Судебная драма
Судебная драма
В девять часов утра 17 апреля 1986 года Джон Готти был арестован. Офицеры нью-йоркской полиции доставили его в федеральный суд, где ему было объявлено о начале судебного процесса по обвинению его в рэкете и совершении ряда других преступлений. Судебный процесс проходил под председательством судьи Юджина Никерсона. Со стороны обвинения выступила Диана Джиакалони, заместитель генерального прокурора восточного округа Нью-Йорка. Адвокатом Джона Готти был Брюс Катлер, завоевавший репутацию знатока тонкостей уголовного права.
Судья Юджин Никерсон сообщил участникам судебного процесса, что на первой стадии будут решены все организационные вопросы, включая отбор членов жюри присяжных заседателей и тщательную подготовку адвоката подсудимого к его защите. Брюс Катлер представил прошение об освобождении Джона Готти до завершения судебного процесса под залог. Судья Юджин Никерсон согласился и назначил залоговую сумму миллион долларов. Джон Готти немедленно согласился с этим и был освобожден до последнего дня судебного процесса, когда будет вынесено решение, виновен он или нет.
На рассмотрение суда нью-йоркская прокуратура представила тысячи страниц с описанием преступных деяний Джона Готти за последние четыре года. Таким образом, первые дни судебного процесса были полностью посвящены знакомству федерального судьи Юджина Никерсона и адвоката подсудимого Брюса Катлера со всеми тайнами криминальной деятельности нынешнего главы Клана Гамбино. Одновременно шла заключительная стадия отбора членов жюри присяжных заседателей. Неожиданно произошло событие, которое вернуло Джона Готти к прежнему статусу арестанта.
Миллионный денежный залог подсудимого вызвал у всех сомнение в том, был ли он достаточным и имел ли право подсудимый находиться на свободе при новых обстоятельствах.
Слухи о возможной причастности Джона Готти к смерти его зама Фрэнка Де Сикко перекочевали на страницы нью-йоркских газет и в телевизионные шоу. Это обстоятельство озадачило федерального судью Юджина Никерсона и заместителя генерального прокурора Диану Джиакалони. Они опасались при открывшихся обстоятельствах оставлять Джона Готти на свободе. Зная его крутой характер, можно было ожидать все что угодно, вплоть до совершения им очередных убийств.
Дискуссии Юджина Никерсона и Дианы Джиакалони продолжались почти до середины мая. Одно время, как утверждалось тогда в нью-йоркских газетах, Никерсон стал склоняться к тому, чтобы не лишать подсудимого свободы при условии установления за ним круглосуточной слежки. К такому же мнению пришли агенты ФБР, считавшие, что пребывание Джона Готти на свободе может даже принести им и судебным инстанциям пользу. Например, у них появится возможность подслушивать разговоры Готти со своими доверенными лицами, в которых могут содержаться дополнительные доказательства его вины.
Однако Диана Джиакалони придерживалась иной точки зрения, полагая, что нахождение Джона Готти на свободе может повлечь за собой другие преступления, в том числе убийства свидетелей. 13 мая 1986 года во время очередной дискуссии мнение Дианы Джиакалони взяло верх. Миллионный залог Джона Готти был аннулирован. На следующий день его арестовали и отправили в тюрьму Манхэттена. Уголовный процесс был приостановлен почти на четыре месяца, с целью тщательного ознакомления со всеми тонкостями дела против главы Клана Гамбино.
Американская пресса не утихала, обсуждая всевозможные варианты развития самого крупного уголовного процесса в истории организованной преступности страны. Имена судьи, прокурора и адвоката не сходили с газетных полос…
Судья Юджин Никерсон окончил Гарвардский университет. Некоторые газеты того времени писали, что он чувствовал себя некомфортно в общении с прокурором Дианой Джиакалони, хотя он никогда ей не возражал, даже когда не был согласен с ее мнением. Та порой была излишне категорична в своих высказываниях и была уверена, что Джон Готти заслуживает пожизненного заключения.
