

С КГБ при Совете Министров СССР (т. Семичастный) согласовано.

Проект постановления прилагается.

Прошу рассмотреть.

А. Громыко 23 апреля 1964 года № 1305/ГС

Секретно. Экз № 1

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЦК КПСС

О письме проф. Мясникова А. Л. шведскому врачу Н. Шварц в связи с делом шведского дипломата Р. Валленберга 1. Считать целесообразным, чтобы проф. Мясников А. Л. направил через шведское посольство в Москве шведскому врачу Н. Шварц письмо, в котором он отклоняет как необоснованные её утверждения о том, что он якобы сообщил ей какие-либо сведения о Р. Валленберге (копия письма прилагается).

2. Поручить МИД СССР (т. Громыко А. А.) в зависимости от реакции шведской стороны принять меры к опубликованию этого письма в шведской печати.

СЕКРЕТАРЬ ЦК к № 1305/ГС

И далее следует проект письма:

Копия ДИРЕКТОР ИНСТИТУТА ТЕРАПИИ

АКАДЕМИИ МЕДИЦИНСКИХ НАУК СССР

Действительный член АМН СССР

Профессор А. Л. Мясников Москва, Петроверигский пер., дом 10 Телефон Б 1-03-13

10. IV.1964 г.

Дорогая г-жа Сварц!

Пишу Вам в связи с вновь появившимися высказываниями в Стокгольме, касающимися судьбы г-на Валленберга. В них делались ссылки на меня, — в том смысле, что будто бы я сообщил Вам какие-то сведения о нем во время Вашего визита в Институт Терапии (в дни ревматологической конференции в 1961 году в Москве).

Как Вы, наверное, помните, я сказал Вам тогда, что я ничего не знаю о г-не Валленберге, никогда не слышал его имени, ни имею ни какого понятия о том, жив ли он или нет.

Я посоветовал Вам обратиться по данному вопросу в наше Министерство Иностранных дел, — через Вашего посла или лично. На Вашу просьбу спросить о судьбе данного человека у главы нашего государства Н. С. Хрущева, которого я, по Вашему предположению, должен был лечить, я ответил Вам, что Н. С. Хрущев, как хорошо всем известно, вполне здоров, а я не являюсь его врачом.

По какому то непонятному мне недоразумению эта моя краткая беседа с Вами (она происходила на немецком языке — может быть не вполне совершенном с моей стороны) была неправильно истолкована в шведских официальных кругах.

Позже я узнал, что г-н Валленберг ещё в 1947 году умер и что об этом было в дальнейшем сообщено нашим правительством шведскому правительству и семье покойного.

Прошу принять мои наилучшие пожелания полного здоровья и успехов в Вашей научной и врачебной деятельности.

С искренним уважением Ваш Мясников1.

Сие решение, конечно, принимается. Протокол Президиума № 141 от 28 апреля узаконивает процедуру опровержения. Мясников отправляет письмо, сочиненное ведомством Громыко. Но и на этом дело не заканчивается. В 1965 году Громыко снова «входит» в ЦК (так тогда называлась процедура принятия решений на уровне Президиума) с новым письмом:

"Секретно. Экз. № 1

Ц К К П С С

В соответствии с постановлением ЦК КПСС (№ П201/94 от 7 мая 1965 г.) 11 мая с. г. была организована встреча посла Швеции в СССР Ярринга с профессором А. Л. Мясниковым.

Ярринг выяснял обстоятельства беседы Мясникова со Шварц в 1961 г., во время которой, по утверждению Шварц, Мясников якобы сообщил, что Валленберг жив и находится в больнице.

Профессор Мясников категорически отверг приписываемые ему высказывания о Валленберге.

Ярринг обратился с просьбой к Мясникову встретиться со Шварц, чтобы выяснить недоразумение, которое возникло между ними. Мясников ответил, что он не видит никакого смысла в такой встрече. Однако посол настойчиво добивался согласия Мясникова на встречу со Шварц, и Мясников в конце концов уступил этому нажиму: он сказал, что может побеседовать со Шварц, хотя и считает такую встречу бесполезной.

