За землю Русскую! 15 июля 1240 г.

За землю Русскую! 15 июля 1240 г.

И бысть сеча велика над римляны, и изби множество много римлян, а самому королю печать возложи на лице своим острым копией.

Пискаревский летописец

В 10 часов утра 15 июля 1240 года рать князя Александра медленно выдвинулась на позиции, с которых должно было произойти нападение на шведский лагерь. Сжимая в руках мечи и топоры, сквозь лесные заросли неслышно двигались пешие новгородские ратники, ведя в поводу коней, шли княжеские гридни, выходя на рубеж для атаки. А в неприятельском стане было все спокойно, сотни дымов поднимались над кострами, где готовилась еда, многие шведы занимались своими повседневными делами — кто подгонял доспехи, кто правил оружие, а некоторые рыцари мирно дремали в своих шатрах. Момент для нападения был идеальный, и князь решил его не упускать — один отряд, состоявший из пеших новгородцев, должен был ударить вдоль Невы и отсечь свеев (шведов), которые находились на кораблях, от тех, которые находились в лагере. Другой отряд, состоявший из конных новгородцев и ладожан, должен был атаковать вдоль берега Ижоры и двигаться к устью на соединение с первым отрядом. Новгородский князь рассчитывал, что шведы бросятся атаковать русские войска, которые будут сражаться на флангах, и при этом обязательно ослабят центр своих позиций, куда он и нанесет главный удар со своей дружиной, прямо в направлении златоверхого шатра. Гридни уже сидели на конях, готовые к бою, и ждали лишь команды — Александр махнул рукой, и русская рать пошла в атаку.

Не пели трубы, и никто не оглашал окрестности боевым кличем — бежали молча, стремясь как можно скорее достигнуть вражеского лагеря и начать рубить заморских пришельцев. А потому и шведы не сразу заметили ту лавину вооруженных людей, которая катилась на их лагерь от леса, — а когда заметили и поняли, что происходит, то тишина сразу взорвалась отчаянными криками тысяч людей и хриплым ревом боевых рогов скандинавов. Часть королевских воинов, похватав мечи и щиты, как была без доспехов, так и ринулась навстречу русским — другие бросились в шатры, где торопливо начали снаряжаться для боя, а третьи, поддавшись панике, устремились на корабли. Русские ударили слаженно и дружно — плечом к плечу, не разбивая строй, они двигались вдоль берегов Невы и Ижоры, сметая все на своем пути, пешие новгородцы сбрасывали в воду корабельные сходни, разделяя шведское войско на две части. Скандинавы оценили размер опасности и ринулись наперерез новгородцам, надеясь остановить их страшный натиск. Тщетно! Русские посекли не защищенных доспехами шведов, загнали на корабли пытавшихся оказать гибнущим землякам помощь гребцов и моряков, а сами ринулись дальше по берегу Невы. Атакующие вдоль Ижоры всадники мощным натиском боевых коней сбивали пытавшихся сформировать боевую линию свеев, топтали конями бездоспешное королевское воинство, крушили его палицами и кистенями. Бегущие следом за конниками пешие ратники из Ладоги добивали тех, кто уцелел после мощной кавалерийской атаки, а затем плотным строем, о который разбивались все наскоки рыцарей, пошли прямо по шведскому лагерю. Но в этот момент из огромного златоверхого шатра вышел закованный в блестящие доспехи Биргер и, моментально оценив обстановку, взял на себя управление боем. Военачальник сразу же начал отдавать распоряжения и приказы, во все стороны поскакали гонцы, сопротивление шведов стало жестче, более организованным, беспорядочно сражающиеся группы воинов и рыцарей начали вставать в строй, и тогда князь Александр понял, что наступил решающий момент битвы.