Диана Джиакалони родилась в семье выходцев из Италии. Ее семья с первых дней прибытия из Италии в Нью-Йорк жила в «Маленькой Италии». Диана училась в католической школе, а потом поступила в один из нью-йоркских колледжей на юридический факультет. Получив диплом юриста, Диана не пожелала стать адвокатом. Она была ярой сторонницей соблюдения законов, а потому стала прокурором и успешно продвигалась по карьерной лестнице. Не случайно именно ей было поручено быть главной фигурой обвинения в судебном процессе «Правительство против Джона Готти».
Брюса Катлера, адвоката Джона Готти, Диана сразу невзлюбила. Ее раздражало в нем все, даже тот факт, что он скрупулезно изучал одну страницу за другой и задавал ей вопросы, на которые не так-то просто было сразу дать ответ. Диана Джиакалони старалась избегать дискуссий с адвокатом.
Брюс Катлер, закончив учебу в Нью-Йоркском университете, не пожелал вступить на прокурорскую стезю. Он мечтал быть адвокатом еще во время учебы в школе. Отец Брюса служил офицером нью-йоркской полиции. Брюс Катлер считался успешным адвокатом. Его имя было известно в преступном мире Нью-Йорка.
Когда изучение всех документов и показаний свидетелей завершилось, судья Юджин Никерсон объявил о дате судебного заседания. Нью-йоркские газеты тут же оповестили о том, что 18 августа 1986 года возобновляется слушание дела «Правительство против Джона Готти». К этому времени из двадцати четырех кандидатов в жюри присяжных заседателей было отобрано шесть мужчин и шесть женщин. По настоянию Дианы Джиакалони их имена были засекречены, и во время судебного разбирательства их вызывали только по номерам на табличках, приколотым к одежде.
Среди двенадцати присяжных заседателей двое были выходцами из Италии, двое афроамериканцами, еще двое — демобилизованные офицеры ВМФ США. Остальные — госслужащие Нью-Йорка. В соответствии с законодательством США члены жюри присяжных не имели права заранее ознакомиться с материалами дела.
Но истории из жизни Джона Готти освещались всеми СМИ. Более того, журнал «Тайм» (Time magazine ) на развороте очередного номера напечатал портрет Джона Готти работы известного художника Энди Уорхола.
Тогда же в Манхэттене, Бруклине и в ряде других районов Нью-Йорка состоялись, правда немногочисленные, демонстрации сторонников Джона Готти. Некоторые демонстранты несли в руках разворот номера журнала с портретом своего любимца. Они его называли «наш идол». Такого рода события, предшествовавшие началу судебного процесса, впервые встречались в многолетней практике судьи Юджина Никерсона. И наверняка не случались за годы карьеры прокурора Дианы Джиакалони.
Слушание дела Джона Готти вначале проходило за закрытыми дверями. В зал заседаний, кроме судьи, прокурора, адвоката и членов жюри присяжных, никто не допускался. Судебный зал открыли для всех остальных, включая членов семьи подсудимого, его сторонников и репортеров местной прессы, 25 сентября 1986 года. Первой выступила Диана Джиакалони. В тот день она появилась в судебном зале в модном красном костюме. Джон Готти, сидевший на скамье подсудимых в первом ряду этого зала, прошептал своему адвокату: «Хороша мадам. Будем звать ее Красная Леди».
Свое первое полуторачасовое выступление Диана Джиакалони начала с рассказа о том, как подсудимый Джон Готти начал свою карьеру в мафии Карло Гамбино и как еще в 1974 году тот приказал ему убить главаря ирландской мафии Джеймса Мак-Бритни, который похитил его племянника Манну. В помощь ему крестный отец мафии отрядил Анжело Руджиерро и Ральфа Галиони.
Диана сказала, что за такое преступление Готти уже тогда полагалось пожизненное заключение, а он отделался всего двумя годами тюрьмы. И выразила уверенность в том, что ничего подобного не произойдет в этом уголовном процессе. «Все преступления Джона Готти за годы его криминальной деятельности подтверждены фактами» — этими словами Джиакалони закончила свое первое выступление в суде.
Она невольно бросила взгляд на подсудимого Джона Готти. Тот в это время ехидно улыбался, а поймав ее взгляд, даже чуть слышно рассмеялся.