20 мая после возвращения из Стокгольма Ярринг обратился в МИД СССР с просьбой организовать в начале июня встречу Мясникова со Шварц в присутствии шведского посла и представителя МИД СССР.

МИД СССР считает целесообразным, чтобы профессор Мясников отклонил предложение об организации встречи со Шварц.

С КГБ при Совете Министров СССР (т. Семичастный) согласовано.

Проект постановления прилагается.

Прошу рассмотреть.

А. Громыко 30 мая 1965 года № 1762/ГС

Вопрос обсуждался на заседании Президиума ЦК 3 июня 1965 г. (пр. 203). Решен без записи в протокол".

"Секретно. Экз. № 1

Проект ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЦК КПСС

Об ответе профессора А. Л. Мясникова послу Швеции по вопросу о Валленберге 1. Утвердить проект письма А. Л. Мясникова послу Швеции в СССР (прилагается).

2. Письмо А. Л. Мясникова вручить послу Швеции через МИД СССР.

СЕКРЕТАРЬ ЦК к № 1762/ГС"

Новое "письмо Мясникова" уже сформулировано:

Секретно. Экз. № 1

Проект письма А. Л. Мясникова послу Швеции в СССР Г. Ярринг Уважаемый господин Посол,

Мне сообщили из Министерства иностранных дел, что Вы, ссылаясь на нашу с Вами беседу от 11 мая, высказали пожелание о моей встрече в начале июня с профессором Н. Шварц в присутствии Вашем и представителя МИДа.

Не могу не отметить, г-н Посол, что я весьма удивлен тем, что Вы все ещё продолжаете настаивать на выяснении приписываемых мне высказываний о Валленберге, которых я не делал.

В письме г-же Н. Шварц от 29 апреля 1964 г. я заявил, что в беседе, на которую она ссылается, я сказал ей, что ничего не знаю о Валленберге, никогда не слышал о нем, не имею никакого понятия о том, жив ли он или нет.

Желая положить конец спекуляции вокруг моего имени, я согласился встретиться с Вами, г-н Посол, как официальным представителем правительства Швеции и подробно рассказал Вам о содержании нашей беседы с г-жой Шварц. При этом я вновь подчеркнул, что приписываемых мне высказываний я не делал. Вы поблагодарили меня за разъяснения и сказали, что теперь у Вас лично появилась ясность в этом деле.

Как я уже говорил Вам в нашей беседе, у нас с г-жой Шварц как крупным шведским ученым могут быть встречи для обсуждения научных проблем, однако нет никакого смысла в дальнейших беседах с ней по вопросу о Валленберге. Хочет этого шведская сторона или нет, но предложенное Вами дальнейшее выяснение этого дела приобретает характер следствия, унизительного для меня.

Я ещё раз решительно отвергаю приписываемые мне высказывания и считаю выяснение со мной этого вопроса законченным.

С уважением А. Мясников к № 1762/ГС".

Едва ли уважаемый кардиолог профессор Мясников мог догадываться — на каком высоком уровне могло упоминаться всуе имя его. А зачем? Остается лишь предположить, что Громыко был не только озабочен новой атакой на его меморандум 1957 года. Он как бы реагировал на известное ему, но не советской общественности, новое развитие дела Валленберга, которое началось в 50-х и продолжалось в 60-х годах. Его суть состояла в нежелании шведов примириться с сообщенным Андреем Громыко утверждением о гибели Рауля Валленберга в 1947 году. Недоверие вполне естественное для критически мыслящего мира. Оно имело специфические истоки: возвращавшиеся из советских лагерей бывшие военнопленные и интернированные сообщали, что видели живого Валленберга то там, то сям. Если не видели, то слыхали о нем…

Сначала эти сообщения коллекционировали созданные в Швеции общественные комиссии. Затем была, как известно, создана советско-шведская правительственная комиссия. Стали искать, причем КГБ не препятствовало поискам. Так на свет появились новые документы, которые передали шведской стороне.

