Выстрелы в Киеве

Выстрелы в Киеве

Я понимаю стремление Столыпина попасть в Бисмарки; но для того, чтобы попасть в Бисмарки, нужно отличаться проницательным умом и государственным смыслом; а в этом поступке нет ни проницательного ума, ни государственного смысла… ибо, говорю я, если Столыпин за все время своего управления говорил об успокоении и не добился успокоения, если он говорил об усилении России и не добился усиления, то он этим шагом достиг и добился одного – добился полного объединения, за малым исключением, всего благомыслящего русского общества в одном: в оппозиции самому себе.

(В. М. Пуршикевич, крайне правый депутат Государственной думы)

Националистические инициативы Столыпина не принесли ему любви правых. Скорее, наоборот. Одну из причин я уже указывал – Петр Аркадьевич являлся слишком сильной фигурой. Другая причина – его национализм был совершенно иным. По большому счету это была та идея, крайним развитием которой позже станет итальянский фашизм45 и режим Франко. То есть корпоративное государство. Кстати, в фашистской Италии сохранялась монархия. Муссолини формально являлся всего лишь главой правительства. Другое дело – вряд ли Столыпин сам понимал, куда ведут его идеи. Как революционеры-народники не осознавали, что логическое завершение их идеалов – это большевизм. Время таких радикальных закидонов еще не пришло. Путь к ним открыла Мировая война, породившая людей с совершенно иной психологией.

Традиционные же националисты, если не считать романтиков-черносотенцев, видели главной опорой империи только дворянство. Столыпин же искал иные пути. Тем более что экономическую эффективность его главного дела, аграрной реформы, тогда оценить было еще трудно. Но уже стало очевидно, что она ни в коей мере не сняла социальную напряженность, прежде всего – претензии крестьян на помещичьи земли.

45 В данном случае термин «фашизм» я употребляю без какой-либо моральной оценки.