Затем слово было предоставлено защитнику подсудимого. Брюс Катлер, улыбаясь присутствовавшим в зале, заявил, что слова прокурора Джиакалони — выдумка Красной Леди. Услышав это прозвище, присутствовавшие в зале люди рассмеялись, проявив свое расположение к защитнику подсудимого. Брюс Катлер обратился к членам жюри присяжных: «Ничего подобного в организации Карло Гамбино никогда не было и не могло быть. Убийства и рэкет? Это фантазия, выдуманная прокурорами. В частности, прокурором Дианой Джиакалони».
Потом Катлер перешел к рассказу о личности Джона Готти. Он заявил, что вся жизнь этого джентльмена убеждает в том, что он никогда не имел связей с организованной преступностью. «Прокуроры невзлюбили его за шикарный, свободный образ жизни. За его желание роскошно одеваться, проводить время в ночных клубах, играть в карты. Да, он любил ночные клубы. Возможно, их руководство и втянуто в деятельность организованной преступности. Но при чем тут Джон Готти?».
В книге Джона Дэвиса «Династия мафии» опубликован отрывок первого выступления адвоката Брюса Катлера во время его дискуссии с прокурором Дианой Джиакалони. Автор книги и авторы других публикаций того времени сочли выступление защитника Джона Готти театральным представлением, а самого Брюса превосходным актером.
«Прокурор Красная Леди, прошу извинить — леди Диана Джиакалони… Прокурор Диана Джиакалони утверждает, что мой подзащитный ничем не отличался от людей того круга, в котором вращался с молодых лет. Не вижу в этом ничего плохого. В его молодые годы Джона не допускали в богатые клубы, а в юношеские — не принимали в школы для богатых. Его отец был неимущим, и сын не смог поступить в Гарвардский университет. Так что же? Что он должен был делать? Игнорировать круг людей, в котором он вырос, с которыми общался в годы юношества? Джон не игнорировал этих людей. Они вместе росли. Разве можно обвинять моего подзащитного в том, что он имел связи с людьми, которых не любит прокуратура? А Джон любил проводить время в клубах, имевших, вероятно, думаю, наверняка связи с преступным миром… Джон любил ходить в клубы, встречаться с женщинами, играть в карты… Для кого кофе, а для кого виски… Разве за образ жизни можно человека держать в тюрьме?
Джон Готти, — поймите меня правильно, — семейный человек. Для него семья, его жена, преданная ему до конца жизни Виктория, его пять детей, две дочери и три сына, была единственным богатством, тем, ради чего он жил…»
В тот момент, когда Брюс Катлер закончил эту фразу, он подбежал к своему столу, взял с него лист бумаги и опять обратился к членам жюри присяжных:
«Вот смотрите! Это обвинительный документ. В нем утверждается, что мой подзащитный — Джон Готти — убивал людей и свою жизнь посвятил не своей семье, а рэкету».
Брюс Катлер поднял вверх руку, в которой держал копию обвинительного документа, и, обращаясь к членам жюри присяжных, произнес:
«Это гнилье. Гнилье от начала до конца! Оно воняет! Если вы возьмете тухлое мясо, морковь, прогнивший картофель, лук и подольете туда вкусный соус, это будет то, что вам предлагает обвинение прокуратуры. Обвинение моего подзащитного в убийствах и рэкете. Оно воняет. От него тошнит!»
Брюс Катлер подбежал к мусорной корзине рядом со столом судьи Юджина Никерсона и громогласно обратился к членам жюри:
«В ваших руках судьба Джона Готти. Вы можете остановить игру прокуратуры. Вы можете взять этот приговор и выбросить его в эту мусорную корзину. Повторяю, в ваших руках судьба этого человека».
Затем он на мелкие кусочки разорвал лист бумаги и выбросил обрывки в мусорную корзину:
«Это место, где должно находиться выдуманное прокуратурой обвинение против Джона Готти. Самое подходящее место. Это прогнивший, тухлый документ. Прогнивший дотла. Он воняет. Его место на помойке».