Протрубил княжеский рог, и построенная клином дружина пошла в атаку — словно нож сквозь масло, она прошла через разрозненные шведские отряды и врубилась в линию скандинавов, которые встали на пути к златоверхому шатру. Стоя в окружении гридней из личной охраны, несколько в стороне от сражения, новгородский князь внимательно следил за его ходом и видел, как шведский военачальник сел на коня, взял в руки копье и приготовился вести в бой своих рыцарей, которые успели вооружиться, сесть на коней и собраться у шатра. Снова трубил, перекрывая шум битвы, княжеский рог, и изготовившийся к бою Биргер увидел Александра — решив, что удача сама идет к нему в руки, посылая шанс сразить вражеского полководца и одним ударом решить исход битвы, шведский герой развернул коня и помчался туда, где стоял князь. Видя, что Биргер пошел в атаку, Александр Ярославич опустил личину шлема, прикрылся большим красным щитом и, перехватив поудобнее копье, погнал коня навстречу Магнуссону. Русские и шведы, которые сражались друг с другом и оказались на пути своих полководцев, бросились в разные стороны, не желая попасть под копыта их коней, и два военачальника сшиблись с чудовищной силой. Князь щитом отразил мощный удар шведского копья, которое разлетелось на куски, а сам ударил столь метко и сильно, что пробил кованный свейскими кузнецами шлем и ранил противника в лицо. Тысячи шведских воинов видели, как их полководец грохнулся на землю вместе с конем и запутался в стременах — его телохранители дружно ринулись спасать королевского зятя. Одни закрывали его телами и щитами от новгородского князя, другие вытащили истекающего кровью Биргера из-под коня и на руках понесли на корабль. Победный клич прокатился над русскими рядами, когда ратники увидели падение вражеского полководца, и воодушевленные личным примером своего князя новгородцы ринулись в последнюю атаку. Боярин Гаврила Олексич, видя, как оруженосцы уносят на корабль Биргера, пришпорил коня и ринулся за ними — прямо по сходням он въехал на шведское судно и принялся рубить мечом опешивших королевских воинов. Опомнившись, скандинавы щитами столкнули храбреца в воду вместе с конем и, обрубив канаты отчалили, а боярин, выбравшись на берег, натолкнулся прямо на епископа, которого прислужники вели на шнек. Растоптав конем и разогнав окружавших епископа людей, Гаврила Олексич зарубил служителя церкви и помчался туда, где в окружении телохранителей пытался организовать отпор врагу шведский воевода Спиридон. Потомок викингов трусом не был, а потому, увидев мчавшегося на него знатного русского воина, вызов принял, рванул из ножен меч и помчался ему навстречу. Ударом меча Олексич срубил храброго шведа, после чего попытки организованного сопротивления прекратились — теперь каждый из скандинавов сражался как умел и сам по себе. В это время дружинник Савва страшными ударами боевого топора раскидал вставших на его пути рыцарей и, ворвавшись в шатер Биргера, подсек шатерный столб, после чего все огромное сооружение рухнуло.

Юрьев-Польский. Георгиевский собор — последнее белокаменное строение в Северо-Восточной Руси накануне монгольского нашествия. 1230–1234 г. Фото автора

Падение златоверхого шатра было воспринято как русскими, так и шведами однозначно — как падение королевского знамени, после которого потомки непобедимых викингов прекратили сопротивление и бросились спасаться бегством на корабли. Их преследовали — всадники рубили беглецов направо и налево, а многие новгородцы бросались в реку и топорами рубили борта и днища шведских шнеков. С судов их кололи копьями, старались достать мечами, но порыв русских был неудержим — три корабля с проломленными бортами и днищами затонули в реке. Остальные, обрубив якорные канаты, выгребали на середину реки, сталкивались и мешали друг другу, вдогонку им с берега летели стрелы. Видя бегство врага с поля боя, Александр велел трубить отход — русские воины, подобрав своих павших, скрылись в лесу так же неожиданно, как и появились. Битва закончилась, и лишь сотни мертвых тел, покрывшие берега Невы и Ижоры, напоминали о яростном побоище, и тучи воронья уже начинали кружиться над телами заморских пришельцев. Ближе к вечеру скандинавы вновь подошли к берегу, с кораблей вылезли рыцари в полном вооружении, арбалетчики, пехотинцы с топорами и мечами в руках ожидали нападения, но его не последовало. Разведка донесла, что новгородцев поблизости не видно, но шведы понимали, что атака все равно может последовать в любой момент, а потому были начеку. Собрав тела павших рыцарей и знатных воинов, они положили их на два корабля и пустили по течению к морю — тела же обыкновенных ратников, союзников и наемников просто свалили в яму и засыпали землей. После этого скандинавы снова погрузились на корабли и отплыли вниз по течению Невы. Вдоль берега за караваном судов шли новгородские лазутчики, которые должны были предупредить князя в том случае, если свеи, не дай бог, надумают вернуться. Но шведы не вернулись — их корабли, постепенно набирая ход, уходили все дальше и дальше на закат, туда, откуда пришли.

