КОНЕЦ ВЕЗИРА РУДВАНА

КОНЕЦ ВЕЗИРА РУДВАНА

Не будь все, что произошло с Аббасом и его сыном, проявлением воли Аллаха и следствием непокорности, предательства и неблагодарности, он мог бы увидеть предостережение в том, что случилось до него с аль-Афдалем Рудваном ибн аль-Валахши, да помилует его Аллах [77]. Он был везbром, и войско возмутилось против него по наущению аль-Хафиза [78], как позже восстало против Аббаса. Он выступил из Мисра, направляясь в Сирию, его дворец и гарем были разграблены. Какой-то человек, которого звали аль-Каид Мукбиль, увидел с неграми девушку, купил ее у них и отослал к себе домой. У этого человека была добрая жена. Она поместила девушку в комнате наверху дома и услыхала, как та говорила: «Может быть, Аллах дарует нам власть над теми, кто предал нас и поступил с нами так неблагодарно».

Жена Мукбиля спросила ее: «Кто ты такая?» И она ответила: «Я – Катр ан-Нада, дочь Рудвана». Тогда жена аль-Каида Мукбиля послала за мужем, который был на месте службы у ворот дворца, и рассказала ему про [76] девушку. Он написал аль-Хафизу письмо, извещая его об этом, и тот прислал дворцового слугу, который взял дочь Рудвана из дама Мукбиля и доставил ее во дворец. Тем временем Рудван прибыл в Сальхад [79], где находился атабек Амин ад-Даула Тугтегин [80], да помилует его Аллах. Он оказал Рудвану почет, вызвался ему служить и отвел помещение. А царь эмиров атабек Зенги ибн Ак-Сункар [81], да помилует его Аллах, в это время осаждал Баальбек [82]. Он вступил в сношения с Рудваном и условился, что тот отправится к нему. А это был человек совершенный: великодушный, доблестный, образованный и знающий. Войско было к нему очень расположено за его щедрость. И сказал мне эмир Му‘ин ад-Дин [83], да будет доволен им Аллах: «Если этот человек присоединится к атабеку, нас постигнет из-за него много бед». – «Что же ты думаешь делать?» – спросил я. Му‘ин ад-Дин отвечал: «Ты пойдешь к нему: может быть, тебе удастся отклонить его от намерения отправиться к атабеку, и он приедет в Дамаск. Ты увидишь, как тебе поступать, чтобы добиться этого».

Я отправился к Рудвану в Сальхад, где встретился с ним и его братом аль-Аухадом. Я беседовал с ними, и аль-Афдаль Рудван сказал мне: «Дело уже сделано: я дал слово этому султану, что приду к нему, и мне нужно сдержать свое слово». Тогда я сказал ему: «Да приведет тебя Аллах к добру! Я вернусь к своему господину, так как он не может без меня обойтись. Но сначала я выскажу тебе то, что у меня на душе». – «Говори», – сказал Рудван, и я продолжал: «Когда ты прибудешь к атабеку, столько ли у него войска, чтобы послать с тобой в Миср половину, а с другой половиной осаждать нас?» – «Нет», – сказал Рудван. «А если он [77] окружит и осадит Дамаск, – продолжал я, – и возьмет его через много времени, то будет ли он в состоянии идти с тобой в Миср, когда его войско ослабнет, деньги истощатся, а поход и так затянется, не запасшись предварительно новым снаряжением и не усилив войска?» – «Нет», – повторил Рудван. Я продолжал: «В это время он тебе скажет: „Пойдем в Алеппо возобновить походные запасы“. А когда вы будете в Алеппо, он скажет: „Пойдем к Евфрату, наберем туркмен“. Когда вы пойдете к Евфрату, он опять скажет: „Если мы не перейдем Евфрат, туркмены к нам не присоединятся“. Когда вы перейдете Евфрат, он будет украшаться тобой и хвастаться перед султанами Востока и говорить: „Вот властитель Мисра у меня на службе“. И тогда ты пожелаешь увидеть хоть один камешек из камней Сирии и не сможешь этого. Тогда ты вспомнишь мои слова и скажешь: „Он давал мне хороший совет, а я не послушался“.

Рудван в раздумье опустил голову, не зная, что сказать. Потом он повернулся ко мне и спросил: «Что же мне делать? А ты еще хочешь возвращаться». Я сказал: «Если от моего пребывания здесь будет польза, я останусь». Он сказал: «Хорошо!». И я остался.