Этим театральным представлением и завершился первый день судебного разбирательства. Последующие дни были посвящены обсуждению показаний свидетелей, представленных сторонами обвинения и защиты. То были нелегкие дни для всех участников процесса. Одна только сторона обвинения вызвала в суд для дачи показаний семьдесят восемь свидетелей.
В первый день уголовного процесса прокурор Джиакалони предупредила членов жюри присяжных о том, что большинство свидетелей были, как она сказала, «страшными, ужасными людьми». Вот лишь некоторые из них.
Джеймс Кардинали — распространитель наркотиков. Убийца пяти человек, в чем он и сознался во время судебного процесса. Был приговорен всего лишь к десяти годам тюремного заключения, поскольку дал согласие быть свидетелем уголовного процесса на стороне обвинения. Его под усиленной охраной ежедневно привозили из тюрьмы в зал заседания федерального суда Нью-Йорка.
Сальваторе Полиси — наркодилер, грабитель банков, автоугонщик. Он был арестован и осужден за участие в краже автомобилей, но потом освобожден взамен на согласие дать показания против Готти.
Доминик Лофаро — наркодилер, убивший трех человек. Он отбыл тюремный срок, а затем изъявил желание быть свидетелем на стороне защиты Джона Готти.
Мэтью Трэйнор — наркодилер, грабитель банков, профессиональный аферист, специализирующийся на подделке банковских документов. Одно время был информатором ФБР. Близкий друг Джона Готти. С начала процесса — свидетель обвинения, потом неожиданно решивший выступать на стороне защиты.
В процессе свидетельских показаний определились группы свидетелей обвинения и защиты. Потом начались перекрестные допросы.
Первым свидетелем перекрестного допроса стал Сальваторе Полиси. Начала Диана Джиакалони.
• • •
«ДЖИАКАЛОНИ. Где вы познакомились с подсудимым?
ПОЛИСИ. В клубе.
ДЖИАКАЛОНИ. В каком клубе?
ПОЛИСИ. В клубе Фрэнка Синатры.
ДЖИАКАЛОНИ. Там можно было хорошо проводить время?
ПОЛИСИ. О да! Там был прекрасный джаз. Там пел Синатра.
ДЖИАКАЛОНИ. И все?
ПОЛИСИ. Нет, не все.
ДЖИАКАЛОНИ. Что еще?»
После этого вопроса Сальваторе Полиси, занимавшийся автоугонами под руководством Джона Готти, подробно рассказал о том, что подсудимый и другие мафиози приходили не для того, чтобы слушать песни Фрэнка Синатры, а чтобы оговаривать дальнейшие действия. По словам Полиси, Джон Готти, кроме автоугонов и рэкета, руководил нелегальной карточной игрой в тайных клубах Нью-Йорка.
Потом к допросу свидетеля приступил Брюс Катлер. Его задачей было свести на нет все показания этого свидетеля. Адвокат решил вызвать у жюри присяжных отвращение к Сальваторе Полиси, опозорить его и доказать, что для этого человека легче плюнуть, чем сказать хотя бы слово правды. В начале допроса Брюс Катлер вынудил Сальваторе Полиси признать тот факт, что он освобожден из тюрьмы взамен обещания стать свидетелем обвинения. Потом Брюс Катлер перешел к очень неудобным для свидетеля вопросам.
• • •
«КАТЛЕР. Мистер Полиси! Сколько раз вы врали за свою жизнь?
ПОЛИСИ. Я никогда не подсчитывал.
КАТЛЕР. Мистер Полиси! Вы занимались продажей наркотиков? Это правда?
ПОЛИСИ. Да.
КАТЛЕР. Сколько продали?
ПОЛИСИ. Понятия не имею.
КАТЛЕР. Мистер Полиси! Сколько денег за свою жизнь вы похитили в банках?
ПОЛИСИ. Миллионы долларов.
КАТЛЕР. Подделывали документы, подписи. Так?
ПОЛИСИ. Это не имеет значения.
КАТЛЕР. Скольких людей вы избили за свою жизнь?
ПОЛИСИ. Много».
Следующие вопросы адвоката касались его личной жизни, тех ее сторон, которые ранее не обсуждались прокурорами и адвокатами во время слушания его предыдущего уголовного процесса.