Новая серия документов Она датирована уже не 1965 годом, а 80-90-ми годами. В эту серию вошли такие справки и сообщения:

"Справка "Осужденный Валленберг в учреждении ОД-1/СТ-2 УИД УВД Владоблисполкома не содержался.

17.10.89

Начальник учр. ОД-1/СТ-2 В. Горшков".

"Я, врач-терапевт Сухочева Лариса Кузьминична, работала в учр. ОД-1/СТ-2 с 1953 по 1983 год. За время моей работы больной-осужденный по фамилии Валленберг не обращался. А также о содержании осужденного с такой фамилией я не слышала.

17.10.89 г.

Сухочева".

"Зам. начальника архива КГБ СССР т. Виноградову В. К.

Сообщаем, что интересующих Вас сведений о Рауле Валленберге в архиве не имеется.

31.7.90

Зам. директора ЦГАОР1 СССР Т. Павлова".

"Всесоюзный научно-исследовательский институт судебных экспертиз Министерства юстиции СССР

17.08.90 г. из Центрального архива КГБ поступили: рапорт на имя министра Государственной безопасности СССР Абакумова В. С. от 17.07.47 года; текст резолютивной надписи: "Доложил лично Министру. Приказано труп кремировать без вскрытия. 17.07" под текстом вышеуказанного рапорта; автобиография Смольцова А. Л. от 16.XII.40 года; анкета специального назначения работника НКВД Смольцова А. Л. от 16.12.40 года.

Выводы:

Тексты выполнены одним лицом.

Рапорт Смольцова А. Л. на имя Абакумова В. С., датированный 17 июля 1947 г., мог быть выполнен в соответствии с указанной на документе датой…"

"Заместителю начальника архива КГБ СССР тов. Виноградову В. К.

На Ваш запрос № 10-А-222 от 17.05.91 года сообщаю, что граждане Рауль Валленберг 1912 г. рождения и Вильмош Лангфельдер на Донском крематории в числе кремированных не значатся.

Директор крематория Ф С. Райхильгауз".

20.05.91

"Зам. начальника архива КГБ Виноградову В. К.

В ответ на Ваш запрос психиатрическая клиническая больница № 1 им. Кащенко сообщает, что больной Валленберг Рауль Густав по архивным данным в период с 1940 по 1970 г. не значится.

2.12.91 г."

"Зам. начальника Центрального архива КГБ СССР т. Виноградову В. К.

ВНИИ общей и судебной психиатрии им. В. П. Сербского на Ваш запрос сообщает, что Валленберг Рауль Густав 1912 г. рождения за период с 1945 по 1980 годы по архивам института не значится.

3.12.91

Начальник I отдела Н. А. Проценко".

"Сопредседателю российско-шведской рабочей группы, заместителю начальника историко-документального управления МИД России В. В. Соколову Архив Президента Российской Федерации неоднократно проводил выявление документов связанных с делом Р. Валленберга… в соответствии с решением Президента СССР копии документов были переданы шведской стороне… Других материалов по делу Р. Валленберга в архиве не обнаружено.

30 декабря 1992 г.

Директор архива В. Коротков".

Конечно, возникает вопрос: почему вдруг? Почему не в 60-х, почему не раньше? Вопрос риторический, ибо в те времена органы государственной безопасности были убережены от необходимости отвечать. Теперь времена изменились: мы ищем, но ничего не находим. Желаете ехать во Владимир? Пожалуйста. Желаете анализировать картотеки? Пожалуйста…

Созданная в 1991 году Российско-шведская комиссия работала до 2000 года. Члены комиссии исправно наносили визиты Стокгольму и Москве; обсуждали новые публикации на известную тему — но до заключения долго дело не доходило. Обсуждать было можно действительно долго, ибо что ни год, появлялись новые и новые версии. Вот лишь несколько примеров сообщений о Валленберге, которые в последние годы поступили в российско-шведскую комиссию:

Альберт Холлоши (венгр) в 1981 году сообщил, что находился в контролируемой КГБ психиатрической больнице в Москве, где видел человека в каталке, на которого санитарки указали как на Рауля Валленберга.