* * *

Невская битва явилась ключевым моментом во взаимоотношениях Руси и Швеции на ближайшие несколько десятилетий — ситуация стабилизировалась, и между двумя государствами установились довольно сносные отношения. Недаром во время Неврюевой рати в 1252 году брат Александра Невского Великий князь Владимирский Андрей Ярославич бежал именно в Швецию, и укрыл его там не кто иной, как ярл Биргер. А вот для Римской курии отказ шведов от дальнейших походов на Русь был тяжелейшим ударом — Папа Римский лишился многих тысяч прекрасных воинов, которые при ином раскладе могли сыграть решающую роль в подчинении Западу новгородских земель. Одним молниеносным ударом князь Александр выбил из игры ведущего игрока, поскольку боевой потенциал скандинавов был гораздо выше, чем у того же Ливонского ордена. Да и ресурсами Шведское королевство располагало куда большими, чем орден, и в случае, если бы военные действия затянулись, их исход трудно было бы предсказать. Особенно если учесть, что бывшие меченосцы вот-вот должны были начать наступление на северо-западные границы Руси и постарались бы скоординировать свои действия со шведами. Вот тогда мало бы новгородцам не показалась! А потому значение победы Александра Ярославича переоценить трудно — но самое интересное, что в нашей стране находятся деятели от науки, которые начисто отрицают сам факт этой битвы. Им плевать на то, что написано в русских летописях — видите ли, в западных источниках об этом никакой информации нет! Очень оригинальный подход к трактовке отечественной истории — если о каком-либо событии в Русской земле у буржуев ничего не написано, значит, этого события на Руси и не было! Ну хлебом не корми «новооткрывателей», дай только ратную доблесть предков принизить!

