Недоброжелателям авиации

Недоброжелателям авиации

Такие, оказывается, существуют, и даже громко заявляют об этом. В журнале «Автомобиль», официальном органе Императорского российского автомобильного общества, Е. Кузьмин пишет: «Мне кажется преувеличенным возведение авиации на степень общечеловеческой и первой государственной задачи» (Автомобиль. 1911. № 9).

«…Нужна ли она, что она дает теперь и что даст в будущем? – И далее: – В вопросе авиации видно чисто ребяческое изумление и отношение к делу; нечто вроде ловкого фокуса, показанного ребятишкам; причем – обмана нет – все начистоту». А потому «авиация теперь модная забава, очень интересная, но занявшая положение далеко не по чину; а будущая роль авиации настолько неопределима и туманна, что ратовать за нее во имя ее прогресса, пожалуй, не стоит».

По мнению Е. Кузьмина, «сотни лиц, вполне понимающих нелепость модного увлечения, молчат, а если и захотели бы поднять свой голос, то не найдут себе ни прессы, ни аудитории».

Что заставляет автора статьи так возмущаться всеобщим интересом к практическому осуществлению завоевания воздуха, к колоссальному успеху авиации в наших хотя бы и «не твердых», как говорит Е. Кузьмин, умах?

Ответ на это дают другие строки из приведенной статьи: «…Мы, старые автомобилисты, смотрим с завистью и невольно думаем: «Эх, кабы нам вся эта благодать в свое время!» А немного ранее: «На аэропланы, на создание «воздушного флота» (почти что «воздушных замков»), сыплются деньги… Сравните это с тем, что было при начале автомобилизма в России! О каких бы то ни было «субсидиях» нечего было и помышлять… Автомобили, не в пример аэропланам, слишком нужны в жизни, слишком ценны и полезны».

Доводы все, как видим, весьма уважительные, и возмущение автора статьи нам вполне понятно; разделить его, однако, мы не можем ни в коем случае.

Но дело не в этом, а в том, что автор, увлекшись в своем обличении, начинает клеветать на авиацию и все прикосновение к ней. Он не забывает упомянуть и про выставку, где посетители «созерцали аэропланы под звуки симфонического оркестра и при мигании кинематографа», и про «удивительный съезд шестисот деятелей воздухоплавания, выслушивавший взаимные приветствия и осматривавший Петербург с авиационной точки зрения, предвидя повсюду зарождение аэродромов и кафедр воздухоплавоведения».

Попытка кольнуть хоть чем-нибудь съезд и выставку, конечно, ничего, кроме улыбки, вызвать не может – слишком уж она наивна, но далее автор пускается ни более ни менее как в критику аэроплана.

«Они совершенны, моторы идеальны, конструкция поразительно законченная, и в этом их смертельный приговор. Что бы ни делалось, что бы ни изобреталось, аэроплан всегда останется «без почвы под собой». Даже если будет чудесно устранена возможность падения, если получится возможность безопасно спускаться куда угодно; если, одним словом, полеты будут так же просто совершаться, как прогулка на автомобиле, то и тогда вряд ли будет выгодно частое применение аэроплана».

Здесь – простое незнание автором того, что аэроплан совершенствуется и совершенствуется чрезвычайно быстро и во всех отношениях. Сам Блерио, например, советует не заказывать в настоящее время, то есть сейчас же большого числа аэропланов, так как уже осенью появятся новые типы, которые будут в значительной степени усовершенствованными.

Теория и практика идут рука об руку. Сделался известным наивыгоднейший профиль поддерживающих поверхностей, изыскан ряд мер для уменьшения лобового сопротивления аэроплана и т. п. Все это неизвестно автору возводимых на авиацию обвинений или умышленно забывается им.

Вопрос о военном значении авиации решается автором чрезвычайно просто. Он предвидит скорую возможность того, что «какая-нибудь надоедливая Гаагская конференция» запретит «пользоваться воздушным флотом».

Таким образом, ничто не противоречит тому, что напрасно «тысячи нянек суетятся вокруг хилого, по-видимому недоношенного, ребенка – авиация, вскармливают его, водят на помочах».

Два года тому назад Е. Кузьмин писал: «России нужен воздушный флот! Конечно, нужен, как голому цилиндр: хоть что-нибудь можно прикрыть!» А теперь он говорит: «Цилиндр этот вырос до огромных размеров, но платья он все-таки не заменит!»

Есть статьи, возражать на которые не следует; надо лишь процитировать из них наиболее рельефные места, и вся несообразность их становится сразу явной.

Так и в приводимой статье г-на Кузьмина. Тенденция – ясна; доводы – неубедительны; обвинения – необоснованны.

Поздние сожаления автора о «субсидиях», выпадавших и выпадающих на долю авиации, упоминание о том, что «практическое применение авиации видят пока только те догадливые люди, которые вовремя пристроились к модному делу и нажили себе кто состояньице, а кто хоть небольшую деньгу», поистине умилительны. Панегирик автомобилю, являющийся логическим следствием выводов автора, вполне понятен.

Автомобилизму – слава! Но при нашем бездорожье мы более чем кто-либо нуждаемся в средствах передвижения, подобных летательным аппаратам; автомобилизм же нам важен, но важен менее, чем другим.

Впрочем, пишущий эти строки не имеет в виду убеждать в преимуществах аэроплана перед другими средствами передвижения. Аксиомы не нуждаются в доказательствах.

Статья же «Автомобиль и аэроплан» дает лишний пример того, насколько неосновательность обвинений лишь более ясно обрисовывает правду и значение дела.

Воздухоплаватель. 1911. № 7.