Наша беседа с ним неоднократно возобновлялась. И наконец мы условились, что он придет в Дамаск и получит за это тридцать тысяч динаров, – половину деньгами, половину поместьями. Кроме того, ему отведут дом аль-Акики [84], а его приближенным будет выдаваться жалованье из дивана [85]. Он написал условие своей рукой, а у него был прекрасный почерк, и сказал мне: «Если хочешь, я отправлюсь с тобой». – «Нет, – сказал я, – я возьму с собой отсюда голубя, а когда приеду и освобожу для тебя дом и устрою все дело, я выпущу к тебе голубя, а сам сейчас же выйду, чтобы встретить [78] тебя на полдороге, и буду ехать перед тобой». Он согласился на это, и я попрощался с ним и уехал.

Амин ад-Даула очень хотел, чтобы Рудная вернулся в Миср, ради того, что он обещал ему и возбудил в нем жадность. Он собрал для него, сколько мог, войска и отправил его уже после того, как я с ним расстался.

Но едва он вошел в пределы Мисра, тюрки, которые были с ним, изменили ему и разграбили его поклажу [86]. Он был вынужден искать защиты у одного бедуинского племени и послал гонцов к аль-Хафизу, прося у него пощады. Затем он возвратился в Каир, но сейчас же по прибытии аль-Хафиз приказал заключить его в тюрьму вместе с сыном [87]. Около этого времени [88] мне случилось приехать в Миср. Рудван был заключен в одном доме около дворца; он пробуравил железным гвоздем стену в четырнадцать локтей толщиной и в ночь на четверг [89] бежал из тюрьмы. У него был родственник среди эмиров, который знал о его предприятии. Он находился около дворца, поджидая его, и приготовил для него отряд из лаватидов. Они пошли к Нилу и переправились в Гизе [90]. Весь Каир был взволнован его бегством. На другое утро он был в своем дворце в Гизе, и народ стал собираться около него. Войско Мисра уже приготовилось сразиться с ним. В пятницу рано утром Рудван переправился в Каир, а войско Мисра во главе с Каймазом, «начальником ворот» [91], облачилось в доспехи для битвы. Когда он подошел к ним, то легко обратил их в бегство и вступил в Каир.

Я подъехал со своими товарищами к воротам дворца, прежде чем Рудван вошел в город. Я нашел ворота запертыми, около них не было никого. Тогда я вернулся обратно и оставался в своем доме. [79]

Рудван же расположился у мечети аль-Акмар [92]. Около него собрались эмиры, ему стали приносить припасы и деньги. Аль-Хафиз собрал в своем дворце несколько негров, которые напились допьяна. Тогда он велел открыть им ворота дворца, и они вышли, намереваясь схватить Рудвана. Когда поднялся крик, все эмиры, собравшиеся около Рудвана, сели на коней и разъехались. Он вышел из мечети и обнаружил, что стремянный забрал его коня и скрылся. Один из молодых стражников увидел, что Рудван стоит у дверей мечети, и сказал: «О господин мой, не сядешь ли на моего коня?» – «Хорошо», – сказал Рудван. Юноша подскакал к нему с мечом в руках, нагнулся, как бы собираясь сойти с коня, и ударил Рудвана мечом. Тот упал, а тем временем подоспели негры и убили его. Жители Мисра разделили между собой мясо Рудвана, чтобы поесть его и стать храбрецами [93].

В этом было бы назидание и поучение, если бы не проявилась тут божественная воля.

Один из моих сирийских друзей получил в тот день много ран. Его брат пришел ко мне и сказал: «Мой брат при смерти: он ранен мечом и другим оружием туда-то и туда-то. Он без сознания и не приходит в себя». – «Вернись, пусти ему кровь», – сказал я. «Из него уже вышло двадцать ритлей [94] крови!» – воскликнул брат раненого. «Вернись, пусти ему кровь, – повторил я. – Я опытнее тебя в ранах, и для него нет другого лекарства, кроме кровопускания». Он пошел и не показывался часа два, потом возвратился радостный и сказал мне: «Я пустил ему кровь, и он пришел в себя, сел, поел и попил; опасность для него миновала». – «Слава Аллаху, – сказал я. – Если бы я не испробовал этого на самом себе несколько раз, я бы не стал тебе советовать». [80]