• • •
«КАТЛЕР. За время вашей службы в клубе певца Фрэнка Синатры у вас были две пятнадцатилетние девочки, выполнявшие работу проституток. Они завлекали в этот клуб клиентуру. Они же развлекали посетителей этого клуба. Мистер Полиси, это правда?
ПОЛИСИ. Не совсем так.
КАТЛЕР. Что значит — не совсем так? Не совсем — это как? Мистер Полиси! Вы ведь знали Барбару, да не только ее… В недавние годы, когда вы занимались продажей наркотиков… Вспомните, вы избивали ее, принуждая к сексу с вами… Вы расплачивались с ней наркотиками. Сэр! Это правда?
ПОЛИСИ. Нет.
КАТЛЕР. А вы принуждали вашу жену участвовать вместе с вами в наркобизнесе? Говорят, что так оно и было?
ПОЛИСИ. Нет. Этого никогда не было.
КАТЛЕР. Вы принуждали вашу жену быть там, где вы находились с вашими друзьями?
ПОЛИСИ. Не понимаю, о чем вы говорите.
КАТЛЕР. Там, где вы проводили время с участием Барбары.
ПОЛИСИ. Нет.
КАТЛЕР. Мистер Полиси! Вы фотографировали вашу жену, когда она по вашему требованию совершала половой акт с посторонним мужчиной? Сэр! Это правда?
ПОЛИСИ. Не совсем так.
КАТЛЕР. Опять не совсем так. Когда вы будете говорить правду?
ПОЛИСИ. Я всегда говорю правду».
«КАТЛЕР. Во Флориде вы убили пять наркодилеров. Это правда?
КАРДИНАЛИ. Правда.
КАТЛЕР. Почему вы дали согласие участвовать в этом процессе на стороне обвинения?
КАРДИНАЛИ. Чтобы сохранить свою… задницу…
КАТЛЕР. Всего лишь?
КАРДИНАЛИ. Да.
КАТЛЕР. Ну а все-таки, в чем причина ваших показаний против моего подзащитного Джона Готти?
КАРДИНАЛИ. Я же вам сказал.
КАТЛЕР. Вы мне ничего не сказали.
КАРДИНАЛИ. Я же вам сказал… для того чтобы сохранить свою задницу. Для того чтобы мне скостили срок.
КАТЛЕР. Что? Сэр! Вы это обещали госпоже Джиакалони?
КАРДИНАЛИ. Да.
КАТЛЕР. Значит, она больше ничего не выдумывает, она больше не врет. Так?
КАРДИНАЛИ. Так».
Неожиданно судья Юджин Никерсон впервые за время этого уголовного процесса вскипел. Он даже привстал со своего кресла и взволнованным голосом произнес в сторону Брюса Катлера: «Пожалуйста, прекратите ваш комментарий. Пожалуйста, снизьте тон!»
В судебном зале воцарилась мертвая тишина. Впервые более чем за три месяца открытых слушаний Юджин Никерсон потерял спокойствие. Он еще раз требовательно повторил: «Пожалуйста, прошу вас, снизьте тон! Успокойтесь». Но Джон Готти не смог сдержаться, вскочил со своего места и стал обвинять прокурора Диану Джиакалони в постоянном вранье. А потом, указав пальцем на свидетеля Джеймса Кардинали, крикнул на весь зал: «Она старается защитить этого убийцу. Она и есть убийца, эта…» И он грязно выругался. В тот миг свидетель Джеймс Кардинали вдруг, глядя на Джона Готти, к удивлению всех, произнес: «Он самый прекрасный человек, которого я знал за всю свою жизнь».
Судебная драма небывалого в истории юриспруденции США уголовного процесса приближалась к финалу. Одновременно с завершением допроса свидетелей закончилось рассмотрение уголовных дел трех солдат Клана Гамбино, состоявших членами отряда, которым при жизни Пола Кастелано командовал Готти. Члены жюри присяжных признали всю троицу виновной в рэкете, автоугонах, ограблениях и убийствах. На основании этого вердикта судья Юджин Никерсон приговорил каждого из них к ста годам тюремного заключения.