Теперь о самой битве — спланирована и проведена операция по разгрому шведов была просто блестяще, что и является подтверждением полководческого таланта князя Александра. «Невская битва является поучительным примером ликвидации крупного морского десанта противника», — так писал об этом сражении Е. А. Разин. Располагая значительно меньшим войском, Александр Ярославич учел все факторы, которые могли принести ему победу, и, сделав ставку на стремительное и внезапное нападение, добился решительного успеха. Огромную роль в достижении победы сыграло и то, что была правильно организована дальняя разведка, и новгородский князь принял необходимые меры еще до того, как к нему заявился посланец Биргера. Понимая, что его единственный шанс на победу заключается в быстроте, Александр действовал без промедления, и его поведение здесь очень напоминает то, как действовал в свое время против крестоносцев под Дрогичином Даниил Галицкий. Оба князя пошли на врага сразу, как только получили о нем первые сведения, и именно стремительность и внезапность атаки принесли им столь крупный успех. В Невской битве численный перевес был на стороне шведов, но реализовать его они не сумели: «Войско Биргера было захвачено врасплох, не могло выстроиться для боя и было лишено возможности оказать организованное сопротивление» (Е. Разин). И не последнюю роль в исходе сражения сыграло шведское разгильдяйство — трудно понять, почему такой толковый военачальник, как Биргер, не смог решить проблему охраны лагеря, не выставил дальних дозоров и усиленных караулов. Скорее всего, дело в том, что он просто не ожидал такого быстрого нападения малыми силами, резонно полагая, что Александру потребуется значительное время, чтобы собрать достаточно войск, способных противостоять армии вторжения. А потому и расслабился со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Невская битва интересна еще и тем, что очень подробно освещена в письменных источниках, вплоть до упоминания имен некоторых ее участников и точного количества потерь одной из сторон. В «Житии Александра Невского» есть примечательная фраза автора: «Все это слышал я от господина своего великого князя Александра и от иных, участвовавших в то время в этой битве». Таким образом, имена отличившихся русских воинов создатель «Жития» действительно мог слышать и от князя, и других непосредственных участников сражения. Автор не просто перечисляет особенно отличившихся воинов, он сообщает о них еще ряд сведений, которые действительно мог узнать только от людей, их близко знавших. «Проявили себя здесь шесть храбрых, как он, мужей из полка Александра. Первый — по имени Гаврило Олексич. Он напал на шнек и, увидев королевича, влекомого под руки, въехал до самого корабля по сходням, по которым бежали с королевичем преследуемые им. Тогда схватили Гаврилу Олексича и сбросили его со сходен вместе с конем. Но по божьей милости он вышел из воды невредим, и снова напал на них, и бился с самим воеводою посреди их войска. Второй, по имени Сбыслав Якунович, новгородец. Этот много раз нападал на войско их и бился одним топором, не имея страха в душе своей; и пали многие от руки его, и дивились силе и храбрости его. Третий — Яков, родом полочанин, был ловчим у князя. Этот напал на полк с мечом, и похвалил его князь. Четвертый — новгородец, по имени Меша. Этот пеший с дружиною своею напал на корабли и потопил три корабля. Пятый — из младшей дружины по имени Сава. Этот ворвался в большой королевский златоверхий шатер и подсек столб шатерный. Полки Александровы, видевши падение шатра, возрадовались. Шестой — из слуг Александра, по имени Ратмир. Этот бился пешим, и обступили его враги многие. Он же от многих ран пал и так скончался» (Житие Александра Невского). Ну а что касается поединка новгородского князя со шведским полководцем, то когда в 2002 г. вскрыли могилу Биргера и исследовали его останки, у правой глазницы обнаружили следы от тяжелой раны. Вот и не верь после этого летописям!

Что же касается цифры потерь русских войск, то о них сказано в Новгородской I летописи: «Новгородець же ту паде: Костянтин Луготиниць, Гюрята Пинещиничь, Намест, Дрочило Нездылов, сын кожевника, а всех 20 мужь с ладожаны». Та же летопись повествует и о шведских потерях, а также указывает на то, что после яростной атаки Александр отвел свои войска, а шведы вернулись, похоронили своих убитых и снова ушли. «И накладше корабля два вятших мужь, преже себе пустиша и к морю; а прок их, ископавше яму, вметаша в ню бещисла; а инии мнози язвьни быша; и в ту нощь, не дождавше света понедельника, посрамлени отъидоша». Рыцарей и знатных людей хоронили как когда-то викингов, выпустив корабли с павшими в битве в открытое море — разве только не подожгли. Новгородский же князь не мешал скандинавам, он прекрасно понимал, что от такого удара враг уже не оправится и продолжения похода на Новгород не будет.

Ну а теперь можно попробовать представить, что было бы, если Александр Ярославич промедлил с атакой, стал собирать большое войско и лишь затем дал бы бой шведам. За это время армия Биргера могла построить крепость и укрепиться на новгородской земле или осадить и взять штурмом Ладогу — а вот тогда выбить захватчиков за море было бы очень непросто, и война приобрела бы затяжной характер. Ну а там началось бы и наступление ордена, вот тогда русским бы мало не показалось, особенно если учитывать постоянную монгольскую угрозу. Да и как бы решилось дело в правильном сражении со шведами, тоже сказать трудно, поскольку потомки викингов были бойцами свирепыми и умелыми, а Биргер ратное дело знал хорошо. В любом случае все это грозило очень большими потерями, и честь и хвала князю Александру Ярославичу за то, что он малой кровью добыл великую победу.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.