Антонас Богданас (латыш) как-то видел Рауля Валленберга в Норильске. Это было между 1945 и 1951 годом. Валленберг прибыл из психиатрической больницы в Казани.

Теодор Дуфвинг (немец) в 1949 году по дороге в Воркуту слышал, что в пересыльном лагере находился шведский дипломат под особой охраной.

Аурел фон Юхен в Воркуте в 1948 году слыхал, что там был Валленберг.

Менахем Мельцер видел в 1948 году в Воркуте шведа по имени Рауль.

Ефим Мошинский был вместе с Валленбергом в исправительном лагере на острове Врангеля примерно в 1950 году.

Рудольф фон Шваб встречал Валленберга в особой тюрьме в Верхнеуральске в декабре 1952 года.

Богуслав Бай (поляк) встречал Валленберга летом 1950 года в Братске, откуда обоих транспортировали в бухту Ванино.

И так далее…

Как можно видеть, ряд сообщений исключают друг друга. Но теперь их не игнорировали, посылали запросы. Российская часть комиссии сообщила, что данных о нахождении Валленберга в указанных местах не имеется.

Не бездействовал и беспокойный журналистский мир. То и дело появлялись «сенсации» о Валленберге. Приведу лишь одну цитату из выходящей на русском языке израильской газеты «Время» 1993 года.

"…В 1991 году в небольшой бельгийский городок Хассельт к госпоже Сметс приезжает Наталья Шинкаренко из Киева. Знакомы они давно, их дружба началась тогда, когда Сметс с супругом путешествовала по России и Украине. Наталья была их гидом. Потом она неоднократно пыталась выехать за границу, но все её попытки были безрезультатны. Судьба Шинкаренко заслуживает отдельного рассказа. Дочь украинца и немки, она вышла замуж за еврея. В 1955 году по обвинению в антисоветской деятельности Шинкаренко попала в лагерь номер 5, находившийся в Горьковской области. Однажды вечером из лагеря номер 6 к ним приехал самодеятельный оркестр, состоящий, как было объявлено, из литовцев. Руководил этим коллективом отец Дмитрий, известный впоследствии в Киеве священнослужитель. Наталья обратила внимание на одного из певцов, исполнившего немецкую песню. Ей показался странным его выговор. Она обратилась к отцу Дмитрию за разъяснениями.

— Да не немец он, — махнул рукой святой отец, — а шведский дипломат.

В хоре он значился как Раулис Валленбергис.

…Прошло много лет. Все это время Наталья Шинкаренко никому не рассказывала о странном дипломате, выступавшем в литовском ансамбле. Боялась КГБ, не хотела вспоминать свою лагерную жизнь… Да мало ли что!

1989 году по советскому телевидению выступила сестра Рауля Валленберга — Нина Гуннар. Она показала фотографию своего брата и попросила:

— Помогите, если кто-то видел этого человека!

Наталья Шинкаренко не могла не вспомнить его и сразу позвонила отцу Дмитрию. Его дочь рассказывает, что Наталья приезжала к ним и забрала фотографию, на которой в составе группы музыкантов, одетых в вышитые рубашки, стоял он, Раулис Валленбергис".

Эта фотография пошла гулять по страницам мировой печати, что, увы, не придало ей достоверности. Сводный брат Рауля Ги фон Дарделль увидел в мужчине, стоящем в центре в вышитой рубашке, некое сходство. Пер Ангер сказал, что "он очень напоминает Рауля". Но не более того!

Можно не завидовать комиссии, которой приходилось иметь дело с подобными «свидетельствами». Но где взять иные? Можно понять, что в заключении российской части комиссии содержалось лапидарное и звучащее даже раздраженно суждение: "Появление документов, которые могли бы открыть принципиально новые, неизвестные моменты группе представляется крайне маловероятным". И на этот раз с группой можно согласиться.