В момент вынесения приговора в судебном зале находилось множество репортеров газет, телевидения и радио. Они пытались брать интервью у осужденных, которых охранники после оглашения приговора выводили из зала. Репортер «Нью-Йорк таймс» подбежал к Джону Готти и спросил, как он относится к приговору для его солдат. «Их приговор не имеет никакого отношения ко мне, — категорично заявил их бывший босс. — Я хожу по другой дороге. Ха-ха!» И истерически рассмеялся.
Процесс Джона Готти подошел к завершению. Предстоял перекрестный допрос свидетеля Мэтью Трэйнора, близкого друга Джона Готти. Но тот вдруг перешел на сторону свидетелей защиты. То, что произошло во время его допроса Брюсом Катлером, потрясло всех участников судебного процесса. Включая, разумеется, членов жюри присяжных.
Мэтью Трэйнор поведал о том, что накануне судебного процесса Диана Джиакалони вызвала его в прокуратуру. Во время разговора в ее офисе он согласился выступить свидетелем обвинения. И тогда она якобы достала из ящика письменного стола новенькие трусики и сказала ему: «Пользуйся ими в свое удовольствие. Пребывай в эротических фантазиях».
Зал притих в ожидании сенсации. Мэтью Трэйнор продолжил свой фантастический рассказ о взаимоотношениях с прокурором Дианой Джиакалони. Якобы Диана Джиакалони во время допросов в прокуратуре предложила ему принять наркотики и выдала рецепты на возбуждающие препараты. «А для чего?» — спросил сам себя Мэтью Трэйнор. И тут же ответил: «Для того чтобы я расслабился во время допроса в суде и больше наговорил на Джона Готти».
Диана Джиакалони тут же назвала Мэтью Трэйнора лгуном, а его показания — беспардонной ложью. Не медля ни секунды, судья Юджин Никерсон заявил: «Наше судебное разбирательство не должно превращаться в цирковое представление. Достаточно того, что мы слышали от защитника подсудимого. Хватит!» Однако Диана Джиакалони решила продолжить допрос этого свидетеля. Она попросила Юджина Никерсона представить членам жюри предыдущие показания Мэтью Трэйнора, в которых он, как она заявила, не принимая наркотиков и возбуждающих препаратов, подтвердил все предъявленные прокуратурой обвинения против Готти.
Но судья отказал в ее просьбе. Тогда Диана потребовала вызова в суд для повторного допроса семнадцать свидетелей. На этот раз Никерсон дал согласие. И последнее заседание суда с перекрестным допросом перенесли на 11 февраля 1987 года.
Процедура допроса заняла три недели. Все семнадцать свидетелей еще раз подтвердили прежние обвинения. Однако вскоре стало ясно, что репутация Дианы Джиакалони в глазах членов жюри присяжных заседателей сильно пострадала.
Заключительная стадия уголовного процесса Джона Готти была назначена на 6 марта 1987 года. В тот день Диана Джиакалони и Брюс Катлер произнесли свои последние речи. Диана Джиакалони, по сведениям историков и сообщениям нью-йоркских газет, выглядела очень усталой. Она даже допустила несколько ошибок в своей двухчасовой речи, перепутав некоторые имена допрошенных ею свидетелей. Но Брюс Катлер, как всегда, был на высоте, хотя не прибегал к своей прежней практике и больше не критиковал Диану Джиакалони. Его речь была намного короче, чем ее, но более яркой и образной. Катлер пытался убедить членов жюри присяжных в том, что среди свидетелей, поддерживавших обвинения прокуратуры, не было ни одного человека, которому можно доверять, как он выразился, «хотя бы на грош».
В тот день судьба Джона Готти была передана в руки членов жюри присяжных заседателей, которые потратили неделю на тщательное изучение уголовного дела Джона Готти и на дискуссии между собой по поводу предстоящего вердикта.
12 марта 1987 года судебный исполнитель огласил их вердикт: «Подсудимый Джон Готти невиновен». Он был оправдан по всем пунктам предъявленных ему обвинений. И в тот же день нью-йоркские газеты назвали его Teflon Don («не пахнущий барон»).
Данный текст является ознакомительным фрагментом.